зачем ты показал мне свой песня
Новости от Zaycev News
Новости от ZaycevNews
Другие треки этого исполнителя
Сборники
Популярные треки
«Ветераны России» требуют наказать участников «Премии Муз-ТВ»
Всероссийская организация «Ветераны России» хочет добиться наказания для участников «Премии Муз-ТВ 20/21».
Об этом заявил председатель движения Ильдар Резяпов около стен Басманного суда.
«Мы будем настаивать на привлечении к ответственности и Филиппа Киркорова, и Давы, и Милохина по пропаганде нетрадиционных отношений, пропаганде ЛГБТ. Мы со своей стороны будем максимально отправлять запросы» — сообщил Ильдар.
Статья о пропаганде «нетрадициционных сексуальных отношений» подразумевает либо остановку работы телеканала на 90 суток, либо штраф в 1 млн рублей.
На «Премии Муз-ТВ 20/21» присутствовали многие известные персоны из мира шоу-бизнеса. Тиктокер Даня Милохин посетил премию в двойном наряде: с одной стороны ярко-розовое платье, такого же цвета волосы а туфли, а с другой стороны был мужской строгий костюм черного цвета. Блогер Игорь Синяк, известный использованием женского макияжа на своем лице, заявился в платье. Всеобщий ажиотаж вызвали Филипп Киркоров и Дава, которые пришли на премию вместе в окружении множества полуобнаженных мужчин.
Напомним, что сегодня стало известно о штрафе для телеканала Муз-ТВ за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних в размере 1 млн рублей.
© ООО «ЗАЙЦЕВ.НЕТ», 2004-2021
Средство массовой коммуникации «ZAYCEV.NET».
Выходные данные
125315, г. Москва, ул. Лизы Чайкиной 6
+7 (985) 211-85-11 По общим вопросам:
admin@zaycev.net По вопросам взаимодействия с Правообладателями
e-mail: legal@zaycev.net подписаться на нас: 
Новости от Zaycev News
Новости от ZaycevNews
Другие треки этого исполнителя
Сборники
Популярные треки
«Ветераны России» требуют наказать участников «Премии Муз-ТВ»
Всероссийская организация «Ветераны России» хочет добиться наказания для участников «Премии Муз-ТВ 20/21».
Об этом заявил председатель движения Ильдар Резяпов около стен Басманного суда.
«Мы будем настаивать на привлечении к ответственности и Филиппа Киркорова, и Давы, и Милохина по пропаганде нетрадиционных отношений, пропаганде ЛГБТ. Мы со своей стороны будем максимально отправлять запросы» — сообщил Ильдар.
Статья о пропаганде «нетрадициционных сексуальных отношений» подразумевает либо остановку работы телеканала на 90 суток, либо штраф в 1 млн рублей.
На «Премии Муз-ТВ 20/21» присутствовали многие известные персоны из мира шоу-бизнеса. Тиктокер Даня Милохин посетил премию в двойном наряде: с одной стороны ярко-розовое платье, такого же цвета волосы а туфли, а с другой стороны был мужской строгий костюм черного цвета. Блогер Игорь Синяк, известный использованием женского макияжа на своем лице, заявился в платье. Всеобщий ажиотаж вызвали Филипп Киркоров и Дава, которые пришли на премию вместе в окружении множества полуобнаженных мужчин.
Напомним, что сегодня стало известно о штрафе для телеканала Муз-ТВ за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних в размере 1 млн рублей.
© ООО «ЗАЙЦЕВ.НЕТ», 2004-2021
Средство массовой коммуникации «ZAYCEV.NET».
Выходные данные
125315, г. Москва, ул. Лизы Чайкиной 6
+7 (985) 211-85-11 По общим вопросам:
admin@zaycev.net По вопросам взаимодействия с Правообладателями
e-mail: legal@zaycev.net подписаться на нас:
[Припев: TINI LIN]
Зачем ты раздеваешься?
