зачем ты меня сгубила вафелька
Зачем Ты Одурманила Меня Вафелька Зачем Погубила
Загрузил: ДЕВОЧКА С КАРЕ
Длительность: 2 ч, 2 мин и 51 сек
Е Амирамов Каким Меня Ты Ядом Напоила
Homie Безумно Можно Быть Первым Разбор На Гитаре
Мукка Девочка С Каре Разбор Песни На Гитаре Аккорды И Бой Без Баррэ
Dad S Raviolli Grandma S Gnochi Cmon Marshall Think
Одовай Премию Негодяй
На Расслабоне На Чилле
Герман И Евушка Это Не Девочка Это Беда
Пары Ютуба И Не Только
Егор Крид Molly Если Ты Меня Не Любишь Шурыгина Пародия
Клава Кока Morgenshtern Мне Пох Премьера Клипа 2019
Девочки С Каре Нападают
Как Снимали Френдзона Мэйби Бэйби Аскорбинка
Ярмак Сердце Пацана
Френдзона Мэйби Бэйби Бутылочка Пародия Юлик
Папа Анастасия Чешегорова Дочкой Папиной Была И Останусь Навсегда Песня Про Папу
Френдзона Мэйби Бэйби Бутылочка
Мэйби Бэйби Размножается
Егор Крид Девочка С Картинки Альбом 58
Мукка Таблетка Official Video
Стиль Иисуса В Воспитании Детей
Chaos Emerald Sound Effect
Николай Берег Все Прошло
Тёмная Сторона Майнкрафт
Perra Max Wallin Touch
Dabi Eats You Out 18 Asmr Roleplay Dabi X Listener
Cloud 9 Beach Bunny Slowed
Free Beat Бит Для Рэпа Без Авторских Прав Rap Минус 2020
Ручей Гитара Фортепиано
Pedro Capo Feat Farruko Calma
Elvira Fjerza Kumara I Kunores
Русские Ремиксы 2021
Halsey Nightmare Acapella
Женщина За Пятьдесят На Мужчин Смотрит Жадно Песня
Models Focus On Sarah Dahling
Неверие В Себя Плохие Мысли О Себе Презрение К Людям
18 Naked Attraction Шоу Где Пары Выбирают Друг Друга По Гениталиям
Diy Cara Bikin Sandal Jepit Ukir Untuk Yang Gak Bisa Gambar 2 Son Goku
Preview 2 Simka Deepfake
Suara Burung Gacor Love Bird
Amir Tekal Amir Tekal Video Amir Da Tekal
Rebuilding Chelsea Fifa 20 Career Mode
Magnavox Odyssey 2 War Of Nerves Magnavox
Ketika Cowok Bermain Makeup
Зачем Ты Одурманила Меня Вафелька Зачем Погубила
Time Turns Slowly An Ode To Joy Remix
Aliexpress Updated 19 Align Leggings Non Front Seam Stay Up
Yoga Playground Class Strong Inner Outer Hips
Headshots Crosshair Placement 1V1 Tdm Practice Highlights
2019 Skispringen 1 Wettkampftag
Feiyue Fy06 Test Is It Fast
Situaciones Graciosas Durante El Embarazo Reto Del Embarazo De 24 Horas Por 123 Go Challenge
Breakup Tik Tok Videos Sad Tik Tok Videos Hina Khan Moj And Moj Short Videos Tiktok Viral
Template Kartu Undangan Pernikahan Digital Gratis Wedding Invitation Digital
Новости от Zaycev News
Новости от ZaycevNews
Другие треки этого исполнителя
Сборники
Популярные треки
«Ветераны России» требуют наказать участников «Премии Муз-ТВ»
Всероссийская организация «Ветераны России» хочет добиться наказания для участников «Премии Муз-ТВ 20/21».
Об этом заявил председатель движения Ильдар Резяпов около стен Басманного суда.
«Мы будем настаивать на привлечении к ответственности и Филиппа Киркорова, и Давы, и Милохина по пропаганде нетрадиционных отношений, пропаганде ЛГБТ. Мы со своей стороны будем максимально отправлять запросы» — сообщил Ильдар.
Статья о пропаганде «нетрадициционных сексуальных отношений» подразумевает либо остановку работы телеканала на 90 суток, либо штраф в 1 млн рублей.
На «Премии Муз-ТВ 20/21» присутствовали многие известные персоны из мира шоу-бизнеса. Тиктокер Даня Милохин посетил премию в двойном наряде: с одной стороны ярко-розовое платье, такого же цвета волосы а туфли, а с другой стороны был мужской строгий костюм черного цвета. Блогер Игорь Синяк, известный использованием женского макияжа на своем лице, заявился в платье. Всеобщий ажиотаж вызвали Филипп Киркоров и Дава, которые пришли на премию вместе в окружении множества полуобнаженных мужчин.
Напомним, что сегодня стало известно о штрафе для телеканала Муз-ТВ за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних в размере 1 млн рублей.
© ООО «ЗАЙЦЕВ.НЕТ», 2004-2021
Средство массовой коммуникации «ZAYCEV.NET».
Выходные данные
125315, г. Москва, ул. Лизы Чайкиной 6
+7 (985) 211-85-11 По общим вопросам:
admin@zaycev.net По вопросам взаимодействия с Правообладателями
e-mail: legal@zaycev.net подписаться на нас: 
Владимир Колычев Тюрьма, зачем сгубила ты меня
Морозная ночь, свистящая вьюга, залитое электрическим светом пространство между бетонным забором с «егозой» и противопобеговым заграждением в густых зарослях колючей проволоки. Казалось бы, охрана периметра – дело не сложное: стой на закрытой караульной вышке, посматривай по сторонам. Но, увы, не все так просто. Под порывами ветра вышка качалась, гнусно скрипела, пугая и порождая сосущий холодок в животе. Обогреватель работал на полную мощность, люк в полу накрыт старым матрацем, под тулупом вязаный свитер, ватные штаны, валенки, а все равно холодно. Еще и обзор неважный: окошки заиндевели от мороза, белые мухи кружат в снежной карусели. И еще уныние в душе часового…
Прапорщику Рябкову больше нравилось нести службу в тепле тюремного продола, но случился конфуз – постовой инспектор из его смены продал заключенным четыре бутылки водки. И кто-то стукнул в оперчасть. А новый начальник церемониться не стал – сначала было назначено служебное расследование, затем последовали оргвыводы. Виновника происшествия уволили, а смену сослали на охрану открытого всем ветрам и морозам периметра. Стой по февральскому холоду на качающейся вышке, смотри, как бы кто из уголовников не сбежал. А более везучие за тем же периметром наблюдают из теплой дежурки, глазами видеокамер наружного слежения. Они сейчас везде, вся территория следственного изолятора вдоль и поперек просматривается. И датчики обнаружения по всему периметру – муха незаметно не пролетит. И зачем, спрашивается, нужны часовые на вышках? Анахронизм…
Расстроенный Рябков не сразу заметил человека, бегущего от мастерских к первой линии проволочного заграждения. Бежал он неспешно, плавно, без рывков и скачков. Контуры фигуры размытые, само тело светится изнутри синим мертвенным светом. Как будто фантом какой-то, призрак…
Но прапорщик Рябков точно знал, что это человек из живой плоти. А свечение и размытость – это иллюзия, которые создает вьюга в ярком, мертвенном свете прожекторов… Только непонятно, почему датчики не срабатывают, почему нет сигнала тревоги. И постовые собаки на беглеца никак не реагируют – не слыхать взрывного суматошного лая.
А человек продолжает неторопливо бежать. Вот он врезается в проволочное заграждение, с невероятной легкостью проходит сквозь него. Фантастически как-то паря, движется по запретке. До забора совсем чуть-чуть… Но ему не уйти. Прапорщик Рябков стреляет неплохо, окно уже открыто, автомат готов к бою.
На предупредительный окрик беглец не отреагировал. Дробный оглушительный стук автоматной очереди, страшные в своей убийственной силе трассеры впиваются в цель. Но человек не падает, он попросту исчезает. Как будто в воздухе растворился…
«С Новым годом, с новым счастьем…» Почти два месяца прошли с начала нового года, но не нашел Андрей счастья в личной жизни. Видимо, потому что не искал его. Нет у него любимой девушки, есть только случайные подружки. Зато новый год принес ему прибавку в зарплате – как за должность, так и за звание. В январе занял должность начальника оперчасти, а в феврале приказом сверху заменили четыре звездочки на погонах, на одну – майорскую. Звание присвоили досрочно, но, как сказал начальник следственного изолятора, в точном соответствии с реальными заслугами. И если бы только это… Квартиру ему дали. Хоть и однокомнатную, служебную, зато в новом доме и еще, что важно, недалеко от работы.
