зачем китаю столько леса
Зачем китаю столько леса
Ольга Коновалова, редактор отдела информации
Правительство Китая собирается реализовать ряд крупных инвестиционных проектов по лесозаготовке и глубокой переработке древесины на территории Еврейской АО, Томской и Амурской областей. Уже разработано программ более чем на 1,8 млрд долларов, и это далеко не предел. На фоне реальной, а не мнимой озабоченности российского руководства судьбой лесных запасов страны примеру Китая готовы последовать и другие государства.
Томская область стала первым регионом России, где с участием китайского капитала началось строительство лесопромышленного комплекса объемом инвестиций 1,62 млрд долларов.
Завершена разработка программы развития лесопереработки в ЕАО с объемом предполагаемых капиталовложений с китайской стороны примерно в 220 млн долларов.
Программа сотрудничества КНР с Амурской областью в сфере лесозаготовки находится в стадии разработки.
Как «Марчмонт» писал 21 января, в Томской области российско-китайское ООО «Хенда-Сибирь» начало реализацию проекта по строительству ряда лесопромышленных производств с объемом заготовки и комплексной переработки древесины до 4,5 млн кубометров в год.
В рамках проекта в Асиновском и Верхнекетском районах области планируется создать десять производств по механической и химической переработке древесины.
Ежегодная проектная мощность новых заводов составит 80 000 кубометров фанеры, 400 000 кубометров древесных плит ХДФ и OSB, 500 000 т товарной целлюлозы и 150 000 т химико-термомеханической массы.
На полную мощность проект выйдет к 2016 году.
Еврейская автономная область
По информации газеты «КоммерсантЪ», на территории ЕАО предполагается создание производств по глубокой переработке древесины мощностью 1 млн кубометров в год.
Программу развития инициировали министерства коммерции КНР и провинции Хэйлунцзян в 2007 году. В рамках заключенных договоренностей китайские компании могут строить заводы на трех площадках.
На первой площадке — между селами Ленинское и Нижнеленинское — планируется наладить производство струганных пиломатериалов. Вторая площадка находится в селе Пашково, где планируется производство плит MDF. Третья расположена в Биробиджане, где под производство мебели предполагается отдать остов бывшего авторемзавода.
Что касается Амурской области, в этом году власти КНР намерены продолжить работу над программой сотрудничества, сообщает «КоммерсантЪ».
«В ближайшем будущем мы намерены сосредоточиться на поэтапной реализации программ развития лесного комплекса данных территорий, уделяя особое внимание усилиям местных властей по созданию благоприятного инвестиционного климата»,— приводятся в сообщении слова ответственного секретаря постоянной российско-китайской рабочей группы по освоению и использованию лесных ресурсов Чэн Линь на рабочем совещании в Томске.
Зачем Китаю российский лес?
Россия обладает богатыми лесными ресурсами, занимая по данному показателю первое место в мире. Площадь лесов и запасы древесины в России составляют одну пятую и одну четвертую соответственно от общемировых.
Запасы леса в России превышают китайские в семь раз. Основные лесные ресурсы России расположены в Сибири и на Дальнем Востоке. Сорта деревьев и древесины очень многообразны, породы во многом сходны с теми, что произрастают в Китае.
Активно растущая экономика Китая требует все большего объема древесины. В то же время, Китай не имеет возможности вырубать и заготавливать собственные леса.
По данным издания «Лесной эксперт», беспорядочная и неконтролируемая вырубка леса в стране в период экономического подъема 70-80-х гг. привела к тому, что в КНР практически не осталось зрелых лесов, стали возникать экологические катаклизмы: наступающие на Пекин пустынные пески, участившиеся пылевые бури, которые затрагивают в последние годы и Приморье.
Желая положить этому конец, в 1994 году власти официально запретили вырубку лесов на большей части территории страны. Катастрофические наводнения 1998 года вновь побудили правительство Китая резко ограничить масштабы лесозаготовок на своей территории, прежде всего в верховьях крупных рек и в приграничных районах Северо-Востока.
По информации газеты Economic Infоrmation Daily, собственные лесозаготовки в Китае не превышают 65 миллионов кубометров.
А у соседа – пожалуйста!
Но означает ли это, что такими объемами ограничено и потребление? Отнюдь.
По данным интернет-газеты Zr-press.ru, годовые объемы потребления лесопродукции различными отраслями экономики КНР составляют ни много ни мало 175 миллионов кубометров.
Таким образом, дефицит лесных ресурсов превышает 100 миллионов «кубов». Подобный расклад вынуждает Китай становиться крупнейшим импортером леса.
Самый дешевый и доступный источник покрытия этого громадного ресурсного разрыва Китай видит в России.
Торговый представитель РФ в Китае Сергей Цыплаков приводит любопытные и, если честно, тревожащие цифры статистики. По его словам, в 2007 году Россия экспортировала в Китай 25 млн кубов круглого леса. На сайте Всемирного фонда дикой природы (www.wwf.ru) приводятся данные о том, что в 1996 году объемы экспорта леса из России в Китай составляли 529 тыс. кубометров. Таким образом, за 11 лет объем поставок леса между двумя странами вырос практически в 50 раз.
Побережем национальное богатство
Обеспокоенное резкими темпами роста вывоза лесов из страны, Правительство Российской Федерации взяло курс на уменьшение экспорта необработанной древесины.
На данный момент согласована схема поэтапного повышения уровня вывозных таможенных пошлин на отдельные виды необработанных лесоматериалов, за исключением мелкотоварной балансовой древесины из березы и древесины ценных и твердолиственных пород. С 1 января с. г. пошлина установлена на уровне 50 евро за 1 кубический метр, что в пять раз выше, чем компании платили за вывоз круглого леса в середине 2007 года.
Это разумный курс, нацеленный на сохранение экосистемы для будущих поколений и стимулирование роста обрабатывающих мощностей на территориях, изобилующих древесиной. Такого повышения стесняться не стоит: это не «борьба с иномарками» за счет роста импортных пошлин.
Новые формы сотрудничества
В связи с грядущими изменениями Китай настроен на развитие новых отношений с Российской Федерацией в области поставок лесной продукции.
Если в 2006 году обсуждался вопрос о возможности предоставления КНР в аренду 1 миллиона гектаров леса в Сибирском федеральном округе, то теперь Китай заявил, что в связи с изменением лесного законодательства в части ограничения экспорта страна пока не планирует брать в аренду большие лесные участки в России.
Куда более выгодным, причем, для обеих стран, представляется создание на территории России лесоперерабатывающих производств с участием китайского капитала.
Аналогичные планы по строительству лесоперерабатывающих предприятий вынашивают и европейские концерны; от них старается не отставать и российский бизнес.
Так, «Марчмонт» в этом месяце сообщал о планах шведского концерна IKEA построить завод по переработке березы в Костромской области.
Среди наиболее крупных российских проектов можно выделить проект Богучанского ЛПК в Красноярском крае, в который госкорпорация «Банк развития» (Внешэкономбанк) готова вложить порядка 100 млрд рублей (см. новость «Марчмонт» от 5 февраля 2009 года).
По информации журнала «Лесной эксперт», сегодня в России реализуется 86 крупных инвестиционных проектов, связанных с переработкой леса на территории страны.
Российский портал Forest-market.ru приводит следующие данные о состоянии лесного фонда в трех регионах, заинтересовавших китайское правительство:
Томская область: общая площадь земель лесного фонда – 28,228 млн га, лесистость – 59,4%, общий запас древесины на корню – 2 760 млн кубометров.
Еврейская автономная область: общая площадь земель лесного фонда – 2,295 млн га, лесистость – 36%, общий запас древесины на корню – 175,3 млн кубометров.
Вырубка леса в Сибири китайцами
Зачем китайцы вырубают лес в Сибири?
Пишут о том, что якобы Россия выделила КНР 1 млн гектаров леса под вырубку. Причина в том, что Китай сильно нуждается в древесине и рассматривает Россию в качестве основного партнера. Россельхоз якобы подтвердил, заявив, что часть Сибири на законодательном уровне отдана для китайского капиталовложения в лесозаготовительную деятельность (разные части текста берутся в кавычки без ссылки на источник).
Приводятся такие данные:
«Причем то говорится о нелегальной вырубке лесов, то пишут, что уже целую часть Сибири продают в аренду КНР на 49 лет».
