зачем крестьянину сноха постарше
Зачем крестьянину сноха постарше
Крестьянин Филимон Волков из Тамбовской губернии в 1903-м году предстал перед судом. До этого он вернулся из города, где работал много месяцев, и узнал: жена и отец поладили в его отсутствие. «Результат» качался в колыбели. Филимон мириться с этим не стал, за что и был взят под стражу. Таких историй в тех местах слышали немало. И всё – из-за «снохачества».
До 1830 года венчать на Руси разрешали с тринадцати лет. Но какая помощь от подростка в большой крестьянской семье? На «подай-принеси» хватало и своих детей. Поэтому, чтобы добавить рабочей силы, шли на разные уловки. Женили молодых сыновей на девушках постарше. Чтобы уж действительно могли и в поле выйти, и по дому управиться. Сноху выбирали тщательно. Хворые или неумелые никакому не требовались.
И вот здесь возникала первая причина «снохачества». Супруг – юн, жена – «кровь с молоком». Невозможность отношений между ними понимали все. А если свекор оказывался добр и внимателен, то дальнейшее развитие событий легко было угадать. Вопреки расхожему мнению, что такие отношения были исключительно «повинностью», не во всех случаях сноха была «потерпевшей». Взаимный интерес тоже возникал. Правда, намного реже. Ведь молодая жена в доме мужа была бесправным существом. А значит, всё решали за неё.
Филимон Волков из Тамбовской губернии, который сбросил жену в овраг, был уверен, что выбор жены – добровольный. И в этом, скорее всего, оказался неправ. Главой семьи оставался свёкор, он же в доме определял место и для каждого, и его роль. Хорошо описал это в 1862 году в рассказе «Батька» Алексей Писемский.
И всё же общественное мнение было – почти всегда – на стороне обманутого мужа. А вовсе не снохи. В некоторых губерниях могли осуждать свёкров-снохачей, но вот женщина не могла рассчитывать даже на крохи сочувствия. Если допустила – значит, согласна. Ничем не лучше старика.
Эти ситуации возникали в том случае, если молодожёны не уезжали «жить своим домом», а оставались под крышей родителей. Когда муж попадал в солдаты, или если он отправлялся на заработки. Тогда его встречи с женой могли случаться раз-два в год, и то в самом лучшем случае. Никакой опоры и защиты у снохи тогда не оставалось. Свекрови часто закрывали на всё глаза, или же предпочитали не выносить сор из избы.
Возможности для протеста почти не существовало. Куда деваться? Уйти? Крестьянский уклад не допускал таких решений. Двадцатилетняя Наталья из села Тепловка, Саратовской губернии, однажды убежала в родительский дом. За это в 1875 году волостной суд приговорил её к семидневному аресту, а отца – к штрафу в 3 рубля. За укрывательство непослушной дочери.
«Крестьянка с васильками»
Однако совсем по-другому распорядились в Ярославской губернии в 1843-м году. Тогда крестьянин Илья Петров обратился к управляющему поместья дворян Нарышкиных, чтобы он помог «уволить дочь из замужества». Объяснил: хотя Анна и выходила замуж по всем правилам, но оказалась слаба здоровьем, плохо видела, и не могла в полной мере работать в семье своего мужа. Эту просьбу рассмотрели и помогли Анне вернуться к родителям. Но много ли было таких историй?
под одной крышей дома часто жили несколько поколений
В крестьянских семьях часто подводила скученность жизни. Сумел бы сын выстроить свой дом сразу после свадьбы, и не было бы никаких притязаний. Об этом, например, говорит Николай Лесков в повести «Житие одной бабы»:
«У нас в Гостомле есть много народу, что от тесноты в избах целую зиму спят по чуланам да по пунькам… Тут и старики, тут и муж с женой…тут и девушки взрослые… Все это на виду и на слуху. А куда денешься-то? Тут оно и «снохачество» это у нас заводится».