Я так хочу сказать о том, что ты мне очень нравишься
Не лезь ко мне в трусы, залезь мне в душу, ну, пожалуйста
Давай с тобою в этом танце мы потеряемся (Потеряемся)
Зачем ты раздеваешься?
Я так хочу сказать о том, что ты мне очень нравишься
Не лезь ко мне в трусы, залезь мне в душу, ну, пожалуйста
Давай с тобою в этом танце мы потеряемся (Навсегда, а, а, а, а)
[Куплет: Babylaurenne]
Ты правда хочешь знать, почему всё так?
Использовали снова слезы об кровать
И, давно потеряв веру, нет спокойствия внутри
Лишь хочу обнять тебя и утонуть в твоей любви, о-о (О-о)
Ты даже не узнаешь, но, о (А-а)
О том, как я мечтаю (М-м-м), стать
Такой какой была я, опять
[Бридж: Babylaurenne]
Зачем ты раздеваешься?
Я так хочу сказать о том, что ты мне очень нравишься
Не лезь ко мне в трусы, залезь мне в душу, ну, пожалуйста
Давай с тобою в этом танце мы потеряемся, но-о
[Припев: TINI LIN]
Зачем ты раздеваешься?
Я так хочу сказать о том, что ты мне очень нравишься
Не лезь ко мне в трусы, залезь мне в душу, ну, пожалуйста
Давай с тобою в этом танце мы потеряемся (Потеряемся)
Зачем ты раздеваешься?
Я так хочу сказать о том, что ты мне очень нравишься
Не лезь ко мне в трусы, залезте в душу, ну, пожалуйста
Давай с тобою в этом танце мы потеряемся (Навсегда, а, а, а, а)
[Аутро: TINI LIN]
Зачем ты раздеваешься?
Я так хочу сказать о том, что ты мне очень нравишься
Не лезь ко мне в трусы, залезь мне в душу, ну, пожалуйста
Давай с тобою в этом танце мы потеряемся (Потеряемся)
«Я — русская тоска» (смеется). Интервью с «элли на маковом поле» — пианисткой Викой Труновой, которая стала звездой камерной музыки «ВКонтакте»
Вика Трунова, более известная как «элли на маковом поле», поначалу просто выкладывала в VK-паблик диктофонные записи своих песен. Теперь в ее сообществе почти 50 тысяч человек, а ее голос звучит в проекте «ШХД:ЗИМА» музыканта Ильи Мазо и в игре его соратника Александра Игнатова «Бытовой подвиг». В песнях «элли» мирно уживаются русская хтонь и праздничные воспоминания из детства, «футболка из нежного хлопка» и психоделические образы. Автор телеграм-канала «Работник культуры» одним из первых послушал новый альбом Вики «Парк аттракционов» и поговорил с ней о советском музыкальном авангарде, новой искренности и о том, каково ездить в тур с мамой.
— Недавно на The Village состоялась премьера твоего клипа «Русские горки». Авторы издания сравнили тебя с Алиной Орловой и Машей Badda Boo. C кем тебе самой приятнее себя сравнивать, когда просят объяснить, на что похожа твоя музыка?
— Да, приводят в сравнение Алину, Машу и еще Марию Чайковскую. Из них я когда-то давно слушала только пару песен у Чайковской. Сравнение понятное: девичий голос, фортепиано, атмосфера. Но мой новый альбом по вайбу ближе к Agnes Obel и, может быть, к Ex:Re (второй проект Daughter), но это субъективно, конечно.
Клип «Русские горки»
— Ты восемнадцать лет занимаешься академической музыкой. И по приемам твоя музыка довольно академична, хоть и проста по форме: есть, как в поп-песнях, куплеты, припевы, простые последовательности аккордов. Почему ты с твоим академическим бэкграундом стала играть поп-музыку, а не неоклассику, скажем?
На самом деле, если убрать слова, это будет вполне себе неоклассика. Особенно первый альбом. Там были только пианино и голос. Это совсем в духе минималистов. На втором альбоме появились аранжировки. Но по вайбу это действительно инди-поп, альтернатива.
