зачем искать то чего нет
«В чем подвох?»: почему мы ищем скрытый смысл там, где его нет
Фраза Коко Шанель «Мне все равно, что вы обо мне думаете, потому что я о вас не думаю вообще» не теряет актуальности. Часто за взглядами окружающих мы видим осуждение и недовольство, а за словами родных — упреки и критику. Почему мы ищем подвох там, где он даже не предполагался, и как избавиться от этой привычки?
Мария рассказывает, что не умеет принимать подарки, даже на свой день рождения: «Когда мне что-то дарят, я чувствую себя обязанной сделать ответный подарок. Причем равнозначный по цене. Или чувствую себя обязанной что-то сделать для этого человека. А если муж приходит домой с букетом цветов, я сразу начинаю подозревать его в неверности. Ведь не может он просто так купить цветы — где-то есть подвох».
«У таких людей, как Мария, остро выражено чувство вины: внутренний судья не дает им расслабиться и хоть ненадолго отпустить контроль, — считает психолог Анна Авдеева. — Когда мы чувствует себя виноватыми, мы думаем, что другие тоже знают о наших недостатках и проступках».
Представьте, что вы опоздали на работу. В кабинет заходит начальник и говорит, что хочет собрать планерку. «Сейчас будет публичный выговор, меня лишат премии, коллеги будут смеяться надо мной» — негативные мысли одна за другой проносятся в голове, пока начальник не говорит, что хотел похвалить сотрудников за успешные продажи.
Расплатой за чувство вины всегда будет наказание, в той или иной форме
Помните Раскольникова, героя романа «Преступление и наказание»? Совершив преступление, он повсюду видел подвох и заговоры, нацеленные на его разоблачение. Это было вызвано чувством вины и осознанием того, что за преступление нужно поплатиться.
«Когда мы не можем принять от кого-то искренний подарок, мы испытываем вину перед теми, кому таких подарков не дарят. Например, перед своими родителями, которые воспитывали нас в экономии и скромности. Чувство вины формируется в раннем детстве, и закладывают его, как правило, родители. Но будучи взрослыми, мы должны принимать свои желания и признавать свою ценность. Получать подарки нужно с радостью и благодарностью.
Чтобы избавиться от навязчивого чувства вины и перестать видеть подвох в поведении окружающих, необходимо понять, почему эти чувства возникают. Нужно перестать делать то, что противоречит нашим убеждениям о правильном и неправильном. А если чувство вины все же не отпускает, важно осознанно простить себя и признать, что все наши поступки совершаются из благих побуждений. Вместо того чтобы постоянно искать наказания за свои действия, нужно научиться делать выводы из своих поступков».
Когда мы уверены, что кто-то о нас плохо думает, критикует и ищет повод задеть, мы сознательно занижаем самооценку. Например, под взглядами прохожих мы ищем изъяны в собственной внешности, которых на самом деле нет — но они появятся, если уделять этому слишком много внимания.
Как связаны образы, которые мы видим в облаках и счастливые талисманы? Привидения и суеверия? Почему, например, мы видим лицо в этой розетке?
Американский психолог Бурхус Скиннер изучал поведение голубей. Он посадил их в клетки с автоматическими кормушками, которые время от времени случайным образом давали еду. Казалось бы, всё, что нужно голубям – терпеливо ждать, но пернатые решили, что кормушка срабатывает, если они совершают определённые действия, например, когда стучатся головой о стену. Когда со временем их действия случайно совпадали с получением пищи, то голуби уяснили эту взаимосвязь и принимались биться о стену, взмахивать крыльями, дёргать лапами в надежде получить как можно больше еды.
Мы не так уж и далеко ушли от голубей. Например, в некоторых племенах шаманы до сих пор проводят ритуалы вызова дождя. Случалось, что во время этих действий дождь действительно начинался. И шаманы, поверив, что это чудо свершилось благодаря им, раз за разом повторяют один и тот же ритуал.
Случаи подтверждения эффективности наших «ритуалов» фиксируются в голове, а всё, что противоречит – забывается. Мысль, что мы можем контролировать что-то очень важное для нас, пусть даже на самом деле от нас ничего не зависит, притягательна. И мы «на всякий случай» плюем через левое плечо, стучим по дереву на удачу, берём счастливые амулетики на важные экзамены и обходим стороной чёрных кошек.
Наш мозг постоянно ищет связи между объектами и явлениями, чтобы сделать мир предсказуемее, понятнее, безопаснее, и часто находит связи там, где их по факту нет. Эта особенность мышления называется апофения.
Быстро оценить обстановку, не заморачиваясь логическими построениями, не тратя драгоценное время, которое может стоить жизни. С точки зрения выживания, лучше ошибиться, что опасность реальна, чем поплатиться жизнью.
При недостатке информации мы легко достраиваем картину происходящего. Представьте, что вы возвращаетесь домой и видите, что входная дверь открыта, а вещи разбросаны на полу. Мы моментально будем готовы убежать или защищаться. Картина происходящего сложится моментально, в доли секунды, даже если мы только мельком заглянули за дверь.
Гадание на кофейной гуще – не более чем парейдолия. Умение распознавать лица важно для социального существа, которым является человек. Мы научились различать человеческие черты настолько хорошо, что находим их везде – в чашке чая, розетке, в передней части машины.
Самый известный случай парейдолии – так называемое «Лицо на Марсе». Марсианский зонд Викинг-1 снял холм, удивительно похожий на огромное человеческое лицо, что стало причиной фантастических теорий с участием инопланетян и газетных сенсаций. Однако в 2011 году более качественные фотографии, сделанные космической станцией Mars Global Surveyor, доказали, что «лицо на Марсе» – оптическая иллюзия.
Как работает эта система распознавания понятно. Узнавание своих – это частный случай распознавания чужих. Наш мозг постоянно обрабатывает колоссальное количество информации с единственной целью – распознать опасность. За то, что вам мерещится змея в куске шланга или маньяк в тени дерева, скажите спасибо вашему мозгу. Это он вас стремится уберечь от неприятностей. Особенно обостряется чувствительность в незнакомой и потенциально опасной обстановке. Или после просмотра фильма ужасов.
Понимание того, как работает система распознавания образов, позволяет довольно точно описать внутренний мир человека (см. тест Роршаха). А ваш ассоциативный ряд может многое рассказать о вас самих. Например, некоторые люди видят в чернильной кляксе (вверху) образ зайца, волочащего в свою нору двух женщин. А большинство людей увидит на следующей картинке одну и ту же породу собаки.
Зачем искать то чего нет
. ))))) Нужно в непроветриваемомом помещении покрыть что-нибудь лаком и покрасить эмалью-тогда будете находить то чего в природе нет. )))Я так зеленых слоников находил))))
Ну найти то чего нет нереально!! Хотя кто то из древних говорил что если n-ое количество людей будет всем сердцем верить в то чего быть неможет то оно материализуется!!
подумать, нужно ли тебе это. если нужно, то зачем. и далее, далее, далее. добираемся до визуализации того, чего нет. ищем. находим. готово. вы восхитительны (с)
Немного помечтать о прекрасном будущем.По тихонько своими действиями приближаться к цели Делая всё возможное.Это тоже Труд.
Нет нормального языка программирования, о котором мечтал. Вот сижу теперь и сам делаю. Вот так можно и найти » то, чего нет»(((
мечты семена реальности в каждой необыкновенной мечте бодрствует ангел так что мечтайте смело и верьте что сбудется
а зачем искать то чего нет, и как в узнали о его существовании если его нет? значит всётаки есть, но где то зарыто
Есть русская народная сказка «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Ваш вопрос из этой же оперы.
попробуй для начало потерять это: то, чего нет. )) тогда появится логика и повод искать это. )
верить в то что оно есть и в скором времени оно само найдется! наши мысли материализуются.
