зачем звания в армии
Когда звания и чины не нужны
Множество ведомств в России имеют системы званий. Работники системы исполнения наказаний, полицейские, пограничники и многие другие носят форму, а их система званий копирует военную. Есть ведомства, военизированные не столь очевидно: представители Федеральной таможенной службы, прокуратуры и еще ряда ведомств тоже носят форму и погоны, но их звания (классные чины) звучат иначе – «советник» или «юрист такого-то класса». Значительная часть государственных служащих имеет чины, о которых обыватель может и не подозревать. Сегодняшняя система чинов оформилась к 2005 г., основы были заложены в 1995 г., а до того во многих учреждениях закреплялась ведомственными инструкциями.
Что такое воинское звание или гражданский чин? Это принципиально независимый от должности маркер, указывающий на способность человека выполнять некоторые обязанности. При прочих равных майор способен занимать более высокую должность, чем лейтенант, а государственный советник первого класса – более высокую, чем государственный советник третьего класса. Но при этом занятие должности не означает автоматического присвоения чина, а получение чина не является гарантией занятия должности. Продвижение в чинах и в должностях соотносится между собой, но не связано жестко. Зачем вообще было изобретать эту сложную конструкцию?
Воинские звания и гражданские чины, относительно независимые от должности, появляются в XVI в. Модель, похожая на существующую, формируется к середине XVIII в. Вполне в духе Нового времени создаются универсальные критерии оценки профессиональной деятельности. Человек по мере службы за некоторые заслуги получает чины/звания, их больше нельзя купить. При назначении на вакантную должность принимаются во внимание не только симпатии руководителя, но и меритократические маркеры – накопленные за годы службы чины и награды.
Новая сословная Россия
Помимо укрепления меритократических принципов в госуправлении, звания выполняли и другую функцию. Особенно важна она оказалась в России. Вернемся на границу XVIII и XIX века. На огромном пространстве существует централизованная власть, по нему же разбросана армия. Принципиальное отличие от современной ситуации – скорость транспорта и связи. Военные и государственные управленческие структуры могли оказаться в ситуации, когда нужно на месте принимать решения, которые сегодня принимаются в центре. Допустим, губернатор погиб на охоте. Весть об этом будет идти из, скажем, Иркутска как минимум два месяца в одну сторону. Пока информация дойдет до столицы и обратно, кто-то должен принимать решения. Тут на помощь приходят чины. Должность занимает старший по чину, а если есть несколько людей в одном чине, то появляются дополнительные критерии: возраст, срок нахождения в этом чине и т. д. Не факт, что система работает хорошо, но она минимизирует конфликты внутри себя.
Для успешного функционирования система званий (чинов) должна быть подробной, чтобы не было десятков людей в одном звании в конкретном подразделении. Но со временем, как и многие другие управленческие технологии Нового времени, система званий начала давать сбои. Например, в 1941 г. к отряду, выходящему из окружения, присоединяется летчик-полковник, который требует, чтобы его считали командиром. Человеком он может быть совершенно прекрасным, но не будет иметь понятия, как командовать стрелково-артиллерийской частью в тысячу человек. Специализация тут важнее, чем звание.
Наверное, есть универсалы, «идеальные руководители», да и выше определенного уровня разница между нанотехнологиями, электросетями и государственным имуществом, вероятно, стирается. Но в подавляющем большинстве случаев работа чиновника требует неплохого знания той сферы, с которой он работает. В этой ситуации кадровая политика с опорой на чины становится бессмысленной. Не говоря уже про содержательные компетенции, которые важны при назначении на должность. Современные управленческие технологии требуют учета массы других особенностей человека – коммуникативных, сетевых и т. д. Одновременно система назначений с опорой на чины становится попросту ненужной, ведь в гражданской сфере исчезла необходимость быстрого принятия решений в автономном режиме.
В армии и подобных структурах определенный смысл в званиях сохраняется – экстренные ситуации и действия в отрыве от начальства возможны на порядок чаще. Возможно, именно поэтому раннесоветская попытка отменить звания в армии фактически продержалась три года. Вводившиеся в 1922 г. «воинские должности» фактически были званиями, так как ситуация, в которой «комполка» командовал дивизией, не была редкой. Изменения 1924, 1935, 1940 и 1943 гг. окончательно вернули звания. В гражданских ведомствах без чинов после революции прожили существенно дольше. Долгое время их практически не было, после войны была попытка присвоить звания практически всем работникам всех ведомств (был даже проект званий для работников вузов), но в 1954–1958 гг. доля ведомств «с погонами» очень сильно сократилась, а чиновники – работники советских и партийных органов – дожили без персональных чинов до начала 1990-х.