— Ты стала популярна в первую очередь во «ВКонтакте». В твоем сообществе сейчас почти полсотни тысяч подписчиков. Когда набрались первые десять тысяч?
Когда набрались десять, не помню, но первые пять тысяч были уже спустя год после начала проекта — когда меня пригласили дать первый концерт. А когда вышел первый альбом, было уже тридцать тысяч. И после его выхода произошел большой скачок: прибавилось несколько тысяч. Но в какой-то момент я перестала за этим следить.
— Ты при этом никогда не запускала рекламу, доверилась сарафанному радио, и аудитория собралась сама. Но, наверное, реклама все-таки появилась, когда ты пришла на лейбл Up!Up!Up!, где выпускается Даня Шейк из «МЫ»? А сейчас ты уже на Music Development Russia. Что было ценного в работе с этими лейблами?
Благодаря Up!Up!Up! мои песни наконец-то появились на стримингах. С ними же случился первый тур по России, первый классный фестиваль — «МЫ FEST», организованный Даней Шейком. Появился мерч! А с MDR мы делаем красивые концерты, например, в оранжерее ВДНХ. Они же поставили меня на разогрев у Серёжи Сироткина: я выступала перед нескольким тысячами людей, невероятные впечатления.
Выступление «элли на маковом поле» на «МЫ FEST»
— А в тур ты поехала, еще когда училась в консерватории?
— Да, и из-за того, что я концертные поездки совмещала с очной учебой, я очень часто в дороге делала какую-то домашку. Пока я ехала в поезде из одного города тура в другой, я писала всякие работы по музыковедению или готовилась к викторине — это когда тебе дают список произведений, ты их слушаешь, запоминаешь, а затем на паре тебе включают штук десять из всего огромного списка, а ты должен сказать, что это играет. И вот иногда мои соседи в поезде были вынуждены слушать вместе со мной «Страсти по Матфею» Баха или одну из опер Моцарта, потому что от многочасового прослушивания в наушниках очень устаешь. Никто ни разу не жаловался, кстати (смеется).
— В самом начале твой проект окружал ореол таинственности. Ты не сразу показала лицо?
— Это было не про таинственность, а про стеснение. Я очень себя стеснялась. Мои фото во «ВКонтакте» появились только через год после первого выступления. А мое лицо на афише появилось впервые только спустя два года после начала проекта.
— А как вообще всё началось?
— Музыку я стала сочинять, еще когда была совсем маленькой, но никогда это не было чем-то серьезным. Около 2016 года я познакомилась с замечательными людьми, и одним из наших развлечений стало то, что я периодически записывала на диктофон каверы и высылала их моим новым друзьям. И вот однажды мне приходит ссылка на паблик под названием «элли на маковом поле», и я вижу, что там все каверы, которые я отправляла в личную переписку. Более того, там были подписчики, и люди комментировали, восхищались. Это сделала моя подруга дзёси икита. И, собственно, некоторые из первых песен я сочинила на ее стихи. Мы до сих пор дружим, это мой самый близкий человек не только в том, что касается творчества, но и по жизни вообще. С ее легкой руки было придумано и название.
А первая моя собственная песня — «пора возвращаться домой», ее я тоже записала на диктофон, и на фоне там скрипит фортепианная педаль, мама жарит картошку на кухне, шумит фильтр аквариума.
Тогда все уже началось, но я еще не относилась к этому серьезно. А официально проект существует с 2019 года, когда я выложила на стриминги первый альбом. Он был собран из старых песен, из того, что уже было.
Песня «элли на маковом поле» на стихи дзёси икиты (live)
— И в «Удивительном волшебнике из страны Оз», и в русском варианте этой сказки, «Волшебник изумрудного города», авторы описывают маковое поле как коварное, смертоносное. Лев говорит: «Если Элли останется здесь, она будет спать, пока не умрет. Аромат этих цветов смертелен». В этом и был смысл названия? Что оно не только волшебное, но и страшное.