Правда или вымысел?
Все это отдельные тезисы, которые могут быть отчасти правдой. Деревья пилят и рубят, животных отстреливают нелегально, теневой бизнес приносит миллионы, а дерево продают китайцам. Но слова о том, что такое бывает только в России, азиатская экспансия не за горами, а тайга превращается в пустыню — очередная попытка «либералов» компрометировать российскую власть. Акцент делается именно на политике, а не теневой экономике или проблемах экологии (власть виновата!). В конечном счете, все сводится к распродаже страны, истреблению растений, животных и людей (страх перед будущим!). Вот только граждане могут предпринимать шаги, чтобы изменить обстановку (надежда и призыв… к революции?).
К текстам добавляются фотографии с «плешивыми» лесами – огромные территории, усеянные пнями. По этим фото нельзя определить место съемок. Эти же самые кадры встречаются в англоязычных статьях и там изображены территории совсем других стран. Следующие фото часто можно видеть в статьях об уничтожении тайги под пиломатериалы:
На самом деле последний десяток лет отмечается уменьшением российских лесозаготовок для экспорта в Китай, которых у США больше. Скрыть миллионы гектаров древесных стволов, увозимых в другую страну, или отвлечь от этого внимание общественности было бы физически невозможно.
«Фейк о том, что китайцы хозяйничают в Сибири, существует уже многие годы».
Китайские лесные компании в России
Власти Забайкальского края в 2015 г. заключили договор на 24 млрд рублей с компанией «Хуаэ Синбан» из Чжецзян, которая захотела вложить инвестиции в 115 тыс. гектар сельскохозяйственной территории на 49 лет — та самая «аренда Сибири». Речь идет о полях, давно не использовавшихся и одичавших. Это 800 тыс. гектаров, оставшихся со времен СССР, малую часть которых хотели отдать Китаю для рекультивации. Вырубка лесов там не упоминалась. Проект так и не вступил в действие.
Компании, которые «вырубают» русский лес следующие:
Деревья действительно везут в Китай
В руководстве вышеупомянутых фирм встречаются китайские лица, но это не говорит о том, что продали русский лес. Представителей Поднебесной на самом деле много в Сибири и они покупают лесозаготовки. Экспорт древесины в Китай существует уже давно. Сейчас он резко снизился, потому что правительство РФ установило ограничивающие таможенные пошлины на вывоз сибирского леса из страны. Некоторые породы, такие как бурятский кедр, рубить и вовсе запрещено.
Деятельность деревообрабатывающих производств контролирует комиссия, состоящая из экологов и других ученых. К примеру, в Бурятии вырубается лишь четверть допустимого объема. Справедливости ради стоит сказать, что существует и незаконная вырубка, и купля-продажа документов на нее, и такой лесоматериал вагонами везут в Китай. Только это не те миллионы кубометров, которые уничтожает ежегодно пожар.
«В 2017 году сгорело 4,5 млн гектар российского леса. Вот где кроется настоящая проблема».
Проблема вырубки леса (в т.ч. незаконной) есть, но она не глобальных масштабов и не угрожает жизни нации, подобно лесным пожарам. Правда заключается в том, что вырубают, пилят и продают деревья в разумных пределах. Утверждение вроде «Путин продал Сибирь» предназначено для разжигания народного возмущения в адрес правительства России. Фотографии, изображающие большие территории вырубленных лесов, «пришли» с англоязычных сайтов и тайги на них нет. Дышащие гневом комментарии могут быть таким же вбросом, как и тексты, раздувающие «из мухи слона».
Лично я очень переживаю за то, что вдруг на самом деле Наш русский лес уходит куда-то. И очень хочется верить в то, что дружба с Китаем не из-за Нашего леса!! Ведь лес Сибири — эо одно из самых важных достояний России!! Россия единственная страна, у которой есть такое богатство, как прекрасные и удивительные лесные земли!
Очень позитивная статья. Но на самом деле- В Сибири дела обстоят таким образом, что лес, лучший, ели, кедр вырубают и вырубают млн.куб. и вывозят в Китай. Уникальная непролазная тайга превращается в пустыню. Уникальная ЭКО система с обитателями тайги разрушается и действия властей направлены на обогащение личное. Китайцы вырубают лес и потом никто не восстанавливает его, не садят молодые саженцы. Это очень больно.
лес давно уже продан
И не только в Сибири.Дальний Восток лысым стал уже.Китайцы в тайге как у себя дома хозяйничают.вывозят все что под руку попадёт.через 10ток лет ДВ окажется центром китая и это страшно.
О какой Канаде идёт речь. Откройте Яндекс карты и поднимитесь вверх от оз. Байкал к реке Ангара и увидите вырубленые квадраты. И это вовсе не Канада. Как вы это объясните? И главное как вы объясните несчётное количество этих квадратов?
Там лысых квадратов ещё от СССР осталось много
Как китайцы рубят тайгу.
Красноярский край – почти центр лесодобычи России – тысячи километров тайги, миллионы метров кубических леса. Слабо заселенная территория – население меньше 3-х миллионов располагается вдоль железной дороги – вниз и вверх всего на 500 км. Площадь 2 366 000 кв. километров (четыре Франции, шесть с половиной Германий, восемь Италий) – это 1,2 человека на километр площади. Для нас такая плотность населения хорошо соотносится с плотностью населения Луны – разница небольшая, можно сказать – что ее вообще нет.
Средняя температура зимой — — 15 градусов, иногда опускаясь до – 42-45. Крупнейшая река мира – Енисей – 3500 км длина.
В печати Росии и на центральном телевидении муссируется слухи о завоевании китайцами Сибири, огромных массах китайцев, которые незаконно проникают в Россию, также незаконно вырубают российские леса и какими то неведомыми тропами вывозят их в Китай. Простой взгляд на транспорт с пиломатериалами опровергает эту глупость – есть две дороги, по которым можно вывезти лес и пиломатериалы – железная и автомобильная – они идут рядом, полностью контролируются правоохранительными органами России и имеют огромное количество точек проверки проходящего транспорта. Для обычного китайца не только вывезти лес из России, а просто нахождение в этих местах составляет стресс, сравнимый разве что только с полярными экспедициями. Все таки температурный режим Сибири и Китая слишком сильно различается и для теплолюбивых южан представляет серьезное испытание. В Китае никто всерьез не рассматривает жизнь на севере как несомненное счастье и никогда по доброй воле туда не поедет – слишком большая разница во всех аспектах – от языка и еды до температуры и расстояний.
Лес-богатство пока от камчатки до урала вырубим пройдет 100-150 лет,газ нефть,дороже добывать.
Как китайцы вырубают лес в Сибири и зачем им нужно столько нашего леса
Как китайцы вырубают русскую тайгу
Автор – Владимир Ворсобин, Виктор Гусейнов
Часть 1. Как китайцы вырубают русскую тайгу
Тоска по России
– Как понять вас, русских?! – спрашивал наш китайский друг.
Витя задумчиво жевал саранчу, а я наблюдал чудо коммуникации.
Вырубят ли китайцы «весь сибирский лес»?
По-русски китаец говорил плохо, бурно размахивал палочками, периодически бил ими по лбу, кричал: «П…ц. » И мы его понимали.
Велик язык русский. Одно слово – и жизнь наша непостижимая как на ладони.
– Я прожил в России пять лет, – почти плакал китаец. – Вы думаете, я жалуюсь, что меня депортировали?! («Паспорт! Черный штамп!» – в действительности стонал он.) Но я правда скучаю по России! («Скучай, много скучай!») Мне непонятно – почему вы, русские, такие?! Это же… (Судорожно хватает ртом воздух.)
– Туй-туй! (Да-да!) Полнай! – в горестном восхищении кричит наш болванчик. – Вы словно ничего не хотите! – говорит. – И это удивительно!
И жестоко по-нашему роняет в рот стопку «чиновской» (китайской) водки.
Как начать эту сумасшедшую историю?!
Как объяснить, почему мы, журналисты «Комсомолки», вообще оказались на побережье Желтого моря?! И сидим сейчас с пораженными Россией союзниками…
– Виктор Эльдарович, – говорю я фотокору Гусейнову. – Начнем с того, что мы ехали в Красноярск. В тайгу. И тут есть одна проблема. Сформулируй, пожалуйста, почему мы оказались в Чиндао? Ты умеешь.