взять то-чего-нет, положить не-знаю-куда, и пояти куда глаза глядят. обязательно найдешь
Это можно но сложно (Может этого нет в твоей жизни.)Вопрос в другом а надо ли это тебе!
Элементарно, Ватсон! Надо просто пойти не знамо куда, там и найдёшь то, чего нет!
Зачем искать то, чего нет? Что бы понять, что время поисков потрачено впустую?
ПОБОЛЬШЕ АЛКОГОЛЯ,ГРИБОВ И ТАРЕНА И ВСЁ О ЧЁМ ТЫ ДАЖЕ НЕ ПОДОЗРЕВАЛА. ))))
заходишь в темную комнату где ничего нет и берешь сколько тебе нужно
Какой вопрос был и чего мы ищем?А мечтать не вредно даже полезно
Что такое парейдолия, апофения и гиперсемиотизация и почему мы ищем скрытые знаки там, где их нет
В середине ХХ века в Канаде в срочном порядке вывели из обращения банкноты с портретом короля, потому что в королевских локонах якобы прятался ухмыляющийся дьявол. Эта история — не штучный эксцесс: мания выискивать повсюду скрытые символы может не только овладеть одним человеком, но и разрастись до масштабов целой страны. Рассказываем, как и почему это происходило в прошлом и продолжается сейчас.
1994 год. Американка Диана Дайзер не смогла доесть свой тост с сыром: ей вдруг показалось, что на нем явно проступил лик Девы Марии. Кусочек жареного хлеба, который женщина бережно хранила десять лет, успел попасть в телешоу и в итоге был продан на eBay за 28 тысяч долларов.
Позже за немалые деньги на сайте купили куриную котлету с «лицом» Джорджа Вашингтона. А в начале нулевых тысячи верующих приезжали в Бангалор, чтобы помолиться лавашу с портретом Иисуса.
Парейдолия — зрительная иллюзия, при которой мы видим лица в неодушевленных предметах.
В наши дни находить ландшафты, похожие на человеческие лица, научились компьютерные системы. Например, немецкая программа Google Faces в 2013 году проанализировала спутниковые карты Земли, используя алгоритм распознавания лиц, и нашла их очертания в нескольких местах планеты.
Почему наш мозг находит лица там, где их нет? Космолог и популяризатор науки Карл Саган писал, что привычка сканировать пространство вокруг себя нужна была нашим предкам для выживания. Лучше спутать ветки и листья с лицом, чем не заметить в кустах хищника или чужака. Кроме того, у человека развился механизм, который позволял мгновенно оценивать эмоции других людей (например, агрессию), чтобы понимать, друзья это или враги.
Даже если перед нами не реальное лицо, а хаотичный набор точек, нам всё равно хочется этот хаос упорядочить. Мозг сравнивает увиденный объект с данными, которые хранятся в его долговременной памяти. Опираясь на недавний опыт и дополняя его ожиданиями, мозг соединяет точки, линии, пятна, определяет объем и достраивает форму до знакомого нам образа.
Мы «видим» знак, потому что ищем его. А ищем, потому что знаем, что именно искать.
Финские ученые выяснили, что религиозные люди чаще видят иллюзорные лица на изображениях, чем атеисты: подобные чудеса служат для них доказательством того, что сверхъестественное существует. Китайские и канадские неврологи сформулировали этот же вопрос так: почему люди с одинаковой активностью мозга видят на жареных тостах разные вещи — и тоже выяснили, что это зависит от вероисповедания и личных пристрастий. За свою статью они получили Шнобелевскую премию.
Недавно выяснилось, что видеть лица на предметах могут не только люди, но и обезьяны.
Сейчас интернет переполнен картинками, на которых овощи, бытовая техника и прочие предметы корчат нам гримасы: достаточно поискать по хештегам #iseefaces, #явижулица или посмотреть на сайте thingswithfaces.com. Но задолго до мемов и пикчеров — лет 400 назад — художники уже экспериментировали с «лицами» на картинах. После эпохи Возрождения в искусстве появился отдельный жанр — антропоморфные пейзажи. В изгибы рельефа творцы часто вписывали профиль бородатого мужчины.