— Мне очень нравится эта идея, и мне хотелось бы тебе сказать, что именно так и было, но на самом деле — нет. Когда я спрашивала у друзей: «Ну почему?», — знаешь, какой был ответ? «Ну красиво же» (смеется). И, как они сказали, это название подходило под мой волшебный образ. Вот, собственно, и всё. Хотя потом уже слушатели строили теории о том, что маковое поле — коварно. И это стало созвучно с тем, как я назвала жанр своей музыки — «умер и наблюдаю». Ты как бы уснул и… наблюдаешь! (Смеется.)
Фотограф: Анастасия Лощёнкина
— В других интервью ты не раз говорила, что училась игре на пианино с четырех-пяти лет. Как ты тогда воспринимала эти занятия?
— Если честно, первые занятия музыкой я помню плохо. Мне просто очень нравилось петь, танцевать и развлекать всех вокруг. Я жила в маленьком поселке с отличным названием Разгуляевка. И я любила собирать всех бабулечек у подъезда и раздавать им билеты в виде листиков: «Сейчас Вика будет показывать вам концерт!» А сами занятия я не помню. На самом деле, я хотела их бросить и не собиралась получать профессиональное образование. Мне кажется, все ребята, которые учатся в музыкальной школе, доходят до какого-то рубежа, когда от тебя начинают очень много требовать, а ты не понимаешь: «Я же и так классный!» И это приходится как раз на переходный возраст.
элли на маковом поле — я так скучаю (live)
В общем, мы были в контрах с моим педагогом. Но мама уговорила меня продолжить. И потом, когда я уже закончила колледж и поступила на высшее, стало понятно, что пути назад нет. А теперь музыка не часть моей жизни, а сама жизнь. Чем бы я ни занималась — начиная от работы и заканчивая хобби — это всё связано с музыкой.
Всё, что я не могла сказать, я всегда могла спеть или сыграть. И это лучше всякой психотерапии.
— А чему сейчас посвящена академическая часть твоей карьеры?
— Я учу детей и работаю концертмейстером, то есть играю аккомпанемент для вокалистов. И наверное, это лучшее, что могло случиться в жизни. Я очень счастливый человек в этом смысле, потому что у меня нет такого: «Ненавижу свою работу, опять туда идти, опять дети». Я очень люблю детей, потому что они мудрые. Иногда мне кажется, что не я их учу, а они меня.
Фотограф: Анастасия Лощёнкина
— А можешь рассказать про свой диплом: «Фортепианное творчество Артура Лурье»?
— Да… Откуда ты знаешь? (Смеется.) Я писать не очень люблю, и мне особенно не хотелось писать о Чайковском или о Рахманинове — о таких популярных вещах. И вот я обнаружила, что есть такой человек по имени Артур Лурье (хотя это его псевдоним на самом деле). Это другой мир, мир академической музыки, которая в общем-то неизвестна.
Очень большой пласт русской культуры предреволюционных и двадцатых годов сегодня забыт. Просто потому, что когда-то оказался неугоден.
Цикл «5 Préludes fragiles, Op.1» Артура Лурье
— А кому его музыка была неугодна? Советской власти?
— Ну да, в общем, ничего не изменилось. Сейчас запрещают музыкантам выступать — то же самое было и тогда. Был потом этот приказ о формализме в музыке : обвиняли Прокофьева, Шебалина, Шостаковича в бездарности. Хотя Шостакович — это гениальнейший композитор. Один из тех, кого я слушаю с большим удовольствием, хоть это и не простая музыка. Идеи Лурье тоже были очень бунтарские, и люди просто их не понимали. Вот и всё. Когда человек чего-то не понимает, он это отрицает.
— В твоей собственной музыке, мне кажется, тоже есть что-то от эпохи «Бродячей собаки». Что-то от Вертинского, от Серебряного века. А в одном из интервью тебя сравнили с женщиной викторианской эпохи. Как бы ты сама описала свой стиль и откуда он пришел?
— Мне кажется, это совокупность моего слухового опыта. Потому что мы все делаем музыку на основе тех вещей, которые когда-то послушали.
И что касается моего опыта, помимо академической музыки, я была жуткой фанаткой МакSим (смеется).