– И чё? – мудро изрекает Гусейнов.
И это было в самую точку…
– И потом, читатель любит интригу, – добавляет Виктор.
Священная миссия
Так уж в «КП» заведено – перед Новым годом мы с Гусейновым едем черт знает куда.
(«Почему зимой, в морозы, придурки?» – спросят родные и близкие – эти нежные слова читаются в любящих глазах. «Не знаем», – врем мы, хотя отлично понимаем, что давно и бесстыдно паразитируем на читательской жалости.)
И возникла однажды идея. Беспроигрышная, с легко просчитываемым выводом.
Мы решили поехать посмотреть, как китайцы рубят русскую тайгу.
Ну что может быть (если забыть о пенсиях) для народа страшнее? Что – святотатственнее?
– Правду скрывают, – говорили родственники и друзья, выпроваживая нас в тайгу (или «в то, что от нее осталось»).
– Сначала лес вырубят, – диктовали они финал репортажа. – А потом всю Сибирь китайцам сдадут. В Китае свой лес не рубят, берегут. А наш – как обреченный.
Вот и полетели мы с Витей в Красноярский край, полагая, что на этот раз миссия наша благородна. Священна. И готовились – так уж заведено на Руси – бить в колокола.
Сколько нам дал бог
Но подсчитаем сначала, сколько русским дал Бог. Только леса – 8 миллионов квадратных километров. Территория Австралии. Каждое пятое дерево в мире растет в России. Господа, знайте – каждый из нас (пусть в сладкой теории) имеет 5 гектаров леса…
Потому исторически считается: такую махину не вырубишь. Тайга в отличие от нефти и газа «возобновляемый ресурс». Официальные экологи осторожно поддакивают: дескать, а зачем дереву гнить? Срубим – вырастет.
– Надо продолжать продавать лес Китаю, – твердят официальные экономисты. – Все равно больше некому.
– Народ, расслабься, – внушается нам. – Деньги не пахнут, кричи не кричи, а никто, кроме Пекина, нам не поможет. А Китаю нужен лес.
Но народ отвечает: «Черта вам, суки, лысого, а не русскую тайгу!», отчего случаются недоразумения.
Хотела, например, Новосибирская область отдать китайцам сразу 258 тысяч гектаров, но дурная общественность сорвала сделку.
Стоило Томской отдать 137 тысяч гектаров своему жителю Цзи Сиси (причем отдали Сиси по забавной цене – 16 рублей за гектар), так на область набросился… Никита Михалков. Он подсчитал, что 20 миллионов долларов, вырученных за тайгу местным губернатором Жвачкиным, хватит «на 10 «Майбахов» или одну яхту Абрамовича». Но реальная стоимость леса, ругался режиссер, 200 – 300 миллиардов рублей…
– Через пять лет Жвачкина снимут, а сколько за это время китайцы вывезут леса?! – проснулся в Госдуме Владимир Жириновский.
Жвачкин в ответ хладнокровно пообещал вырубить еще (мол, и ничего вы со мной не сделаете!). Но аккуратно посоветовал: ищите, мол, виноватых повыше, тех, кто назначает цену на лес.
И вдруг из недр несчастного российского правительства вместо привычного «Не-не, это не мы!» послышался душераздирающий крик.
Тайга режется аккуратно – ломтями. Из космоса это выглядит как сыпь на теле больного.
«Очень коррумпированная сфера. »
– Я китайскому министру сказал одну простую вещь, – заявил на встрече с сенаторами министр природных ресурсов Дмитрий Кобылкин. – Если в ближайшее время не наведем порядок, мы закроем полностью экспорт в Китай древесины. Вам (китайцам. – Ред.) нужен наш лес – восстанавливайте наш лес!
Министр не стесняясь трубил тревогу. Кобылкин, вступивший лишь полгода назад в свою должность, в необъяснимом отчаянии ставил ультиматум. И кому? Китаю!
Словно Кобылкин узнал что-то такое, что сделало его бесстрашным…
Мы уже ехали в аэропорт, когда Владимир Путин добавил жести: «Действия государства в сфере защиты лесов неэффективны, не удается государству навести порядок. Очень коррумпированная сфера, чрезвычайно, и очень криминализирована… У нас скоро просто лесов не останется…»
То есть мы летели в эпицентр официально признанного и никому не подвластного БАРДАКА.
– А контролируется ли тайга Российской Федерацией? – спросил осторожный Гусейнов, которому категорически не нравились ни экспедиция, ни маршрут, ни возможная встреча с грубыми, невоспитанными черными лесорубами, с которыми мы пару лет назад общались у забайкальского городка Амазар. По-моему, они мечтали нас убить…
А меня мучила мысль. Почему власть прозрела только сейчас? Есть много лукавых многоходовых версий, но я пока надеялся на самую невинную – а вдруг кто-то в Кремле просто открыл Google Карты и (как и мы) случайно посмотрел на тайгу со спутниковой высоты? Вдруг в Кремле с ужасом произнесли то, что заорал, глядя в компьютер, Гусейнов? То самое великое русское слово, которое у Желтого моря потом скажет китаец и что, может быть, хотел бы сказать президент.
Зачем глина из Австралии?
Поселок Таежный – конечная станция. Хрустальное сибирское солнце хищно улыбалось нам. Из вагона повалил пар. Проклятье. Минус 40.
– Радуйтесь, москвичи, – прохрипел с верхней полки Сергей Васильевич. – Летом вас бы сожрал гнус. А сейчас вы просто задубеете…
Монтажника буровой принесли в купе ночью. Еще один наш попутчик, гигантский Николай, подобрал Сергея Васильевича в вагоне-ресторане и принес его, обессиленного, бережно, как ребенка.
Сергею Васильевичу еще надо на вертолет, пилить на вахту километров 300, а Коля уже дома. Он работает здесь на таинственном алюминиевом заводе.
– Мы с мужиками бьемся над загадкой, – задумчиво качал он своей бычьей головой. – Вроде проектировщики специально построили завод рядом с хорошим глиноземом. Но почему глину нам везут из Австралии?! Это же дорого! Может, качество нашего глинозема не то? Но с другой стороны – глина она и есть глина…
Николай не понимал этого трогательно. Искренне. Без иронии. Без этой нашей русской фиги в кармане. И был абсолютно прав – может, и правда не та глина. Или оборудование. Или возить из Австралии дешевле…
– Дите ты малое, Колян! – хохотал циничный монтажник. – Ты в какой стране живешь?!
– В нормальной! – растерянно улыбался правильный Николай. – Но я понять хочу…
Беспощадный хохот Сергея Васильевича.
А мы уже зажмурились и шагнули в Таежный. Надеясь, что почувствуем кукинское: «А мы едем, а мы едем за туманом, за туманом и за запахом тайги…»
Иркутско-бурятская проплешина
Но Таежный то ли никогда не был романтичен. То ли XXI век выпил из него кровушку.
Такова русская глубинка – новенькие, с иголочки, вокзал-площадь (словно случайно залетевшие брызги московского шампанского). А вокруг – грустный рабочий поселок из малоэтажных домов, неряшливо огороженных тупичков, где визжат бензопилы, где за околицей маячат составы кругляка – свежесрубленной лиственницы.
Кстати, сюда, в Таежный, нас привел американский спутник…
Просто заходим в интернет, включаем Google…
Кстати, любопытный читатель, открой в интернете карту и найди Иркутскую область. Чуть правее – Бурятия. Видишь сплошное серое пятно? Это вырубленные леса. Пятно, словно лишай, расползается на север, по рукавам рек, по нитям дорог, обволакивает городки и поселки, которые без лесов даже из космоса кажутся посеревшими и больными… А теперь, читатель, смотри внимательнее. Берем чуть северо-западнее Байкала. Это Красноярский край. Зеленое море тайги.
При взгляде на Бурятию сразу видны масштабы проблемы
Мы высадились именно здесь. Там, где видны тысячи маленьких прямоугольников. Они сыпью тянутся вдоль Ангары, стягиваются в проплешины и неминуемо соединятся друг с другом, превратясь в иркутско-бурятское пятно. Именно здесь лесорубы фронтом идут на девственный лес.
«Мы да таджики для них валим»
– Где тут китайцы валят тайгу? – рассеянно спросил Гусейнов у первого встречного аборигена.