Односельчане могли злословить: задобрил сноху новыми бусами или платьем, и вот уже свекор почти как муж для молодухи. Но подарки, скорее, случались позже. Чтобы не болтала. Сложнее бывало, если рождался ребёнок. Этнографы из Калужской губернии приводят пример, как в подобном случае свёкор крестьянки Матрёны оставил младенца «остудиться» на холоде. Никто ничего бы и не узнал, ведь младенца похоронили. Но Матрёна сама рассказала об этом поступке.
«Прощеный день», иллюстрация
Факт остается фактом – снохачество на Руси существовало. Писали об этом публицист А.Энгельгардт и князь В.Н.Тенишев, писатели И.А.Бунин, М.Горький и М.Шолохов. Все начиналось с практических причин. Когда было разрешено венчание в очень раннем возрасте, крестьянин выбирал сноху постарше: чтобы привести в дом ещё одну помощницу. А по малолетству наследника, какой между разновозрастными супругами союз? Одна фикция.
Кстати, в 1830 году император Николай I «отодвинул» брачный возраст. К алтарю нельзя было вести невесту младше 16-ти, а жениха – моложе 18-ти лет. В противном случае требовалось особое разрешение. Но и в конце XIX века в центральных губерниях России замуж выходили моложе 20 лет – примерно 65% от всех. А в Верхневолжских губерниях уже про 23-летних говорили: «засиделка» или «вековуша».
Зачем крестьянину сноха постарше
Георгий Асланов запись закреплена
Зачем крестьянину сноха постарше
Крестьянин Филимон Волков из Тамбовской губернии в 1903-м году предстал перед судом. До этого он вернулся из города, где работал много месяцев, и узнал: жена и отец поладили в его отсутствие. «Результат» качался в колыбели. Филимон мириться с этим не стал, за что и был взят под стражу. Таких историй в тех местах слышали немало. И всё – из-за «снохачества».
о снохачестве оставили свидетельства в своих произведениях многие русские писатели
До 1830 года венчать на Руси разрешали с тринадцати лет. Но какая помощь от подростка в большой крестьянской семье? На «подай-принеси» хватало и своих детей. Поэтому, чтобы добавить рабочей силы, шли на разные уловки. Женили молодых сыновей на девушках постарше. Чтобы уж действительно могли и в поле выйти, и по дому управиться. Сноху выбирали тщательно. Хворые или неумелые никакому не требовались.
И вот здесь возникала первая причина «снохачества». Супруг – юн, жена – «кровь с молоком». Невозможность отношений между ними понимали все. А если свекор оказывался добр и внимателен, то дальнейшее развитие событий легко было угадать. Вопреки расхожему мнению, что такие отношения были исключительно «повинностью», не во всех случаях сноха была «потерпевшей». Взаимный интерес тоже возникал. Правда, намного реже. Ведь молодая жена в доме мужа была бесправным существом. А значит, всё решали за неё.
Филимон Волков из Тамбовской губернии, который сбросил жену в овраг, был уверен, что выбор жены – добровольный. И в этом, скорее всего, оказался неправ. Главой семьи оставался свёкор, он же в доме определял место и для каждого, и его роль. Хорошо описал это в 1862 году в рассказе «Батька» Алексей Писемский.
— Да как же они это делают?
— Да кто ж им может в том воспрепятствовать. Батько – родитель… И на работу посылает, сколько ему надо… Ужасные тираны-с!
И всё же общественное мнение было – почти всегда – на стороне обманутого мужа. А вовсе не снохи. В некоторых губерниях могли осуждать свёкров-снохачей, но вот женщина не могла рассчитывать даже на крохи сочувствия. Если допустила – значит, согласна. Ничем не лучше старика.
Эти ситуации возникали в том случае, если молодожёны не уезжали «жить своим домом», а оставались под крышей родителей. Когда муж попадал в солдаты, или если он отправлялся на заработки. Тогда его встречи с женой могли случаться раз-два в год, и то в самом лучшем случае. Никакой опоры и защиты у снохи тогда не оставалось. Свекрови часто закрывали на всё глаза, или же предпочитали не выносить сор из избы.
