Как называют учителя литературы
ЛЕКЦИЯ № 3. УЧИТЕЛЬ ЛИТЕРАТУРЫ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ К НЕМУ
План:
1. Требования к личности и профессиональной подготовке учителя-cовесника
2. Основные стороны деятельности учителя-словесника: исследовательская, конструкторская, организаторская, коммуникативная деятельность.
3. Преподавание литературы как творческая деятельность учителя.
Ключевые слова:Функции учителя, обучение, воспитание, личностный характер общения.
В работе учителя-словесника исследовательская функция приобретает свои особенности. Словесник анализирует художественный текст, который каждому учителю-исследователю способен открыть какие-то новые, еще неизведанные стороны, изучает художественное восприятие, свойственное учащимся, чтобы совершенствовать его, исследует их речь, чтобы развивать ее.
Школа может быть для ребенка счастьем, окном в широкий мир природы и общества, в глубины собственной души и может стать бедой, унынием, принудительным существованием. И этот климат заинтересованности или равнодушия зависит во многом от учителя, от общения учителя с классом, учеников между собой. Психологи настойчиво обращают внимание на то, что общение не просто обмен информацией, что процесс общения предполагает взаимодействие его участников.
Третьим условием общения оказывается «фасциация», т.е. очарование партнера.
Учитель, изучая учеников, вдумываясь в достижения других наук (литературоведение, педагогики, психологии, философии, социологии, эстетики), стремится определить основные тенденции практической работы в школе, направить ее в русло, необходимое современному развитию нашего общества.
Конечно, настоящий учитель всегда пересоздает добытое наукой, чтобы лично присоединиться к тем истинам, которые он несет в класс. Дети не принимают от учителя чужого, взятого напрокат, не пережитого им самим мнения. Учитель изучает читательские реакции учеников определенного возраста и поколения, выясняет, какой слой содержания литературы необходим и посилен ученикам, каковы основные пути освоения этого содержания. Учитель опирается на работу литературоведа и методиста, но у него воя творческая задача: как сблизить с писателем этих конкретных его учеников.
Когда речь идет о том, эффективно ли мы используем огромное духовное богатство культуры нашего города, достаточно ли органично связываем в сознании учеников искусство прошлого и нашу современность, нельзя не обратиться к живой практике школы.
Счастье стать властителем душ своих учащихся и повести их за собой в мир литературы не приходит само собой вместе с дипломом о высшем образовании. Учителю-словеснику надо добывать его всю жизнь, неустанно формируя и обогащая собственную личность. В сфере художественной деятельности человеческая личность раскрывается особенно глубоко и полно: невозможно говорить о литературе, не раскрывая своего отношения к писателю, к произведению. У многих учащихся после окончания школы сохраняются в памяти не только интересные уроки, но и, прежде всего, сама личность педагога.
Дата добавления: 2015-09-18 ; просмотров: 6539 ; ЗАКАЗАТЬ НАПИСАНИЕ РАБОТЫ
Как проходят уроки литературы в школах
В конце 2020 года в Ейске разгорелся маленький скандал: старшеклассник написал сочинение об осени (актуальная для шестнадцатилетних тема), а учитель прокомментировал его так: «Твоего мнения никто не спрашивал. Его очень много!» Если своего мнения не может быть даже по поводу осени, то что говорить о классической литературе.
Увы, как правило, ребенок должен воспроизвести на уроке и в сочинении точку зрения учителя, которая почерпнута из методичек и критических статей. В таких условиях дети не учатся не то что анализировать текст, но даже самостоятельно думать.
Большую роль в восприятии школьной литературы играет оценка педагога. Не классическое «Величайшее произведение… лучшее в творчестве… без сомнений, прекрасный слог!», а обычное рассуждение. Мне очень повезло с учительницей литературы, она приветствует плюрализм мнений. Но даже с ее стилем преподавания иногда воспринимать школьную программу сложно. Ценности, транслируемые на уроке, подчас устаревшие (такой морали-этики, чтобы «вечная и для всех», и не бывает), повествование бывает страшно нудным, а многие проблемы, которые тогда считались сущим адом, для нас, современных школьников, уже и не проблемы вовсе. И это, как ни странно, не наша вина.
