Что было причиной призвания варяжских князей
Призвание варягов
Традиционно считается отправной точкой русской государственности. Древнейшим источником сведений о событии является основанное на устном предании «Сказание о призвании варягов», содержащееся в «Повести временных лет» и в предшествующем ей летописном своде конца XI века, (текст которого частично сохранился в Новгородской первой летописи).
Содержание
Предыстория призвания варягов
Для прекращения внутренних конфликтов представители славянских и финских племён решили пригласить князя со стороны («И реша себе: князя поищемъ, иже бы владелъ нами и рядил ны по праву»). В ряде поздних источников появление варягов, их последующее изгнание и начало межплеменных усобиц связывается со смертью новгородского князя (или посадника) Гостомысла, после смерти которого в конфедерации племён наступил период безвластия. Согласно этим же источникам, на межплеменном сходе предлагались разные кандидатуры — «от варяг, или от полян, или от хазар, или от дунайчев». [3] По изложению Иоакимовской летописи, которую историки подвергают сомнению, Гостомысл перед смертью указал, что наследовать ему должен сын его средней дочери Умилы, выданной замуж за варяжского князя из Финляндии. Этот сын и был Рюрик. По краткому и наиболее авторитетному изложению «Повести временных лет», было решено пойти искать князя за море, к варягам-руси.
Призвание
Согласно «Повести временных лет» (в переводе Д. С. Лихачёва):
«В год 6370 (862 по современному летоисчислению). …И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами“. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене…» [4]
Существует точка зрения, впервые высказанная А. Куником, что Синеус и Трувор — это вымышленные имена, возникшие под пером летописца в результате буквального перевода древнешведских слов «сине хус трувор», что означает «с домом и дружиной». Однако специалисты по скандинавистике считают данный вариант маловероятным и указывают на то, что данные личные имена встречаются в скандинавских источниках. [5]
Знаменитые слова послов: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет» являются одним из возможных вариантов перевода текста летописи на современный язык. Выражение «порядка нет» часто понимается буквально, как указание на хаос от безвластия. Однако в первоисточнике слово «порядок» отсутствует. В летописи по Ипатьевскому списку [6] на старославянском языке написано: «земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет». В ряде других списков (например в Четвёртой Новгородской летописи) написано «земля наша добра и велика есть, изобилна всем, а нарядника в ней нет». При этом под словом наряд исследователями (например, И. Я. Фрояновым [7] ) понимаются полномочия на определенную деятельность, в данном случае на осуществление властных функций, а под нарядником — судья, правитель княжества.
Княжеская власть подразумевала сбор дани для обеспечения дружины, которая должна обеспечить защиту подвластных племен от внешнего нападения и внутренних усобиц. В средневековом Новгороде существовал обычай приглашать князей со стороны в качестве наёмных правителей города, однако не известно о такой практике среди славян в более раннее время. В некоторых свидетельствах арабских писателей IX—X веках русы описываются как народ, совершающий набеги на славян и покоривший часть славян. [8]
Некоторые исследователи отмечали значительное смысловое совпадение летописного «Призвания варягов» с цитатой из сочинения «Деяния Саксов» Видукинда Корвейского, в которой бритты обращаются к трем братьям-саксам с предложением о передаче им власти над собой: «Обширную, бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами, готовы вручить вашей власти…»
Д. С. Лихачев полагал «призвание варягов» вставкой в летопись, легендой, созданной печерскими монахами с целью укрепления независимости Киевской Руси от византийского влияния. [9] [10]
Участие руси в призвании
Причины замены «реша Русь» на «реша Руси» исследовал Егор Иванович Классен:
«Старая Руса на реке Русе существовала еще до пришествия варягов, принадлежала к Новогородской области; следовательно, Руссы уже были в этой вольной области до призвания князей варяжских. Эти Руссы могли точно так же участвовать в призвании варягов, как и прочие племена Новогородской области. Они, Руссы, и действительно участвовали в этом призвании, ибо в Лаврентьевском или старшем списке Несторовой летописи сказано: «и реша Русь, Чудь, Словене и Кривичи (варягам-Руси): вся земля наша и пр.» То есть варягов-Руссов призывали к себе четыре племени Новгородской области, в числе которых, во главе, стоят Руссы. На основании этого мы можем слова летописи выразить так: Руссы вольные, или Новогородские, жившие в старой Русе, призывали из-за моря Руссов, княживших в том краю и бывших варягами.» [15]
Столица Рюрика
Летописи расходятся в именовании города, куда пришел княжить Рюрик. Согласно Лаврентьевскому списку и Новгородской летописи, это был Новгород, однако, по Ипатьевскому списку Рюрик сначала княжил в Старой Ладоге и только через два года после смерти братьев «срубил» Новгород. [24]
Археологические данные подтверждают скорее вторую версию; самые ранние постройки Новгорода датируются X веком, в то время как Ладога была построена около 753 года.
В то же время в самом Великом Новгороде есть так называемое Рюриково Городище — княжеская резиденция, культурный слой которой значительно старше остального города.
Призвание варягов на княжение в Новгород
Всего получено оценок: 126.
Всего получено оценок: 126.
862 год — дата призвания варягов на княжение в Новгород — стала своеобразной точкой начала истории России. Возможно, эти личности и легендарны, так как источников, письменных и археологических, о том периоде мало. Кратко рассмотрим призвание варягов во главе с Рюриком, которое изучают в школьном курсе истории 6 и 10 классов. Для понимания истории Руси IX века следует знать, какие племена призвали Рюрика и варягов и в каком году было это событие.
Предыстория и события 862 года
Древнейшая русская летопись, «Повесть временных лет», сообщает, что в 859 году варяги собирали дань со славянских и финно-угорских племен, которые проживали на территории между Ладожским озером и Западной Двиной.
Рис. 1. Призвание варягов.
К таковым относились:
В 862 году произошло изгнание варягов, но потом племена решили снова позвать их. Согласно летописям, причиной были разногласия между племенами и отсутствие порядка в их богатой земле. Призванных варягов в летописях называют «русью», а также шведами, англами и готами. От этого названия они выводят термин «Русская земля».
Варяжским морем средневековые летописцы называли Балтийское. Из него шел путь на юг, в Черное море. Он получил название «путь из варяг в греки». Путь проходил по рекам: Западная Двина, Днепр, Нева, Волхов, Ловать.
Трактовки события
Историки начали споры вокруг варягов еще в середине XVIII века. В историю это вошло как дискуссия между норманистами и антинорманистами. К первым относились немецкие историки XVIII века, которые работали в Российской империи, Миллер, Байер и Шлёцер, а ко вторым — Михаил Ломоносов. Последний предположил, что предводитель варягов Рюрик происходил из полабских славян.
Некоторые историки XX века, например, Борис Рыбаков, полагали, что новгородцы внесли легенду о варягах в свою «Остромирову летопись», а потом она попала в киевскую.
Сами варяги, очевидно, были скандинавами. На это указывают многочисленные археологические находки и захоронения VIII-XI веков между Смоленском и Ладогой. Последний город был построен около 750 года. Рюрик вполне мог успеть покняжить и в Ладоге, и потом в Великом Новгороде, где есть Рюриково городище с интересным для археологов культурным слоем. К 879 году под контролем этого князя была территория от Западной Двины на юге и до Ладоги на севере, от Чудского озера на западе и до Клязьмы на востоке.
Похожие сюжеты о происхождении государственности и правящей династии встречаются и у других народов. Например, бритты в сочинении «Деяния саксов» обратились к трем братьям-саксам с просьбой взять власть над собой. Таким образом, легендарные личности и их действия у разных народов похожи.
Что мы узнали?
Варяги были призваны на княжение в Новгород в 862 году, что стало поворотной точкой в истории Руси. Во главе варягов — Рюрик и его братья Синеус и Трувор. Рюрик княжил в городе Ладога, а после смерти братьев правил единолично и в остальных городах. Многочисленные археологические находки и захоронения указывают, что варяги, очевидно, были скандинавами.
Тесты по итогам 1 полугодия по истории, 10 класс
Контрольный тест 10 классе по истории России
за первое полугодие
Вариант 1 Часть 1. Что из названного было причиной призвания варяжских князей:
а) усобицы между славянскими и финно-угорскими племенами;
б) необходимость установления связей с Византией;
в) стремление объединить север и юг Руси в одно государство;
г) желание получить экономическую и культурную помощь Запада.
2. Крещение Руси относится: а) к VIII веку; б) IX веку; в) X веку; г) XI веку.
3. Какое из названных событий произошло раньше других:
а) поход Святослава на Хазарию; б) поход Олега на Византию;
в) принятие христианства на Руси; г) убийство князя Игоря древлянами.
4. Какие из перечисленных дат относятся к монгольскому нашествию на Русь:
а) 882-980; б) 980-1025; в) 1113-1125; г) 1237-1240.
5. Первое упоминание в летописях о Москве связано с именем князя:
а) Ивана Калиты; б) Ярослава Мудрого; в) Юрия Долгорукого; г) Дмитрия Донского.
6 . В XII-XIII веках боярские республики существовали в:
а) Киеве и Новгороде; б) Владимире и Киеве; в) Москве и Рязани; г) Новгороде и Пскове.
7 . Главными соперниками московских князей в борьбе за ярлык на великое княжение в XIV веке были правители: а) Тверского княжества; б) Новгорода Великого; в) Рязанского княжества; г) Переяславского княжества.
8. Как назывался сбор дани древнерусскими князьями в форме объезда ими подвластных земель: а) пожилое; б) полюдье; в) кормление; г) оброк.
9. Кто являлся главой городского самоуправления в средневековом Новгороде:
а) посадник; б) огнищанин; в) тысяцкий; г) дьяк.
10. Что из названного произошло в правление Ивана III :
а) присоединение Великого Новгорода к Москве; б) введение опричнины;
в) битва на реке Калке; г) Куликовская битва.
11. Прочтите отрывок из Лаврентьевской летописи и укажите, о каком сражении рассказано в летописи:
«… Князь же великий поставил войско на Чудском озере на Узмени у Воронья камня и, укрепившись силою крестною и приготовившись к бою, пошел против них.(Войска) сошлись на Чудском озере, было и тех и других большое множество…
… И обратились враги в бегство и гнали их с боем, как по воздуху, и некуда им было бежать; и гнали их верст 7…и пало немцев 500» а) Невской битве; б) Ледовом побоище;
в) Грюнвальдской битве; г) Сражении у мыса Гангут.
12. Отметьте причину Ливонской войны:
а) стремление России выйти к Балтийскому морю; б) стремление России выйти к Черному морю; в) стремление Речи Посполитой посадить на российский престол королевича Владислава; г) недовольство Речи Посполитой присоединением земель Запорожской Сечи к России.
13. С именами Д.Пожарского и К Минина связано: а) второе ополчение; б) выборы Василия Шуйского на престол; в) восстание холопов; г) «семибоярщина».
14. В 1613 году Земский собор избрал на престол Михаила Романова. Укажите, чем определился этот выбор: а) Михаил Романов был государственным деятелем;
б) «Миша де Романов молод, умом не дошел и нам поваден будет»;
в) его канди датуру поддержала армия; г) он хотел быть царем.
а) гибкая политика князей по отношению к Орде;
б) ослабление других русских княжеств в результате нашествия монголо-татар;
в) заинтересованность ордынских ханов в сильном политическом центре на Руси;
г) стремление князей наиболее сильных русских княжеств встать под руку
В2. Установите соответствие между именами князей и событиями, связанными с их деятельностью.
В3. Расположите в хронологической последовательности следующие события. А) стояние на реке Угре; Б) Куликовская битва; В) Ледовое побоище; Г) Любечский съезд
В4. Соотнесите понятия и определения
В5.Прочтите отрывок из документа и напишите имя князя, о котором идет речь.
«Он уделял много внимания просвещению и переводу книг, созданию библиотек, строительству. При нем были возведены в Киеве Золотые ворота и главный храм города, поставленный в честь жестокой сечи с печенегами. Ответ: _______________-
Прочтите отрывок из книги современного историка выполните задание С1 . Используйте в ответах информацию источника, а также знания из курса истории.
« Он был, прежде всего, «разумный самодержец, как определил его величайший русский поэт. Не романтическое вдохновение, а трезвый расчет, не сердечные влечения, а работа ума руководили им в главном деле его жизни – возрождении единства и независимости Русской земли… Он не поражал воображение современников ни личной воинской доблестью, как его прославленный прадед, ни кровавыми театральными эффектами, как печально знаменитый внук. Его политической целью и вместе с тем опорой была Русская земля и ее народ. Он первым осознал эту землю не собранием княжеских уделов, а единым великим государством, связанным исконной исторической традицией.
Развивающееся сознание исторического единства и суверенности Русской земли, все более ясное и четкое, проходит красной нитью через всю его самостоятельную политическую жизнь и принципиально отличает его от всех предшественников… История знает не многих деятелей, добившихся таких прочных и масштабных успехов, так повлиявших на судьбы своей страны. Обновленная, возрожденная великая Русская держава – главный итог многолетнего велико княжения первого государя всея Руси».
1. О каком государе средневековой Руси идет речь в тексте?
2. На какое время приходится правление государя?
3. Что имел в виду историк, говоря о прочных и масштабных успехах первого государя всея Руси? (Укажите не менее двух положений)
Контрольный тест 10 классе по истории России
за первое полугодие
1. Что из названного было причиной призвания варяжских князей:
а) усобицы между славянскими и финно-угорскими племенами;
б) необходимость установления связей с Византией;
в) стремление объединить север и юг Руси в единое государство;
г) желание получить экономическую и культурную помощь Запада.
2. Согласно летописным свидетельствам, восстание древлян в 945 г. было вызвано:
а) межплеменной рознью древлян и вятичей; б) попыткой князя Игоря вторично взять дань с древлян; в) нежеланием древлян принимать христианство; г) насильственным набором древлян в дружину князя Святослава.
3.Какой из названных терминов обозначает одну из форм зависимости Руси от Золотой Орды: а) число; б) вира; в) вервь; г) пожилое.
4. Как назывался срок, ограничивающий переход крестьян от одних землевладельцев к другим: а) Юрьев день; б)вира; в) урочные лета; г) заповедные годы.
5. Великий князь владимирский в конце XIII – XIV веке приобретал право на княжение при условии: а) согласия Земского собора; б) согласия Боярской думы; в) передачи этого права от отца к сыну; г) получения ярлыка в Орде.
6. Прочтите отрывок из летописи и укажите, о каком князе идет речь.
«В 1480 году к великому князю пришла весть, что царь Ахмат доподлинно идет со своею ордою – с царевичами, уланами и князьями, а также с королем Казимиром в общей думе; король повел царя на великого князя, желая разорить христиан…
Проводники вели царя к реке Угре, на броды. Тогда великий князь послал на Угру своего сына, брата и всех воевод со своими силами. Придя, они стали на Угре и заняли броды и перевозы».
7. Когда произошла Невская битва и состоялся второй поход Батыя на Русь:
а) 1237г.; б) 1240г.; в) 1242г.; г) 1265г.
г) стремление князей наиболее сильных русских княжеств встать под руку московского князя.
9. Одним из результатов внешней политики Российского государства во второй половине XVI века было: а) присоединение к России Крыма; б) присоединение к России Казанского и Астраханского ханств; в) присоединение к России Левобережной Украины; г) завоевание Россией выхода в Балтийское море.
10. Князь Иван Данилович Калита вошел в историю как: а ) автор «Указа о заповедных летах»;
б ) победитель монголо-татар; в ) автор «Русской Правды»; г ) «собиратель земли русской».
11. Династия Романовых утвердилась на российском престоле в результате:
а) дворцового переворота; б) выборов на Земском соборе; в) решения Семибоярщины;
г) договора Василия Шуйского с Польшей.
12. Какое из названных событий произошло в XIII веке: а) стояние на реке Угре; б) Невская битва; в) крещение Руси; г) Куликовская битва.
13. С какими событиями отечественной истории связаны даты 1497 г., 1550г.
а) принятием Судебников; б) реформы Избранной рады; в) опричниной Ивана Грозного;
г) расширением территории Московской Руси.
14. Кто из названных правителей первым принял титул «Государь всея Руси»:
а) Иван I Калита; б) Дмитрий Донской; в) Иван III; г) Михаил Романов.
15. Кто из названных князей осуществил крещение Руси:
а) Ярослав Мудрый; б) Александр Невский; в) Владимир Мономах; г ) Владимир Святославович.
В2. Расположите в хронологической последовательности события начала XVII века.
А) царствование Василия Шуйского; б) вступление в Москву Лжедмитрия I;
в) избрание Михаила Романова на царство; г) освобождение Москвы от интервентов.
В3. Установите соответствие между событиями и годами, когда они произошли.
битва на реке Калке
разорение монголо-татарами Киева
сражение на реке Воже
набег на Москву хана Тохтамыша
В4. Установите соответствие между названиями произведений, сборников и их содержанием.
В5. Прочтите отрывок из «Повести временных лет» и назовите князя, который сказал: «Если не придет кто завтра на реку – будь то богатый или бедный, или нищий, или раб,- будет мне врагом».
И не послушал их князь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили(князя) и дружину его, так как было ее мало».
Когда произошло описываемое в летописи событие?
О каком древнерусском князе идет речь.
Укажите, как назывался объезд князем подвластных земель с целью сбора дани?
Приглашение варяжских князей (Часть 1)
Летописный Рюрик «из-за моря» лишён типичного для средневековых сочинений отличительного признака предводителя: не указаны обстоятельства его смерти. Ничего не сообщается и о способе его погребения, месте расположения могилы. Такие «умолчания» автора ПВЛ позволяют усомниться в том, что призванный князь входил в число древнерусских языческих властителей, предания о деяниях которых сохранились в устной традиции к началу летописания. Исторический портрет Рюрика в статье 6370 (862) г., казалось бы, указывает на невозможность отождествления родоначальника русской правящей династии с одним из его североевропейских тёзок. Частью специалистов этот сигнал ПВЛ воспринят: не исключая историчности Рюрика, они не заняты поисками его «двойника»-современника в европейских королевских родословиях Раннего Средневековья. Так, Анне Стальсберг предположила, что первые русские князья были наёмниками не самого высокого социального уровня(1) [Стальсберг А., 1994, с. 198].
Однако другая часть исследователей потратила немало сил на поиски приличествующих нашей славной истории прародителей призванного варяга и его идентификацию: одни ищут Рюрика среди балтийских славян, полагая, что те и есть упоминаемые «Повестью» варяги, другие же давно обрели искомое в лице конунга Рёрика, известного по западноевропейским раннесредневековым хроникам. Именно он, по их мнению, и явился с братьями(2) для наведения порядка к словенам и соседним с ними племенам в 60-е годы IX века, временно отстранившись от дел во Фрисландии и Дании. Любые иные древнескандинавские Рёрики из правящих родов никак не вписываются в систему летописных датировок ранней истории Руси и напрочь лишаются шансов считаться родоначальниками русской княжеской династии.
По логике так называемого здравого смысла, позиция приглашающей стороны трудно объяснима: племена, платившие дань варягам и несколько лет назад прогнавшие их, к ним же и обратились с просьбой прийти на княжение. Можно допустить, что призвали не тех варягов, а каких-то других, благо не наблюдалось недостатка в конунгах разного калибра. Правда, предполагать, что население бассейна Волхова в тонкостях разбиралось в том, чем дружинники Рюрика (Рёрика) отличались от их «коллег», служивших, скажем, Эйрику Анундсону, вряд ли возможно. Как те, так и другие, скорее всего, ассоциировались с большой вооружённой ватагой, бороздившей на кораблях водные просторы в поисках дани и другой добычи. Неслучайно, даже книжником-летописцем все скандинавы, упоминаемые им в рассказах о событиях IX – X вв., во всех случаях, кроме этнографических экскурсов, не идентифицируются точнее общего видового определения – «варяги». Для него они все, как бы, на одно лицо. Вряд ли, двумя сотнями лет ранее познания кривичей или словен в заморской этнографии были обширнее.
Впрочем, такое приглашение, имей оно место в действительности, не стоило бы относить к разряду немыслимого, ведь известны случаи, когда франкские императоры нанимали одних викингов для защиты от других. Примеров обращения за военной помощью к чужеземцам в литературе Средневековья множество. В их числе и приглашение вождём бриттов Вортигерном братьев-саксов Хенгиста и Хорсы, которое (в описании Видукинда Корвейского) некоторыми специалистами считается ближайшей параллелью летописному сказанию.(3) Другой, географически более близкий к Поволховью, пример известен из саги и датируется правлением Харальда Прекрасноволосого. Когда норвежец Торольв со своим вооружённым отрядом в очередной раз отправился в Финнмарк и вёл там торговлю с лопарями, к нему явились послы квенов и сообщили, что на их землю напали карелы и Фаравид (предводитель квенов – В.Л.) просит, чтобы Торольв «шёл к нему на подмогу» [Сага об Эгиле, XIV]. Помощь была оказана, карелы потерпели поражение, а победителям досталась богатая добыча. Квены не повторили судьбу бриттов: на их земли призванные союзники не покушались.
Возвращаясь к упомянутой нами ранее логике здравого смысла (которая, казалось бы, могла быть препятствием для приглашения на княжение изгнанных ранее варягов), предположим, что ею руководствовался и летописец. Допустим, что он, как бы убеждая своего читателя, что призывающие обращались не к тем, кого прогнали, именно для этого после слов «идоша за море къ варягомъ» вставил пояснение «къ руси», снабдив его комментарием, «созвучным» одному из перечней народов в этногеографическом экскурсе ПВЛ. Однако в легенде иной порядок перечисления «племён»: варяги, русь, свеи, урмане, «анъгляне», готландцы, в то время как в исходном тексте (в недатированной вводной части «Повести») – варяги, свеи, урмане, готландцы, русь, «анъгляне». Под пером летописца русь «подтянулась ближе к варягам для прямого отождествления» [Вилкул Т.Л., Николаев С.Л., 2020, с. 154], которое, думается, и было задачей автора, а вовсе не устранение нестыковок со здравым смыслом в нашем нынешнем его понимании.
Противоречие между изгнанием варягов и последующим приглашением их же на княжение и вовсе может оказаться надуманным, если согласиться с тем, что летописной легенде присущ мотив возвращения (в результате призвания на царство) ранее низложенной династии, которому уделено внимание в нашей, уже упоминавшейся (см. прим. 3), статье из этого сборника.
Этнографический комментарий в тексте легенды оставляет впечатление явно инородного, не имевшего места в источнике, с которым работал летописец. Совпадение с перечнем народов во введении подчёркивает это. Отождествление руси и варягов применительно к эпохе Рюрика (в её датировке в ПВЛ) тоже может иметь искусственный характер. Скорее всего, на Русь слово «варяг» попало в XI в., так как вероятные источники экзонима в значении «скандинавы» датируются не ранее первой половины этого столетия, поэтому летописные свидетельства о варягах в статьях о событиях ІХ – Х вв. с высокой вероятностью анахронистичны [там же, с. 141, 142, прим. 10]. Если прототип легенды создавался, как
полагают некоторые исследователи, ранее XI в., в нём должна бы фигурировать русь без отождествления её с варягами.
Строгое следование тексту ПВЛ убеждает её читателя, что приглашали не кого-то персонально, то есть не специально Рюрика: «поидѣте княжитъ и володѣти нами» относится к руси в целом. Летописец, словно предчувствуя, что потомки станут искать истоки первой русской правящей династии в кронах генеалогических деревьев королевских родов стран Северной Европы, выстроил текст легенды так, чтобы напрочь исключить такие попытки: «ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зъвутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте, тако и си» [ПВЛ, с. 13]. Возможно, в представлении создателя летописи и современного ему читателя, Рюрик и пришедшие с ним никак не должны были ассоциироваться со шведами и норвежцами, равно как и с обитателями Готланда или англами. Первый князь хотя и варяг, но особого рода: ни свей, ни урманин, ни кто-либо иной из представителей северных народов. Он, его братья и потомки принадлежат к отличному от других этническому образованию – руси, следы которого искать на севере Европы уже во времена создания ПВЛ было бы бессмысленно, ибо Рюрик, отозвавшись на приглашение княжить словенами, кривичами и чудью, «пояша по собѣ всю русь, и придоша».
Среди варяжских народов летописной легенды, равно как и в этногеографическом введении ПВЛ, отсутствуют даны, что сторонниками отождествления летописного Рюрика с Рёриком считается одним из доказательств их правоты и явным намёком на датские корни первоначальной руси.(4) Это заблуждение проистекает из особенностей введения, вернее, текста, послужившего ему источником. В нём мы не найдём, к примеру, ясов и касогов, летописцу хорошо известных [там же, с. 31, 64, 72, 129], не увидим и неоднократно отмеченных на страницах
«Повести» хазар и печенегов, и даже половцев – самого упоминаемого ею иноземного народа, но во введении нашлось место меотам и сарматам [там же, с. 7], сошедшим с исторической сцены за много веков до начала летописания. Перечни варяжских народов в легенде и в этногеографическом введении почти совпадают (см. выше). Первый из них, наверняка, создавался с оглядкой на второй, смоделированный по источнику, где не упоминались даны(5). Включение в этногеографическое введение руси как и ряда балтских и финнских образований (меря, мурома, весь, пермь, печера, корсь и другие), скорее всего, не принадлежит к числу книжных заимствований и отражает знание летописцем начала XII в. или его информатором восточноевропейских реалий своего времени.
Сторонники отождествления летописного Рюрика с Рёриком важнейшей составляющей своих построений считают частично совпадающие хронологические данные жизни и деяний этих персонажей. Последнее западноевропейское сообщение о Рёрике датировано 873 г., когда он присягнул на верность Людовику Немецкому, а девятью годами позже Фризия, которую он в 872 г. получил в управление от Карла Лысого, досталась ещё одному датчанину – родственнику Рёрика Годфриду, сыну Харальда Клака [Пчелов Е.В., 2001, с. 74]. Из этого следует, что Рёрик умер до 882 года, оставаясь до конца своих дней правителем Фризии. Предполагать иное, например, лишение его императором прав на владение, нет оснований, ибо такое событие непременно отразилось бы в хрониках.
Если допустить, что Рёрик = Рюрик, то его предполагаемая дата смерти (882 г. или немногим ранее) довольно близка той, что указана в ПВЛ (879 г.). «Княжитъ и володѣти» словенами, кривичами и иже с ними летописный Рюрик вызвался в 862 г. Отмеренные ему в «Повести» 17 лет правления не отмечены никакими событиями. Летописцу, похоже, нечего было сказать об этом княжении. Характеристика деятельности призванного князя в нежданно приобретённых им землях в Лаврентьевской летописи сведена к фразе «раздая мужемъ своимъ грады» [ПВЛ, с. 13]. По Ипатьевской редакции ПВЛ, Рюрик, по мере продвижения на юг, занят лишь обустройством мест пребывания: сначала пришедшие с ним «срубили» град Ладогу, затем – Новгород [ПСРЛ. Т. II, стб. 14].
В итоге получился портрет правителя-пацифиста: Рюрик – единственный из древнерусских раннесредневековых князей, который вовсе не ведёт войн. Все другие, от Олега до Ярослава, непременно воюют, если уж не с иноземцами или взбунтовавшимися древлянами, то с собственными братьями. В отсутствие традиции письменной передачи исторической информации, автор начала XII века мог вообще не располагать какими-нибудь сведениями, даже легендарными, о воинских делах давно минувших дней, ведь от предполагаемого «призвания» его отделяли два с лишним столетия, а предел живой памяти, как показал Ян Вансина, смещается каждые 80 лет вместе со сменой поколений [Vansina J., 1985, p. 23, 24, 168, 169]. Однако «миролюбие» варяга может объясняться вовсе не этим, а замыслом летописца: Рюрик прибыл к словенам, чюди и кривичам в смутные для тех времена, когда «не бѣ в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша в них усобицѣ, и воевати почаша сами на ся» [ПВЛ, с. 13]. Его же, собственно за тем и пригласили, чтобы мир установил.
По убеждению автора «Повести», которое он стремится передать и своему читателю, только княжеская власть – источник закона и порядка на Руси. А.П. Толочко указывает на прямое сходство легенды о призвании варягов с рассказом о приглашении Владимира Мономаха на княжение в Киеве, где в 1113 г. вспыхнули беспорядки после смерти Святополка Изяславича: «Оба эпизода построены по одному сюжетному плану (безначалье – мятеж – призвание князя – восстановление порядка) и, в сущности, говорят об одном: призвание князя есть высшее проявление его власти» [Толочко А.П., 2015, с. 99].
В отличие от летописного Рюрика, Рёрик европейских хроник в эти же 17 лет не раз напоминал о себе. В январе – апреле 863 г., то есть год спустя после предполагаемого начала княжения в Ладоге (или Новгороде) он совершил поход вниз по Рейну, а осенью 867 г., утратив к тому времени владения во Фризии, угрожал императору Лотарю, вынудив того собирать ополчение для защиты от возможного набега [там же, с. 73]. Дважды (оба раза осенью) в 870 г. в Нимвегене и в 872 г. в Трейэктуме он проводит переговоры с Карлом Лысым, по результатам которых возвращает себе земли во Фризии, став вассалом Карла, а уже в июне следующего 873 г. присягает на верность Людовику Немецкому [там же, с. 74]. К тому же, часть времени, совпадающего с гипотетическим новгородским княжением, Рёрик владел землями между Северным морем и р. Эйдер, пожалованными ему в 857 г. датским королём Хориком II (854 – 867 / 873 гг.) [там же, с. 73].
Полемизируя с противниками тождества Рёрик = Рюрик, Е.В. Пчелов верно указывает на хронологические пробелы в данных западноевропейских источников, что, по его мнению, свидетельствует в пользу того, что Рёрик «мог оказаться и на Руси» [там же, с. 74]. Не станем исключать возможность (по крайней мере, теоретическую) такого («челночного») управления далеко расположенными друг от друга территориями: ведь оставляли же (временно) короли-викинги свои владения, отправляясь в заморские походы, иногда очень продолжительные.
В вопросе датировки прихода Рюрика сторонники его отождествления с Рёриком не проявляют согласия. Большинство верит в высокую точность летописной хронологии (иногда допускается незначительное, в несколько лет, отклонение от неё), но высказывались и отличные от господствующей точки зрения. Так, А.А. Горский, отталкиваясь от времени сокрытия клада Westerklief II, найденного во фрисландских владениях Рёрика, допускает, что тот отправился в Восточную Европу в начале 880-х годов [Горский А.А., 2014, с. 29, прим. 21]. А.П. Новосельцев, напротив, удревнял летописную дату и относил появление Рюрика к середине IX в. или даже более раннему временеми [Новосельцев А.П., 2000, с.
462], основанием для чего считал, прежде всего, такую очевидную ошибку древнерусского книжника, как запись о воцарении Михаила III в Византии под 852 годом вместо 842-го.
Существенным противопоказанием для совмещения одним лицом ролей двух исторических персонажей – Рёрика и Рюрика – является (помимо заметной искусственности летописного известия о нём), проблема хронологического свойства. Речь не об упомянутых Е.В. Пчеловым лакунах в данных западноевропейских источников, а об условности летописной хронологии событий второй половины IX – первой половины X вв. Принимая тождественность Рюрика и Рёрика, исследователи должны были бы признать и высокую степень точности ранних летописных дат. Например, уверовать в то, что Игорь и Ольга вступили в брак в 6411 (903) г. спустя 24 года после смерти Рюрика, отмеченной в «Повести» под
6387 (879) г., когда жениху уже исполнилась четверть века, что для единственного сына (каковым летопись представляет Игоря) родоначальника династии весьма поздно. Впрочем, эта дата выглядит не такой уж и невероятной при условии некоторых допущений (того, например, что по времени заключения это был не первый, то есть не самый ранний, его брак). Ещё менее правдоподобно, что в столь зрелом возрасте Игорь оставался под опекой Олега, как, впрочем, и в последующие годы, вплоть до смерти регента в 6420 (912) году. Сложно принять на веру и то, что на 39-м году совместной жизни6 Ольга подарила единственного наследника разменявшему шесть десятилетий князю Игорю (7).
Хронологические построения летописца в диапазоне от смерти Рюрика до вокняжения Святослава, прежде всего «растянутые» и равнопродолжительные периоды правления двух первых преемников родоначальника династии, дали основание М.Н. Тихомирову и О.В. Творогову считать искусственным соединением Игоря с Рюриком, а их прямое родство историографической легендой [Тихомиров М.Н., 1979, с. 35; Творогов О.В., 1994, с. 7]. Другие исследователи рассматривали столь малореалистичные датировки как основание для поиска «утраченного» княжеского поколения, не учтённого древнерусским книжником (8).
Искать его можно лишь при наличии непоколебимой веры в достоверность летописной даты варяжского призвания. Не понятно, правда, как автор ПВЛ, столь точно знавший самые ранние, первые даты начальной истории, мог в дальнейшем повествовании «потерять» одно, а то и два поколения, чтобы потом вынужденно и непомерно растягивать срок правления князя Игоря. Скорее всего, летописец ничего не «терял» и порядок первых княжеских поколений знал верно, а из Игоря сделал «долгожителя» по иным хронологическим соображениям. Автор ПВЛ не пытался максимально углубить корни правящей династии, возведя начало её истории, скажем, к царям троянским или римским императорам, как это не раз делали европейские книжники, руководствуясь тем, что престиж царственного рода в немалой степени определяется его древностью(9).
Устанавливая начальную дату княжения Рюрика, он опирался не только на легенды, но и на факт вполне исторический, почерпнутый из доступного ему источника, – «летописанья греческого». «Призвать» варяга автору «Повести» надо было до даты первого похода руси на Константинополь, известного ему из хроники Продолжателя Амартола [Истрин В.М., 1920, с. 511]. Нашествие случилось в 860 г., а в летописи оно ошибочно отнесёно к 866 г. [ПВЛ, с. 13]. Отсчитав от этой даты несколько лет, создатель ПВЛ и получил время прихода в Ладогу варягов-руси, которое без сомнения было бы иным, окажись год нападения на Царьград верно указан (10).
Если бы вычисление времени появления Рюрика велось от правильной даты похода (860 г.), то оно пришлось бы не на 86211, а, вероятно, на 856 г., и пожар горизонта Е2 культурного слоя Старой Ладоги12 уже не казался бы таким «блестящим подтверждением» летописной хронологии, как о том писали два известных исследователя [Булкин В.А., Мачинский Д.А., 1986, с. 19].
Никаких источников для определения даты призвания Рюрика у создателя ПВЛ не было, если, конечно, не предположить, что информация о ней принесена теми самыми варягами, что пришли с приглашённым князем. Тогда останется загадкой, в какой же календарно-хронологической системе время появления Рюрика сохранялось в устной традиции в течение двух столетий? Саги, даже если допустить, что они были сложены скандинавскими переселенцами, к источникам точной хронологии не отнести.
Сложности, с которыми сталкиваются исследователи при установлении дат большинства событий скандинавской истории дохристианского времени, хорошо известны. Даже время жизни и правления объединителя Норвегии конунга Харальда I Прекрасноволосого определяется приблизительно, а начальная дата его вступления на престол в научных публикациях встречается в нескольких вариантах. Приглашённые на княжение варяги не могли донести точную дату своего прибытия, соотносимую с понятным будущему летописцу счётом лет «от сотворения мира» ни в устной (в сагах13, например), ни в письменной форме (14), равно как и призвавшие их не сумели бы зафиксировать это событие в таких хронологических координатах, которыми мог бы воспользоваться монах-летописец много лет спустя (в начале XII в.). Нет никаких оснований предполагать существование в 60-е годы IX в., то есть в эпоху призвания Рюрика по хронологии «Повести», у зазвавших заморских варягов словен, кривичей и чуди какой-то традиции «анналистического» исчисления времени, по годам правления князей, например. Сама возможность существования у них в то время наследственной княжеской власти ничем не подтверждена.
Отмечая искусственность даты прихода Рюрика, мы упомянули некоторое удревнение летописцем истории династии, носящей его имя. На много ли? Ответить на этот вопрос помогут уже высказывавшиеся в литературе мнения о времени утверждения Олега в Киеве и становления этого города как центра древнерусской политии (15). Выдвигалось предположение, что это случилось «около 900 г., вовсяком случае, ненамного раньше» [Франклин С., Шепард Д., 2000, с. 160](16). А.А. Амальрик относил это событие к 900 году [Амальрик А.А., 2018, с. 108]. А.В. Назаренко уверен в необходимости сдвинуть летописную дату начала княжения Олега в Киеве в сторону упозднения, ближе ко времени заключения договора с Византией в 911 г. [Назаренко А.В., 2012, с. 13, прим. 2].
К.А. Цукерман, предлагая новую хронологию правления Олега, приводит ряд аргументов в пользу того, что «экспансия на юг и завоевание Киева должны быть, видимо, передвинуты с 880-х – 890-х гг. на 910 – 930-е гг.», что, помимо прочего, «поможет ликвидировать большой разрыв между письменными источниками и археологическими находками, ведь долгие годы раскопок так и не дали никаких материалов, которые доказывали бы важность Киева в IX в.» [Цукерман К., 1996, с. 77; 2003(б), с. 84]. В других своих работах он относит появление Рюрика приблизительно к 895 г. [он же, 2003(a), с. 76 – 99], а утверждение Олега в Киеве (возникшем «на исходе IX века как торговая фактория на окраине Хазарского каганата») полагает возможным «лет 30 – 40 спустя после летописной даты этого события» [он же, 2018, с. 661].
А.С. Щавелёв связывает завоевания славянских «племён» киевскими князьями (начиная с Олега и Игоря) со временем после 900 г., отмечая, что такая датировка снимает большинство противоречий генеалогического и общеисторического плана летописного нарратива [Щавелёв А.С., 2017(б), с. 28]. Исследователь обращает внимание на то, что после нападения руси на Константинополь в 860 г. и возможного её крещения около 866 / 867 г. нет ни одного упоминания о ней в византийских источниках до начала X в. [он же, 2016, с. 534], но крайне маловероятно предполагать, что росы, обитая в Киеве, больше 30 лет не вступали в контакты с империей [там же, с. 535]. Отсутствие византийских сообщений о руси
согласуется с археологическими данными: в городе до начала X в. нет «ни скандинавских древностей, маркирующих распространение скандинавов-руси, ни кладов дирхамов, обозначающих пути дальней транзитной торговли, ни признаков какой-либо военно-политической элиты» [там же, с. 535].
Картина меняется в первой четверти X в. К тому времени относится целый комплекс известий о росах, клады дирхамов, археологические признаки (укрепления, погребения вооружённой элиты, торговый район Подол), возникновения Киева как политического и торгового центра [там же, с. 536]. Здесь уместно вспомнить и соображения Генрика Ловмянского, с Олегом прямо не связанные. Он, считая «явно вымышленным элементом» хронологию Рюрика, созданную в начале XII в. и не дающую оснований для выводов об отношении Рюрика к Рёрику, полагал, что «действительный Рюрик подвязался в Ладоге, скорее всего, на переломе IX и X веков – через четверть века после смерти Рорика фрисландского» [Ловмянский Г., 1963, с. 246, 247]. Имеющиеся сейчас в распоряжении исследователей археологические источники позволяют согласиться с теми учёными, которые относят утверждение варягов Олега в Киеве ко времени около рубежа столетий. В таком случае Рюрик, окажись он, в строгом соответствии с летописными данными, реальным родоначальником древнерусской династии (т. е. отцом Игоря), должен был появиться на исторической арене заметно позже 60-х годов, ближе к концу IX в.
Если связь двух этих князей достоверна, а степень их родства определяется как отец – сын, то при отсутствии подтверждённых дат жизни первого из них, о времени его деятельности можно было бы строить предположение по некоторым вехам жизни второго (рождение, начало княжения), окажись они достоверно известными. Однако источники позволяют говорить лишь о том, что в 911 г. Игорь не правил той русью, что заключала мирный договор с греками (в летописном тексте этого документа он не упомянут, как, впрочем, и никто из возможно имевшихся родственников Олега; не исключено даже, что к тому времени он ещё и не родился). Его вступление на престол могло приходиться на любой год в интервале от конца 911 до 941 г. Напомним, что А.А. Шахматов склонен был относить это событие к завершающей фазе указанного периода: «водворение Игоря в Киев относится ко времени около 940 года», – писал он [Шахматов А.А., 1915, с. ХХХIII; 1916, с. 74].(17)
В пользу начала правления скандинавской династии в Киеве около условного 900 года свидетельствуют и нумизматические данные, сейчас имеющиеся в распоряжении исследователей. В киевском монетно-вещевом кладе 1851 г., младшие монеты чеканены в 293 г. х. (905 / 906) саманидским эмиром Исма‘илом ибн Ахмадом. Вяч. С. Кулешов датой тезаврации клада считает время «вряд ли позднее 907 – 908 гг.» [Кулешов Вяч. С., 2012, с. 171]. Основанием для такого вывода, по его словам, служит беспрецедентно быстрое ежегодное обновление монетной массы в первой четверти X в., когда «запаздывание дат младших монет по отношению к датам тезаврации кладов этого времени минимально – буквально
считанные годы» [там же, с. 171, 172]. Другой киевский клад (1913 г.), где младшими монетами являются саманидские дирхамы, выпущенные между 287 и 294 гг. х. (900 – 907), мог быть сокрыт «около 908 г.» [там же, с. 177].
В завершение экскурса о времени утверждения руси в Киеве не лишне вспомнить, что в сочинении византийского императора Константина VII Багрянородного упоминаются представители только двух поколений архонтов росов – Игорь и его сын Святослав, правивший в Немогардасе(18) [DAI. 9. 4 – 5], отнесённом к городам «внешней» Росии19. Столь скупые сведения о княжеском семействе явно контрастируют с осведомлённостью этого автора в генеалогии правителей некоторых других народов, например, венгров. Тому могут быть разные причины: от недостатка информации до придания внешнеполитическим «делам венгерским» большего значения, чем росским. Допустимо, однако, предполо-жить, что знакомые византийскому императору киевские росы – образование совсем молодое, правящий род которого и был не глубже двух поколений.
Примечательно, что имя родоначальника династии фиксируется в княжеской ветви, утратившей шансы на киевский престол. Отметим и тот факт, что первым так назвал одного из своих сыновей именно новгородский князь, но для нас важнее другое – дата рождения второго из упомянутых «Повестью» Рюриков подтверждает то, что легенда о призвании варягов и её главный персонаж в указанное время уже были известны (в правящем семействе, по крайней мере). Такой порядок взаимодействия княжеского именослова и легенды (когда сначала возникнет некий текст, а имя, упоминаемое в нём, со временем получает распространение) не раз отмечен в историографии. Вариант обратного влияния (уже проникшее в княжескую среду имя было вставлено в легенду) обычно не рассматривается.
В древнерусском именослове у Рюрика схожее положение с родоначальником полоцкой династической линии: Рогволодом становится лишь сын Всеслава, внук Брячислава и правнук Изяслава Владимирича [Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б. 2021, с. 30], чьё княжение приходится уже на начало XII в.
Ввиду отсутствия в ПВЛ каких-либо иных «зацепок», проливающих свет на время создания легенды, исследователи вынужденно обращаются к «Похвале Владимиру»(20) Илариона – единственному древнерусскому внелетописному тексту раннего происхождения (написан до 1050 г.), как-то отражающему родословие княжеской династии. В ней автор упоминает Игоря, Святослава и Ольгу, но молчит о Рюрике. Из этого можно заключить, что во время создания этого сочинения легенды о призвании ещё не существовало и наиболее вероятное время её появления приходится на 50-е – первую половину 60-х годов XI века, но такой вывод базируется на весьма шатких основаниях, ведь целью сочинения Илариона была отнюдь не история правящей династии, и он вполне мог ограничиться теми её представителями, которые, по его словам, «мужьствомъ же и храборъствомъ прослуша въ странахъ многах, и побѣдами и крѣпостию поминаются нынѣ и словуть» [Молдован А.М., 1984, с. 91, 92].
Отсутствие упоминания имени династа-эпонима в произведениях Илариона и других древнерусских сочинениях домонгольской эпохи некоторыми исследователями рассматривается как ключевой факт, доказывающий неисторичность призванного князя. Их оппоненты аппелируют, в числе прочего, к названию пра-вившего на Руси рода Рюриковичей, видя в нём неоспоримое доказательство своей правоты и реального существования полулегендарного правителя.(21)
Княжеский именослов, отражённый в «Повести», демонстрирует крайне редкое обращение к древнейшим именам. Если Рюрик Ростиславич был единственным (кроме реального или мнимого основателя династии), известным летописцу, носителем этого имени, то тёзкой Игоря Старого оказывается только сын Ярослава Владимировича, умерший в 6568 (1060) г. [ПВЛ, с. 71]. То есть имя князя вполне исторического, известного не только «Повести», но и другим источникам, воспроизводилось в правящем семействе не чаще имени Рюрика. Олегов же в княжеском именослове «Повести» немногим больше, чем Игорей и Рюриков. Это имя носили сыновья Святослава Игоревича и Святослава Ярославича.
Первый родился, вероятно, в 950-х годах, второй – столетием позже. А.П. Толочко в связи с этим обращает внимание на симметрию имён и дат [Толочко А.П., 2015, с. 44].
Не лишне вспомнить, что ПВЛ знает лишь одну Ольгу – супругу и преемницу Игоря. Других носительниц этого имени не отмечено вплоть до второй четверти XII в., когда так были названы дочь полоцкого князя Вячеслава Святославича и дочь Юрия Владимировича Долгорукого, ставшая в 1150 г. женой Ярослава Владимировича Осмомысла [Коган В.М., 1993, с. 226, 227].
Впрочем, любые суждения о встречаемости в «Повести» женских имён стоит считать некорректными из-за особенностей этого источника, суммированных Анджеем Поппэ: «Не было принято называть по имени супругу и упоминать о рождении княжеских дочерей, и даже о родственных связях с другими династиями в результате выдачи замуж княжон сообщалось весьма редко. Повесть временных лет, отметившая последовательно рождение сыновей Ярослава, ни словом не упоминает его дочерей» [Поппэ А., 1997, с. 108].
Итак, попытки рассчитать время создания легенды, опираясь на княжеский именослов, отражённый в ПВЛ и сочинении Илариона, не дают однозначного результата, а других источников, увы, нет.
Объясняя появление иноземца во главе восточнославянского государства, исследователи, с доверием воспринимающие летописный рассказ о приглашении Рюрика группой племён(22), остаются в плену таких представлений о возможных механизмах этого процесса, которые сложились под влиянием реалий развитого Средневековья и Нового времени, когда отпрыск европейской династии мог по-лучить власть за рубежами своей страны путём заключения удачного династического брака или же избрания на престол, которое и соответствует «призванию» в терминологии «Повести». Для финала первобытной эпохи более вероятны иные сценарии прихода чужеземцев к управлению социумами. Так, у пруссов и литовцев «власть в отделяющейся от рода дружине мог получить любой удачливый в битвах воин, в том числе и выходец из других этнических группировок, вождями могли стать не представители родовой аристократии, а иноплеменники» [Кулаков В.И., 1989, с. 36]. Хорошо известен аналогичный случай (создание «державы» Само) и у славян в VII в. [Хроники Фредегара…, IV, 48 (с. 212)].
Такой путь прихода к власти, имей он отношение к Рюрику, мог бы объяснить, почему о родословной основателя династии ничего не знали даже современники, не говоря уже о летописце, взявшемся за перо два века спустя, и стало бы понятно, от чего «саги красноречиво молчат о скандинавском происхождении русских князей» [Джаксон Т.Н., 1991, с. 164]. Правда, для того, чтобы доказывать или опровергать возможность такого сценария, надо выяснить, а были ли знать и дружины у словен в IX веке(23), но на этот вопрос ответ при имеющихся источниках получить проблематично.
Чтобы занять иностранный престол требуется, помимо прочего, наличие важнейшего условия – самого престола, то есть, применительно к нашему случаю, совокупности признаков, обозначающих существование в Приильменье и в бассейне Волхова в 60-е годы IX века династической надплеменной княжеской власти, осуществляющей свои функции в иерархическом, социально и экономически стратифицированном обществе, преодолевшем управленческие традиции времён военной демократии. Остаётся загадкой, где авторам, уверовавшим в приглашение варягов-правителей, видится такой престол доваряжского времени.
Не маловажно, что титуловаться приглашённый властитель должен бы в соответствии с традицией обретённого им престола, то есть по наименованию страны или призвавшего племени: «князь словенский» или «князь Словении», ес-ли словене не летописный конструкт (см. прим. 20), а реально существовавшая общность, игравшая заметную или даже ведущую роль в конгломерате приглашающих правителя племён. К примеру, титул и престол английских королей сохранились даже после завоевания страны герцогом Нормандии, почему же в Приильменье и Поволховье должно быть иначе? О покорении словен нашему источнику ничего не известно. По данным ПВЛ, у них было своё «княженье» «в
Новѣгородѣ» [ПВЛ, с. 10]. Даже допуская, что автором «Повести» завышен уровень политогенеза восточноевропейских славянских общностей и что приход Рюрика к власти мог быть аналогичен истории уже упоминавшегося выше Само (избрание предводителем удачливого иноземца), мы всё равно не сможем объяснить, отчего его ближайшие летописные преемники (Олег, Игорь) зовутся только русскими князьями, без указания в титуле народов, пригласивших варягов. Этому можно найти обоснование в случае завоевания, но не «призвания».