Возможности для протеста почти не существовало. Куда деваться? Уйти? Крестьянский уклад не допускал таких решений. Двадцатилетняя Наталья из села Тепловка, Саратовской губернии, однажды убежала в родительский дом. За это в 1875 году волостной суд приговорил её к семидневному аресту, а отца – к штрафу в 3 рубля. За укрывательство непослушной дочери.
А.Венецианов «Крестьянка с васильками»
Однако совсем по-другому распорядились в Ярославской губернии в 1843-м году. Тогда крестьянин Илья Петров обратился к управляющему поместья дворян Нарышкиных, чтобы он помог «уволить дочь из замужества». Объяснил: хотя Анна и выходила замуж по всем правилам, но оказалась слаба здоровьем, плохо видела, и не могла в полной мере работать в семье своего мужа. Эту просьбу рассмотрели и помогли Анне вернуться к родителям. Но много ли было таких историй?
под одной крышей крестьянского дома часто жили несколько поколений
В крестьянских семьях часто подводила скученность жизни. Сумел бы сын выстроить свой дом сразу после свадьбы, и не было бы никаких притязаний. Об этом, например, говорит Николай Лесков в повести «Житие одной бабы»:
«У нас в Гостомле есть много народу, что от тесноты в избах целую зиму спят по чуланам да по пунькам… Тут и старики, тут и муж с женой…тут и девушки взрослые… Все это на виду и на слуху. А куда денешься-то? Тут оно и «снохачество» это у нас заводится».
Односельчане могли злословить: задобрил сноху новыми бусами или платьем, и вот уже свекор почти как муж для молодухи. Но подарки, скорее, случались позже. Чтобы не болтала. Сложнее бывало, если рождался ребёнок. Этнографы из Калужской губернии приводят пример, как в подобном случае свёкор крестьянки Матрёны оставил младенца «остудиться» на холоде. Никто ничего бы и не узнал, ведь младенца похоронили. Но Матрёна сама рассказала об этом поступке.
иллюстрация «Прощеный день»
Факт остается фактом – снохачество на Руси существовало. Писали об этом публицист А.Энгельгардт и князь В.Н.Тенишев, писатели И.А.Бунин, М.Горький и М.Шолохов. Все начиналось с практических причин. Когда было разрешено венчание в очень раннем возрасте, крестьянин выбирал сноху постарше: чтобы привести в дом ещё одну помощницу. А по малолетству наследника, какой между разновозрастными супругами союз? Одна фикция.
Кстати, в 1830 году император Николай I «отодвинул» брачный возраст. К алтарю нельзя было вести невесту младше 16-ти, а жениха – моложе 18-ти лет. В противном случае требовалось особое разрешение. Но и в конце XIX века в центральных губерниях России замуж выходили моложе 20 лет – примерно 65% от всех. А в Верхневолжских губерниях уже про 23-летних говорили: «засиделка» или «вековуша».
Снохачество на Руси. В деревнях отцы семейств спали с женами своих сыновей
Снохачество, или бабья повинность, — явление в русской деревне, когда мужчина, глава большой крестьянской семьи, живущей в одной избе, состоял в половой связи с собственными снохами — женами сыновей. Эта практика получила особое распространение в XVIII—XIX вв. и просуществовала вплоть до начала XX столетия.
Довольно распространенная в те времена история: богатый крестьянин Семин 46 лет, имея болезненную жену, услал двух своих сыновей на «шахты» (соляной промысел), сам остался с двумя невестками. Начал он подбиваться к жене старшего сына Григория, а так как крестьянские женщины очень слабы к нарядам и имеют пристрастие к спиртным напиткам, то понятно, что свекор в скорости сошелся с невесткой. Далее он начал «лабуниться» к младшей. Долго она не сдавалась, но вследствие притеснения и подарков — согласилась. Младшая невестка, заметив «амуры» свекра со старшей, привела свекровь в сарай во время их соития. Кончилось дело тем, что старухе муж купил синий кубовый сарафан, а невесткам подарил по платку.