Вероника, 14 лет, Омск
Анализ текста школьники часто ругают, называют неинтересным. В то же время и исследование Борусяк («Школьная литература: почему ее не любят школьники»), и мой профессиональный опыт показывают: по сути, ученики чаще всего жалуются не на сам формат анализа и рассуждения, а на невозможность свободно высказывать свое мнение на уроках литературы.
Классику иногда интересно читать. Если не по программе. Чтобы не думать о «голубых занавесках». Я особенно Льва Толстого люблю и Дюма-старшего. Достоевский тоже ничего. У них тоже люди, а не персонажи, и им тоже можно сочувствовать (а то, что я их как людей вообще совсем не понимаю, потому что это было лет двести назад, — другой разговор). Но, думаю, это пока их в программе нет. Появятся, понадобится писать сочинения — я и их возненавижу. Хочу от книг удовольствие получать, а не страдание.
Лера, 16 лет, Москва
Уроки литературы, разумеется, породили массу недобрых мемов, особенно среди школьников популярен мем про «синие занавески» (иногда голубые) — он обычно идет в связке с другим, так называемым синдромом поиска глубинного смысла. Если вбить оба мема в поисковую строку, можно встретить много раздраженных шуток. Но не стоит думать, что любой анализ сводится к великой роли занавесок в литературе. Если он не держится на штампах школьного литературоведения, не служит бессмысленному и теперь уже тоже «мемному» вопросу «Что хотел сказать автор?», а основывается на здоровом литературоведении, то такого отторжения у детей не вызывает. Конечно, недостаточно сверху вниз спустить ученикам разборы Лотмана и Эйхенбаума. Анализ текста — процесс, в котором на уроке литературы участвуют и ученики, и учитель. Это совместный поиск, ведь окончательного разбора не бывает, открытия могут подстерегать словесника и спустя тридцать лет преподавания одного и того же произведения.
Условия поиска на уроке задает учитель: выбирает формы обсуждения, предлагает дополнительные тексты (например, фрагменты статей того же Лотмана), творческие задания. Тот анализ, который школьниками высмеивается, обычно поиска не предполагает. Глубокая интеллектуальная работа, ведущая к формированию собственного мнения, подменяется воспроизведением одних и тех же приемов: запишите, законспектируйте, повторите, перескажите.
Помню, в каком благоговении я ходила несколько дней после прочтения «Евгения Онегина» — к счастью, раньше школьной программы. С нетерпением ждала его в школе с мыслью: «Ну такое-то никто не сможет обсуждать однозначно!» Стандартный набор тем для сочинений, которые мы к тому же не могли выбрать, был таким разочарованием. Мне поставили четверку за то, что отошла от темы и сделала не пересказ, а анализ, хотя говорилось «пишите то, что думаете». Иногда прочитаешь новое произведение, и так не хочется изучать его в школе, потому что знаешь, что эмоции и восприятие будут испорчены навсегда.
Лена, 16 лет, Подольск
Уроки литературы могут научить детей тому, что заветное собственное мнение — это не беспочвенное оценочное суждение, а результат мыслительных усилий, анализа. В интернете под каждой второй публикацией можно найти оскорбления. Нередко на призывы к корректности авторы оскорбительных комментариев отвечают, что всего лишь высказывают свое мнение. Это результат в том числе плохого литературного образования, вечной подмены анализа готовыми аксиомами.