Старая «девятка» окончательно застряла в графе «вечный ремонт», на службу в тюрьму приходилось добираться посредством самого древнего вида транспорта – на пешемобиле. Но что такое семь-восемь минут ходьбы для молодого майора? Приятный бодрящий моцион, зарядка на весь рабочий день.
Новенькая офицерская шапка, оливкового цвета шинель с двубортным запахом, брюки наглажены до лезвенной остроты, до блеска начищенные ботинки. Легкая пружинистая походка уверенного в себе человека, военная выправка… И, главное, майорские погоны на плечах. Заместитель начальника следственного изолятора по оперативной работе следовал на службу. Утро холодное, смурное, зато настроение отличное.
Чтобы сократить путь, Андрей свернул в переулок. Ровно через две минуты он выйдет к зданию тюрьмы.
– Товарищ майор! – окликнули его сзади.
Сизов невольно вздрогнул. Не от страха – от неожиданности. Обычно он старался контролировать обстановку вокруг, и сейчас, сворачивая в переулок, он незаметно глянул назад. Никого не было. Но не прошло и минуты, как со стороны спины появился человек с грубым и густым мужским голосом.
Это был высокий лет тридцати пяти мужчина в дорогой черной куртке из стриженой норки и в кепке из того же меха. Черные волосы, длинные узкие брови, поднимающиеся к середине широкого лба, глазные впадины большие, но сами глаза маленькие, неприятного водянисто-голубого цвета. Тонкая перегородка чуточку искривленного носа с крупными ноздрями. На нитевидных губах благодушная улыбка, а в глазах беспокойно-тревожное ожидание.
– И что дальше? – настороженно спросил Сизов.
– Разговор есть, товарищ майор, – еще шире улыбнулся мужчина.
Андрей всматривался в незнакомца. Взгляд у него закрытый, белые зубы. Черты лица суровые, а кожа свежая, здорового цвета, ухоженная. Едва уловимый запах дорогого мужского парфюма. Лицо выбрито до синевы, мелкий порез от бритвы заклеен, но не газетой, а специальным пластырем под цвет кожи… Нет, на уголовника он не похож.
Андрей протянул ему свою визитку.
– Сегодня запишитесь на прием, а завтра ко мне в кабинет, с пятнадцати до семнадцати…
– Ну зачем же так официально? – улыбнулся мужчина. – В кабинете по душам не поговоришь. А разговор сугубо конфиденциальный… Нас интересует подследственный Горбушин Василий Власович.
Сизов молча пожал плечами. Нет ему дела до интересов незнакомца.
– Хотелось бы видеть его в отдельной камере, без уголовных соседей, в спокойствии и безопасности.
– Чтобы вам его там увидеть, надо сначала в изолятор попасть, – усмехнулся Андрей.
– Мне там делать нечего. А Василий Власович уже там. И ему нужно создать условия. Вы могли бы посодействовать. Вознаграждение – двадцать пять тысяч в европейской валюте. Согласитесь, это не так уж и мало. За такую сумму и побег можно организовать…
– Вы еще в изолятор не попали, а уже о побеге думаете. Побег не обещаю, а одну камеру с вашим Василием Власовичем организую.
«Таганка, зачем сгубила ты меня?»
Лев Троцкий, претендовавший в 1920-е годы на роль верховного судьи советской литературы, к концу жизни пришел к справедливому выводу о том, что «в искусстве всё дозволено»: важны лишь степень мастерства художника и чувство меры.
Исходя из этого я категорически не разделяю позицию тех утонченных интеллигентов, кто, услышав в такси по радио очередной «шансон», зажимает уши и протягивает водителю лишнюю сотню, чтобы он выключил «этот ужас». На мой взгляд, всё зависит от качества продукта. В этом жанре имеются превосходные вещи, и не случайно, например, молодой Высоцкий не чуждался исполнения таких шедевров, как «Мурка» или «Девушка из Нагасаки», да и сам немало сочинял в этом духе. Иное дело, что подавляющая часть «русского шансона» вполне бездарна.
Столь же неправомерны стенания по поводу проникновения в нашу речь тюремно-лагерного жаргона. Достаточно сказать, что знатоками и мастерами употребления этого жаргона были нобелевские лауреаты по литературе Александр Солженицын и Иосиф Бродский.
Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.
Слово «прахоря» на воровском жаргоне означает «сапоги».
Известно, однако, что самой сложной категорией в философии является мера. Когда я слушаю иных ведущих радиопрограмм, адресованных как будто бы вполне «продвинутой» и интеллигентной аудитории, у меня порой создается впечатление, что я попал на какую-то воровскую сходку. Впрочем, сами «воры в законе» нередко изъясняются на изящном литературном языке, а всякие доморощенные потуги на блатную «феню» не вызывают у них ничего, кроме легкой усмешки.
И всё же трудно не согласиться с тем, что романтизация преступного мира и тюремно-лагерного быта в нашей стране, мягко говоря, выходит за разумные пределы. Однако и этот факт имеет свое историческое объяснение.
В России люди простого звания никогда не рассматривали государство в качестве защитника своих интересов, а потому, как правило, с сочувствием относились к тем, кто бросал ему вызов. До революции беглец с каторги, заходя в деревню, мог рассчитывать, что его не выдадут властям, напоят, накормят и уложат спать. И никому не придет в голову спрашивать, почему оказался он в местах лишения свободы.
Характерно, что во второй половине XIX века многие революционные деятели и пропагандисты, такие как Сергей Нечаев, Михаил Бакунин, Николай Огарев и другие, делали ставку на «разбойный элемент» как на движущую силу грядущего социального переворота.
По какому-то неведомому закону природы людям изначально присуще чувство справедливости. К сожалению, в государстве они этой справедливости не находили и не находят. Однако продолжают надеяться, что справедливость всё же где-то существует. Иные же усматривают ее в законах и понятиях воровского мира. Среди этих правил есть и такие, которые и в самом деле могут показаться привлекательными. Например, требования «воров в законе» быть честными по отношению друг к другу, чтить родителей, не обижать «мужиков», то есть работающих, но не сотрудничающих с администрацией заключенных, запрет на доносительство и матерную брань.
Но нельзя не учитывать, что эти требования существуют в рамках системы, где все человеческие ценности, выработанные веками, поставлены с ног на голову: наиболее почитаемые люди в тюрьме и на зоне — личности, принципиально отвергающие труд на пользу обществу и служение в какой-либо форме своему государству. Тюремные понятия исключительно жестоки, а иные, в основном касающиеся сексуальной сферы, просто не поддаются рациональному объяснению.
Что же можно сделать, чтобы воспрепятствовать засилью тюремной культуры?
Прежде всего, нужно неустанно работать над снижением числа лиц, проходящих «тюремные университеты». Этот процесс идет все последние годы, хотя и слишком медленно и весьма неровно. Но всё же если в 2008 году в местах лишения свободы находилось 887 тыс. человек, то сейчас их число снизилось до 650 тыс.
Однако и это очень много. В своей юридической практике я постоянно вижу примеры того, как человека, подозреваемого в совершении преступления, суд отправляет в СИЗО, притом что нет никаких реальных оснований полагать, что он собирается оказать давление на следствие, подкупить или запугать свидетелей или сбежать за границу. Просто судье кажется, что так будет надежнее. Столь же часто приходится наблюдать, как подсудимого, признанного виновным, приговаривают к реальному лишению свободы, в то время как имелась возможность ограничиться штрафом, исправительными работами или условным сроком без всякого ущерба для государства и общества.
К сожалению, несмотря на все усилия, Россия по-прежнему занимает второе место в мире после США по числу заключенных. Между тем в Америке сегодня не наблюдается романтизации «воровской жизни» в стиле романа Марио Пьюзо «Крестный отец» и снятого по нему знаменитого фильма. Преступный мир не воспринимается американцами как приемлемая альтернатива государству, несмотря на то что огромное число жителей страны имели возможность познакомиться с тюремными обычаями. Скажем, в знаменитых «адвокатских» романах Джона Гришема все преступники выведены исключительно отталкивающими персонажами.