Фактически система штатских званий уже изжила себя. В гражданских службах приходящий из бизнеса замминистра оказывается вовсе без звания руководителем пары-тройки «действительных государственных советников» какого-нибудь класса (генералов – на языке цивильной госслужбы). В полиции, например, нередка ситуация, когда в одном отделе полиции работает два десятка участковых в званиях от младшего лейтенанта до майора. Освободившуюся должность начальника участковых занимает не майор, а лейтенант, оставив позади не только единственного майора, но и пару капитанов и 10 старших лейтенантов. Упрощение лестницы званий в полиции и отход от военной структуры позволит радикально сократить разрыв между реальностью и тем, как «должно быть».
Как кажется, в армии упразднять систему званий пока нельзя, хотя в течение ближайшего полувека придется изобретать ей какую-то замену. Однако очевидно, что во всех полностью гражданских ведомствах ее нужно просто отменить.
А что делать с военизированными структурами? Нужны ли звания полицейским или сотрудникам МЧС, исправительных учреждений или таможенникам? Для промежуточных случаев должно быть и промежуточное решение. Всем этим службам точно не нужна лестница из 15–20 званий (как сейчас) – вполне достаточно 5–8, как в большинстве полиций мира. При этом старшие звания (примерно начиная с наших полковничьих) – это уже не звания, а должности в чистом виде, присвоение которых строго связано с замещением должности, скажем, комиссара или интенданта.
Пусть система мертва. Но, возможно, она безвредна? Просто милый рудимент прошлого, возможность сохранить традиции? Нет. Звания создают ложные ориентиры, порождая дополнительный разрыв между формальным и реальным. Эта система требует средств на свое обслуживание, бухгалтеры считают надбавки за классные чины, отделы кадров ведут учет, специальные подразделения готовят приказы и указы о присвоении очередных или внеочередных чинов и званий. Если завтра упразднить всю систему классных чинов, ликвидировать все подразделения, которые занимаются ее обслуживанием, и предложить всем работать «по должностям», не изменится практически ничего (кроме системы льгот).
Автор — директор по исследованиям Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге
Из истории воинских званий
Почему В.И. Ленин в 1917 отменил воинские звания, а И.В. Сталин в 1935 их снова ввёл
1.
Звания военным конечно нужны. По крайней мере мы привыкли к тому, что наши военные называются лейтенантами, майорами, полковниками, что человек, начиная службу с низких званий, постепенно достигает высоких, что за ту или иную провинность можно лишиться звания или быть пониженным в нём.
Хотя в современной истории бывали случаи, когда воинские звания отменяли. Например, в Китае система воинских званий была создана в 1955 году. В 1965 году воинские звания в КНР были упразднены указом Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей. В 1988 году они были восстановлены. Ещё более впечатляющий пример продемонстрировала Россия после Октябрьской революции, когда Советское правительство под руководством В.И. Ленина упразднило воинские звания, которые в 1935 году вернул И.В. Сталин. Сейчас в определённых кругах стало модным противопоставлять Ленина и Сталина. В этой работе мы постараемся доказать, что и отмена воинских званий большевиками и их возвращение был исторически обусловлены. Были нужны стране именно тогда, когда эти мероприятия проводились.
3.
Что кается белогвардейцев, забавно то, что высокие звания они стали массово себе присваивать, когда их армия потерпела поражение. Видать понимали, что в эмиграции престижнее будет именоваться бывшим генерал-майором, чем полковником; полным генералом, чем генерал-лейтенантом. «Игра на повышение» началась ещё с 1918 года, когда вице-адмирал А.В. Колчак, сам себе присвоил звание полного адмирала. Формально это было сделано решением Совета министров, когда Колчак устроил государственный переворот и назначил себя «Верховным правителем России». Ещё забавнее случай с генерал-лейтенантом П.Н. Красновым, которому очередное звание полного генерала (генерала от кавалерии) присвоил… казачий Круг.
Когда белогвардейцы уходили из России, главнокомандующий так называемой «Русской Армией» генерал-лейтенант П.Н. Врангель присвоил многим своим подчинённым очередные звания. В том числе более высокие, чем имел сам. Например генерал-лейтенант А.П. Кутепов, получил звание полного генерала (генерала от инфантерии) 20 ноября 1920 года, в то время как эвакуация белогвардейцев из Крыма проходила с 13 по 16 ноября. А упоминаемый выше, Б.А. Штейфон, стал генерал-лейтенантом уже после того, как в эвакуации был назначен комендантом лагеря в Галлиполи. Причём и Кутепов и Штейфон первое генеральское звание получили уже в Белом движении.
Раньше я думал, что Врангель, хоть себя повышать не стал, остался генерал-лейтенантом, как его предшественник А.И. Деникин. Но как-то на выставке в украинском парламенте я увидел подлинник приказа Врангеля изданного уже в эмиграции о том, что он принимает звание полного генерала от какой-то сходки казаков, или другой подобной общественной организации. Возможно это был казачий Круг, я не переписал приказ и теперь жалею, так как во всех официальных биографиях Врангель именуется генерал-лейтенантом. Понятно, что такое принятие званий по просьбе подчинённых является скрытым самоповышением. Это всё равно, как царь Петр Первый по прошению сенаторов принял титул императора. Ясно, что не будь воли самодержца никто ему насильно титул бы не вручил. Но Пётр стал императором после победы над шведами. И это общепринятая практика. Маршал Сталин, стал генералиссимусом после победы над фашистами. Несомненно, что и в Российской империи появились бы действующие генерал-фельдмаршалы после победы в Первой мировой, ведь никто не отменял это звание. Другое дело, что в ХХ веке у Российской империи не было победоносных войн, поэтому звание фельдмаршала никому не присваивали, хотя царские генералы командовали куда более крупными формированиями, чем фельдмаршалы былых времён. А белогвардейские военачальники массово получали повышения в званиях именно после того, как их армия была разбита, когда под их началом оставалось всего несколько десятков тысяч человек. С другой стороны – обилие генералов может мешать действующей армии, реальным вооружённым силам. А когда звание генерала превращается в пышный ничего не значащий титул, вреда от таких генералов мало, разве что звание девальвируется.
4.
Несложно догадаться, что воинские звания придумывали аристократы и высшее командование. Вернее не столько придумывали, сколько узаконили стихийно сложившееся наименование должностей, сделав их воинскими званиями. Но были неизбежны большие изменения и дополнения. Только тем, что звания придумывали большие начальники можно объяснить появление таких нелепых командирских званий, как младший сержант, младший лейтенант, подпоручик, подполковник. Конечно звание младшего сержанта, с точки зрения его командира, выглядит логично. Есть сержант, есть его начальник – старший сержант, следовательно его подчинённый должен быть младшим сержантом. Но никто из тех, кто узаконивал звание младшего сержанта не догадался посмотреть с точки зрения его подчинённого. Звание младшего сержанта присваивается командирам отделений – а это между прочим, около десяти человек. Не говоря уже о младших лейтенантах, которые командовали взводами, а то и ротами. Употребляя в наименовании своего командира слово «младший» подчинённый неосознанно, где-то на уровне подсознания уже умаляет его (слово «умалять» родственно слову «младший»). А это не способствует укреплению дисциплины. К примеру, во время моей службы в армии в 1985-1987 годах, младшего сержанта солдаты нередко называли «младшой». Такую же самую нагрузку, хотя и не столь явно выраженную, несёт и приставка «под» в званиях подпоручика и подполковника. Чего нельзя сказать о приставке (части слова) «вице» в звании вице-адмирала, вследствие того, что это заимствование из латинского языка не имеет в русском оттенка умаления.
Сейчас звание младшего лейтенанта во многих странах где оно было, используется редко, а кое где исчезло вообще. И это правильно. Непонятно, зачем нужно четыре звания младших офицеров – младший лейтенант, лейтенант, старший лейтенант, капитан? Неужели не хватит трёх, как старшим? Первое звание тут явно лишнее. Тем более появились в Красной Армии эти младшие лейтенанты, аж в 1937 году – на два года позже, чем остальные. Это не говоря уже о подполковниках, которые появились аж в 1939! Но даже если так уж необходимо четыре звания младших офицеров и так уж необходимо, чтобы три из них были лейтенантскими, надо всё равно начинать с лейтенанта (это будет соответствовать нынешнему младшему лейтенанту). И ввести дополнительно звание, скажем, главного лейтенанта, перед званием капитана, по аналогии с главным старшиной на флоте. Понятно, что словосочетание главный лейтенант звучит поначалу непривычно, но к такому быстро привыкают. То, что сказано по отношению к младшим лейтенантам, применимо и по отношению к младшим сержантам.
Что касается звания подполковник, то умаление в нём звучит не столь явно и звание можно оставить. Хотя старое звание русских офицеров – премьер-майор, звучит солиднее. Логично когда после майора идёт первый майор, потом полковник. Между прочим, в НКВД СССР существовало звание старший майор госбезопасности. Это было, исходя из современной терминологии, генеральское звание и примерно соответствовало званию комдива. Хотя в словосочетании «старший майор» есть скрытая тавтология – майор (major), означает «старший», в переводе с латинского. Но эта тавтология только кажущаяся. Слово «майор» в русском языке ассоциируется с воинским званием, а не со словом «старший». Поэтому звание старший майор, мне кажется предпочтительнее, чем подполковник.
Другой нелепостью является то, что генерал-лейтенант выше по званию, чем генерал-майор, в то время как майор – выше лейтенанта. Эта нелепость обусловлена исторически. Слово «лейтенант» означает заместитель. В роте лейтенант был заместителем командира. А генерал-лейтенант был заместителем полного генерала. Сейчас у нас нет звания полного генерала, но традиция прижилась.
Между прочим количество воинских званий избыточно. Это несложно доказать, если принять логичную схему, что с укрупнением военного формирования идёт повышение его командира на одно звание. Причём сейчас является общепринятой практика, когда заместитель более крупного формирования имеет тоже самое звание, что и командир более мелкого. То есть генерал-майор может и командовать дивизией и быть заместителем командующего армией. В нашей схеме учтём так же то, что не всегда полки входят в состав бригады, бригада может состоять из батальонов напрямую. Не всегда бригады входят в состав дивизии, могут и полки без бригад. Не всегда дивизии входят в состав корпуса – могут и бригады напрямую. Не всегда корпуса входят в состав армии, армия может не иметь корпусов, а состоять из дивизий и более мелких формирований. Итак – низшим берём звание рядового, значит отделением может командовать ефрейтор, он же может быть замкомвзвода, взводом может командовать младший сержант, в том же звании – заместитель командира роты. Дальше не будем называть заместителей ради экономии места. Ротой в такой схеме может командовать сержант, батальоном – старший сержант, полком (бригадой) – старшина, дивизией (корпусом) – младший лейтенант, армией – лейтенант, фронтом – старший лейтенант, а капитан, может уже командовать всеми вооружёнными силами. То есть девяти-одиннадцати званий вполне хватит для нормального функционирования армии.
6.
Пример начала Великой Отечественной войны как нельзя лучше демонстрирует, что система воинских званий в период потрясений не оправдывает себя на все сто, а порой и становится обузой. Оно и понятно. В период потрясений происходит, если так можно выразиться, «переформатирование» командного состава. Ведь большими начальниками становятся не всегда самые умелые командиры, порой вверх просачиваются интриганы и льстецы. И только в условиях реального боя проявляется бездарность и неопытность этих людей и на их место приходят более талантливые и подготовленные. К тому же бывает и так, что даже достойный человек, находится не на своём месте – подготовленный специалист, хороший начальник штаба, может оказаться плохим командиром, так как ему не достаёт решительности, умения брать ответственность на себя. К тому же известно, что военные всегда готовятся к прошедшей войне. По крайней мере, это касается больших войн. Новая война, обычно не такая как предыдущая. Поэтому многие военачальники хорошо проявившие себя в Гражданскую войну, оказались неподготовленными к Великой Отечественной. К тому же, есть такое понятие, как старость, а внутренняя старость может и не проявляться физически. И только война выявляет, что тому или иному командиру давно пора в отставку. После «переформатирования» наступает период стабилизации, когда становится возможным и даже необходимым правильное назначение командиров из числа их заместителей или из числа наиболее подготовленных командиров низшего ранга. Разумеется, вышесказанное касается армий сохранивших волю к Победе, иные просто рассыпаются, как польская или французская во время Второй мировой.
Нельзя сказать, что Советское правительство не проводило замены командиров перед войной. Частично это происходило в связи с арестами участников предполагаемого военного заговора. Эти аресты называют сейчас «сталинскими репрессиями». Хотя новые данные показывают, что заговор действительно был. Другое дело, что чекисты перестарались и наряду с виновными арестовывали и невиновных. Таких освобождали, после установления истины и вновь назначали на высокие посты. Жаль, что не все дожили до освобождения. Но это тема отдельного большого разговора.
Меняли командиров и не в связи с заговором. Благодаря участию в реальных боевых действиях в Испании, в Финляндии, на Дальнем Востоке, выдвинулся ряд военачальников, которые раньше были, если так можно выразится, на вторых ролях. Это Д.Г. Павлов, С.К. Тимошенко, К.А. Мерецков, Г.К. Жуков. Большинство из них, за исключением Павлова, хорошо проявили себя в Великую Отечественную. И, наоборот, некоторые военачальники уходили с первых ролей. Самый известный пример – К.Е. Ворошилов, снятый с поста наркома обороны незадолго до начала Великой Отечественной.
Между прочим, для более безболезненной ротации кадров использовалась и переаттестация, связанная с введением генеральских званий в 1940. Генеральские звания не имели прямого соответствия предыдущим званиям высшего офицерского состава. Хотя примерно было ясно, что генерал армии соответствует командарму первого ранга, генерал-полковник – командарму второго ранга, генерал-лейтенант – комкору, генерал-майор – комдиву. Что касается комбрига – то этому званию не было прямого соответствия. Комбриг – нечто среднее между генерал-майором и полковником. На практике комбриги находившиеся на должностях командира дивизии и выше получали звание генерал-майора, остальные понижались в полковники.
Одной из причин введения генеральских званий было то, что подчинённые часто называли своих командиров находящихся на более высокой должности не по званию, а по должности. Таковы особенности человеческой психики. Например, комбрига, который командовал дивизией называли комдивом; а комбрига, который командовал корпусом – соответственно комкором. И это надо было устранить. Другой причиной было то, что со времени Гражданской войны прошло уже довольно много времени и слово «генерал» перестало быть ругательным и ассоциироваться исключительно с белогвардейцами. Страна в то время возвращалась к традиционным ценностям – появлялись книги и фильмы о славных русских полководцах, в том числе и в генеральском звании. Введение генеральских званий стоит в том же ряду, что и введение погон в 1943, переименование наркомов в министров в 1946 и тому подобных мер. Тогда же перестало быть ругательным и слово «офицер». К тому же СССР вышел из международной изоляции и высших военачальников логично было бы называть генералами, как это принято в большинстве других стран.
Но была и другая причина введения генеральских званий. Комкоров и комдивов не переводили в генералы автоматически. И часто получалось так, что военачальник получал звание выше или ниже, чем имел. Такая своеобразная переаттестация позволила улучшить качество командного состава перед войной. Причём скрытое понижение в звании в период переаттестации воспринималось не так болезненно, как простое понижение.
Хотя отмена звания для высших офицеров на уровне бригады, на мой взгляд, не совсем оправдана. Военачальник такого уровня командует тысячами людей. И будь командиры бригад генералами, ничего страшного не случилось бы. Тем более, на практике командирам бригад иногда присваивали звание генерал-майора, больше соответствующее должности командира дивизии. В Российской империи для военачальников бригадного уровня было соответствующее звание – бригадир – выше полковника, но ниже генерал-майора. На флоте ему соответствовало звание командор. В армиях многих стран есть бригадные генералы. А для многих офицеров, принципиальным является получение хотя бы первого генеральского звания. Обидно командиру бригады уходить в отставку полковником. Да и подчинённым не помешает иметь в пределах досягаемости генерала. В мемуарах маршала И.Х. Баграмяна, есть упоминание о том, как приободрились солдаты выходящие из окружения, когда узнали, что их ведёт генерал. Другое дело, что можно было бы уменьшить количество генеральских званий в верхнем сегменте. Примечательно и то, что до введения погон, на петлицах у генерал-майора было две генеральских звёздочки. У генерал-лейтенанта – три, у генерал-полковника – четыре, у генерала армии – пять. А генеральского звания где была бы одна звёздочка не было. То есть власти на этом этапе ещё не исключали введение генеральского звания бригадного уровня. Когда в 1943 году ввели погоны количество генеральских звёздочек уменьшилось на одну.
7.
Несмотря на то, что перед войной произошли значительные изменения в командном составе советских вооружённых сил, война привела к ещё большим переменам. И вот тут-то наличие воинских званий только мешало. Ибо часто получалось так, что нижние чины, командовали высшими.
Берём конкретные примеры. Фронтами в начале Великой Отечественной командовали Маршалы Советского Союза (К.Е. Ворошилов), генералы армии (Г.К. Жуков), генерал-полковники (И.С. Конев), генерал-лейтенанты (Д.И. Рябышев) и даже генерал-майоры (И.И. Федюнинский). Это при том, что армиями командовали военачальники в тех же званиях. Так Маршал Советского Союза Г.И. Кулик командовал 54-й армией ещё задолго до того, как был разжалован в генерал-майоры.
То же самое происходило и на уровне корпуса, дивизии, бригады, полка, батальона, роты, взвода, отделения. Так звание генерал-майора мог иметь и командир бригады, и его начальник – комдив, и начальник комдива – комкор, и начальник командира корпуса – камандарм, и даже командующий фронтом! Вот, что сообщал, оказавшийся в плену командир 4-й танковой дивизии, генерал-майор А.Г. Потатурчев о первых часах войны: «меня вызвали к командиру 6-го корпуса генерал-майору Хацкилевичу, мне пришлось ждать, поскольку генерала самого вызвали к генерал-майору Голубеву, командующему 10-й армией». Из этой цитаты видно, что и комдив и его начальники – комкор и командарм являлись генерал-майорами. Какой тогда смысл в званиях, если они не служат различию командиров разных уровней? Понятно, что мы здесь имеем дело ещё с довоенной практикой. Позже всё стало ещё запутанней.
Вот цитата из мемуаров И.Х. Баграмяна. «Только перед позициями 136-й стрелковой дивизии подполковника Е.И. Василенко насчитали 29 обгоревших фашистских танков. 11 вражеских машин уничтожили танкисты 132-й танковой бригады генерал-майора Г.И. Кузьмина». На следующей странице Иван Христофорович пишет о 2-й танковой бригаде под командованием майора (!) Г.Я. Кузнецова. На этом примере мы видим, что более крупным формированием – дивизией, командует офицер на два звания ниже, чем бригадой, причём одной бригадой командует генерал-майор, другой простой майор. В то время командиры порой так часто менялись, что присваивать им сразу после назначения на должность соответствующее этой должности звание, было ещё хуже, чем позволить майору командовать полковниками. Новый командир мог не справиться с более сложной задачей и его приходилось снова понижать в должности. Так генерал-лейтенант Д.И. Рябышев, имел это звание с 1940. Он командовал корпусом. Вначале войны Дмитрий Иванович стал командующим армией, а затем Южным фронтом. Вскоре он вернулся на должность командарма, а затем снова стал командиром корпуса. А вот Я.Т. Черевиченко, получивший звание генерал-полковника буквально перед войной, тоже был командующим фронтом. Потом Яков Тимофеевич стал командиром корпуса. И на этой должности имел очень высокое для комкора звание. Ведь даже армиями командовали генерал-майоры и генерал-лейтенанты. А корпусами бывало командовали и полковники.
Ещё примеры – Л.М. Сандалов, будущий генерал-полковник с 14.10.1941 был начальником штаба Брянского фронта в звании полковника, хотя эта должность соответствует званию генерал-лейтенанта, а то и генерал-полковника. Более того, полковник Сандалов исполнял обязанности командующего армией. Только 27.12.1941 Леонид Михайлович получил звание генерал-майора. С другой стороны генерал-лейтенант Г.П. Кравченко, командовал авиадивизией, хотя для комдива нормальным является звание полковника или генерал-майора. Более того, подобные несоответствия должности званию наблюдались и после войны – генерал-лейтенант В.В. Новиков был заместителем командира дивизии. Между прочим, во время моей службы в армии бывало так, что полками командовали майоры, а их замами были полковники. Обычно это случалось когда полковника за ту или иную провинность понижали в должности, но сохраняли за ним звание.
Таким образом, мы видим, что система воинских званий, работает на победу в руках умелого военачальника. Иосиф Виссарионович Сталин был именно таким военачальником. Он смело выдвигал на командные должности новых людей и как правило, эти новые оказывались более подготовленными, чем предшественники. Но и им находилось дело соответствующее их талантам. Ворошилов, например, занялся подготовкой нового государственного гимна, а Будённый – стал командующим кавалерией. Даже руководители фашистской Германии признавали, что советский командный состав, лучше чем немецкий и в этом большая заслуга кадровой политики И.В. Сталина.
Если говорить о руководителях большевиков в историческом разрезе, то не они работали на систему чинов и званий, как это бывает в закостеневших армиях, а наоборот, заставили эту систему работать на себя, работать на победу, как в Гражданской, так и в Великой Отечественной войне.