Значительная часть программных произведений не вызывает у школьников удовольствия при чтении. Тем не менее я не раз замечала, что совместный анализ в классе — только настоящий, когда учитель и ученики вместе ищут и совершают небольшие открытия, — доставляет радость обеим сторонам. Анализ текста как путь к его пониманию помогает школьнику увидеть, что классика, на первый взгляд не имеющая к нему никакого отношения, про него и для него. И чтением классики можно наслаждаться. Хотя, безусловно, это касается не всех книг, попавших в сакральный список. Некоторые действительно безнадежны.
Перед учителем стоит задача приблизить произведение к детям, помочь им рассмотреть текст и увидеть в нем себя. Если ученики, разбирая на уроке классическое произведение, восклицают: «Жиза!» — значит, на этот раз учителю удалось самое главное. Вероятность того, что вслед за пониманием активизируются центры удовольствия, повышается.
Если литература должна быть про меня, то и для меня. А это для кого? На уроке учитель восхищается языком, стилем. А теперь честно, если у писателя стиль хромает, но сюжет залихватский, я такому автору прощаю все.
Владислав, 13 лет, г. Жуковский, Московская область
Приобрести книгу можно по ссылке
Вам может быть интересно:
Больше текстов о психологии, отношениях, детях и образовании — в нашем телеграм-канале «Проект «Сноб» — Личное». Присоединяйтесь
«Меня доводила администрация, а не дети»: сколько зарабатывает учитель русского и литературы
В Ханты-Мансийском автономном округе
В прошлом выпуске мы публиковали историю учительницы китайского языка в одной из московских школ, где ценят молодых специалистов и создают условия для их работы. В этом выпуске учительница русского языка и литературы из небольшого города в ХМАО рассказывает, как старшие коллеги могут довести до невроза, почему они отказываются ей помогать и зачем рекомендуют поскорее пойти в декрет, а также что помогает продолжать работать в такой обстановке.
Это история читательницы из Сообщества Т—Ж. Редакция задала вопросы, бережно отредактировала и оформила по стандартам журнала.
Выбор профессии
В школе я нейтрально относилась к предметам, которые сейчас преподаю. Книги читала залпом, русский язык давался легко, и потому было скучно. В старшей школе я открыла для себя зарубежную литературу и поняла, что учебная программа не дает мне столько эмоций, сколько я получаю от самостоятельного чтения зарубежных писателей 20 века. Олимпиады не давали современного видения лингвистики и литературоведения, а наоборот, забивали мозг абсолютно неинтересным «что общего между быком и пчелой» — этот вопрос точно был в конкурсе по языкознанию «Русский медвежонок» 2013 или 2014 года.
Мне не хватало системности знаний, и я переключилась на другие предметы. Моим новым увлечением стала география. Я сдала ЕГЭ, подала документы на эколога и прошла на бюджет. После первого семестра почувствовала, что это не мое, и перешла на платное отделение филфака.
Когда я сказала семье о решении пойти на филфак, меня отговаривали всеми способами.
Я и сама себя отговаривала, но это был выбор вопреки. Я хотела доказать самой себе, что смогу изменить систему, но это, разумеется, был юношеский максимализм. Мной руководило желание показать детям, как развивается язык, как появляются и исчезают направления литературы, сделать интересно.
После университета не было вопроса, куда пойти работать. Я позвонила директору своей школы, он созвонился с другими директорами, и так нашлась вакансия. Собеседований никаких не было. Пришла — и вперед, работать. Почему так просто? Некому учить. Сами школы, дети и родители создали прекрасную антирекламу профессии.
Как сделать ремонт и не сойти с ума
Место работы
Я работаю в школе второй год. В один из первых дней моей работы, 2 сентября прошлого года, шестой класс сорвал уроки, а в моем классе случилась драка с порванной рубашкой. Я пошла к соцпедагогу за помощью, а он сказал мне:
«Значит, ты плохой классный руководитель и неинтересный учитель».