МакSим — «Отпускаю»
Но, мне кажется, это очевидная параллель, она не должна удивлять. А вообще, когда меня спрашивают про мою музыку, я не знаю, что сказать. Я уже всё сказала в своих песнях. Я же всё равно не воспринимаю свою музыку так, как другие. Я ее слушаю всегда с критической стороны. А охарактеризовать собственный стиль я не могу, честно.
Фотограф: Алёна Жарикова
— Поговорим тогда о твоем новом альбоме «Парк аттракционов». Как он был записан?
— Запись и сведение в целом пришлись на конец июля и август. Весь август я была в работе, практически не выходила из дома. Мне очень комфортен такой формат, когда меня не отвлекает внешний мир. Инструменты я записываю очень быстро, но к вокалу я требовательна: бывает, запишу, а через неделю всё переписываю.
— То есть ты записывала всё дома, сама?
— Да. Серёжа Сироткин однажды сказал мне: «Вика, это контрол-фрик — когда ты не можешь делегировать кому-то часть работы». Не то чтобы мне было проще все сделать самой. Просто я знаю, что буду просить переделывать запись десять раз, и мне неловко. Я же говорю: я слушаю, и мне нравится, а через три дня могу весь проект снести и начать делать заново. Это происходит даже тогда, когда альбом уже готов. Я сейчас на этом этапе. Я переслушала и думаю: «Ну блин, я же старалась. Почему опять все так?» (смеется). И я понимаю, что в какой-то момент очень важно остановиться и просто сдать альбом и не слушать его вообще.
— И первый альбом ты тоже сама писала?
— Кстати говоря, нет. Именно опыт с первым альбомом и показал, что мне не комфортно работать в студии. Я как будто ограничена во времени — это постоянно над тобой висит. А еще бывают дни, когда ты не поёшь, просто не идет. Ты можешь сделать пять дублей и ничего не выбрать из них. В итоге день проходит впустую. А плюс домашней записи в том, что если у меня в три часа ночи возникнет какая-то идея, я могу встать, надеть наушники и тут же на ноутбуке ее реализовать. На студии такой возможности нет. Ну и там мы записывали на пленку. Там вообще всё сложно было с эффектами, и, как мне объяснял звукорежиссер, практически ничего нельзя было добавить. К тому же, партии писались большими дублями. Хотя я в принципе не записываю кусочками, только если в хороший дубль вклинилась небольшая лажа. Чтобы всё не переписывать, я переделываю один кусочек. В общем, после работы в студии — хотя это был классный опыт — я поняла, что теперь буду записываться дома.
Всему, что связано со сведением, я училась, когда записывалась сама. Пришлось осваивать этот навык с нуля, смотреть кучу видеоуроков. Что-то далось мне легко, потому что хороший слух помогает мне понять, что звучит хорошо, а что плохо, безо всяких графиков и кривых эквалайзера. И все же в следующий раз я хотела бы, чтобы сведением занимался кто-то другой. Но что касается записи, я не могу отдать это никому (смеется).
Песня «Нечего ждать» с первого альбома «элли на маковом поле»
— На первом альбоме было только пианино и голос, а теперь труба, барабаны, синтезаторы. На всем играла ты сама, да?
— А что вообще для тебя значат эти аранжировки, что они изменили, почему тебе не хватило только пианино?
— Первое, что хочется сказать: это ощущение пространства, масштаба. Потому что только голос и инструмент — это камерная музыка. А когда добавляешь хотя бы один дополнительный инструмент, это уже пространство. Мне очень хотелось добиться такого эффекта. В какой-то момент мне стало тесно в своем комфортном мире, вдвоем с фортепиано, и захотелось попробовать что-то другое. Ты понимаешь: это уже было, это было. Как будто ты делаешь всё время одно и то же. И, безусловно, я очень волнуюсь о том, как это воспримет устоявшаяся аудитория, которая уже привыкла к моим фортепианным балладам. Но мне один знакомый сказал: «Вика, ты знаешь, получилось здорово — потому что твой вайб никуда не делся». И для меня это было большим комплиментом, потому что я переживала, что люди скажут: «Ой, ну всё. „Элли на маковом поле“ больше нет». Юра, мы всё потеряли (смеется).
— На новом альбоме «Парк аттракционов» есть песни «Русские горки», «Чертово колесо», «БЦК» . Когда к тебе пришла концепция парка аттракционов? Что для тебя значат эти образы? Я помню, ты говорила, что одно из твоих любимых мест в родном Волгограде — это парк аттракционов за консерваторией, где ты училась.
А почему русские горки, а не американские? Просто хотелось сделать акцент на том, что это про русское. Весь альбом — это такая русская тоска. Я сама — русская тоска (смеется).
элли на маковом поле — «Сколько здесь звезд»
— Я еще хотел сказать: когда слушаешь альбом, понимаешь, что эти праздничные заглавия альбома и песен на самом деле трагичны. Создается ощущение праздника, который всегда с тобой, но к которому ты не можешь прикоснуться.
— Да. Знаешь, например, песня «Салют» кажется мне довольно кинематографичной. Когда я ее писала, передо мной были такие картинки из фильма: главный герой на каком-нибудь празднике, всем здорово и весело.
Но праздник — где-то там, за моей спиной, а я стою на краю обрыва и не знаю, что делать дальше.
Я очень рада, что это считывается, потому что это тоже одна из идей альбома.
— Раньше ты говорила, что в песнях личного и вымышленного было 50/50. Например, на прошлом альбоме, в песне «Любовь моя», ты поешь от лица мужчины.
— Просто в «Любовь моя» глаголы в мужском роде лучше подходили к ритмике стиха. Люди ищут всегда в этом какую-то подоплеку, но всё гораздо проще. Это чисто композиционные, ритмические вещи.
элли на маковом поле — «Любовь моя»
— Но «Парк аттракционов» уже о тебе самой?
— Знаешь, песня «Дом привидений», например, — это совершенно реальная история, но не моя. Я вообще впечатлительная, очень переживаю как за свои, так и за чужие драмы. И эта история показалась мне настолько близкой, я так ей прониклась, что написала песню. Но это не мое горе, не моя трагедия. А в остальном — да. «Салют», например, — это прямо моя жизнь. И вот когда люди рассказывают, что они так много читали Пушкина, что сейчас о нем напишут песню — это явно не мой подход. Черпаю ли я вдохновение из искусства? Нет. Оно, безусловно, на меня влияет. Я что-то читаю, что-то слушаю, и это формирует отчасти мой взгляд, стиль, но я никогда не делаю это основополагающей частью моего творчества.
Я все-таки считаю, что, когда пишешь от сердца, а потом добавляешь рациональность, это работает. Можно и наоборот, так писалась авангардная музыка, додекафония. Но ее понимает очень маленький процент людей. Потому что это музыка от ума.
Я буквально вчера разговаривала со своим другом Ильей о том, как здорово разбирать какую-то музыкальную концепцию, анализировать. Ты думаешь: «Вау! Как это круто сделано!» Но звучит-то, извините, какофония. Поэтому лично я всегда сначала про сердце, а потом уже про рациональность.
— Я хотел бы поговорить про русскую тоску, которую ты упомянула. В «Парке аттракционов» очень много образов и мыслей, совпадающих с этим чувством. «Были боль, были соль, были рана и тьма», «Без края тоска, без края усталость», «Я хочу приложиться к земле и укрыться землей». И еще: «Мы потеряны, мы потеряли всё». И вообще часто звучит слово «потеря». Откуда это ощущение усталости, тягости и потерянности? Ты размышляла над этим?
— Никогда. Мне кажется, я просто так устроена. В жизни я всегда улыбаюсь, много смеюсь. Очень редко кто-то видит меня в плохом настроении. Помнишь, я говорила: всё, что я не могу сказать, я могу спеть. Есть вещи, о которых я просто не хочу говорить, но они очень хотят найти выход из меня (смеется). Так и появляются музыка, стихи. Я правда не знаю, как это объяснить.
Просто я такая. Все воспринимаю близко к сердцу. Драма-квин (смеется).
Но это мне нисколько не мешает. Мне это необходимо. Я себя очень комфортно в этом ощущаю. Когда я грущу, когда я устала, я одновременно наполняюсь желанием творить и тем самым восстанавливаюсь. Страшно, когда тебе плохо и при этом выдавить из себя ничего не можешь. Об этом уже стоит задуматься. А для меня это состояние творческое. Это, скажем так, мой стиль работы (смеется).
— Есть ли в твоих песнях намеренные отсылки к чужому творчеству? Бывает, что ты пишешь песню, как бы отвечая другим музыкантам?
— Композиций, задуманных именно как ответ, нет. Но, например, в песне «Чертово колесо» я намеренно использовала фразу «прекрасная жизнь». Если ты собирался брать интервью у Миши Родионова из The Retuses, ты наверняка понимаешь, к какой песне эта отсылка.
Песня The Retuses «OMYT», прозвучавшая в фильме Кирилла Серебренникова «Петровы в гриппе»
— «О, прекрасная жизнь, научи меня ярче гореть», да. Наверное, это моя любимая песня с альбома «OMYT». Хотя они мне все очень нравятся. Но эта фраза — «прекрасная жизнь» — особенно: всего два слова, а сколько граней. И, знаешь, когда я скинула «Чертово колесо» своей подруге, она сказала: «Ну мы поняли, что это за прекрасная жизнь» (смеется). А в целом, никогда я перед собой такой задачи не ставила. Да и в «Чертовом колесе» отсылка не была задачей — просто на эту песню меня вдохновила песня «OMYT».
— А насколько отзывается в твоих композициях академический бэкграунд?
— Мне кажется, сильно: в мелодиях, гармониях, даже выборе звуков. Мне очень не нравятся резкие, громкие звуки. На сведении я намеренно убираю у них громкость. Я понимаю, что это профессиональная деформация академического музыканта, потому что тебе в сознательном возрасте, лет с семнадцати, каждый день говорят, что твое звукоизвлечение должно нести какой-то смысл. И это накладывает на мою музыку большой отпечаток.
— Ты упоминала, что у мамы на звонке стояла твоя песня. Когда мама слушает твою музыку, не переживает за тебя?
— Ты не поверишь, первое время, в течение года точно, я свою музыку от родителей просто скрывала. Ровно до тех пор, пока меня не пригласили на первый концерт в другом городе. Мне же надо было как-то родителям сказать, что я уеду. А зачем и почему? Врать маме и папе я не умею абсолютно. Папа всегда надеялся, что я изменю свою профессию, займусь чем-то, по его мнению, серьезным (смеется).
А потом была точка невозврата — выпуск альбома и тур. И вот я говорю: «Мам, ты поедешь со мной в тур?» А она: «Какой еще тур?»
И уже стало понятно, что это не развлечение. Это стало приносить деньги. Мы две недели с мамой были в Сибири. После этого она сказала, что больше со мной не поедет, что это какой-то кошмар (смеется). А переживает ли она за меня или нет? Помнишь, ты спросил про русскую тоску? Мама просто понимает, что я такая, и никогда никаких переживаний не было. По крайней мере, мне она их не показывала.
элли на маковом поле — «Боли нет места»
Но была одна смешная история с песней «Боли нет места». Мама рассказывает: как-то она возвращается домой, а моя бабушка, ее мама, слушает эту песню. Естественно, на телефоне, на всю громкость, на весь дом. И мама мне говорит: «Я что-то заслушалась и вдруг поняла, что это ты про себя написала. „На папиных плечах виснуть вниз головой“. И красные туфли у тебя были. Помнишь, в первом классе? У меня такое озарение вдруг произошло».
Фотограф: Олег Борищенков
Просто я для нее дочь в первую очередь, с какими-то бытовыми, житейскими радостями, горестями, а уже потом — все эти песни. Но, конечно, они через себя это всё пропускают. Папа у меня стал прямо фанатом, отслеживает все соцсети. Родители меня очень поддерживают с момента выпуска первого альбома. И я это очень ценю. Я прекрасно осознаю, что они много чего не понимают, и им может что-то не нравиться. Но они всегда с энтузиазмом принимают, то, чем я занимаюсь. Надеюсь, они не переживают. Я маме всегда говорю: «Не переживай, это просто песня. Всё окей. Это просто очень большая концентрация эмоций».
— По комментариям в твоем сообществе «ВКонтакте» создается впечатление, что твои слушатели — это хрупкие, ранимые люди. Как думаешь, почему, по их признаниям, твоя музыка, несмотря на ее меланхоличность, помогает им, а не подталкивает к еще большему отчаянию?
— Я про свой опыт расскажу. Тот же альбом «OMYT», который я заслушала, мне действительно помог.
Почему это так работает? Потому что музыка становится твоим другом, и у тебя возникает ощущение, что тебя кто-то понимает. И тебе при этом не нужно слов: тебя уже поняли.
Есть такие песни, которые проговаривают за тебя твою боль, твою тоску, и тебе правда становится легче. Как в детстве говорили: «Поплачь — полегчает». Такой паттерн действий (смеется).
элли на маковом поле — «Нерассказанное»
Кстати, знаешь, я сейчас вспомнила. В древнегреческой трагедии главное было в том, чтобы человек ощутил катарсис. Как? С помощью слез, за счет доведения эмоций до такого накала, чтобы человек сокрушался, плакал и через это очищался. Слезы — это очищение. Это не я придумала (смеется).
— Дашу Виардо я знаю давно. Она выступала у меня на разогреве в в 2019 году в Екатеринбурге, где она тогда жила. Я пришла в клуб на чек, когда чекалась она, и я подумала: «Что это такое? Магия какая-то!» И потом мы еще с ней разговаривали, до начала концерта. И я поняла, что в ней самой тоже очень большая магия.
Дарья Виардо — «Русская тоска»
— Мне кажется, и ты вполне вписываешься в этот список. Что, по-твоему, вас всех объединяет?
— Наверное, мотив этой русской тоски. Потому что он читается абсолютно у всех. Например, у Сережи Сироткина есть песня «Навсегда». Ее невозможно слушать без слез. Когда она включается у меня в плейлисте, я такая: «Извини! Пролистать» (смеется). Или тот же альбом «OMYT». Если включается какая-нибудь песня оттуда, любая, я говорю: «Ой, нет! Не сегодня» (смеется). Наверное, нас объединяет какой-то общий вайб, как сейчас говорят. Понятно, что мы по-разному звучим, но в смысле настроений — это такая русская тоска, печаль.
Фотограф: Виталий Загоскин
— А как, по-твоему, изменилась независимая музыка в России за пять лет с тех пор, как ты начала ей заниматься? Каким ты видишь ее будущее?
— Сейчас, безусловно, есть пласт малоизвестных артистов, которые стремятся к тому, что называют новой искренностью. Это появилось, мне кажется, в инди-музыке. Момент какого-то откровения и переживания о личном — в довольно минималистичной аранжировке. И, мне кажется, это то, что будет развиваться. Та же Даша Виардо — ее очень тепло приняли. Почему? Потому что человеку сейчас не хватает какой-то задушевности и простоты в музыке.
— Учитывая то, что ты сказала об искренности, и то, что твоя музыка и сам образ — это такой островок человечности и традиции в хорошем смысле, что ты думаешь про искусственный интеллект в музыке?
— Меня это пугает. Представь себе количество музыки, которое возникнет. Этим же будет заниматься каждый, кому не лень. И, с одной стороны, здорово, что можно так самовыражаться. Это как TikTok — та же самая история. Каждый может сделать какое-то видео, себя показать и выразить. Но, с другой стороны, это такой поток информации, и 50% из этого точно — даже не второго сорта, не третьего. И казалось бы, что в этом плохо? Вроде бы ничего, но меня это пугает.