зачем зеки делают татуировки
Зачем тату зэку?
Все проклято — надежды и мечты,
Низвергнуто, растерзано раздором
До поруганья честной нищеты,
До униженья пред богатым вором.
Зажала жизнь и выкрутила нас,
Из тел все человеческое выжав.
Мы пожираем ближнего, стремясь,
Одни — нажиться, а другие — выжить.
Мне тяжко с вами, бывшие Людьми!
Но тяжесть одиночества — не легче:
Мы так жестоко изменяли мир…
И он теперь — в отместку — нас калечит!
Сам он представляется читателю так: «Я — воспитанник детдома для детей „врагов народа“, не закончивший образование художник, участник Великой Отечественной войны, 33 года проработал в МВД».
Вообще-то публикации этого, безусловно компетентного в теме автора, выходили и раньше, например, «Татуированный Сталин» — в Венгрии, Тюремно-лагерный блатной словарь с татуировками — в издательстве «Края Москвы»; «Жаргон и татуировки» с грифом ДСП (Для служебного пользования) в ГУВД Ленинградской области.
Среди специалистов, изучающих «блатные» татуировки, сложилось несколько клише, определяющих их значение. Во-первых, это тайнопись — и с этим нельзя не согласиться. Чего стоят аббревиатуры: БОГ («Буду Опять Грабить»), ЖУК («Желаю Удачливых Краж»), ЛИСТ («Легавых И Стукачей Трамбуй») — это знаки претензии на авторитет. А у женщин: ЛЕБЕДИ — любить буду, даже если изменит, СВАТ? — свобода вернется, а ты?; ТОМСК — ты один моего сердца коснулся… Лирично, не правда ли?
Но чтобы «прочитать» тату, надо учитывать и пространство тела. Одна и та же женская головка, наколотая на животе — атрибутирует проститутку, на груди — означает инициацию малолетнего зека. При этом в отличие от обычной речи, в этих тату знаки разных уровней интегрируются как бы один внутрь другого. Кроме того, они динамичны, требуют присутствия в среде для того, чтобы верно понимать изменяющиеся значения тайнописи.
Во-вторых, визитная карточка — тоже не представляется спорным. Например, сердце, пронзенное кинжалом — опознавательный символ вора в законе, если он присвоен по наивности не принадлежащим к сему кругу лицом — его ждет смерть; кот в шляпе — значит, крадум, человек связал свою жизнь с кражами.
А если посмотреть на «нательную живопись» с точки зрения психологии? Поделюсь своими мыслями. Преступный мир — локален, и при всей своей разнокалиберности однороден по отношению к этическим принципам общества. А мир заключенных — и вовсе замкнут. Только представьте: за осужденным захлопывается тюремная дверь или лагерные ворота… У него при себе — только собственное тело, единственная, так сказать, собственность. И он оформляет его — не столько эстетически, сколько информационно.
Не потому ли традиция нанесения татуировки была распространена в острогах Руси с очень давних времен, как минимум, с XI века? Однако пик популярности ее пришелся на вторую половину прошлого столетия. В чем дело?
Наступила информационная эпоха. Генетика («продажная девка империализма»), кибернетика («лженаука») с боями и людскими потерями прорывались в социум. В информационном обществе задача социализации — самоопределения в обществе, обусловливающем взаимоотношения с ним, с его группами и членами — приобретает особое значение.
И как раз с точки зрения социализации личности татуировка тоже приобретает особый смысл — это лаконичная информация и одновременно — психологическая маска. Но если «на воле» люди, выполняя различные социальные роли — от профессиональных до семейных — «текуче» меняют свои образы (на работе — начальник, дома — семьянин), мимикрируя по обстоятельствам, то в условиях изоляции нанесенная на самое себя информация — жестко заданная (принятая?) позиция.
Годами носимая, она «прирастает» к внутренней сущности если не панцирем, то хитиновым покровом, и при выходе на свободу человеку очень трудно от нее избавиться, а значит — обрести навыки вхождения в более широкую общественную среду.
И если он, тем не менее, хочет этого добиться, то либо наносит новые татуировки — расширяя «информационное поле самопозиционирования», либо ищет локальную среду, в которой может рассчитывать на лояльность. Чаще всего такой средой оказывается религиозная — примеры тому не единичны.
Не претендуя на аналогию с современной модой на тату, все-таки рискну заметить, что в любом случае это не просто картинка. Как при решении украсить ею тело, а уж тем более — при выборе «иллюстрации» стоит иметь в виду, что она не захочет быть пассивной, энерго-информационная сущность наколки (усугубленная руками татуировщика) захочет проявляться.
Человек свободен в своем выборе… будьте свободны!
Записки заключенного: люди-изоленты
Василий Винный, специально для Sputnik.
В зоне человек без татуировок — большая редкость. Многие, заехав в колонию с чистой кожей, в течение срока «синятся» (делают татуировки), некоторые же «забиваются» (то же самое, что и «синятся») с ног до головы. О таких людях в лагерях говорят: «синий, как изолента».
Чернила ничто. «Жженка» — все!
Выбор материала для татуировки скуден, точнее, его практически нет — «бьют», в основном, чернилами из гелиевых ручек, поэтому, например, в СИЗО они запрещены. Прекрасным вариантом считается канцелярская тушь. Шариковые ручки не подходят, поскольку в них паста, а не чернила, где нет самого главного ингредиента — жженой резины, она-то и придает цвет, стойкость, насыщенность и прочие характеристики, необходимые для качественной татуировки. Поэтому в идеале для лучшего результата желательно использовать жженую резину безо всяких примесей. Вот зеки и делают так называемую «жженку», которую и загоняют себе под кожу.
Как рассказывал мне один мастибоец (татуировщик): «Тут все дело в концентрации: «жженка» оставляет более жирный след, и если чернилами мне нужно сделать пять точек, то здесь достаточно поставить одну».
Про «жженку» ходило много легенд, самая стойкая из которых гласила, что в нее добавляют мочу. Естественно, это было неправдой. В краске всего два ингредиента: горячая вода и паленая резина. Готовилась она относительно незамысловато, но и здесь нужен был опыт.
Сначала искали подходящий материал. Лучше всего подходила резина от покрышек, камер или каблуков положняковых ботинок старого образца. Именно старого, поскольку новые делали из какого-то пористого материала, который, сгорая, становился твердым как пластмасса.
Резину поджигали, и она капала в банку, которую потом заливали горячей водой и размешивали ложкой до состояния кашицы. Здесь главное было угадать с количеством воды.
Затем один из заключенных натягивал простынь, сложенную в два-три раза, а второй выкладывал на нее полученную массу и растирал ложкой. Снизу уже выходила готовая «жженка», напоминающая по консистенции пюре.
Татуировки, сделанные «жженкой», были темными, насыщенными и не блекли, а тушь или чернила грешили тем, что со временем рисунок слегка выцветал. Поэтому зеки старались найти подходящую резину заранее, бывали моменты, когда желающий «набить» себе что-нибудь, срезал каблуки на обуви своих соседей по отряду.
Они устали…
Но самой популярной, просто хитом из всех надписей была татуировка, сделанная на подъемах обеих стоп. На первом писали «они устали», а на втором: «топтать зону». Я за свой срок перевидал много «уставших топтать зону».
Но, помню, мне рассказывали случай, который якобы случился в одной из зон. Сидел там безграмотный цыган, вообще не умевший ни читать, ни писать. И захотел он увековечить свои тюремные страдания, для чего пошел к мастибойцу и попросил того сделать тату «они устали топтать зону», но так, «чтобы красиво было».
Татуировщик был с юмором, поэтому «набил» цыгану: «Яны устали хадзиць у школу» и отправил клиента в народ. Потом цыган долго умолял мастибойца переделать татуировку, но стал ли тот исправлять надпись, я не знаю.
Не все коню масть
Типы татуировок четко разделены. Есть обычные рисунки, которые «бьют» кому угодно, кроме «опущенных», естественно, а есть масти, которые нужно заслужить.
Каждый серьезный этап в судьбе зека отражается в какой-либо татуировке, многие масти достаются действительно кровью и страданием, за многие же приходится отдавать годы жизни. Поэтому к вопросу «набивания мастей» заключенные относятся очень серьезно.
Мой знакомый мастибоец рассказывал, что ни в коем случае не будет бить масти, например, «коню» (слуге в зоне). Обычную художественную татуировку — пожалуйста, только плати, а масть — нет!
«Татуировщик несет ответственность за то, что «набил», не меньшую, чем его клиент, поэтому должен знать, что и кому рисует», — рассказывал он.
По словам Саши, назовем мастера так, когда он только начал «бить» татуировки в зоне, то усиленно изучал масти и их значения, но со временем в этом отпала необходимость, поскольку постепенно все в зоне перепуталось, и зеки начали «набивать» себе масти просто так.
Оскалы, волки, черепа, перстни, аббревиатуры, церкви с куполами и многие другие татуировки, показывающие не только принадлежность к арестантскому миру, но к его элите, начали наносить себе все подряд. В зоны прямо со свободы стала заезжать молодежь, «забитая» мастями под завязку. Естественно, в такой ситуации начала возникать путаница.
Например, у нас в колонии, как, в принципе, и в СИЗО, сидело очень много людей с так называемыми «отрицаловскими звездами». Одно из толкований этой татуировки гласит: «Звезды разнообразных форм являются отличительными знаками преступников высоких рангов («отрицал», паханов, авторитетов, воров в законе)». Звезды «бьются» спереди под ключицами и на коленях, где они обозначают, что владелец ни перед кем не прогнется.
Ни одного человека, которого можно было бы отнести к авторитетам преступного мира с набитыми «отрицаловскими звездами», я не встретил. Зато были среди них несколько завхозов и много стукачей.
Над грозными аббревиатурами, которые «колют» себе зеки, милиция откровенно смеется. Так, ЛХВС, в которой довольно грубо говорится о милиционерах, сами зеки переиначили и стали расшифровывать так: «люблю халву, варенье, сало». Они это сделали, чтобы милиция не била, когда увидит гордо «наколотую» аббревиатуру на руке у заключенного. Помню, как на одном из обысков охранник увидел у парня эту татуировку и издевательски спросил: «Что, любишь халву, варенье, сало?» Заключенный обрадовался, что смог обмануть контролера и, счастливый, подтвердил, что очень любит. Он даже не заметил издевки в глазах у обыскивающего. Наблюдавший вместе со мной эту картину старый зек заметил сквозь зубы: «Зачем «бить» то, за что не сможешь ответить?! Лучше бы «кололи» себе красивых птичек».
Забвение обозначения «мастей» и ответа за них — вопрос болезненный для заключенных, поскольку так рушится один из основных столпов, на котором держался воровской мир. Это все равно, как если бы в армии любой солдат вешал на себя медали и носил погоны те, которые захотел. И здесь, конечно, огромную роль сыграла милиция, во-первых, разделив зоны по режимам содержания (первоходов посадили отдельно от строгачей), чем нарушила преемственность поколений. А во-вторых, подсаживая в камеры к зекам, попавшим за решетку впервые, «своих» строгачей, которые вроде и рассказывают о жизни в зоне, но так, как это нужно именно милиционерам.
Люди-изоленты
Еще, как мне кажется, немаловажным фактором пренебрежения мастями стало время: техника художественной татуировки шагнула далеко вперед, и люди хотят в первую очередь выглядеть красиво. Поэтому некоторые стараются раздобыть разных чернил, чтобы сделать цветную татуировку, а кое-кто высматривает интересные рисунки в журналах, которые потом просит повторить на своем теле. Конечно, в основном это синие, если повезет, то черные рисунки, но даже в одном цвете хороший мастер может сделать шедевр.
Как мне рассказывали сильно «забитые» зеки, когда делаешь первую татуировку, а за ней вторую, то потом тяжело остановиться.
Несмотря на то, что милиция за это сажает в ШИЗО (штрафной изолятор), несмотря на риск чем-нибудь заразиться (конечно, «кольщики» стараются дезинфицировать инструмент, но это происходит на очень любительском уровне), несмотря на то, что тату не дешевое удовольствие даже в зоне, — многие зеки ухитряются «забить» свое тело рисунками с ног до головы. И, в основном, от этих татуировок за километр «тянет» зоной, что бы на них ни было изображено. Но в лагере об этом не думаешь, а просто делаешь.
И вот выходят люди-изоленты, осматриваются, и либо идут в салоны переделывать свои рисунки, либо стесняются ходить в майке даже в жару, либо спокойно воспринимают свои художества и продолжают жить дальше. Ведь татуировка — это в первую очередь состояние души, а она у всех разная.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Зачем зэку наколки?
Напишу сейчас почему я себе их делал.
Это как октябрята и пионеры ))
Октябрята обязательно хотели стать пионерами и по прошествии лет обязательно становились ими.
Но то, что должен был делать пионер, не обязательно мог делать октябренок. Что простили бы октябренку, то не простительно пионеру. Все так и на зоне.
Те, это когда за каждую. повторю КАЖДУЮ наколку нужно было обосновать. Тогда за это был самый настоящий спрос.
К примеру не мог парень сидевший по бакланке ( хулиганство ) наколоть себе перстень «воровайку». Его за это спросили бы и пришлось бы бедолаги «забивать» его чем то другим.
Я в своей жизни видел массу наколок, на всех возможных и невозможных местах.
Не редко бывало и такое, что у человека полностью заколота вся кисть. Просто вся кисть синяя, как перчатка. Почему это бывает?
К примеру был человек шагающий по жизни ровно ( порядочный арестант ) Соблюдал многие годы воровской уклад жизни и соответственные партаки ( наколки) имел на руках. Партаки само собой были ПРАВИЛЬНЫЕ и обоснованные.
Но вдруг, этот человек как то оступился.
Соответственно носить те партаки-наколки, что полагается порядочному арестанту он уже не может. Наколка не рисунок. ластиком не сотрешь. Вот и приходилось им полностью закалывать всю кисть. или иную часть тела где был партак, не соответствующий его «статусу».
Почему я это делал?
Да все просто. Это был своеобразный протест! Протест против правил по которым нам ( малолеткам ) придписывалрсь жить в тюрьме и на зоне.
В число запретов, входило и запрет на татуировки.
Свастика совсем не означала что я фашист, а была в советское время знаком протеста против советского режима. Само собой на малолетке, начальство за это жестоко наказывало.
На первой же проверке, после того как я ее наколол, я вышел и выставил ее напоказ ))
Поехал сразу же на 10 суток в карцер. ( больше 10-ти малолеткам не давалось )
Потом были еще и еще татуировки, но первая запомнилась особо.
Сегодня за все эти рисунки нет спроса. коли что хочешь, но тогда это было не так.
Скажу откровенно. Сегодня, спустя годы. все эти рисунки мне мешают. Мешают именно когда бываю в России ( здесь всем пофиг на них. Здесь даже бабульку можно встретить в татухах ). Но в России мне с ними как то не комфортно. Летом, даже в жаркую погоду. если иду на какие нибудь переговоры или встречу, обязательно одеваю рубашку с длинным рукавом. Красоты в этих рисунках я не вижу вовсе.
Еще хуже отношусь к тому, когда ДЕВУШКИ себе делают татуировки, пусть и современные, цветные и профессиональные. мне это совсем не нравится.
Как делают татуировки в тюрьме?
Татуировки в тюрьме делаются только теми людьми, которые умеют красиво и качественно выбивать рисунки. Эти люди хорошо разбираются в значении тюремных рисунков, в значении мест, где сделаны наколки. В советские времена, если татуировщик делал одинаковые тату без желания заказчика, то он подвергался жестокому наказанию.
В качестве краски в тюрьмах использовали пасту из шариковых ручек, жженную пластмассу, угольную пыль, а также смесь из мочи, сахара и сажи.
Под кожу красители наносились при помощи различных инструментов. Самым распространенным была обычная швейная иголка, которую для удобства прикрепляли ниткой к спичке или в карандашу. Кроме этого использовали иглы от шприцев, скобы металлические от книг и тетрадей. Их заключенные затачивали об стены и пол. Кроме этого широко использовались гитарные струны, перья для чернил, обычные циркули.
Чаще всего все рисунки наносились без предварительных эскизов. В случае, если необходимо было нанести одинаковый рисунок нескольким заключенным, или создать сложный рисунок, то в этом случае делали следующее. Предварительно рисунок вырисовывался на картоне, дереве или на других предметах. По контуру рисунка вставляли иглы. Затем силой ударяли такой рисунок с иглами на место будущего рисунка на тело заключенного.
По прошествии времени нанесение татуировок стало проходить при помощи электрической бритвы с иглой.
В большинстве случаев, нанесение татуировок в тюрьмах приводили к различным негативным последствиям. Покраснения, припухлости, появление гноя, и даже гепатит, заражение крови, СПИД. Неудачные наколки приводили в редких случаях к гангрене и ампутации. Все это происходило из-за отсутствия санитарии и многоразового использования инструментов.
Какие татуировки в тюрьме делают принудительно
Сам факт того, что наколка в неволе набита против воли осужденного говорит о том, что этот сиделец – изгой. Насильно метили таким образом, в основном, пассивных гомосексуалистов, тех, кто воровал у своих и других представителей низшего сословия зеков.
Меченым можно было стать за «косяк»
«Опущенных» за проигрыш в карты, если сиделец не успел расплатиться вовремя, за «крысятничество» (кражи у сокамерников) могут пометить соответствующими татуировками, так сказать, не спросясь,. Случается, насильно метят на зоне «наколками» прислужников администрации – «козлов»
Еще при Сталине «графами Табуреткинами» называли попавших в тюрьму или на зону за совершение сексуальных преступлений: у этой категории заключенных были тату с изображением табурета, на котором лежала голова усатого мужчины (как правило, в цилиндре). «Наколку» сопровождала надпись – «граф Табуреткин».
Такой иронический титул присваивался представителям самой низшей касты заключенных: до них по понятиям нельзя было докасаться при ударах. Разве что стукнуть чем-нибудь, к примеру, той же табуреткой, одним из наиболее доступных предметов скромного в плане меблировки тюремного быта.
Где и что выкалывают
У «опущенных» чаще всего унижающая человека татуировка расположена на спине. Лагерные и тюремные «машки», «петухи», «маргаритки» ходят с вытатуированными на теле коронами и карточными мастями, их так и называют – «короли всех мастей». Свести тату самостоятельно пассивному гомосексуалисту нельзя – за это можно огрести большие проблемы. Да и с другого меченого за подобный поступок воры вправе спросить.
У тюремных «петухов» также может быть «условный знак» на лице – точка или «мушка» в районе глаза или в углу рта.
Опустившиеся, не следящие за собой заключенные («чушки»), получают «клейма» с изображением свиней. В женских колониях таким сиделицам-грязнулям делают «наколки» с рисунками поросят, которым придаются дамские, порой довольно миловидные, черты лица. Хрюшек на картинках могут изобразить даже длинноволосыми. Или повязать на свинку платочек «избушкой».
Нательные рисунки с представителями фауны вообще преобладают среди тату, наносимых в тюрьме принудительно – «крысам» рисуют и колют грызунов, «опущенным» – петухов, пособникам лагерной администрации – рогатых козлов. «Ссученым» ворам (преступившим воровской закон) насильно могут «выгравировать» надпись «я – сука» прямо на лбу. Или изобразить на теле собаку. «Кольщику» при этом наказывают, чтобы старался сделать суку на рисунке потрусливей, с затравленным видом.
Для гомосексуалов также есть насильственно наносимая татуировка с обнаженной женщиной, которую обвивает змея. Подобную отметину может получить и проигравшийся в карты. Бывает, заключенные сами соглашаются, чтобы им это накололи (хотя в противном случае их бы об этом никто не спрашивал). Колют такую картинку только на спине.
Для большей информативности подобные рисунки чаще всего сопровождаются короткими комментариями с указанием масти обладателя татуировки. Случается, добавляют еще статью УК РФ, по которой он был осужден, к примеру, за изнасилование. Такой «паспорт» для осведомленного в тюремной азбуке человека красноречивее любой биографии.