Потом администрация спустила срочные отчеты и обязательные конкурсы рисунков. Уже дома меня накрыло истерикой от несоответствия реальности ожиданиям. Вчера — девочка-студентка, которая ничего не знает, сегодня — бестолковая учительница, которая «не по призванию» попала в школьную систему. Дети глупее, чем я думала. Им не нужна школа, не нужны уроки, и я, вещающая о фонетике, им тоже не нужна.
Помощи нет, нужно рассчитывать только на себя. Это было трудно пережить. В конце первой недели сентября я была твердо уверена в том, что отношения со школой нужно оборвать. И я считаю, что виноват университет. Нам нужна была практика с полным вовлечением в процесс, а я пришла в школу и не знала, что такое календарно-тематический план и как составляются рабочие программы.
В нашей школе страшная нехватка учителей: на восемь классов только два учителя русского и литературы. При этом меня «ссылают» в декрет и недоумевают, что со мной не так. Коллеги не верят, что человек может просто не хотеть детей. А однажды сотрудница, когда я зашла к ней за рабочей тетрадью, посоветовала мне быстрей рожать, потому что в 23 я уже стара для «первородки». Я очень терпелива: улыбаюсь, говорю «не хотим» и быстрее ухожу в свой кабинет. Все негативные эмоции проглатываю, из-за чего прошлой осенью словила невроз, который прошел только после короткого отпуска в марте.
В начале своей работы в школе я пару раз сорвалась на учеников, но смогла удержать «преподавательское лицо». Поняла, что могу без вреда для детей объяснить им причину моего поведения с помощью хорошего психологического приема. Просто говоришь: «Ребята, мне в самом деле обидно за…» Дети вспоминают, что ты человек, и меняют модель поведения. Мужу повезло меньше: он и отпаивал меня корвалолом, и пустырник в сумку клал, и водой умывал, когда меня уже трясти начинало.
Что примечательно: до такого истерического исступления и психического опустошения меня доводила администрация, а не дети. В нашем коллективе постоянное вранье, сплетни и подставы даже от директора. Первый случай, который меня задел, произошел, когда я вышла с больничного. Я тяжело болела, могла лежать и редко стоять. Когда пришла на работу, меня вызвала завуч и с удовольствием отчитала за то, что я не работала, хотя была обязана, и «чтобы больше такого не повторилось». Меня учили разговаривать, потому что я «выказываю завучам недостаточно уважения», — их не устраивал официально-деловой стиль общения. Потом меня пытались заставить идти против своих принципов и поставить ту оценку, которую просит родитель, потому что я «еще неопытна и не знаю, что это нормально».
Дело в том, что для родителей пожаловаться кому-то или угрожать написать в департамент образования — это как попить водички с утра. Недавно одна мама пожаловалась на мою коллегу в комитет образования, потому что ей показалось, что в электронном журнале появилось много плохих оценок. Оказалось, сын не сдавал работы два месяца. Образование деградировало, и дело тут не в «богатыри — не вы» и в чудесной советской системе. Дело в том, что учителя стали обслуживающим персоналом. А отношение родителей к школе и учителям влияет на ребенка. Принес, например, сын двойку, а мама сказала, что учительница — дура. Ребенок потерян для дальнейшего обучения. Но есть и хорошие семьи с умными родителями — правда, с ними я не сталкиваюсь: там работа проводится без меня.
Молодые специалисты для родителей — это палка о двух концах. Они рады, что у детей будет преподавать современный и энергичный учитель со свежим взглядом, но они боятся непрофессионализма. Странно, что в нашем обществе распространено мнение о дилетантстве молодых учителей и абсолютном профессионализме опытных. Это неправильно.
Я думала о том, чтобы перейти в другую школу, но опытные коллеги отговорили. Они сами год назад перешли сюда: школа новая, она должна была стать оплотом взаимопонимания и взаимоподдержки. Конечно, в других коллективах свои проблемы, везде есть «опытные злые тетки», которые будут тыкать тебя носом в свой возраст. Везде есть свои лидеры, которые будут рады найти твой промах и объявить о нем. Мои одногруппницы рассказывают абсолютно такие же истории, хотя работают в разных регионах страны.
