зачем накручивают статистику по коронавирусу
Разоблачение статистики по коронавирусу
Существует такая поговорка: Ложь бывает трех видов, маленькая, большая и статистика.
Каждый день я смотрю официальную статистику по коронавирусу, и мне не дает покоя один вопрос. Почему такая огромная разница по смертности между странами?
Изучаем статистику на 19 марта 2020 года.
Мы имеем 80930 случаев заражения и 3245 смертей. Таким образом, смертность в Китае на текущий момент составляет 4,01%.
А теперь смотрим на Италию.
35713 случаев заражения и 2978 смертей.
Это уже смертность 8,34%.
Среди стран, в которых заражено более 100 человек выше смертность только в Сан-Марино. Это 10%. Но статистически этот показатель не так силен, так как здесь мы видим 14 смертей на 140 заражений.
А вот в Германии на 12347 заражений всего 28 смертей.
Что в процентном соотношении составляет 0,23%.
Если верить этой статистике, то получается, что смертность в Италии в 36 раз выше, чем в Германии и в 2 раза выше, чем в Китае. Как такое возможно?
Давайте рассуждать логически. Италия и Германия развитые Европейские страны с высоким уровнем медицины. Значит проблема не в медицине. Может быть северные народы лучше переносят этот вирус, чем южные? Вполне возможно. По скандинавским странам смертность практически не превышает 1%. Люди там более закаленные суровым климатом. Однако, в Пакистане пока что тоже низкий процент смертности, равно как и во многих других теплых странах.
Остается самый простой и очевидный вывод. В каких-то странах статистика показывает нам цифры далекие от реальности. И если выбрать между тем, кому верить, дотошным и пунктуальным немцам, или беспечным итальянцам, то я выбираю первых.
Либо цифры умышленно занижают, чтобы не пугать народ еще больше, либо работа по выявлению заболевших ведется некачественно. Быть может, итальянцы не хотят попадать в больничные койки и держатся до последнего, что в условиях тотального карантина не сложно сделать. Сидят по домам и без крайней нуждны врачей не тревожат. А может быть и то и другое.
В любом случае, ясно одно. Той официальной статистике по коронавирусу, которую нам дают, нет никакого доверия. Колоссальная разница в смертности между странами красноречивое тому подтверждение!
Как в регионах манипулируют статистикой по коронавирусу
Мы тут с вами удивлялись, почему в России от коронавируса умирает во много раз больше врачей (по отношению к общему числу жертв болезни), чем в развитых странах. А ещё недавно министр здравоохранения Дагестана признался, что реальное число умерших от COVID-19 в республике в десятки раз выше того, что показывает официальная статистика.
Сегодня ещё один пример слишком вольного отношения к данным.
В Северодвинске (Архангельская область) к статистике заболеваний COVID-19 нашли оригинальный подход. Там просто решили не отправлять информацию о половине заражённых на сайт Стопкоронавирус.рф, который публикует статистику по всем регионам.
Дело в том, что в Северодвинске есть два градообразующих предприятия – «Севмаш» и центр судоремонта «Звёздочка». Насколько я понимаю, здоровьем их сотрудников занимается Федеральное медико-биологическое агентство (ФМБА). Сейчас большинство заболевших коронавирусом в Архангельской области – как раз рабочие северодвинских заводов. На этом фоне ФМБА решило вести свою собственную статистику, а на федеральный уровень данные по сотрудникам не отправлять:
«Федеральное медико-биологическое агентство приняло решение формировать отдельную статистику по случаям заболевания COVID-19 среди своих пациентов, в связи с чем эти заболевшие не будут учитываться в статистике по региону на федеральном сайте Стопкорнавирус.рф. Это решение нашло отражение уже в сегодняшних данных по Архангельской области на федеральном ресурсе, где обозначено 37 новых случаев коронавируса по нашему региону, в то время как на вчерашний день мы озвучивали 84 вновь выявленных случаев инфекции. Тем не менее мы считаем важным максимально объективно информировать жителей региона о текущей ситуации, поэтому по-прежнему будем включать в свою статистику все новые выявленные случаи COVID-19».
Руководитель регионального оперштаба по противодействию распространению новой коронавирусной инфекции Артём Вахрушев
По-моему, это просто гениальная находка! Надо, чтобы оперативный штаб каждого региона взял эту схему на вооружение.