И именно с этой секунды вся наша командировка полетела к чертовой матери. Все, что мы придумали себе в Москве, о чем кричал интернет, с этой минуты стало незаметно испаряться…
– Китайцы… валят… тайгу, – завороженно повторил абориген, запоминая удивительные для него слова. Он словно предвкушал рождение зубодробительного анекдота.
– Да. И черные лесорубы где? – заподозрил неладное Виктор.
– Черные лесорубы… – восхищенно закивал мужичок. – Вы, парни, из космоса, что ль?
– Рядом, – кивнул мужик. – Вряд ли поймете, коль оттуда… Я со смены. С деляны (место, где валят лес. – В. В.). Москвичи… (Смеется.) Посмотрел бы я на эту картину – китайцы валят лес… Теперь китайцы – начальники. Приезжают с мешком денег, нанимают русского бухгалтера, оформляют на него предприятие. 90 процентов фирм такие… Мы, русские, да таджики для них валим. Кстати, не в обиде – китайцы хитрят, но совсем нагло, как наши, не обманывают…
– И где рубят? – хмуро спрашиваем, вглядываясь в горизонт.
– 200 – 300 километров отсюда.
– Или 400. Леса ближе уже нет. Вырубили давно…
– Спутник-спутник. – набросился на меня Гусейнов. – Я ж говорил, у пиндосов (американцев. – В. В.) карты старые!
Часть 2. Вырубят ли китайцы «весь сибирский лес»?
Армянское сопротивление «желтому нашествию»
Сообщение информагентства «Панорама»:
«В Богучанском районе Красноярского края вторым местным языком будет китайский. Как объяснил решение депутатов глава района Иван Ли, «мы очень тесно сотрудничаем с нашими китайскими партнерами. Уже восемь лет мы вместе добываем полезные ископаемые и поставляем в Китай наш лучший русский лес. »
Агентство фейковое. Так шутят в интернет-сети над несчастным Таежным…
Местные оптимисты говорят, что процесс китаизации тих, но необратим. Фактический хозяин Таежного – китаец Валя (настоящее имя здесь никому не интересно). Валя и есть настоящий властитель тайги, где самые аппетитные, самые жирные куски его бизнеса.
Из сотни «лесных» фирм тут некитайских – 5 – 6. Да и те держатся то ли из упрямства, то ли потому, что армяне. А скорее из-за того, что главный из них – руководитель еще советского флагмана лесной промышленности «Карабулалес» Александр Хуршудьян – держит стратегические высоты – подъездные железнодорожные пути и другую инфраструктуру.
– Приходили тут ко мне китайцы ругаться, что я не даю им пользоваться путями, – рассказывает Хуршудьян. – Наседают, кричат. Я им говорю – сейчас возьму слегу (длинная доска. – В. В.) и переломаю вам все, что смогу… Тут же из Китая приехал человек (курирующий каждый городок офицер китайской госбезопасности. – В. В.), и все быстро разрулил. Составили договор – и китайцы исправно платят аренду.
– Мы тут за Россию стоим! – говорил он, отогревая нас божественным армянским блюдом – горой мяса.
Руководитель еще советского флагмана лесной промышленности «Карабулалес» Александр Хуршудьян
Забыв о Гусейнове, мы говорили о Карабахе, Пашиняне и, конечно, о нашей дружбе: «Мол, где мало буйных русских, там за Россию встанет армянин». Армяне, по их словам, стоят здесь за Россию.
Живут общиной, сопротивляются, дескать, «желтому вторжению».
– Как люди китайцы народ хороший. Тихий. На улицах почти не видно, – говорят нам армяне. – Но, к примеру, привезет сюда какой-нибудь залетный бизнесмен лес. Китайцы сразу на 10 – 20 процентов ему накидывают, перекупают, главное, чтоб к местным не ушел… Так им достается самое лучшее. Они от самого вида столетней ангарской сосны, э-э-э, как это по-русски…
– Так называется? – удивляются армяне. – Русские переработчики потому и бросили бизнес, что рентабельность стала копеечной…
«Москва совсем озверела?»
Мы уже это знаем. Звонили мужики русские из Богучан.
– Вы там, в Москве, совсем озверели? – поинтересовались мужики. – Там в курсе, что цену русским диктуют китайцы?! Прикажут – две тысячи рублей за кубометр, отдаем по две. А куда везти?! Кругом они. Москва под лозунгом «Даешь переработку древесины на родной земле!» повысила таможенные сборы на кругляк (необработанный лес. – В. В.), который идет в Китай. Кто за это заплатил, по-вашему?
– Не может быть! – не верим. – Москва уверена, что пошлины платят китайцы.
– Мы платим! – орут. – Китайцы снизили нам цену ровно на эту сумму, чтобы отбить пошлину. И также гонят кругляк (40% от общего объема). В Москве думали, китайцы бросятся покупать российские станки, в Сибири появятся фабрики, расцветет торговля, наполнится бюджет. Но китайцы переправили сюда, через Амур, свои самые ржавые пилорамы, а заодно и продукты для рабочих. И что Россия получила? Опилки? Горбыль?
Дружба или рынок
И тут в нас проснулись рыночники. Так бывает даже с теми, кто часто колесит по Руси и понимает – в провинции с рыночными идеями надо поосторожнее… Можно получить в лицо.
– Но без китайских денег поселок не дожил бы до 2019-го, – говорим мы вдруг чистую правду. – Нравится или нет, но таков закон рынка. С ужасом замолкаем.
Тишина… Слышно даже, как тихо потрескивает братская дружба…
– Эй! – сказали армяне.
– Ты чё! – сказали братья.
– Так рассуждать – себя не уважать!
– Подождите, – вдруг тихо сказал молчавший доселе старый армянин. – А ведь многие русские так думают… Когда китайцы жили небогато, приютил я одного. Из жалости. Дал бесплатно сарайчик. На следующий день приходит китаец в дом – бросает в мою комнату вещи. Товарищ, говорит, я здесь жить буду. Здесь теплее. Ну я его и выбросил за ворота (холодно усмехнулся). Скажешь, не прав?
Все делят лес. И никто не спасает
В Богучаны к местам вырубки мы добирались в сумерках. Мы силились сквозь хилый тощенький сосняк увидеть настоящую тайгу и вдруг поймали себя на невероятной мысли. Мысль была чудовищна. Но она разъедала, как вирус. Слово «китаец» раздражало. Словно кто-то установил в голове рубильник «друг – враг» и уже тянется к нему.
– Не сопротивляйся. Ты становишься нормальным человеком, плоть от плоти народной, – похвалил Гусейнов Ворсобина. – Наконец-то ты винишь не себя, а других – пиндосов, китайцев… К армянам, кстати, не хочешь присмотреться?
Но отпустило. Поняли – раздражает другое.
Глава Богучанского района, который оказался вовсе не Иван Ли, а человек правильной национальности, Александр Бахтин руководил районом 14 лет. И только недавно его арестовали по обвинению во взяточничестве. Причем, по версии следствия, доили чиновники… именно китайцев.
Целое десятилетие местные чиновники брали 7 долларов с кубометра, эту цифру знал весь район. И все платили с послушной интернациональностью…
– Заметь, здесь все озабочены лишь одним – как срубить тайгу, – взорвался Ворсобин. – Все ее делят. А хоть кто-то здесь вообще хочет ее спасти.
КПП в тайге. Такие вагончики стоят на «зимнике» в Тайге, чтобы в лес не ездили левые лесовозы
«Скоро оставите за собой пустыню»
Видел ли ты, читатель, русскую тайгу? Небо синее с искрящейся снежной пылью? Стволы в два обхвата? Гордые деревья-исполины? Хруст таежного наста – как скрипка в симфоническом зале? Морозный стук ангарской сосны?
(Гомерический смех Гусейнова.)
Сверху тайга выглядит красивой
Мы тоже так думали. И пробирались на «уазике» к тайге, стараясь не глядеть по сторонам. 150 километров позади, а тайги все не было. Только чахоточный лес с сединой березок. А еще страшно таращились привидения-пустыри да обглоданные пожарами сосны.
– Это тайга?! – спрашивали мы каждые полчаса
– Доедете, поймете, – загадочно усмехался хозяин деляны.
Игорь Васильевич – подарок судьбы. Встретились случайно. У одного знакомого китайца-ростовщика (о природе китайского богатства – в следующей части нашей эпопеи), где Василич решал свои хитрые лесные дела. Бизнесмен просто ткнул в нас пальцем. Я вас, говорит, узнал – вы журналисты, которые из Москвы до Владивостока на электричках бомжевали.
– Был грех, – соглашаемся.
– Идите за мной, – сказал лесопромышленник и поселил нас у себя в доме.
Оказывается, Игорь Васильевич читает «Комсомольскую правду» 40 лет. Бывший председатель местного колхоза занялся вырубкой тайги вынужденно. Хотя знает – в деревне его недолюбливают. Даже родня уверена – именно он убивает тайгу.
– Я баню теще из сосны поставил, – говорит. – И спрашиваю: мама, вы довольны? Сосна могла сгнить, она бы пропала в пожаре, но она стала баней. Теща все равно ругается, дескать, вы, лесорубы, гады-сволочи, ради китайцев скоро все вырубите. Оставите за околицей пустыню…
– А что, не так, что ли?! – поинтересовался Гусейнов, который, похоже, смирился – за окном и есть тайга.
Игорь Васильевич долго молчал. Словно взвешивая…
– Хорошо, – говорит. – Чтоб вы поняли… Расскажу, как я стал лесорубом.
По законам 90-х
При этой исповеди вспомнилось, как в Красноярск прилетал Патрушев (секретарь Совбеза России. – «КП») и, говорят очевидцы, грозно спрашивал: почему в крае заготовлено 15 миллионов кубометров леса, а задекларировано лишь 3? Почему легально добывается только 20% тайги?! Почему при таких несметных лесных сокровищах (в крае находится пятая часть всех российских запасов древесины) в бюджете – лишь пара процентов доходов от леса. На дворе 2019 год, позади два десятилетия борьбы за порядок, а у секретаря Совбеза извечные русские вопросы: где деньги, мерзавцы?
– Я расскажу, где деньги, – кивает Игорь Васильевич. – Все вроде устроено цивилизованно, по-европейски. Делянки разыгрываются через аукцион, кто предложит большую сумму, тот получает лес. Деньги идут государству… Я тоже в это верил (усмехается).
– Было это три года назад. Взял кредит, заявился на торги, – продолжает Василич. – Cейчас дивлюсь – как жив остался. Вдруг звонок. Моя соперница по аукциону, милая бизнесвумен, хочет что-то обсудить. Думаю, а что нам соперничать, может, до торгов договоримся? Приезжаю на встречу. А там братки… Ну а дальше триллер. Уход от погони. Прятался по квартирам у друзей. Задача той стороны – не пустить меня в здание, где проводится аукцион, ни живым, ни мертвым. У меня – прорваться туда живым. Приятель из УВД дал мне наряд полиции, во второй машине – нанятые чоповцы. Подъезжаем к администрации – там уже ждут пять джипов. Стрелка, как в 90-е. Мои менты трусят, бегут, но чоповцы не сдали, стоят, слава богу! Главный бандит подходит, говорит: ты сумасшедший? Аукцион расписан. Так, мол, всегда было и будет – так лес берут. Говорю: не, я пойду до конца… А он улыбается и интеллигентно так говорит: мол, Игорь Васильевич, идите, берите лес, коль он вам дороже сына…
И все! – бьет по рулю бывший директор колхоза. – Он меня сделал! Одним этим словом: «сын»! Иду, как в тумане, отказываться от аукциона. В коридорчике сидит знакомый хороший парень – в колхозе у меня работал, потом лет десять в тюрьме сидел. На другой лесной аукцион пришел… Чё, спрашивает, с тобой, Василич, зеленый весь… Рассказываю.
– Иди, торгуйся, не бойся за сына, – говорит. – Ты, конечно, «чудо с пруда», явился сюда не по понятиям, но тебе по воровским законам предъявить нечего.
– Я рискнул. И выиграл этот чертов лес, – с ненавистью крикнул в тайгу бизнесмен. – Работаю, опять как дурак, честно, что бы теща ни говорила. И еле концы с концами свожу. Пилю то, что положено…
– А выиграли бы бандиты?
– Эк ты… бандиты, – хмурится. – Да нормальные они мужики. Жизнь здесь такая – почти у всех документы купленные. Они аренду леса перепродадут (набор: аренда леса на 49 лет и «тупичок с лесопилкой» стоят миллиард c хвостиком рублей). От того и черные лесорубы перевелись – они ж нынче законопослушные граждане. Пойдут куда надо, купят документы на санитарную рубку или заготовку дров. И вырубят все, что видят. И никто не сажает лес, кроме меня. Нет тут дураков…
– И никто не проверяет?
– А кто поедет за 300 километров проверять?
– А лесники? Полицейские?
– Вот тайга начинается, – кивнул Василич на дорогу. – Поищи тут лесников…
Это было апокалиптически прекрасно. Это было чудовищно красиво.
Китайский городок посредине тайги. Скоро он исчезнет – леса осталось мало.
Город в лесу
Она горит здесь уже неделю. А может, месяц. Сквозь дым ползет стадо лесовозов. Словно железные жуки тащат тайгу на лесопилки, а та упирается, бедная, визжит сотнями пил.
Тайгу разделывают рядом. Прямо посреди леса стоит «китайский город» с дизельной электростанцией, цехами, жилыми домами.
Господа из правительства, вы этого добивалась?! Вот она – глубокая переработка леса! Практичные китайцы где рубят, там и распиливают, а отходы… жгут. Горы макаронника (обрезки досок и бруса) были тут, говорят, высотой с девятиэтажный дом, а теперь лес обдает ядовитым жаром.
Практичные китайцы где рубят, там и распиливают, а отходы жгут
«Город китайцев» ненавидят даже их коллеги по ремеслу – водители лесовозов. Из-за привычки водил снимать и выкладывать в интернет все, что увидели, да еще с матерными подписями, китайцы возвели у своего города насыпь. Как китайскую стену.
Нервы Гусейнова не выдержали. Его квадрокоптер с фотокамерой заблудился в адском дыму. Ор Гусейнова срывался на хрип…
– Гады! – слал он лучи проклятия городу. – За такое в Европе четвертовали бы и возродили инквизицию!
Но, ворвавшись в город, мы обнаружили, что он… не китайский. Там работал весь бывший СССР: узбеки, таджики, киргизы (лишь один еле говорил по-русски). Единственного китайца мы обнаружили в избушке-администрации. Но этого начальника прикрыл русский. Двухметровый инженер встал между нами (китаец тут же исчез) и сказал четко. Похоже так звучит местный пароль:
– Разрешения есть. Документы есть. Прокуратура проверила. Вопросы?
Символично. Русоволосый русский парень спокойно улыбался на фоне огня.
– Мы скоро уедем отсюда, – сказал он нам на прощание. – Хорошей тайги тут уже не осталось…
Выходим на дорогу. Новый сюрприз…
Напоминания «Береги лес от пожара!» выглядят тут издевательски. Лес вырублен. А отходы его распила сжигают прямо на месте
По документам тут – деревья. А на деле.
Тормозит богатый джип. Гендиректор легендарного здесь лесоперерабатывающего комплекса «Краслесинвест» Андрей Черкашин возвращается с инспекции вырубки, жмем руки…
У «Краслесинвеста» – типичная судьба русского инвестпроекта. Получив от государства лес по символической цене (39 рублей за гектар) под обещание построить завод и ЦБК (целлюлозо-бумажный комбинат), тут пустились во все тяжкие…
Точно такой же проект, кстати, параллельно затеяли в соседнем Лесосибирске, где за дешевый лес бизнесмены обещали построить завод на 9 тысяч рабочих мест. ЦБК, туннель по дну Енисея…
В Лесосибирске не построили ничего. Семь лет рубили дармовой лес, что наше наивное государство, конечно, не замечало. А потом фирма просто объявила себя банкротом. И никто за это не сел.
«Краслесинвесту», где акционер оказался слишком солидный (один из крупнейших московских банков), повезло больше – под Богучанами все-таки начали строить завод. Было что осваивать – Москва вложила в проект 93 миллиарда рублей. Но в районе знали: мысль у пришельцев одна – как быстро вырубить тайгу. Первыми. Пока не поздно…
Увы, у «Краслесинвеста» – типичная судьба русского инвестпроекта
– Ведь когда банку отдали лес, то, по сути, его обманули, – рассказывал нам председатель красноярской анти-коррупционной организации «Кобра» Владимир Бурцев. – Когда провели аэрофотосъемку, выяснилось, что от расчетной лесосеки осталось меньше половины. Потому что правительство на самом деле не знает, сколько в России леса. По документам тайга, может, и есть, а на деле – ее давно вырубили…
Прежняя команда, руководившая комплексом, делала деньги непринужденно – одним легким движением руки покупала лес по льготной цене за 39 рублей, перепродавала за 200 – 300. И это фигурировало в отчетах чиновников как передовое хозяйство.
И тут – разумеется – никого не посадили. Почему?
Обычай тут такой. Например, поймали как-то одного из замруководителей Красноярского лесхоза, Николая Кожемяко, на взятке – он крышевал как раз подобные истории (говорят, вход в «клуб распильщиков» стоил тут 4 – 6 миллионов рублей). Но вместо срока Кожемяко получил штраф. Теперь он уважаемый специалист – участвует даже в парламентских слушаниях Госдумы по обустройству лесного хозяйства (где его настиг вопросом «Почему вы на свободе?» в своем телерепортаже спецкор «России 1» Борис Соболев).
Для спасения от грабежа в Богучан прислали новую команду – с Черкашиным, и завод все-таки запустили.
Мы любовались с Черкашиным огнями «китайского города».
– Я жаловался на это безумие во все инстанции, – грустно говорил гендиректор. – Я слышал, эту землю забрали у Лесного фонда. (Растерянно.) Но как?! По закону это возможно только постановлением правительства!
Пилы точат не переставая. Конвейер тут не терпит простоя
Вырубят ли китайцы «весь сибирский лес»? Не при нашей жизни
Возвращались мы в тяжелом молчании.
– Я забыл показать самое главное, – вдруг вспомнил лесопромышленник Василич, добросивший нас до тайги.
– Смотри! – Мы с фонариками подошли к бревнам, грудой лежащим у дороги. – Видишь на спиле годовые кольца?
Я долго приглядывался. Кольца были. Кажется. Тонкие-тонкие, как паутинка.
– Этой ангарской сосне лет 100, – сказал Василич, пнув анориксичное бревно. – Она в нашем красноярском климате растет очень-очень медленно. Южнее, в Иркутской области, такое дерево вырастет лет за 70. А еще южнее – в Китае – лет за 50. Так что расслабьтесь.
– Не будет здесь тайги при нашей жизни? – поняли мы мысль лесопромышленника. – Ладно. Но почему из нее хотя бы не сделать табуретку, стул, шкаф?
– И не продать, положим, в Китай! А не гнать кругляк, – деловито почесал затылок Гусейнов…
Это не кадр из фильма ужасов или «Сибирского цирюльника». Это вырубка тайги в XXI веке. Железный монстр обнимает сосну своей лапой, нежно встряхивает и. срезает.
Часть 4. Так кто же вырубает русскую тайгу?
Ничего нельзя изменить?
Момент истины – штука всегда неприятная. Стоишь у механизма, откусывающего деревья, и думаешь – зачем? Ради чего? Железяка нежно обнимает лапкой сосну, та вздрагивает и вдруг падает. Механизм галантно на лету подхватывает красавицу за талию, вжик-вжик – аккуратное бревно. И этот железный фронт неумолимо прет вперед. И где-то за горизонтом, словно в фильме «Аватар», его ждут злые аборигены – эвенки со своими священными рощами. Они ходят по судам, воюют, а толку? Их рощи проданы…
За нашими спинами, там, где был северный лес, – свалка. Это нормально. Мы с лесорубами из крупной кампании – им проблемы с экологами не нужны. Это на дальних делянах, где нет дорог и лес тащат без дороги, волоком, на тягачах, там да, страшно.
Чепуха. Ты в тайге всего несколько дней, но уже понимаешь – лирика это. Эмоции. Заламывание рук а-ля Гринпис. Бессмысленно. Ничего нельзя изменить. Здесь ты тихо привыкаешь к мысли: рано или поздно тайгу вырубят, ветра поменяют направление, изменится климат и наши правнуки проклянут нас…
Государству это невыгодно!
Мало кто это знает, но России как государству рубить тайгу на самом деле… невыгодно! Доход от лесной промышленности за 2017 год 31,8 миллиарда рублей (арендная плата, штрафы, пошлины, налоги предприятий), убытки – 60 миллиардов (пожары, незаконные рубки, хищения).
И это несмотря на все усилия таможни и налоговиков, несмотря на введенную систему, регистрирующую каждое срубленное дерево. России сегодня выгодно вообще закрыть лесную промышленность. А на сэкономленные деньги отменить сокращение штата лесников, которых сейчас так мало, что поневоле становишься конспирологом: не заинтересован ли кто-то там, наверху, в отсутствии контроля?
России выгодно по опыту СССР возродить федеральную лесную пожарную службу (потому что леса сгорает больше, чем вырубают). Причем службу, способную тушить самое начало пожара, а не когда в огненный шторм героически бросают казенные деньги. И получается, тысячу раз прав министр природных ресурсов Дмитрий Кобылкин, который предложил закрыть границу с Китаем. Из логики: вы говорите – это полностью парализует лесную промышленность? И слава богу!
– Но произойдет ровно наоборот, – думали мы, глядя, как потрошат тайгу. – Очень скоро российское правительство введет модное в Европе «интенсивное землепользование» (пилотный проект обкатывается уже в ряде областей), когда разрешат рубить недостигший возраста 70 лет «молодой» лес и сажать взамен новый. Чтобы лесовозы не ездили за 200 – 300 километров от Богучан и Таежного, а дешево и сердито косили молодую тайгу прямо за околицей…
И если новый лес даже попытаются посадить (что вряд ли) и если он даже взойдет (приживаются лишь 20% саженцев) – то все равно поселок Таежный в Сибири на полвека останется Степным.
И это, если подумать, правильно. Потому что русский человек живет здесь и сейчас.
– Вы хотите, чтобы все население уехало отсюда? – пожал плечами депутат горсовета здешнего города Канска Евгений Иванов. – Вы хотите, чтобы таежные городки Богучаны, Лесосибирск, Таежный и еще сотня таких же вымерли? Это, вы считаете, выход?!
Иванов считает, что лесной бизнес можно исправить, его надо почистить прокурорам, а законодателям – вернуть старый Лесной кодекс. Иванов оптимист, хотя как-то ввязался в эксперимент – официально, без взяток, купил в лесхозе лес. Это оказалось возможно. Правда, то, что остальным оформляли за сутки, Иванову (благодаря его напору) выдали за два года. Зато депутату удалось подсчитать, что из конечной суммы 4500 рублей за кубометр, за которую местные мужики продают лес китайцам, государству досталось 500.
Крупный завод в Лесосибирске
Все остальное делилось четко, по понятиям, между русскими ребятами – лесниками, чиновниками и бизнесменами.
– Отчего, – говорит канский депутат, – и горит тайга. Все стороны заинтересованы в сокрытии следов. Поэтому у местных «таежная гигиена» – вырубил часть леса, остальное поджог. Пусть ты срубил десять гектаров, а сгорела тысяча – кого это волнует?
Но главная беда, считает Иванов, не в китайцах. И даже не в отечественном воровстве. Ангарская сосна нужна Китаю, Египту, Ливану, Ирану, всем. Но не России.
Получается, сделать из нее стул, стол, шкаф мы, соотечественники Гагарина, не в состоянии?
Горькая правда и патриотизм
Мы долго бились над этим космическим вопросом, пока по мистической случайности не встретили в Канске мудрого китайца по имени Цай Минь. Он улыбнется и скажет: «Я живу здесь 15 лет. Однажды все новогодние праздники пил с русскими и прозрел…». Но это случится завтра…
А сегодня мы блуждаем по Лесосибирску, еще одному городу, который в Красноярском крае считается «китайским». И, казалось, вот-вот нащупаем ответ.
Пытающийся восстановить Маклаковский лесокомбинат иорданец Мухаммед Боргути, рассказывал нам, как приехал в Россию в начале 90-х студентом, как страстно влюбился в русскую поэзию и во всю «вашу удивительную страну со всеми ее завихрениями». Говорит, проблема, конечно, в себестоимости местной продукции. Она проигрывает почти всем странам-конкурентам.
Конечно, говорит, причины на первый взгляд банальные – банковские проценты и стоимость электричества. («Словно у вас, русских, нет задачи развивать промышленность».) Но есть для Мухаммеда что-то совершенно непостижимое – наши железнодорожные тарифы.
– Почему доставка из Канады и Германии в Китай дешевле, чем из Лесосибирска? Хотя отсюда до Китая руку протяни? – улыбался он. – И получается, что производить мебель здесь о-о-очень дорого. Она выйдет по такой цене, что будет гнить на складе…
Другой директор предприятия, удостоверившись в своей полной анонимной безнаказанности, молча взял железный подстаканник. Подошел к двери. И врезал.
– Видишь вмятину? – показал. – Это массив твоей хваленой ангарской сосны. Мягкое дерево, непрактичное. Кто купит такую мебель? (Смотрит иронично.) Хочешь неприятную правду? Наша сосна идет на стропила в Египте, в Китае – тоже на стройки…
– А мы бы купили мебель из ангарской сосны российского производства! – вдруг говорим, вспоминая о последнем танце механизма с бедной сосной. – Хорошую мебель все купили бы…
– Вранье и патриотизм! – рассмеялся директор. – Ну хорошо, специально для таких, как вы, у Красноярска построили лучшую в мире мебельную фабрику «Мекран». Самое современное оборудование! Хорошие специалисты. И как думаешь?
– Обанкротились? – ворчим. (Ну кто мне расскажет здесь о хэппи-энде. )
– Да! И я чуть не обанкротился. История одинаковая – едем в Москву, подписываем большую бумагу – инвестиционный договор! Закладываем в планы инфляцию в 4%, ГСМ – в 40 рублей, берем кредит… А тут бац – инфляция выше, ГСМ – по 50 плюс дикие проценты банков, они присылают судебных исполнителей – и все. Нет промышленности! Ты думаешь, у нас люди тупее китайцев?! – долбанул кружкой уже по китайскому столу директор (нет вмятины. – Авт.). – Там деньги дают под 1%, а у нас – под 15. И еще скажу (выключите свой дурацкий диктофон!) – пусть черные лесопилки уводят у меня специалистов. Слава богу, что на Руси эти лесопилки есть. Иначе Лесосибирск бы умер… Люди у нас порядочные, они и хотели бы платить налоги, если бы система была не такой уродской! Потому что, если платить все налоги, – ты банкрот!
На китайской лесопилоке в Лесосибирске
Кстати, самые главные лесопилки Лесосибирска – у китайцев Яна и Гриши (любые китайские имена в Сибири волшебным образом превращают в русские). Они получают леса больше, чем все лесопромышленные комбината города. Причина: у русских нет денег. А у Яна с Гришей есть…
Обида имени Кобылкина
Всекрасноярский лесопильный цех – город Канск. Цай Минь наливал зеленый чай, с улицы тянуло дымом – знаменитые незаконные канские свалки, уже парураз поджигавшие город, снова начали раскуривать свою вонючую трубку…
Мудрый Цай, как говорят местные, из тех китайцев, чья доброта непонятна. Цай дает в долг русским бизнесменам, выручает лесом. За 15 лет он стал понимать русскую душу.
– Помню, приехал на загрузку перед Новым годом, а там все рабочие пьяные, – улыбается он. – И так тоскливо стало. Ничего не получится, думаю, здесь, в России. И напился я там с русскими с горя… Через три дня думаю – все, хватит, пора работать. И все стало получаться! – смеется.
При вопросе: «Почему китайцам тайга нужна, а русским нет?» – Цай Минь сильно заволновался. И началось что-то странное. Цай стал ходить по комнате и много-много говорить, перескакивая с китайского на русский и обратно. Цай вдруг сказал, что недоволен русским министром Кобылкиным, предложившим закрыть границу с Китаем. Что слова Кобылкина о том, что китайцы должны восстанавливать лес в России, сильно усложнили бизнес-отношения между странами.
– Это как если бы вы пришли в магазин, купили продукты, а вам продавец сказал: теперь ты, покупатель, еще пол в магазине вымой, – изумлялся Цай. И даже выдал нам секрет, что китайская сторона предложила ему поучаствовать в строительстве Красноярского ЦБК. Но теперь он, скромный Цай из Канска (!), отговаривает Пекин от проекта. Дескать, с русскими начало твориться что-то не то…
В словах китайца сквозила обида.
– В 90-х Китай открыл двери перед русскими инвесторами, – говорил он. – Считалось, что иностранные деньги – благо для нашей страны. В России сейчас я чувствую другое отношение. В Китае много леса – новозеландского, индонезийского. Русского – только процентов 20. Вы хотите лишиться рынка? Хотите сами делать мебель? Делайте! Можем научить.
– Научите, – сонно брякнул Гусейнов.
– Полетите завтра в Китай, – сказал он. И, к нашему ужасу, набрал чей-то номер. Бросив в трубку пару обрывистых фраз, он уточнил: «Фабрика в Циндао, вас проводят…».
– Чо? – проснулся Гусейнов. – Эй, вы чо?!
Часть 5. Мы нашли того, кто рубит русский лес
Маленькая фабрика и маленький мебельный магазин в Китае (каких тут многие тысячи!), где из русской сосны стругают и продают окна, стулья и детские кроватки. Неужели мы сами этого делать не можем
Сносит башню от денег
Вы думаете, мы не устали бить в колокол? Думаете, это нам так нравится? Думаете, мы не хотим найти что-то светлое? Не видим, что в каждом русском таежном городке теплится упрямая надежда, что завтра станет лучше? Что живут там честные, хорошие люди, на которых и держится Сибирь? Мы теперь даже знаем, что государство искренне пытается упорядочить лесную отрасль, насылает рейды, ставит посты, натравливает прокуроров.
И то, что получается «как всегда», – это тоже наша традиция. Как с грустью рассказывал нам председатель красноярской антикоррупционной организации «Кобра» Владимир Бурцев, отправил как-то Николай Первый графа Сперанскогос инспекцией по городам. Тот вернулся с докладом: «Тобольским чиновникам – выговор, томских – посадить, енисейских (то есть местных) – повесить».
– Ничего не поменялось, – говорит Бурцев. – Огромная территория – попробуй проконтролируй. Начальников охраны на лесных комбинатах в некоторых районах раз в год меняют – сносит башню от денег…
Но как найти светлое и остаться честным? Как любить Родину без яда, если боишься ее потерять? Мы, русские, может, потому и желчные, даже занудливые (как Ворсобин), что все пытаемся разбудить Родину криком, все понукаем ее: «Ты с ума сошла – разве можно так жить?!»
Будто она не знает…
– Выше голову, товарищ! – вывел Ворсобина из сумрака редко думающий (о ненужном) Гусейнов. – Пора в Китай…
Ворсобин всегда завидовал фотографам…
Кстати, мы и правда взяли да и поехали в Китай.
Спешит мужик распродать страну
В отличие от соседнего аэровокзала – красивого, из стекла и бетона, отсюда, из старенького, зачумленного в Красноярске, отправляются рейсы в Поднебесную. Мы сиротливо стояли посреди этого тысячеголового китайского моря, как два русских тополя на Плющихе.
Ее тело, конечно, распилят, погрузят в вагон, доставят в город Забайкальск. Потом в Маньчжурию, где вдоль границы визжат тысячи китайских лесопилок и маленьких фабрик. Хотя, скорее всего, нашу красавицу повезут в дальневосточный порт Находка и погрузят на гигантский корабль, который доставит ее в китайский порт.
– Но почему, черт побери, не иначе? – накручивали мы себя.
Почему русский мужик не хочет/не может сделать из нее стул, стол, карандаш, детскую кроватку. Почему он хочет/может только побыстрее ее продать? Словно не правительство, а именно он – колонизатор своей страны и спешит выжать из нее все ценное, чтобы его внуки, правнуки жили не в России? Уже не в такой России.
Что нет такого в нас, что есть в китайцах? В чем их секрет?
Наш друг хозяин лесопилки в Сибири Цай Мин, проживший в России 15 лет, отличный парень. Почти русский мужик, который отрешенно относится к нашим причудам (например к деревенскому правилу: сколько русскому не плати, но раз в месяц отстань – запой).
Китаец понимал нас – мы его не понимали.
Цай долго пытался достучаться до русской логики, до русского здравого смысла. Говорил о китайских инвестициях, на которые в России нужно бы строить заводы. И о странных русских чиновниках, которые грозят закрыть продажу леса в Китай, чему поставщики древесины из Германии и Канады будут очень рады.
А потом разозлился и послал нас. в Циндао. К своим друзьям промышленникам, чтобы мы увидели все сами. Как китайцы делают мебель из нашей ангарской сосны.
– А кому они мебель продают? – нервно спрашивал Ворсобин и тут же затыкал глумливого Гусейнова, который с хохотом начал было: «Кому-кому. »
Не желал Ворсобин слышать ответа.
И мудрый Цай промолчал, посмотрев на нас с доброй, оскорбительной для русского сердца жалостью.
Поднебесный лес
По густой сети скоростных дорог из Пекина мы мчались в неведомый Циндао по инопланетному миру.
Здесь все было циклопическим, словно ребенку-великану сшили одежду на вырост, да такую, что страшно: что за монстр растет?!
Если провинциальный вокзал, то размером с «Лужники», если новый жилой квартал, то размером с русский город. Причем город мертвый, безглазый – в новостройках нет света в окнах. Говорят, китайцы скупают квартиры впрок с расчетом: сегодня дом – на окраине, но завтра он – в центре.
И погода интересная. Ни облаков, ни солнца, ни неба… Мир здесь словно слипается в желто-грязный комок.
Гусейнов кашлянул раз, два и понеслось… Аллергия. Смог.
– К черту такую промышленность! – ворчал он. Куда хватало глаз – все было окутано проводами, бетоном. Все дымило, работало. Заводы, заводики, подвальчики, мастерские…
И тут мы увидели китайские леса.
– Твою-то бабушку! – сказал в окно Витя и оказался прав.
Лесов в Китае не существует – это в России знают все. Их, уверен российский интернет, давно вырубили хищные китайцы, и потому тянутся теперь союзники с топорами к нашей тайге… А нет. Стоят китайские леса. Странные, конечно, – как морковка на грядке, высажены стройными рядами. Подрастут, их срубят, посадят еще…
Но для лихорадочно строящегося Китая этого мало. И вот мы в порту Циндао, куда свозят лес со всего света.
Один из самых больших портов мира – порт Циндао
Вот она где, родимая
Ушастый сотрудник порта, похожий на Никулина, сразу повел нас в дальний угол склада размером с Лихтенштейн. И мы как-то быстро поняли, что Китай без нас не пропадет. Проходим мимо горы леса из Новой Зеландии.
– Ваш лес лучше, – сразу говорит нам через переводчика китаец, видимо, спеша сделать нам приятное. – Мне нравится ваш лес. (Тихо добавил: «Только сучков в нем много».)
Но мы оторопели… Новозеландские конкуренты сибирской тайги – деревья-мутанты, необхватные. Их специально культивируют для вырубки, растят, а потом режут, как жирных хряков.
Дальше еще страшнее – индонезийский лес. С годовыми кольцами толщиной с палец! Там, в Индонезии, деревья вырастают за год так, как наши лет за 10…
– Да, – соглашается китайский «Никулин». – Русская сосна – 20% от всего леса, приходящего в порт. Не придет от вас, придет еще откуда-то. В мире желающих торговать с нами много…
А вот и наш, родной. Небольшой пыльный угол в порту, штабели распиленных досок, на упаковке – медведь.
– Хороший лес. Привозите. Сиссе (спасибо), – добродушно кивали китайцы, думая, что мы хотим продать еще.
– Ага! Щас! – радостно закивали мы.
Молотки сделать не можем
А потом у нас приоткрылись глаза. Чуть-чуть, по-китайски. Но мы увидели мир по-другому.
Сначала было дико. Нашли две фабрики, куда идет наш лес, и не поняли: неужели это их хваленый секрет?! На одной из ангарской сосны китайцы делали кроватки. Производство маленькое, кустарное – работников не больше двух десятков. Замызганный цех, примитивные станки, в воздухе носится предвзрывная смесь запахов лака, растворителей и опилок. Для российского проверяющего (пожарника, СЭС и прочая, прочая) – клондайк…
А для русского бизнесмена – чепуха какая-то. Продажа нескольких сотен кроваток в месяц по 25 тысяч рублей за каждую, с рентабельностью 10% – это не по-нашему. Бедно.
Замызганный цех, примитивные станки, в воздухе носится предвзрывная смесь запахов лака, растворителей и опилок
Зато кредитов у хозяина почти нет, а те, что есть, – льготные, за пару процентов. Проверки, говорит нам хозяин, бывают, но только инспекция труда…
Недоверчиво гляжу на рабочих, балдеющих от краски. Сам хозяин одет как рабочий, вымазан, как и все, лаком, кабинет его в каком-то закутке, где единственная красивая вещь – чайный стол.
– В Россию хочу кровати поставлять, – разглядывает нас хозяин, подливая нам чай. – Поможете?
Скоро мы привыкли – ну да, китайцы-трудоголики. Назначают встречи на 8 утра, суббота – день рабочий, никаких отпусков, а новогодние праздники – это что-то из анекдотов о русских (китайцы не могут поверить, что в России отдыхают 10 дней подряд – это ломает в них что-то фундаментальное). И все разговоры о том, что бы еще нам продать…
Первым китайцев понял Витя.
(Далее пишет Гусейнов.)
– Как сейчас помню – сидим мы с китайцем в ресторанчике. Рядом китайские работяги ели лапшу и запивали 50-градусной водкой.
– Мы можем сделать что угодно в любых количествах, – говорил нам хозяин очередного заводика. – Но у вас, русских, развиты технологии, которых у нас нет…
А я вспоминаю, что за две недели путешествия по сибирской тайге мы видели, как американские машины валят тайгу, немецкие – превращают ее в доски.
– Я недавно занимаюсь мебелью, раньше я делал молотки и продавал в Россию, – вдруг говорит наш китайский друг.
И так обидно стало!
– У нас что, молотки даже сделать не могут? – закричал я.
– Нет, нет! У нас просто дешевле. – покраснел китаец. – И качественнее, – добавил виновато.
Круговорот тайги
(Далее пишет Ворсобин.)
Гусейнов еще долго ходил по пригороду Циндао и бессильно матерился, благо его никто не понимал.
Китаец прав. Сила Поднебесной – в маленьких смешных цехах, заводиках, коих здесь миллион.
Тут разница в подходах.
В России бизнес затевается масштабно – приходит в правительство какой-нибудь гений, предлагает изумительный прожект самого большого в мире завода и просит миллиард. Ему дают. По многим причинам. Самая невинная – чиновникам нужна отчетность в графе «инвестиции в производство»… Гений строит в поле гигантский завод (любое строительство за казенные деньги обогащает само по себе), губернатор режет ленточку, наверх идут отчеты, а потом. Потом уже не важно. Что-нибудь приключается – или с рынком сбыта, или с кредитами, и уже никому не нужный завод встает…
А в Китае бизнес растет с земли – на каждом углу семейная артель на ржавом станочке вытачивает какой-нибудь болт. А через улицу другая гоп-кампания бодяжит во флаконы лак, и так до бесконечности, пока где-нибудь на фабрике дедушки Лю не соберется конечный продукт – стул, или автомобиль, или набор зубочисток.
Тут каждый ребенок мечтает не о погонах прокурора, как в России, а о своем бизнесе – эта идея фикс так засела в китайских хромосомах, что ее не смог вытравить оттуда даже китайский псевдосоциализм…
И вот на одном из заводиков наконец находим то, ради чего мы и отправились в тайгу.
Ведь самое страшное – не горящий лес в Сибири. Не вырубка. Не лесовоз. Не вагон с кругляком, пересекающий границу…
А это кресло с фабрики под Циндао.
Вот оно! Кресло, сделанное из российской древесины. Мы отследили весь его путь от делянки в Сибири, через море, фабрику в Китае и до конечного пункта – офиса в. Москве
Кресло из русского леса.
Тайга в Красноярском крае
Город Таёжный
Как китайцы вырубают русскую тайгу
О китайцах Николай Левашов
Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…