Источник
Но одно дело — увидеть лицо, посмеяться и забыть (или получить пачку денег за надкусанный тост, как сделала Диана Дайзер). И совсем другое — находить везде подозрительные совпадения, зашифрованные послания, скрытые смыслы и происки врагов.
Немецкий психиатр Клаус Конрад изучал поведение солдат вермахта, больных шизофренией. Первую стадию заболевания он описывал как сильную тревожность, сравнимую с мандражом перед публичным выступлением. А на второй развивалась паника.
Признаком психоза было то, что для больного каждый предмет или звук в окружающем пространстве начинал что-то значить. Шелестит листва — за ним следят. Храпят сослуживцы — ему не дадут повышения.
Причем когда пациент находил объяснение знакам и своему состоянию, он на время успокаивался. Для этого явления Конрад ввел особый термин — апофения.
Апофения (от греч. «делаю явным») — это стремление выделять из фона некие важные знаки и находить несуществующие взаимосвязи.
Как показали эксперименты социальных психологов, апофению можно вызвать и у здорового человека. Если «накрутить» испытуемого (например, обсуждать с ним негативный опыт из его детства), а затем привести в комнату, где висят абстрактные картинки, фотографии поверхности Марса, случайные числа, то очень вероятно, что он найдет в них взаимосвязи. Если же после неприятного разговора у человека будет время переключиться на другую деятельность, скажем, уборку, то на втором этапе знаков он не увидит.
Есть и химический способ усилить иллюзию совпадений — ввести препарат с дофамином, нейромедиатором, который дает чувство радости, например, при достижении цели и получении награды. Интересно, что у скептиков склонность находить связи в случайных событиях возрастает даже больше, чем у верующих.
Может быть интересно
Итак, в состоянии стресса, с ощущением угрозы человек скорее будет искать знаки там, где их нет. И чем сильнее чувство потери контроля, тем больше контроля он будет передавать воображаемому врагу.
А теперь представьте повседневную жизнь человека во времена Большого террора. Никто не знает, что будет завтра: найдут ли в твоей биографии к чему прицепиться, изобретут ли новые «преступления», приедут ли к твоему дому или арестуют прямо на рабочем месте. Когда оппозиция была уничтожена, «эксплуататоры» ликвидированы, а кулаки раскулачены, властям снова понадобились враги, на происки которых можно было бы списать все проблемы советского государства. И люди стали видеть знаки их присутствия в самых неожиданных местах.
Маленькие спичечные коробки с изображением огня, которые выпускала фабрика «Демьян Бедный» в Ленобласти, навсегда вошли в историю.
В 1937 году этикетку приказали изменить: стоило перевернуть картинку, как в языках пламени видели зловещие очертания профиля с бородкой — Троцкого, главного «врага народа». Ходили сплетни, что директора фабрики арестовали как троцкиста.
К тому моменту Троцкий несколько лет жил в изгнании, но для советского человека он стал воплощением зла. Пропаганда внушала населению, что троцкисты проникли во все сферы жизни и ведут подрывную работу, маскируясь под обычных людей. Если враг оставил след, значит, где-то поблизости и он сам. Поэтому жители всей страны превратились в детективов и начали искать «улики», отсылающие к концепции Льва Троцкого о пожаре мировой революции.
В отличие от психического заболевания социальная паранойя оказалась заразна: люди распространяли слухи об опасных вещах и сами становились возбудителями моральной паники. Власти раздували образ врага, чтобы усилить контроль за общественным сознанием, но в итоге они этот контроль потеряли. Поиск скрытых знаков превратился в эпидемию гиперсемиотизации, которая началась в 1935-м после убийства Кирова и растянулась на полвека.
Художник Михайлов запечатлел картину прощания с Кировым, убитым 1 декабря 1934 года (ответственность возложили на оппозиционеров-«зиновьевцев»): у гроба стояли Сталин, Ворошилов и Каганович. Когда эскиз сфотографировали для журнала «Искусство», в складках знамени, ставшего серым на черно-белом снимке, немедленно увидели «пляску смерти»: будто бы одна рука призрачного скелета тянется к Сталину, а другая хватает за шею Ворошилова. Картину уничтожили, а Михайлов за «контрреволюционную вылазку» был сослан в Воркуту, потом в Ухту и умер в 1940-м.
Необходимость пристально вглядываться в каждую вещь влияла и на поведение обычных людей. Осенью 1937 года по ленинградским, московским и крымским школам пронесся слух, что на пионерских галстуках выткана свастика.
На металлическом зажиме для галстука был выгравирован костер с тремя языками пламени, напоминающими вездесущую бородку Троцкого. А еще школьники видели там буквы ТЗШ и расшифровывали это как «троцкистско-зиновьевская шайка».
Такой организации никогда не существовало, но ее название перекочевало из риторики правительства в городские легенды. Злодейская «подпись» заставляла пионеров массово снимать галстуки. Власти сразу же нашли и наказали распространителей слухов. А чтобы люди не отказывались надевать советские атрибуты, власти пошли на попятную и организовали целую кампанию: мол, это враг придумал, чтобы дети галстуков не носили. Но всё было тщетно. Использовать зажимы больше никто не хотел.
Авторы книги «Опасные вещи» проводят параллель с похожими ситуациями — например с историей об «адописных иконах». В XIX веке в нескольких русских губерниях крестьяне вдруг начали разбивать их и расцарапывать верхний слой краски. По слухам, где-то нашли иконы, к которым приложил руку сам дьявол. «Поклонись мне семь лет — будешь мой вовеки» — такую надпись искали крестьяне под окладом, опасаясь, что молятся иконе врага, незаметно подчиняющего их своей власти.
Так же и с «опасным» коробком спичек или зажимом: если ты носишь с собой предмет со скрытой меткой врага, значит, ты становишься его агентом. Поэтому к таким вещам боялись даже прикасаться.
В том же 1937-м в Париже проходила Всемирная выставка, для которой готовили композицию «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной и Бориса Иофана. Скульптурную группу монтировали на территории завода. Когда работа была закончена, коллеги собрались отпраздновать событие. Посреди ночи звонит Иофан и передает слова испуганного охранника: на завод приехал Сталин, попросил включить прожекторы и минут двадцать рассматривал колхозницу. Кто-то доложил ему, что в складках юбки читается профиль Троцкого. Ко всеобщему облегчению, Сталин ничего в юбке не обнаружил и уехал.
На 1937 год пришлось и 100-летие со дня смерти Пушкина, которое отмечалось с особой торжественностью и служило символическим перерождением: «буржуазный» поэт должен был войти в советский пантеон наравне с летчиками и вождями. К юбилейной дате на обложках школьных тетрадей напечатали стихи поэта с иллюстрациями знаменитых художников. Внезапно в декабре школам и торговым точкам приказали изъять и уничтожить некоторые серии, выпущенные пензенскими и саратовскими фабриками. Почему?
На репродукции картины Васнецова полоски на мече и сапогах богатыря якобы складывались в контрреволюционный лозунг «Долой ВКП!». На портретах Пушкина властям мерещилась свастика: то на безымянном пальце, то прямо на лице.
Провели расследование и решили, что художник Смородкин специально вывел свастику, когда выполнял штриховку по картине Репина и Айвазовского «Прощание Пушкина с морем», а Петр Малевич на репродукции полотна «У лукоморья дуб зеленый» пририсовал трупам на земле красноармейские шлемы.
Школьники и учителя бросились выдирать обложки всех тетрадей без разбору, в том числе никак не связанных с юбилеем. Целый год дети заворачивали тетради в газету. По обвинению в диверсии Малевича сослали в Воркуту, а Смородкина — на Колыму, где тот потерял пальцы ног. На два десятилетия «оскверненные» обложки превратились в опасные вещи, хранение которых увеличивало срок при аресте.
Свастику находили везде: в узорах тканей, в конструкции лопастей маслобойки, на срезе колбасы, в пришитых крест-накрест пуговицах — в том числе на плаще самого Сталина. А тираж выпуска газеты «Правда» однажды был полностью уничтожен из-за одного снимка: на нем Сталин стоял рядом с болгарским коммунистом Димитровым, у которого челка свисала на лоб в форме свастики. Надзиратели в лагерях тоже должны были сохранять бдительность: одной женщине чуть было не дали второй срок за якобы вытканную свастику на самодельной детской одежде. После окончания Великой Отечественной в народе говорили, что пленные немцы из мести строили в СССР заводы и больницы в форме свастики.
В апреле 1937-го в украинской газете «Комуніст» опубликовали фото котельной нового промышленного комплекса. Через две недели после выхода номера в НКВД лежал донос, что в ветвях деревьев вокруг котельной умышленно скрыт портрет Троцкого. Фотографа и ретушера, который накладывал белила и якобы «выпятил» таким образом лицо врага, арестовали. Из-за одной этой фотографии было сломано несколько жизней.
В СССР издавались целые методички о коварных способах семиотического «вредительства», которое цензорам нужно было выискивать с особой тщательностью. Выпускаемую продукцию разглядывали через увеличительное стекло и писали кляузы обо всем, что выглядело хоть сколько-нибудь подозрительным: об игре света и тени, сочетании красок, дорисованных контурах.
По воспоминаниям журналиста Алексея Аджубея, зятя Хрущева, дежурный с лупой исчез из редакции «Комсомолки» только в 1950-х.
Всё это можно было бы считать абсурдом, если бы в истории не было случаев реального использования знаков. В оккупированной нацистами Норвегии немецкая цензура пропустила в печать огромный тираж рождественских открыток, не заметив зашифрованные в них символы норвежского Сопротивления. Гномы, одетые в цвета национального флага, открывали сундуки, узор на которых складывался в монограмму HVII (короля Норвегии звали Хаакон VII).
Автора рисунка объявили в розыск, но было поздно: открытки еще на пару лет стали «паролем» для участников Сопротивления. Они действительно размещали повсюду знаки для сплочения протестного сообщества, а немецкая полиция пыталась их запутать и вычислить, добавляя ложные сигналы.
У вымышленных зданий в виде свастики тоже были реальные прототипы.
Архитекторам-конструктивистам в 1920-е годы нравилось строить дома в форме огромных знаков, которые читались бы с высоты птичьего полета. Так в Ростове-на-Дону появился «театр-трактор», а в Самаре — школы в форме серпа и молота. В середине XX века в Сибири и на Урале рассказывали байки о домах в виде серпа и молота или букв «СССР», в Харькове — в виде первых нот «Интернационала». Для городов это был способ обрести уникальную идентичность в период массовой однотипной застройки.
В эпоху Хрущева и Брежнева с поиска внутреннего врага переключились на сферу внешней политики. Если в 1930-х за политический анекдот или слух сажали по статье «Антисоветская агитация и пропаганда», то в 1960–1970-х на любителей покритиковать родину смотрели как на результат влияния Запада или как на пособников ЦРУ, особенно когда те слушали зарубежное радио.
В 1960-е годы испортились отношения Советского Союза с Израилем. Новыми врагами стали сионисты, и нашелся очередной «символ зла» — звезда Давида.
Встревоженные граждане усмотрели скрытую диверсию даже в снежинках, напечатанных в журнале «Огонек». Потребовалось официальное подтверждение из Института кристаллографии, что снежинки в природе бывают шестиконечными.
Что уж говорить о перманентном страхе Третьей мировой. Знаки грядущей катастрофы видели в каждой мелочи: то колонка в газете не так написана, то Брежнев не так посмотрел. В школах обсуждали, что американский президент носит с собой чемоданчик с красной кнопкой: нажмет на нее, и все умрут. Из уст в уста передавалась инструкция, как спастись от облучения в случае ядерной войны: нужно пропитать одежду тертым хозяйственном мылом.
Самым страшным автомобилем в советское время была «черная машина» карательных органов. В 1930-е это была «эмка» или «маруся», на которой увозили арестантов, в 1950-е ходили слухи о том, что Берия на черной «Волге» похищает и насилует молоденьких девушек, а в 1980-е из взрослых страшилок родилась детская: в номерах черных машин выискивали зловещие буквы ССД, что означало «смерть советским детям».
Несколько историй связаны с Олимпиадой 1980 года в Москве.
Властям очень не хотелось, чтобы народ общался с иностранцами и тем более что-то у них покупал, поэтому перед Олимпиадой спецслужбы начали вбрасывать в массы «предупреждающие» слухи. Якобы иностранцы на улице предлагают детям жвачки с толченым стеклом, размещают в транспорте и кинотеатрах зараженные смертельной болезнью иглы и продают джинсы, полные вшей. Любое действие рассматривалось как знак того, что иностранцы хотят навредить советским гражданам.
Немецкая группа «Чингисхан» специально к «Евровидению»-1979 написала заводную песню Moskau, в которой поется о том, что Москва загадочна и полна огня, а любовь на вкус похожа на икру.
Песню запретили ставить на дискотеках из-за слухов о том, что в тексте скрыто послание: «Москау, Москау, закидаем бомбами! Будет вам Олимпиада, на руинах Кремля построим лагеря».
И люди верили, хотя многие учили немецкий в школе.
Однако это были уже последние отголоски гиперсемиотизации. В 1982-м украинские оперативники разглядели свастику на пуговицах вельветовых костюмов из Японии и доложили начальству. Чиновники даже разбираться не стали, написав на полях доноса: «Маразм 1937 года».
Однако поиск скрытой «семиотической опасности» пережил СССР и, разумеется, не является сугубо советским феноменом.
После теракта 11 сентября 2001 года на снимках вспыхнувшей башни-близнеца некоторым верующим привиделось лицо Сатаны. В разгар украинского кризиса 2014-го символику «укрофашистов» россияне нашли в расцветке забора на детской площадке. В Турции в 2016-м уничтожили сотни тысяч книг с упоминанием Фетхуллаха Гюлена, осужденного за подготовку военного переворота, — и в том числе ни в чем не повинный учебник по математике, где была задача про расстояние от пункта Ф до пункта Г.
Но военные конфликты — не единственная причина таких казусов.
Год назад мусульмане публично сжигали кроссовки Nike, подошва которых якобы оставляет след в виде слова «Аллах», заставляя покупателей оскорблять Всевышнего.
Певице Кэти Перри, выпускавшей обувь под своим брендом, пришлось отозвать из продажи черные туфли с глазами из-за обвинений в расизме. А летом 2020-го глава российского Союза женщин усмотрела пропаганду ЛГБТ в мороженом «Радуга».
Как и тысячи лет назад, человеком движет страх. Когда люди не знают, как реагировать на угрозу (неважно, исходит она от фашистов, расистов, иностранцев или врагов народа), они начинают проявлять «бдительность», находить взаимосвязи и сочинять легенды.
И всё же в парейдолии, апофении и гиперсемиотизации есть и положительные стороны. Благодаря способности проводить аналогии, мыслить абстрактно и оперировать образами люди создали множество разных культур и языков. Леонардо да Винчи писал, что символы и лица, увиденные им в трещинах на каменных стенах, вдохновляли его на новые произведения. А уж сколько фильмов и книг построено на последовательном разгадывании скрытых знаков! Маразм маразмом, но как скучно было бы жить, если бы мы всего этого не умели.