У нас в стране множество людей работает на заводах, выпускающих кастрюли ограниченного поражения и противоракетные комбайны. Если назвать всех этих россиян не россиянами, а «сотрудниками градообразующих предприятий», можно занизить статистику по коронавирусу в два раза!
А всем остальным знать про это не обязательно, правда?
«Вся статистика по коронавирусу — ложь и подтасовка, больных гораздо больше»
Как страна борется с ковидом: в Новгороде — больные в коридоре, в Челябинске — скорые раз в три дня
Это статья не про COVID-19, а про то, как Россия с ним борется: чьими силами, с какими жертвами и насколько «открыто». Ситуация с коронавирусной пандемией высветила очень многие проблемы нашего общества. И одна из них — наша уязвимость в информационном плане, а значит и в правовом.
Медицинские работники бьются с коронавирусом, а чиновники вроде как помогают им, держа на привязи цифры и старательно наказывая говорливых врачей за утечки «конфиденциальной информации» о реальном положении дел. Мол, не наводите панику. И так тошно. Работа некоторых федеральных структур просто иллюстрирует творчество Салтыкова-Щедрина. А логика, которой они руководствуются, на языке психиатров называется «биполярное расстройство».
Самый яркий пример — официальный сайт Федеральной службы государственной статистики, публикующий регулярно данные о смертности в России.
Статистика ресурса. Общее число умерших с COVID-19 в июне, по данным службы, составило 11 917 человек. В этой же статье сравнивается смертность за два года: в июне 2020 года в стране умерло 162 758 человек, а в июне 2019 года — 137 237 человек. И это с учетом того, что уже пятнадцать лет сохранялся тренд на планомерное снижение смертности.
Что же получается? 25 521 человек (это избыточная смертность в июне) — 11 917 человек (смерти от COVID-19) = 13 604 человека. Отчего произошел этот необъяснимый скачок избыточной смертности в 114%?
Цифры и их трактовки — это важно. Но куда убедительнее простые человеческие истории. Региональных сообщений о настоящей «жести» в здравоохранении так много, что их уже не успевают ни комментировать, ни блокировать, ни опровергать власти всех уровней. Тут, конечно, следует быть аккуратным. «Агенты западного влияния» не спят. Но все же.
«В Челябинске время ожидания скорой помощи сократится с пяти до трех суток», — сообщает «Накануне.RU».
Жесть? Пожалуй, что жесть.
«В Омске две машины скорой помощи с пациентами приехали к зданию регионального минздрава. Медики пытались привлечь внимание к проблемам с оказанием медпомощи: по их словам, больных некуда везти. В одной машине находилась 70-летняя больная с 81% поражения легких, в другой — мужчина 85 лет, у него 88% поражения легких» — это уже омский портал NGS55.
Не слабее, чем в фильмах Звягинцева, будет. Не правда ли? А вот еще:
«В инфекционном отделении Куйбышевской районной больницы не хватает коек. Все коридоры уже заполнены. Дополнительные кровати поставили на лестничной клетке между пролётами». Фото прилагается.
Куда ни посмотри. Калининград — платные вызовы скорых. Новгород — кровати в коридорах. Санкт-Петербург — то же самое. И так далее, и так далее. Подобных сообщений в сети — десятки, сотни.
Нужно заметить, вся эта история с пандемией сделала явным ещё один факт: Россия — это не однородная «большая Польша». Россия — множество регионов, в которых сложились совершенно разные ситуации в здравоохранении, разный менталитет людей и разного качества управление. Поставить единый «диагноз» всей системе здравоохранения Российской Федерации невозможно. Это сродни той самой «общей температуре по больнице».
Можно только попытаться увидеть эту ситуацию через проблемы людей, которые рискуют здоровьем, работают на износ. Мне посчастливилось найти такого человека.
Елена работает медицинской сестрой в одном из оренбургских госпиталей уже 25 лет. От знакомых я узнал, что недавно женщина перешла работать в один из ковидных центров в регионе, потом заразилась и очень тяжело боролась с вирусом.
Мы созваниваемся по телефону. Голос у Елены слабый, но спокойный и приятный. Говорим мы с перерывами. После каждого ответа ей приходится долго восстанавливать дыхание.
«СП»: — Вы пошли в ковидный центр по доброй воле или направили из госпиталя?
— Пошла сама, взяла «за свой счет» на основной работе. Был клич среди медиков, что в Центре не хватает сотрудников. Но отработала я только полмесяца и слегла.
«СП»: — А зарплату заплатили?