Это вполне типичный для того времени пример склонения свекром снох к половой близости, получивший в народе название «снохачество».
В ТЕСНОТЕ, ДА НЕ В ОБИДЕ
Снохачество вовсе не означает, что крестьяне были сплошь убежденными развратниками. Дело в особенностях крестьянского быта того времени, небогатых семей, не имеющих возможности отделить женившихся сыновей. Несколько поколений всю жизнь жили в одной избе, на глазах друг у друга. Никаких секретов, никаких интимных тайн. Половая жизнь родителей проходила на глазах у детей, и наоборот.
Еще одна причина снохачества — принятые тогда ранние браки. Этнограф Александр Звонков, живший в то время, сообщает, что в середине XIX века в селах Елатомского уезда Тамбовской губернии было принято женить 12–13-летних мальчиков на невестах 16–17 лет. Отцы тех мальчиков часто и сами были еще совсем молодыми мужчинами, а их более взрослые жены, измученные родами и тяжелой крестьянской работой, не горели желанием исполнять супружеский долг. Оттого и смотрели сквозь пальцы на забавы мужей с молодыми снохами. «Все лучше, если мой жеребец кобыл в своей конюшне топтать будет, а то пойдет по грязным девкам и болезнь нехорошую подцепит. А так все свое в своем дому и останется», — довольно типичное рассуждение крестьянской жены того времени, записанное Звонковым.
Отцы, склонные к снохачеству, умышленно выбирали своим сыновьям, еще совсем неопытным мальчишкам, жен постарше и покрасивее, на свой вкус. А когда парни подрастали, отцы частенько отправляли их на промыслы, а некоторых забирали в рекруты.
КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС
Почему же снохачество, которое церковь и закон приравнивали к кровосмешению, считалось в крестьянской среде не преступлением, а лишь грехом? Видимо, это связано с тяжестью крестьянского быта, в котором плотские утехи были едва ли не единственной радостью. А также отголосками языческих времен, когда в половых отношениях допускались большие вольности. Известны случаи, когда крестьянская община подвергала снохачей обструкции, но это обычно было связано с низким статусом самого крестьянина. И все же люди понимали, что снохачество — это «не по-божески». Когда у крестьян появилась возможность разъезжаться со взрослыми детьми, снохачество как явление стало исчезать.
Напишите коментарий к материалу
Ваш email адрес не будет опубликован. *
Спасибо. Ваш комментарий сохранен и будет активирован после проверки.
В 18 – м и 19 – м веках в русских деревнях во многих семьях существовало снохачество. Охарактеризовать это можно, как сожительство главы семейства с женой своего сына – снохой. Почему это происходило? И в чём основные причины снохачества?
История
Православная церковь осудила снохачество, назвав его грехом. Подтверждением данного факта являются документы Поместного Собора Русской православной церкви за 1918 год.
Снохачество в русских деревнях, по мнению историков, имело прямую связь с безграничной властью «большака» или, как говорится «отца семейства», над всеми домочадцами.
Среди главных причин, породивших данное явление в 18 –м – 19 – м веках, называется призыв молодых крестьян в рекруты. Как известно, такая служба продолжалась долгие годы, а в это время молодая жена оставалась в деревне. В данной ситуации нередко случалось, что свёкор склонял к половым отношениям сноху всеми возможными методами. Среди них были: уговоры, подарки, обещания более лёгких условий труда. Если же сноха не соглашалась, в ход шли угрозы, клевета, постоянные придирки, побои. Одним словом, жизнь в семье для молодой женщины становилась невыносимой. А защиты, как известно, искать было негде.
Одним из факторов, способствующих снохачеству, являлось отходничество. В данной ситуации молодёжь уходила работать в города. Описываются случаи, когда «большак» умышленно отправлял в город своего сына, пользуясь его неопытностью. Такие ситуации в своих рассказах упоминал информатор Болховского уезда в конце 19 века. В частности, в своём донесении он указывал, что явление особо распространено в уезде, поскольку мужчины, которые уезжают на заработки, видят своих жен лишь дважды в год. А свекры, оставшиеся в деревни на правах главы семейства, вводят свои порядки.