Школа — это система, которая пытается сломать и учителей, и детей.
Но система — это результат рук человека. Значит, дети и учителя пытаются сломать сами себя и друг друга. Проработав в школе год, я все еще задаюсь вопросом: зачем? Почему все пытаются друг друга унизить?
За прошлый учебный год я была сильно подорвана психологически, но за время без детей я восстановилась. Думаю, если я запасусь антидепрессантами на самое тяжелое для меня время года, конец осени и зиму, то смогу этот год проработать без истерик.
Суть профессии
Профессия школьного учителя подходит тем, кто готов к унижению со всех сторон и не готов идти вверх по пресловутой лестнице. Классное руководство — это обязательное дополнение к должности учителя, а не карьерный рост. Завучем стать сложно. Пройти курсы, объявить директору о своей готовности. Он запишет фамилию в список и уберет его в ящик, потому что нынешние завучи с места не сдвинутся, а убрать кого-то в школе можно только путем фиксирования серьезного нарушения трудового договора. Стать завучем при полностью набранном коллективе невозможно.
В обучении детей важно найти то, что их завлечет. Это трудно, но необходимо, иначе учитель превратится в скучного робота с самостоятельными работами. Процесс подбора ключиков вызывает азарт. Блеск в глазах детей, осознание того, что вы на одной волне, что ключик найден, — настоящее счастье. Миссия выполнена, дети рады, самостоятельные выполнены на «хорошо» и «отлично», а я остаюсь одна в кабинете и чувствую невероятное удовольствие, словно я Сизиф, который докатил камень, и тот не скатился назад.
Готовясь к урокам, я стараюсь привлекать дополнительные источники. На литературе может помочь критическая статья, на русском языке — трудные случаи определения, например, части речи. Учебники, словари, справочники — настольные книги педагога. Правила важно объяснить, исходя из объяснения в учебнике, иначе дети запутаются. На уроках русского языка важна теория и систематизация, поэтому с детьми мы часто составляем кластеры, отрабатываем упражнения из учебника, решаем кроссворды.
На литературе я стараюсь затронуть важные для класса темы. В прошлом году для шестого класса была важна тема принятия обществом и поддержка товарища, поэтому «Дон Кихота» мы рассматривали с этой точки зрения. Вообще, литературу, на мой взгляд, стоит изучать, опираясь на уровень развития класса. Мои шестиклассники не самые начитанные, но их интересует психология персонажей, поэтому где-то я могу рассказать им краткое содержание, но за это потребую глубокий анализ героев произведения. На моих уроках русского языка мы умственно «потеем», на литературе выдыхаем.
Как только я начала работать, мне дали классное руководство. По диплому я учитель русского языка и литературы, но, когда пришла в школу, меня очень попросили пойти навстречу и взять четвертый класс. Я вела только свои предметы, но, как ни крути, классный руководитель в началке — это воспитатель, помощник в домашних заданиях по всем предметам на продленке, человек, который встречает и провожает. Меня к такому не готовили, поэтому было трудно и невероятно страшно: первый класс, первые ученики. Но дети привыкли ко мне сразу. Бегали и кричали, как здорово, что у них молодая красивая учительница.
Как и все дети, мои задаривали меня рисунками, поделками, украшали доску к моему приходу, убирали в столовой и классе. Я это всегда замечала, персонально и перед всем классом благодарила, угощала сладостями. Думаю, что благодаря этому мне удалось быстро расположить их к себе, ведь всем им необходимо внимание.