Хотелось бы также надеяться, что наши мастера культуры создадут высокохудожественные и правдивые произведения, повествующие о нравах преступного мира и обычаях тюремно-лагерной жизни. И тогда российские граждане смогут увидеть то, что мне, как адвокату, давно очевидно: никакой справедливости, чести и романтики в «блатной жизни» нет и никаких положительных примеров для подражания она нам дать не может.
Автор — заслуженный юрист Российской Федерации, адвокат, профессор, доктор юридических наук
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Книга Тюрьма, зачем сгубила ты меня? читать онлайн
Владимир Колычев. Тюрьма, зачем сгубила ты меня?
Морозная ночь, свистящая вьюга, залитое электрическим светом пространство между бетонным забором с «егозой» и противопобеговым заграждением в густых зарослях колючей проволоки. Казалось бы, охрана периметра – дело не сложное: стой на закрытой караульной вышке, посматривай по сторонам. Но, увы, не все так просто. Под порывами ветра вышка качалась, гнусно скрипела, пугая и порождая сосущий холодок в животе. Обогреватель работал на полную мощность, люк в полу накрыт старым матрацем, под тулупом вязаный свитер, ватные штаны, валенки, а все равно холодно. Еще и обзор неважный: окошки заиндевели от мороза, белые мухи кружат в снежной карусели. И еще уныние в душе часового…
Прапорщику Рябкову больше нравилось нести службу в тепле тюремного продола, но случился конфуз – постовой инспектор из его смены продал заключенным четыре бутылки водки. И кто-то стукнул в оперчасть. А новый начальник церемониться не стал – сначала было назначено служебное расследование, затем последовали оргвыводы. Виновника происшествия уволили, а смену сослали на охрану открытого всем ветрам и морозам периметра. Стой по февральскому холоду на качающейся вышке, смотри, как бы кто из уголовников не сбежал. А более везучие за тем же периметром наблюдают из теплой дежурки, глазами видеокамер наружного слежения. Они сейчас везде, вся территория следственного изолятора вдоль и поперек просматривается. И датчики обнаружения по всему периметру – муха незаметно не пролетит. И зачем, спрашивается, нужны часовые на вышках? Анахронизм…
Расстроенный Рябков не сразу заметил человека, бегущего от мастерских к первой линии проволочного заграждения. Бежал он неспешно, плавно, без рывков и скачков. Контуры фигуры размытые, само тело светится изнутри синим мертвенным светом. Как будто фантом какой-то, призрак…
Но прапорщик Рябков точно знал, что это человек из живой плоти. А свечение и размытость – это иллюзия, которые создает вьюга в ярком, мертвенном свете прожекторов… Только непонятно, почему датчики не срабатывают, почему нет сигнала тревоги. И постовые собаки на беглеца никак не реагируют – не слыхать взрывного суматошного лая.
А человек продолжает неторопливо бежать. Вот он врезается в проволочное заграждение, с невероятной легкостью проходит сквозь него. Фантастически как-то паря, движется по запретке. До забора совсем чуть-чуть… Но ему не уйти. Прапорщик Рябков стреляет неплохо, окно уже открыто, автомат готов к бою.
На предупредительный окрик беглец не отреагировал. Дробный оглушительный стук автоматной очереди, страшные в своей убийственной силе трассеры впиваются в цель. Но человек не падает, он попросту исчезает. Как будто в воздухе растворился…
Старая «девятка» окончательно застряла в графе «вечный ремонт», на службу в тюрьму приходилось добираться посредством самого древнего вида транспорта – на пешемобиле. Но что такое семь-восемь минут ходьбы для молодого майора? Приятный бодрящий моцион, зарядка на весь рабочий день.
Новенькая офицерская шапка, оливкового цвета шинель с двубортным запахом, брюки наглажены до лезвенной остроты, до блеска начищенные ботинки. Легкая пружинистая походка уверенного в себе человека, военная выправка… И, главное, майорские погоны на плечах. Заместитель начальника следственного изолятора по оперативной работе следовал на службу. Утро холодное, смурное, зато настроение отличное.
Чтобы сократить путь, Андрей свернул в переулок. Ровно через две минуты он выйдет к зданию тюрьмы.