— «Голую» заплатили, выплат президентских пока не было, задерживают.
«СП»: — А много так можно за месяц заработать?
— Ну девчонки по 90 тысяч получали. Но я пошла не из-за денег, а с профессиональным интересом. Вся семья была против. Но я убедила, что это важно, что это ценный опыт.
«СП»: — И как вам этот опыт?
— Поначалу было все нормально. Медикаментов было в достатке. И все ковидные препараты были. И условия труда как бы терпимые. Но сейчас ситуация там ухудшается в связи с наплывом больных.
«СП»: — В чем ухудшение?
— Во-первых, прекратили брать тесты сотрудникам. Сначала нас каждые 10 дней обследовали на COVID. Потом это все прекратилось. В городе сейчас не хватает тест-систем и реактивов. Знакомая работает в ковид-лаборатории, у них тоже реактивов нет. В самом Центре не хватает работников, потому что текучка ужасная. Порог заболеваемости сотрудников очень высокий. Я думаю, что и прекратили забор анализов, чтобы не портить статистику заболеваемости.
«СП»: — А когда вы заболели, у вас тест провели?
— Мне не проводили ни анализы, ни диагностические обследования. Я две недели с высокой температурой лежала. Позвонить в поликлинику и вызвать врача тоже невозможно. У меня четыре раза принимали заявку, и скорая была. Но потом они просто позвонили по телефону. В итоге больничный дали как «контактный» просто, а не «болеющий». Потому что диагностические данные они никакие не делали.
«СП»: — Вопрос по статистике. Данные, которые в штабе области дают официально, вообще чему-нибудь соответствует?
— Нет. Это неправда, все это неправда. Во-первых, врачам запрещено ставить диагнозы COVID. И смертность намного выше от коронавируса. Когда я работала, у меня даже за ночь — за смену — трое из четырех пациентов умирали. Причем умирали разные пациенты: у меня были и 26, и 40 лет, и 38 лет. Конечно да, сопутствующие заболевания у них.
Но основным источником-то являлся COVID. А вся эта статистика — все это фигня. Все это хрень бумажная. Я приходила на смену и видела цифры по своему отделению. И официальная статистика по дням даже моего отделения не перекрывала, не то что по городу.
«СП»: — У вас это была установка сверху, что нельзя ставить диагноз?
— Это не только у нас, а по всему городу так. Я двадцать пять лет в медицине, всех знаю, общаюсь со знакомыми. Везде так.
«СП»: — Какие главные проблемы в работе были в Центре, отчего заболеваемость среди врачей высокая?
— Конкретно сейчас нет даже одежды для персонала, защиты нет. Костюмов не хватает. Люди из-за этого не могут выйти на перерыв. Положено, что через шесть часов человек должен выйти в любом случае, сходить в туалет, попить. А у них не хватает костюмов, они по 12 часов вообще не выходят из красной зоны. У меня очень много коллег, которые заболели, которые за свои деньги делают лабораторную диагностику и КТ. И никто им это не оплачивает.
«СП»: — Почему же никто не протестует?
— Знаете, когда заболеваешь, уже это не нужно. Мне бы подняться. Просто подняться. Потому что физически это ужасно. Все, что я могу, — писать жалобу. А вы видели нашего министра, эту Савинову? У нее на всё отговорки, на всё отписки. Пишет: «не занимайтесь самолечением». А как не заниматься, если добиться «лечения» невозможно. Я пролечилась сама: мне провезли коллеги лекарства, на дверь повесили. И я сама себе все колола.
«СП»: — А зачем они скрывают статистику?
— Это качество их работы как руководителей, думаю.
«СП»: — А сколько всего таких центров по городу?
— Штук пять-шесть, но более или менее порядок, как мне известно, в одном.
Елене скоро предстоит выходить на основную работу. У неё с трудом получается восстанавливаться. Повторит свой подвиг она вряд ли. Но насколько опыт Елены соответствует общей практике? Если это обычное дело, то кто виноват в сложившейся ситуации?
За комментарием я обратился к эксперту Анастасии Евгеньевне Васильевой — лидеру профсоюза «Альянс врачей». И получил такую характеристику нашей системы здравоохранения:
«Было понятно ещё до коронавируса, что во многих регионах невозможно попасть к врачу. Люди до COVID ждали скорой в Новгородской, в Челябинской областях по несколько часов. Тогда ещё были известны две больших проблемы: нехватка койко-мест и нехватка скорых, сотрудников на скорых.