Дети немного сникли, когда узнали, что я требую результата по своим предметам, зато появилась дисциплина. В моем классе 18 сложных детей. Одни сложные, потому что разбалованные, других, наоборот, недолюбили. Каждый пытается стать лидером и получить внимание, поэтому сначала с классом работать было тяжело. И тут мне помогли родители, с которыми мы постоянно собирались, общались в ненавистных чатах, виделись с психологом. Родители начали вести работу дома, а я воспитывала детей в школе. После Нового года я вообще забыла о родителях проблемных детей и теперь разговариваю исключительно с учениками. К весне я увидела плоды такой работы: большинство проблемных учеников начали выправляться. Планирую работать так и дальше, потому что, увы, некоторые дети гораздо сознательнее своих родителей.
Если честно, к детям я привыкла если не в начале мая, то в конце апреля. Я не социально активный человек, для меня даже звонок по телефону раньше был стрессом. Теперь я довольно коммуникабельна. За это спасибо работе. В мае мы были с классом на природе, и я увидела настоящую команду счастливых детей, которые уверены, что классный руководитель любит их как своих и всегда поможет. Пишу это — и слезы наворачиваются.
Хорошие дети — не те, что умеют вставать-садиться по команде и не залипают в телефоны. Это роботы, с такими неинтересно. Мои дети и по коридору бегают, и пенал спрячут, и на уроке посмеются, но они честные, чистые и добрые, готовые прийти на помощь мне и одноклассникам. Уважают старших, мечтают кем-то стать.
Рабочий день
В этом учебном году мне дали нагрузку в четыре класса — это 32 часа. Четыре дня в неделю пять уроков и два дня — шесть. Без учета проверки тетрадей и подготовки к урокам. Без возможности поехать на сессию, уйти на больничный, провести классный час и просто на перемене поговорить со своими детьми.
Я в очередной раз пободалась с администрацией школы, но в итоге добилась желаемой нагрузки, укрепила за собой репутацию человека, к которому лучше не лезть, и теперь работаю в свое удовольствие с теми классами, в которых мне действительно комфортно.
Ну а мои ребята подросли и уже не требуют так много внимания. Теперь мы учимся в пятом классе, дежурим в столовой и привыкаем к шести урокам. А я радуюсь, что этот ад под названием «поработайте в началке, мы вам поможем» и «раз вы просите помощи, значит, вы плохой учитель, вам надо расти» закончился. Часов и классов стало больше, но мне это нравится.
С родителями я общаюсь не каждый день. Пришлось повоспитывать и мне их, и им меня. Раньше была одна группа в мессенджерах, где был какой-то ужас из вопросов, раздражений и редких попыток устроить саботаж. Мне пришлось закрыть возможность писать в ней всем, кроме меня, чтобы все успокоились, — и я, разумеется, тоже. Сейчас у них есть своя группа, где они обсуждают дела родительского комитета, спрашивают домашнее задание. В нашу общую я скидываю расписание, объявления, замечания и похвалу. Возможность писать всем сейчас открыта, но родители сами не спешат. Если у кого-то есть вопрос, мне пишут в личные сообщения. Это очень здорово и удобно. Я на связи с 08:30, это официальное начало рабочего дня, и до 15:00 — его окончания. В экстренном случае выхожу на связь вне рабочего графика. Родители не названивают, не пишут ночами. Можно сказать, что мне очень повезло.
Случай
Однажды во время изложения я заметила странное шевеление под столом. Я решила, что там телефон. Настроение было хорошее, поэтому я захотела поиграть в Ренату Литвинову. Я медленно подошла к столу, отвела взгляд в окно и уставшим голосом произнесла: «Какой кошмар! Дай мне это немедленно».
Каково же было мое удивление, когда вместо телефона я получила… пластиковую тарелку, полную молока и хлопьев!
Я могла бы засмеяться или закричать, но, вероятно, во мне есть актерская жилка. Да и визжать на весь кабинет бессмысленно и портит здоровье. Не подав виду, я так же медленно вышла из класса, держа тарелку в руках, дошла до кабинета директора и торжественно ее ему вручила. Тогда уже посмеялись все, но родителей этих ребят вызвали.
Подработки
Поступали предложения стать репетитором, но у меня нет сил. И пока не выходит совмещать подработку с работой и учебой в магистратуре — я учусь на кафедре зарубежной литературы. Пошла туда, потому что мой диплом бакалавра неполноценен.
Доход и расходы
Откладываю больше половины зарплаты. Лайфхак: снимаешь деньги с карты, убираешь в тайничок — и в конце месяца 50—70% от общей зарплаты остаются нетронутыми!
На еде мы не экономим, но так уж вышло, что хамон и фуа-гра нам не нужны. Пару раз в месяц я покупаю себе камамбер, муж — дорогой сидр на двоих, и на этом наша красивая жизнь заканчивается. В Швеции это называется «лагом».
Новые вещи мы практически не покупаем. Покупка одежды происходит стихийно. Раз в 3—4 месяца я могу потратить 2000—4000 Р на какой-нибудь свитер или брюки. Жизнь в маленьком городе хороша тем, что некуда сходить, а значит, новая одежда нужна реже. В школе официальный дресс-код, но главное, чтобы учителя не ходили в джинсах и кроссовках. К ношению масок относятся серьезнее.
В кино последний раз ходила не так давно. С удовольствием бы посетила театр, но здесь его нет, в отпуске обязательно схожу.
У учителя на севере 86 дней отпуска.
Здесь все понимают, что жить в таких условиях тяжеловато и нужна разрядка, поэтому слетать куда-нибудь посередине года без ущерба процессу обучения — дело привычное. Когда учитель на каникулах остается работать, это тоже неплохо: можно спокойно разобрать бумаги, подготовиться к урокам на будущую четверть, распланировать учебный и воспитательный процесс. Мне нравится такая работа, она творческая и спокойная.
В отпуске я стараюсь и расслабиться, и не потратить совсем уж лишнего. Муж меня может притормозить: он более рассудителен в вопросе сохранения семейного бюджета.
В этом году мы на все лето отправились в Краснодарский край. Из бюджета, конечно, очень даже вылезли: только билеты обошлись в 60 тысяч рублей, а всего мы потратили 300 тысяч. Даже учитывая, что отдыхали в двухзвездочном отеле в Олимпийской деревне — 34 000 Р за неделю проживания с завтраками. Только в горах на «Розе Хутор» оставили почти 100 тысяч: вкусно ели, поднялись на Розу Пик и водопады, прокатились на родельбане, съездили в Адлер. А остальное ушло на еду и отдых в Краснодаре. Так что до конца августа сидели на гречке.
Финансовая цель
Мы с мужем мечтаем о собственном доме с лужайкой, цветами и террасой. Копим на участок и строительство. Уже успели прицениться. Выходит, конечно, дорого, но мечта не бывает дешевой. Участок с коммуникациями в пригороде Краснодара, где мы хотим свой дом, стоит около 1,5 миллиона. Строить будем сами, с привлечением рабочих там, где сами не сможем. Надеюсь, уложимся в 4 миллиона.
Будущее
Честно пытаюсь доработать два года, чтобы не бросать чудесных детей. И уйти куда угодно. Когда я оканчивала университет, то дала себе слово проработать два года: первый — для привыкания, второй — для осознания.
Я думаю, в будущем школы сильно сократят, потому что пенсионеры уже не смогут работать, а молодые, если им не создадут должных условий труда, даже не станут смотреть в сторону школы. При огромных потоках студентов педа — 100 и больше человек — до дверей школы доходит 2—3 десятка. Я хочу уйти из образования, иначе еще несколько лет, и моих будущих детей будет ожидать семейное обучение.
Планирую найти удаленную работу копирайтером. Пока серьезно не ищу, только пару раз заглянула на «Хедхантер». Меня устроит 40—50 тысяч за хорошую работу без лишних волнений и стресса. Понимаю, что денег станет меньше, но зато я буду добрее и здоровее.
Профессии. Читатели делятся профессиональным опытом.