В итоге, со временем распада патриархальной семьи, когда выросло число крестьянских разделов, снохачество исчезло. Молодожены и родители стали жить отдельно друг от друга.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Снохачество как традиционная форма инцеста. Правда или вымысел?
«Профессиональной проституции в деревне не существовало, в этом солидарны практически все исследователи. По наблюдению информаторов тенишевской программы проституцией в селе промышляли преимущественно солдатки. Про них в деревне говорили, что они «наволочки затылком стирают».
Длительное отсутствие мужа-солдата становилось тяжелым испытанием для полной плотского желания деревенской молодухи. Один из корреспондентов этнографического бюро писал:
«…Выходя замуж в большинстве случаев лет в 17 – 18, к 21 году солдатки-крестьянки остаются без мужей. Крестьяне вообще не стесняются в отправлении своей естественной потребности, а у себя дома еще меньше. Не от пения соловья, восхода и захода солнца разгорается страсть у солдатки, а оттого, что она является невольно свидетельницей супружеских отношений старшей своей невестки и ее мужа».
По сообщению из Воронежской губернии, «на связь солдаток с посторонними мало обращалось внимание и почти не преследовалось обществом, так что дети, прижитые солдатками незаконно, пользуются такими же правами, как и законные.
Сторонние заработки крестьянок, к которым были вынуждены прибегать сельские семьи, также выступали благодатной почвой для адюльтера. По наблюдениям П. Каверина, информатора из Борисоглебского уезда Тамбовской губернии, «главной причиной потери девственности и падения нравов вообще нужно считать результатом отхожие промыслы. Уже с ранней весны девушки идут к купцу, так у нас называют всех землевладельцев, на работу. А там полный простор для беспутства».
По суждениям извне, принадлежащим представителям просвещенного общества, складывалось впечатление о доступности русской бабы. Так, этнограф Семенова-Тянь-Шанская считала, что любую бабу можно было легко купить деньгами или подарком. Одна крестьянка наивно признавалась:
«Прижила себе на горе сына и всего за пустяк, за десяток яблок».
Некоторые крестьяне, любители спиртных напитков, почетным гостям под выпивку предлагали своих жен, солдаток и даже сестер. В ряде сел Болховского уезда Орловской губернии существовал обычай почетным гостям (старшине, волостному писарю, судьям, заезжим купцам) предлагать для плотских утех своих жен или невесток, если сын находился в отлучке. При этом прагматичные крестьяне не забывали брать плату за оказанные услуги. В том же уезде в селах Мешкове и Коневке бедные крестьяне без смущения посылали своих жен к приказчику или к какому-либо состоятельному лицу за деньгами на табак или на хлеб, заставляя их расплачиваться своим телом.
Половые сношения между главой крестьянской семьи и его снохой были фактически обычной стороной жизни патриархальной семьи.
«Нигде, кажется, кроме России, – писал В.Д. Набоков, – нет по крайне мере того, чтобы один вид кровосмешения приобрел характер почти нормального бытового явления, получив соответствующее техническое название – снохачество».
Наблюдатели отмечали, что этот обычай был жив и в конце XIX в., причем одной из причин его сохранения являлся сезонный отток молодых мужчин на заработки. Хотя эта форма кровосмешения была осуждаема просвещенным обществом, крестьяне ее не считали серьезным правонарушением. В ряде мест, где снохачество было распространенно, этому пороку не придавали особого значения. Более того, иногда о снохаче с долей сочувствия говорили: «Сноху любит. Ен с ней живет как с женой, понравилась ему».
Причину этого явления следует искать в особенностях крестьянского быта. Одна из причин – это ранние браки. В середине XIX в. по сведениям А.П. Звонкова, в селах Елатомского уезда Тамбовской губернии было принято женить 12 – 13 летних мальчиков на невестах 16 – 17 лет. Отцы, склонные к снохачеству, умышленно женили своих сыновей молодыми для того, чтобы пользоваться их неопытностью. Другая причина снохачества уже упомянутые выше отхожие промыслы крестьян.