Мы говорили весной: сотрудники болеют из-за нехватки средств защиты. Получается такая цепочка: медики работали без средств защиты — многие заболели — кто-то умер, кто-то получил инвалидность. А то, что им обещали выплачивать за эти больничные, этого не сделали. В итоге, как вы считаете, хотят работать снова такие работники переболевшие? Конечно нет. И многие нам пишут такие письма «Осталось полтора Ивана» — это цитата вам из письма.
Кто виноват? Виноват прежде всего министр здравоохранения, который ответственен вообще за всю медицину в стране. А он заявляет, например, что проблем со средствами защиты нет. Но это враньё. Или ему так докладывают. Но даже если ему так докладывают, это значит он плохой «хозяин в доме», который не знает, что у него творится».
«СП»: — Есть ли какая-то обратная связь с властью? Могут ли медработники достучаться до кого-то?
«СП»: — Как вы прокомментируете «официальную» смертность от COVID?
— Официальная статистика есть только от государства. Но то, что мы видим и слышим, — цифры занижены. Морги переполнены по всей стране. В каждой больнице в день умирает по девять-десять человек. Какие там 11 тысяч за июнь?
«СП»: — Каким образом занижают цифры?
— В основной диагноз пишут сердечно-сосудистую патологию, например, а в сопутствующий — COVID. Могут написать, а могут вообще не писать. Сейчас такое количество смертей, что это уже просто никто не контролирует. Просто сваливают эти мешки и вывозят КАМАЗами.
«СП»: — Сколько в вашем профсоюзе состоит медработников?
«СП»: — А всего в стране медработников?
— Два миллиона примерно.
«СП»: — Чтобы хоть как-то при действующей системе здравоохранения изменить ситуацию, какие можно придумать рычаги?
— Медицинские работники должны перестать молчать. Они имеют право не работать без средств защиты, если это угрожает их жизни и здоровью. Рабскую ментальность нужно искоренять. Чтобы не работали медицинские работники — один за четырех. Когда медицинские работники начнут уважать себя, тогда изменится ситуация.
«СП»: — Сейчас подходящее время её изменять?
— Если она не изменится сейчас, она не изменится никогда.
«СП»: — Назовите три срочных хода, чтобы исправить ситуацию.
— Мобилизовать студентов и ординаторов за нормальные деньги. Обеспечить их всеми средствами защиты. Закупить быстро новые машины скорых. Один фельдшер опытный — двое-трое студентов и ординаторов под его управлением работают. Это первое. Второе: нужно быстро строить современные госпитали. И третье — поднять зарплату врачам. Не меньше 100 тысяч рублей. В красной зоне — 200 тысяч. В Москве — 300 тысяч. Тогда выживем. Я молчу про лекарства, которые должны быть.
«СП»: — Есть хоть один регион в стране, где не так все плохо?
— Только Москва, потому что там есть деньги. И относительно (относительно Омска или Тюмени) — Санкт-Петербург. Вообще, сейчас наступил черный день, когда нужны организация по стране и жесткий контроль. Можно же построить госпитали. Почему в Москве строят, а в Мурманске закрывают роддом?
Правила профессиональной журналистики подразумевают, что после двух этих «мрачных» мнений я должен бы поставить комментарий «оптимистичный» — в противовес. Но я, с вашего позволения и для экономии вашего времени, просто дам на него ссылку: включите любые новости по ТВ.
Чиновники затруднились объяснить рост смертности от коронавируса в России
Заболеваемость при этом начала падать
В правительстве подвели итоги федеральной нерабочей недели. Тактика разрыва цепочек передачи инфекции, по словам чиновников, вновь доказала свою эффективность: коронавирус медленно, но верно отступает. Темп прироста новых случаев в целом по стране снизился с 18% до 2,1%, а в Москве, где были приняты самые жесткие ограничения, заболеваемость сократилась на 15%. Эта неделя, как сообщил Сергей Собянин, будет «принципиальной» для принятия решения по дальнейшим мерам.
С 1 по 7 ноября в России, согласно статистике оперштаба и данным ВОЗ, скончались 8276 человек, тогда как в США — 8101. Фото: АГН «Москва»
В прошлый вторник глава Роспотребнадзора Анна Попова утверждала, что для стабилизации эпидемиологической обстановки в стране одной недели нерабочих дней скорее всего окажется недостаточно. Но ее прогноз не оправдался. Несмотря на отсутствие жесткого локдауна в подавляющем большинстве регионов (а 8 субъектам, как выяснилось на совещании, удается обходиться даже без QR-кодов), ситуация с заболеваемостью ковидом заметно улучшилась. «На минувшей неделе впервые за два месяца замедлился рост пациентов», — сообщил глава Минздрава Михаил Мурашко. Под наблюдением у медработников сейчас находятся 1,36 млн человек. Цифра по-прежнему высокая, но это на 16 тыс. меньше, чем днем ранее, и тенденция пока благоприятная.
Настрой министра поддержала обычная не склонная к оптимистическим ожиданиям Анна Попова. «Явное снижение» заболеваемости, по ее словам, регистрируется в 6 субъектах, в том числе в Москве и Санкт-Петербурге, в 18 регионах не отмечено значимой динамики, в 61 — рост сохраняется на невысоких цифрах, в 32 — отмечено превышение среднероссийских показателей. При этом только в трех субъектах — Хабаровском крае, а также Самарской и Омской областях — это превышение сильно выбивается из общей картины. Рост заболеваемости COVID-19 значительно снизился среди детей и подростков и практически остановился среди россиян в возрасте от 18 до 49 лет. Подавляющее большинство новых случаев регистрируется у людей старше 60 лет, а самая сложная ситуация в возрастной категории 65 плюс.
По мнению Поповой и Мурашко, долгожданная стабилизация наступила как благодаря режиму нерабочих дней, своевременно введенных президентом, так и ограничительным мерам, применяемым губернаторами, — в первую очередь QR-кодам. Однако никто из чиновников по-прежнему не решился объяснить россиянам, почему на фоне стабилизации и резкого увеличения темпов вакцинации (первым компонентом, по словам главы Минздрава, привито уже 67 млн человек) сохраняется рекордно высокая смертность. За неделю с 1 по 7 ноября в России, согласно статистике оперштаба и данным ВОЗ, скончались 8276 человек, тогда как в США — 8101. Таким образом, наша страна впервые с начала пандемии стала мировым лидером по смертности от COVID-19. Однако власти предметно обсуждать эту проблему не готовы, ссылаясь исключительно на низкий уровень вакцинации населения.
Сергей Собянин подтвердил, что в Москве ситуация не просто стабилизировалась, а стала гораздо лучше: заболеваемость снизилась на 15%, а число госпитализаций — на 4%. При этом в минувший понедельник не было ни всплеска, ни наплыва тяжелых случаев, как это обычно случалось после выходных дней. В тех сферах, где прививка является обязательной, первый компонент вакцины, по словам градоначальника, уже получили 80% работников, оба компонента — 67%. «Эта неделя для нас будет принципиальной. Посмотрим в конце, какие будут показатели, и на основании этого анализа будем принимать решения по дальнейшим мерам», — сказал Собянин, напомнив, что на данный момент в Москве сохраняется требование о переводе на удаленку 30% сотрудников и допуске в музеи и театры по QR-кодам.
Михаил Мишустин попросил также выступить фигурантов «черного списка», в частности, губернаторов Хабаровского края и Самарской области, в которых заболеваемость, несмотря на нерабочие дни и всяческие ограничения, выросла на 15%. Внятного объяснения, почему так происходит, ни у Михаила Дегтярева, ни у Дмитрия Азарова не нашлось. Впрочем, оба заверили, что держат ситуацию под контролем и готовы к новым решительным мерам. В частности, Хабаровский край уже объявил, что система QR-кодов с 13 ноября начнет распространяться на общественный транспорт — пока на междугородное сообщение.
Мишустин в заключительном слове не исключил, что дополнительные меры могут потребоваться и другим субъектам. Но они должны быть «необходимыми», а также вырабатываться «совместно» с федеральным центром. Однако пока в регионах продолжается «парад суверенитетов»: уже три субъекта (Хабаровский край, Татарстан и Камчатка) анонсировали распространение QR-кодов на общественный транспорт, Карелия объявила о намерении отправить на удаленку всех непривитых граждан старше 45 лет, Тыва готовится ввести «антиковидные паспорта» для школьников, а власти Свердловской области добрались до РПЦ: по их мнению, в храмы тоже нужно пускать по QR-коду.
Зачем накручивают статистику по коронавирусу
| ||
 | ||
| ||
| ||
| ||
| ||
|
Добавить новость в:
