зачем по телевизору показывают судебные разбирательства
Судимы будете: почему судебные шоу так популярны на российском телевидении?
На телеканале «МИР» стартовал новый сезон правового шоу «Мировое соглашение». В каждой программе три истории – конфликты между родственниками, друзьями, бывшими возлюбленными. Ведущие Дмитрий Агрис и Елена Пушкина докажут, что даже в таких сложных вопросах, как определение отцовства, раздел имущества и возврат долгов, можно прийти к компромиссу.
Смотрите на телеканале «МИР» с понедельника по четверг в 17:00 правовое шоу «Мировое соглашение».
Почему юридические ток-шоу приобрели в последние годы такую невероятную популярность? Какие особые струны души телезрителей они затрагивают? Об этом мы решили поговорить с экспертами.
Надежда на справедливость
«Конечно, это струны нашей веры и надежды на справедливость, на то, что она реальна, существует и обязательно должна победить и восторжествовать. Хорошая, родом из детства, вера в идеальный и безопасный мир», – сказал в интервью «МИР 24» психолог Алексей Фуреев.
«Такие шоу популярны потому, что позволяют удовлетворить потребность в ощущении себя в безопасности, в сопричастности к большой системе государства, которая гарантирует справедливую защиту и покровительство хорошему человеку, то есть тому самому, кто смотрит это шоу», – считает психолог.
«И еще один важный момент. Очень часто человек чувствует себя тревожно в современном, быстро меняющемся мире. Мире, в котором мораль, нравственность постоянно подвергаются сомнению, как что-то относительное и непостоянное. И совсем иное дело, когда речь заходит о судебном процессе. Вот как бы говорит себе человек – есть же и истина и способ ее утвердить – закон и судья, который из двух мнений всегда может выбрать единственно правильное», – говорит Фуреев.
«Но и судебная власть очень часто подвергается нападкам и незаслуженным обвинениям, формируя тревожность, и неуверенность человека в способности защитить и отстоять свои права, – продолжает Алексей Фуреев. – Поэтому люди хотят знать, что и как «там» работает, поэтому они смотрят подобные шоу, а также фильмы и сериалы о судебной системе».
С этим согласен и психолог, психоаналитик Александр Скуртул. «С точки зрения психоанализа, человек цивилизованный – это человек тревожный, – говорит он. – Мы вынуждены не только учитывать морально-нравственные негласные требования общества, но и соблюдать требования административно-уголовного кодекса. При нарушении его требований – умышленно или случайно – нас ждет наказание. И это определяет постоянную тревожность каждого гражданина на глубинном уровне. И чем более непонятна эта сфера, тем больше тревожности».
«Судебные шоу позволяют нам узнать больше о волнующей и потенциально грозящей нам области, за счет чего понизить уровень тревоги. Плюс, разумеется, мы просвещаемся по поводу конкретных пунктов кодекса, мер наказания и выясняем, как работают системы расследования, обвинения, защиты и наказания», – говорит Скуртул.
Кроме того, по словам Александра Скуртула, судебное заседание, по сути, является концентрированной детективной историей, которые все любят. А стилизация под настоящий процесс добавляет эффекты реалити-шоу, то есть стимулирует интерес наблюдателя.
Плюсы и минусы судебных шоу
По словам психологов, нельзя однозначно сказать, полезны ли судебные шоу. По словам Алексея Фуреева, минусы появляются при превышении некой меры. Не использует ли человек эти передачи, чтобы отвлечься и уйти от решения своих жизненных задач, не погружается ли он чрезмерно в переживание чужих проблем, эмоций, – в вымышленный мир? Вот вопросы, которые отделяют вред от пользы.
«Кроме того, все мы понимаем, что настоящие судебные заседания откровенно скучны, – говорит Александр Скуртул. – Для компенсации этого недостатка создатели идут на усложнение. И эту грань между реалистичностью и надуманностью очень сложно соблюсти. Часто сюжеты выходят чересчур неправдоподобными и гротескными, что отталкивает зрителя с критическим мышлением, мешая восприятию действительно ценной юридической информации. Добавьте к этому «бюджетную» игру актеров и отсутствие динамики ввиду формата, и вы поймете основные минусы таких шоу».
Однако, по словам эксперта, несомненный плюс в том, что в шоу используется конкретика из реально действующих нормативно-правовых актов, за счет чего повышается правовая грамотность зрителей. Также такие шоу несут в себе мораль и воспитывают гражданскую сознательность. Человек четче уясняет, что при совершении противоправного поступка его ждет вполне конкретное наказание согласно закону.
«Еще одним плюсом можно назвать интерес, которые возникает у детей, подростков, к этой профессии и области знаний, – говорит психолог Алексей Фуреев. – Но самое главное не это. В психологии есть такой прием, когда человеку, обратившемуся за помощью, рассказывают истории других людей, прошедших через похожие проблемы. И слушая чужую историю, человек находит внутри себя силы справиться со своей ситуацией, он вдохновляется и получает рабочие модели поведения».
И зритель может, вдохновившись чужим примером, отстоять и свои права, защитить свои интересы в суде и через это улучшить качество своей жизни. Так что смотрите юридические программы, но не увлекайтесь ими чрезмерно: помните, что это все же шоу, а не реальные судебные заседания.
Удобно, если делать это правильно: как юристы судятся онлайн
В отличие от привычной видеоконференцсвязи, онлайн-процессы позволяют подключаться к слушанию из любой точки мира, а не только из здания суда или учреждения ФСИН. Первым, еще 28 апреля 2020-го, к системе онлайн-разбирательств подключился АС Ямало-Ненецкого автономного округа, в тот же день он провел первое заседание по видеосвязи. В течение следующего года его примеру последовало еще 99 судов.
Есть ли спрос на онлайн сейчас
Другие рассматривают онлайн-процессы скорее как исключительный вариант. Ахметов рассказывает, что в Orchards используют такой формат, только когда есть накладки по заседаниям в разных регионах и нет возможности оперативно заменить представителя.
Если есть возможность лично присутствовать в суде – это оптимально, особенно когда речь идет о значимом заседании, которое может влиять на исход спора. Поэтому мы определенно отдаем предпочтение личному присутствию.
Кто-то из судебников перешел на «комбинированный режим», когда один представитель посещает суд лично, а остальные подключаются по видеосвязи. Такой формат, в частности, позволяет обойти антиковидные ограничения по количеству представителей от стороны, которые все еще сохраняются в некоторых регионах.
Статистика говорит, что востребованность онлайн-процессов только растет. В марте 2021 года по видеосвязи прошло более 28 573 заседаний – это абсолютный рекорд с момента запуска системы.
Преимущества онлайн-процессов
Основные плюсы онлайн-заседаний – снижение рисков для здоровья и экономия времени и средств на поездки в другие регионы. Благодаря процессам видеосвязи можно успеть сразу несколько дел и побывать в разных местах практически одновременно, добавляет Артюх. Юрист вспоминает, как однажды поехал в командировку по одному проекту и, пока был в отеле, поучаствовал в онлайн-разбирательстве по другому делу.
Помимо этих плюсов заседаний по видеосвязи, юристы отмечают и ряд других, не столь очевидных. «Сидя в своем кресле перед ноутбуком, легче сохранять эмоциональное спокойствие и более четко доносить свою позицию», – замечает Артюх. Более того, к онлайн-участникам судьи относятся толерантнее, позволяя им говорить в удобном темпе и реже перебивая, делится юрист своими наблюдениями.
Недостатки заседаний по видео
Помимо внушительных преимуществ, у онлайн-процессов есть ряд существенных недостатков. Одна из проблем связана с поздним рассмотрением ходатайства о проведении заседания по видеосвязи. Иногда, по словам Зубкова, этот вопрос суды разрешают за 15 минут до начала процесса.
Возможное отложение из-за проблем со связью дает широкую почву для злоупотреблений и затягивания процесса, замечает Крюков.
Мы несколько раз наблюдали такие случаи, когда оппоненты резко покидали трансляцию, прерывали связь, и суд был вынужден сначала ожидать их возвращения, а потом откладывать заседание.
Евгений Крюков, юрист юркомпании «Лемчик, Крупский и Партнеры»
Если же разбирательство все же состоится, то технические перебои могут существенно затруднить участие в процессе. Даже небольшие проблемы со звуком не позволяют участникам уловить и отреагировать на все вопросы суда и доводы оппонентов, отмечает Зубков. Кроме того, стороны невольно начинают перебивать друг друга. «Это создает общий дискомфорт, судьи пытаются призвать к порядку, но наладить нормальную работу в таких условиях сложно», – признается Невеева.
А если неполадки со звуком или видео будут серьезнее, то процесс может и вовсе состояться в чате. Так прошло одно из первых онлайн-заседаний адвоката и медиатора Кирилла Коршунова: «Мои камера и звук почему-то не работали. Поэтому мне пришлось писать все в чат. Работать можно, но хотелось бы более традиционный формат».
Впрочем, даже если связь будет бесперебойной, установить личный контакт с судьей в онлайн-процессе намного сложнее, указывает Артюх на еще один недостаток разбирательств по видеосвязи.
У каждого бывает дело, где невозможно однозначно назвать юридически верное решение, да и просто бывает так, что аргументы обеих сторон достаточно сильные. В этом случае очень важным является навык убеждения, который в силу специфики онлайн-заседаний оказывает значительно меньший эффект.
Антон Лалак, юрист АБ «Качкин и Партнeры»
Процессы по видеосвязи связаны и с рядом процессуальных трудностей. Онлайн-участники, например, лишены возможности представлять письменные доказательства, видеозаписи и аудиозаписи в ходе заседания, говорит Крюков. Они также не могут оперативно ознакомиться с доказательствами, которые оппонент представляет в зале суда, добавляет Зубков.
Несколько рекомендаций
Трудно сказать, что из себя будут представлять онлайн-заседания через пару лет. Но уже сейчас они могут быть вполне удобным инструментом. Если в конкретном случае плюсы перевешивают минусы, можно смело подавать соответствующее ходатайство.
Рассмотрение споров в суде онлайн. Когда это выгодно?
Президиумы Верховного суда и Совета судей в апреле 2020 г. рекомендовали судам проводить заседания в онлайн-режиме (Постановление от 08.04.2020 № 821). Это означает, что участники процесса не присутствуют очно в суде. На момент написания статьи техническая возможность проведения онлайн-споров по арбитражным делам доступна в 98 судах.
Какие категории дел могут рассматриваться онлайн?
Отметим, что удаленно, помимо арбитражных споров, также могут рассматриваться и уголовные дела. В том случае, если подсудимый находится в СИЗО, то подключаться к онлайн-процессу он сможет из следственного изолятора. Сейчас это возможно в случаях, требующего безотлагательного рассмотрения и при наличии технических возможностей.
Банкротные дела, а также сложные экономические споры, где большой объем доказательной базы, пока редко рассматриваются в режиме онлайн.
Что представляет собой онлайн-процесс?
При онлайн-процессе все судебные заседания проводятся дистанционно через Интернет. К участию в судебном онлайн-заседании допускаются только пользователи с подтвержденными учетными записями на госуслугах.
Участие в онлайн-процессе ведется с помощью информационной системы «Картотека арбитражных дел».
1 этап. Сначала нужно подать ходатайство об участии в онлайн-заседании через «Мой арбитр». Для этого необходимо:
В случае если выбран суд, которого нет в списке судов, участвующих в пилотном проекте, отобразится информационное сообщение.
Как уже было отмечено, пока 98 судов могут работать в онлайн-режиме.
А далее во вкладке «Документы» нужно загрузить само ходатайство, а также копии паспорта, диплома о высшем юридическом образовании, доверенности или иного документа, подтверждающего полномочия о представлении интересов участника.
2 этап. Судья, рассматривающий дело, согласовывает ходатайство и направляет уведомление, содержащее дату и время заседания. После одобрения ходатайства на вкладке «Онлайн-заседания» появится информация:
3 этап. Старт онлайн-заседания.
В назначенное время на вкладке «Онлайн-заседания» необходимо нажать опцию «Онлайн-заседание идет» для участия в заседании.
Необходимые технические требования к оборудованию, браузеру подробно описаны на сайтах судов.
В сервисе «Мой арбитр» есть возможность протестировать видеоконференцию, проверить качество изображения, звук и т.п.
Само проведение онлайн-процесса по своей сути не отличается от обычного судебного заседания. Также судья проверяет явку лиц, которые участвуют в деле, уточняет полномочия лиц, зачитывает права и обязанности сторон. Но только за всеми действиями можно наблюдать не в судебном зале, а в режиме видеоконференции.
Чем отличаются онлайн-заседания от ВКС (видеоконференц-связь)?
Само проведение онлайн-процессов проще чем ВКС. Например, не во всех судах есть техническая возможность использования ВКС, поэтому в проведении такого процесса участвуют два суда: суд, в котором рассматривается спор и суд, который имеет техническую возможность участия в другом городе. При онлайн-процессах принимает участие только один суд, ведь подключиться к заседанию можно из любой точки мира, где есть Интернет.
Для участия в ВКС не нужна подтвержденная учетная запись на портале госуслуг.
В законодательстве не предусмотрен перечень оснований для отказа в проведении онлайн-заседаний. Суды отказывают в проведении онлайн-заседаний по своему усмотрению.
Использование ВКС не допускается в судебном заседании, в котором исследуются доказательства, составляющие государственную тайну. Это прямо предусмотрено законом (п. 5 ст. 153.1 АПК РФ)
Плюсы и минусы онлайн-процесса
Самым большим плюсом онлайн-заседаний является экономия времени и затрат всех участников судебных баталий. Юристу не нужно сидеть в судах, ожидая своей очереди, экономятся деньги и время на командировки, если судебные слушания проходят в другом городе.
В ходе онлайн-процесса юрист может параллельно заниматься другими задачами. С медицинской точки зрения такие заседания намного безопаснее, чем очные баталии в судах.
Как уже было отмечено, пока нет закона, регламентирующего порядок проведения онлайн-заседаний, поэтому многие вопросы суды решают на свое усмотрение.
Недостатком онлайн-заседаний, как и всех дистанционных процессов, является недостаточное техническое оснащение. Да и внеплановое отключение электроэнергии во время проведения заседания, к сожалению, не редкость.
Поэтому сложные судебные баталии пока не проходят в онлайн-режиме.
Рассудят по звонку
Как пояснил глава Совета судей, у участников процесса должна быть возможность давать объяснения, представлять свои доводы и возражения по всем вопросам, возникающим в ходе судебного заседания. Заявлять ходатайства, задавать вопросы другим лицам, участвующим в деле, принимать участие в исследовании доказательств и т.д., продолжает Виктор Момотов.
Первые заседания, проведенные с помощью мессенджеров, уже прошли.
Как сообщается, первое заседание, где люди в мантиях рассудили дело, используя мессенджер, прошло в Свердловской области. Там одного из предпринимателей привлекли к административной ответственности за то, что его кафе работало вопреки введенным ограничениям.
Опыт недолго оставался уникальным. Накануне Вологодский областной суд удовлетворил ходатайство потерпевшего об участии в судебном заседании посредством WhatsApp. В суде рассматривалась апелляционная жалоба гражданина, осужденного судом первой инстанции за грабеж.
Как рассказывают в суде, в связи с введенным на территории Вологодской области режимом самоизоляции потерпевший попросил об участии в судебном заседании посредством видеозвонка через мессенджер WhatsApp. Суд принял во внимание желание участника процесса и технически организовал такую возможность.
Судебные заседания по уголовным делам в основном проходят с дистанционным участием осужденных или лиц, содержащихся под стражей, находящихся в учреждениях Федеральной службы исполнения наказаний России. Как отмечает представитель Верховного суда России, более 90 учреждений ФСИН подключены к системе видео-конференц-связи судебной системы Российской Федерации для проведения как региональных, так и федеральных судебных заседаний.
«Надо лечить судей от боязни оправдательных приговоров» Российский адвокат номер один — о процессе над Ефремовым, заказных делах и будущем судов
У ходящий 2020 год был богат на перемены в судебно-правовой сфере России. Суды поставили точки в громких судебных процессах над актером Михаилом Ефремовым и режиссером Кириллом Серебренниковым, свой пост покинула бессменный на протяжении 20 лет председатель Мосгорсуда Ольга Егорова, а Юрия Чайку на посту генпрокурора России сменил Игорь Краснов. В профессиональном сообществе существуют самые разные мнения относительно того, какие последствия будут иметь эти события и как они повлияют на процесс гуманизации российского уголовного законодательства. Свою оценку ключевым событиям года в области права в эксклюзивном интервью «Ленте.ру» дал Генри Резник — заслуженный юрист России, вице-президент Федеральной палаты адвокатов России, член президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ).
«Яркий пример в пользу присяжных»
«Лента.ру»: Какой судебный процесс, по вашему мнению, стал главным в 2020 году?
Генри Резник: Все дела затмил процесс Михаила Ефремова. Не припомню, чтобы довольно заурядное в профессиональном отношении дело исключительно благодаря шумовому сопровождению во всех видах массмедиа приобрело такой колоссальный резонанс. Наглядный пример могущества четвертой власти.
Какие уроки преподал этот процесс судейскому и адвокатскому сообществу?
Для судейского, думаю, никаких — не такой сложности и общественной значимости дела видели. Суд дело рассмотрел, доказательства оценил и вынес приговор.
А вот Федеральная палата адвокатов была вынуждена вначале сделать заявление, а затем возбудить дисциплинарные производства в отношении защитника Ефремова Эльмана Пашаева и представителя потерпевших Александра Добровинского. В результате оба лишились адвокатского статуса.
Советы разных палат — Северо-Осетинской и Московской — пришли к идентичным выводам, что публичные высказывания Пашаева и Добровинского явно несовместимы с сутью адвокатской профессии и подрывают доверие к институту адвокатуры.
Чтобы развеять ошибочные представления об основаниях таких решений, отмечу, что эти высказывания были допущены [адвокатами — прим. «Ленты.ру»] в интервью СМИ во время рассмотрения дела Ефремова.
Однако они не имеют прямого отношения ни к участию адвокатов в судебном процессе, ни к эпатажу в ходе его пиар-сопровождения, в том числе на многочисленных телешоу.
Правда, многие сочтут такое поведение неуместным для адвоката. Кроме того, в адвокатской среде традиционно нравственно осуждается самореклама. Но это все за рамками дисциплинарного преследования.
Претензии к тактике и качеству защиты адвокату может предъявить только доверитель. Однако кодекс нашей профессиональной этики регулирует не только отношения «адвокат — клиент», «адвокат — суд», но и «адвокат — сообщество». Адвокат не должен подрывать доверие к профессии и умалять авторитет адвокатуры.
Какие еще судебные процессы вы отметили бы в уходящем году — и по степени важности, и по уровню общественного резонанса?
Безусловно, процесс Кирилла Серебренникова: он показал истинную цену принципам состязательности и презумпции невиновности в нашем профессиональном суде.
Следствие с самого начала избрало оригинальную обвинительную конструкцию, объявив непоставленными спектакли, которые длительное время с успехом шли в театре и получали лестные отзывы в прессе.
Обязанность доказывания была переброшена на защиту, и экспертиза, проведенная в суде по ее ходатайству, полностью опровергла ту, что была выполнена на предварительном следствии. Но суд вместо вынесения оправдательного приговора назначил третью экспертизу — и в итоге оправдание [Серебренникова] подменяется условным осуждением.
Ни у кого из осужденных не обнаружено каких-либо ценностей — дорогой недвижимости, крупных сумм денег или активов. Вместо разрешения спора между сторонами в процессе суд выполнил функцию обвинения. Ярчайший пример в пользу расширения подсудности судов присяжных.
«Для столичного суда такое отношение к закону недопустимо»
В 2020 году впервые за 20 лет сменился председатель Мосгорсуда: на место Ольги Егоровой пришел военный судья. Как вы оцениваете работу Егоровой на этом посту?
Егорова унаследовала практику Мосгорсуда, которая складывалась долгие годы, поэтому считать ее зачинательницей встраивания судебной системы в вертикаль власти абсолютно необоснованно. Суд и в стране, и в Москве всегда был зависим от исполнительной власти.
При назначении в декабре 2000 года председателем Мосгорсуда перед ней, безусловно, была поставлена задача подновить вертикаль, слегка развинтившуюся в турбулентные 90-е.
Я хорошо помню те времена: в районных судах процветала волокита, плевые гражданские и уголовные дела не рассматривались месяцами, кое-какие — даже годами. Надо отдать должное Ольге Александровне, порядок в судах она навела.
Одновременно все уголовные дела или с политическим подтекстом, или инициированные Федеральной службой безопасности (ФСБ) России, а также гражданские — затрагивающие интересы государства — жестко контролировались руководством Мосгорсуда и лично его председателем.
Число таких дел в общей массе невелико, но они очень токсичны. Корежа психику судей, а также питая черствость и упрощенчество, подобные дела усиливают обвинительный уклон по обычным общеуголовным делам, который и так традиционно присутствует.
Оказывается, апелляционная инстанция Мосгорсуда «засиливала» приговоры районных судов с такими грубейшими нарушениями закона, как:
— предрешение вопроса о виновности и необходимости назначения наказания до вынесения окончательного решения по делу;
— вынесение приговора незаконным составом суда;
— нарушение процессуальной процедуры продления ареста нескольким обвиняемым;
— основание приговора на неподписанном протоколе судебного заседания;
— расхождение письменного текста судебного решения с аудиозаписью судебного процесса.
Для столичного городского суда такое пренебрежительное отношение к закону недопустимо — разболтались.
Как деятельность Егоровой на посту главы Мосгорсуда повлияла на судебную практику в России в целом?
Никакого взаимного влияния судебной практики разных регионов друг на друга нет: все региональные суды автономны. У всех свои проблемы, свои прокуратуры, органы следствия, спецслужбы — свои вертикали. Но они сходны до степени смешения, потому [в регионах] одни и те же показатели арестов, обвинительных приговоров, их отмены и изменений, удовлетворения жалоб и ходатайств. Разве что резонансных дел меньше, чем в Москве, но если они случаются, то решаются по сути идентично.
Ваше личное отношение к Ольге Егоровой отличается от профессионального?
Я, как президент Московской адвокатской палаты, был обречен на выстраивание нормальных деловых отношений с председателем Мосгорсуда, иначе мне была бы грош цена. И такие отношения сложились.
Вне рабочих контактов мы общались нечасто. Ольга Александровна — привлекательная женщина и в неформальной обстановке может быть очень обаятельной.
В приходе на пост Егоровой военного судьи прослеживается некий символизм. Вы согласны с этим? Чего стоит ожидать от прихода в главный суд Москвы нового человека, тем более военного?
Я бы не спешил с прогнозами, что с назначением Михаила Птицына Мосгорсуд окончательно оформляется в качестве придатка силовых структур. Военная юстиция всегда отличалась высоким уровнем профессионализма и более гуманной судебной практикой. Это объясняется тем, что судят своих: одни офицеры — других офицеров и солдат. Потому там всегда было больше оправданий и приговоров без лишения свободы. Но и на этом фоне практика военных судов, возглавляемых Птицыным, выделялась пониженной репрессивностью.
Так, количество оправданных гарнизонными судами, подчиненными Южному окружному военному суду, составляет ныне примерно половину из всех оправданных всеми военными судами России. Такая же тенденция наблюдалась в Балашихинском гарнизонном суде, когда им руководил новый председатель Мосгорсуда.
Все же нет оснований подозревать его в неприязни к штатской публике. Конечно, если высокий госзаказ или политическая мотивация останутся, как и прежде, то «оставь надежду всяк сюда входящий». Но, думаю, Птицыну вполне по силам в отношении всего массива уголовных дел начинать лечить судей от боязни оправданий.
«Остается надежда на суды присяжных»
Как вы оцениваете работу руководства Верховного суда?
Верховный суд (ВС) в последние годы откровенно радует. Здоровые инициативы, содержательные постановления и обзоры судебной практики и, главное, внесенные и принятые законопроекты, направленные на совершенствование судебной системы, снижение ее репрессивности и гуманизацию уголовной политики.
Декриминализирован ряд преступлений, а взамен наказаний планируется назначать меры уголовно-правового характера, избавляющие от клейма судимости.
Поддерживают руководители ВС и такие предложения, как расширение судов присяжных, введение процессуальной фигуры следственного судьи и права стороны защиты вводить в процесс эксперта.
Что касается обвинительного уклона в местных судах, то тут ВС пока бессилен — он далеко, и до него приговоры районных судов не докатываются. Местные прокуратура, следственное управление и оперативные службы к ним куда ближе. Остается надежда на сплошную кассацию и суды присяжных.
В 2020 году большие изменения коснулись работы Конституционного суда (КС) России — прежде всего речь идет о запрете на особое мнение судьи. Возможно, этот суд себя изжил?
Право на особое мнение судьи сохраняется — под запрет подпадает только его публикация. Запрет ненужный, излишний. Цель его внятно не определена. Напрашивается единственная — скрытая: побудить судей отказаться от особых мнений, чтобы все шли в ногу.
Но, с другой стороны, создается тест на принципиальность и профессиональное достоинство судей: «Вы, отцы и матери-законодатели, решили соорудить препятствие для вынесения нами особых мнений. Не получится — при несогласии с большинством мы будем продолжать их выносить!»
А сохранить в тайне особое мнение не удастся — в каком-нибудь самиздате рано или поздно выскочит. Конституционный суд себя нисколько не изжил, хотя временами выносил уязвимые и компромиссные решения, как в случае с одобрением всех без исключения недавних поправок в Конституцию.
За почти три десятка лет существования КС его деятельность в целом заслуживает положительной оценки. Он принимает немало важных и полезных решений для ограждения прав и свобод наших граждан, а также конституционного толкования законов. Стране он необходим так же, как сама Конституция.
В 2020 году сменился генпрокурор России. На смену Юрию Чайке, который занимал эту должность с 2006 года, пришел выходец из Следственного комитета России (СКР) Игорь Краснов.
То, что Игорь Краснов работал следователем, не беда. Был бы умным человеком — остальное приложится. Поведение любого работника — снизу и до самого верха — ролевое, функциональное.
А пополнить их в уголовном процессе действительно необходимо. В частности, нужно обязательное согласование с прокурором ходатайства следователя об аресте обвиняемого, предоставление прокурору права давать следователю указания, обязательные к исполнению, а также не только возвращать дела на доследование, но и прекращать их. У Чайки это не получилось — может, удастся Краснову.
Какие еще события 2020 года вы отметили бы как влияющие на жизнь страны?
Еще один закон об «иноагентах». Похоже, скоро будут, как при советской власти, сажать за связь с иностранцами. Или преследование «Свидетелей Иеговы» [запрещенная в России экстремистская организация] — за то, что молятся не тому богу. Просто позор.
Впрочем, все события 2020 года бледнеют перед лицом пандемии COVID-19. Так что берегите себя. С подступающим Новым годом!