«Молодой супруг не проживет иной раз и году, как отец отправляет его на Волгу или куда-нибудь в работники. Жена остается одна под слабым контролем свекрови».
Из Болховского уезда Орловской губернии информатор сообщал:
«Снохачество здесь распространено потому, что мужья уходят на заработки, видятся с женами только два раза в год, свекор же остается дома и распоряжается по своему усмотрению».
Механизм склонения снохи к сожительству был достаточно прост. Пользуясь отсутствием сына (отход, служба), а иногда и в его присутствии, свекор принуждал сноху к половой близости. В ход шли все средства: и уговоры, и подарки, и посулы легкой работы. Все по поговорке: «Смалчивай, невестка, – сарафан куплю». Как правило, такая целенаправленная осада давала свой результат. В ином случае уделом молодой становилась непосильная работа, сопровождаемая придирками, ругательствами, а нередко и побоями. Некоторые женщины пытались найти защиту в волостном суде, но, как правило, те устранялись от разбора таких дел. Правда, И.Г. Оршанский в своем исследовании приводит пример, когда по жалобе снохи на уговор свекра к снохачеству, последний решением волостного суда был лишен «большины». Но это было скорее исключением, чем правилом.
Типичный пример склонения свекром снох к половой близости приведен в корреспонденции жителя села Крестовоздвиженские Рябинки Болховского уезда Орловской губернии В.Т. Перькова.
«Богатый крестьянин Семин 46 лет, имея болезненную жену, услал двух своих сыновей на «шахты», сам остался с двумя невестками. Начал он подбиваться к жене старшего сына Григория, а так как крестьянские женщины очень слабы к нарядам и имеют пристрастие к спиртным напиткам, то понятно, что свекор в скорости сошелся с невесткой. Далее он начал «лабуниться» к младшей. Долго она не сдавалась, но вследствие притеснения и подарков – согласилась. Младшая невестка, заметив «амуры» свекра со старшей, привела свекровь в сарай во время их соития. Кончилось дело тем, что старухе муж купил синий кубовый сарафан, а невесткам подарил по платку».
Но семейные любовные коллизии не всегда разрешались столь благополучно. В начале ХХ в. в калужском окружном суде слушалось дело Матрены К. и ее свекра Дмитрия К., обвиняемых в детоубийстве. Обвиняемая Матрена К., крестьянка, замужняя, 30 лет, на расспросы полицейского урядника призналась ему, что в продолжение шести лет, подчиняясь настоянию свекра, состоит в связи с ним, прижила от него сына, которому в настоящее время около пяти лет. От него же она забеременела вторично. Свекор Дмитрий К., крестьянин, 59 лет, узнав о приближении родов, приказал ей идти в ригу, и как только она родила, схватил ребенка, зарыл его в землю в сарае.
В крестьянском дворе, когда бок о бок жило несколько семей, порой возникали замысловатые любовные треугольники. Так, в орловском селе Коневке было «распространено сожительство между деверем и невесткой. В некоторых семействах младшие братья потому и не женились, что жили со своими невестками». По мнению тамбовских крестьян, кровосмешение с женой брата вызывалось качественным превосходством того брата, который отбил жену. Братья не особенно ссорились по этому поводу, а окружающие к такому явлению относились снисходительно. Дела о кровосмешении не доходили до волостного суда, и кровосмесителей никто не наказывал.
Следует отметить, что при определенной распространенности этого гнусного порока в русской деревне, крестьяне прекрасно осознавали всю греховность такой связи. Так, в Орловской губернии кровосмешение оценивалось как большое преступление перед православной верой, за которое не будет прощения от Бога на том свете. По отзывам крестьян, Борисоглебского уезда Тамбовской губернии снохачество встречалось часто, но традиционно считалось в селе самым позорным грехом. Снохачи на сходе при решении общественных дел игнорировались, так как каждый мог им сказать: «Убирайся к черту, снохач, не твое тут дело».
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов