зачем китайцам русский лес
Всё что нужно знать о вывозе российского леса в Китай
Вся Сибирь сдана в аренду китайцам, масштабы вырубки лесов такие, что через 10 лет здесь будет голая пустыня – такие утверждения всё чаще встречаются в интернете. Одни им слепо верят, другие просто отмахиваются, утверждая, что всё это фейк. Мы решили поставить точку в долгом споре и разобраться в сегодняшнем спецвыпуске. Как всегда, с опорой только на цифры и факты.
Сколько вывозит Китай
Первая цифра, которая поможет нам разобраться в ситуации – это объём экспорта российской древесины в Китай. Китай, действительно, является крупнейшим покупателем нашего леса в силу того, что мы имеем удобную сухопутную границу и качественный лес. Согласно официальным данным мы продаём соседу примерно 22 млн. кубометров лесопродукции в год.
Вывоз леса в обход таможни практически невозможен и если и существует, то в мизерных объёмах. Однако остаётся возможность махинаций на самой таможне с занижением объёма экспорта. Примерный масштаб можно рассчитать, исходя потребностей Китая. Они составляет примерно 170 млн. кубометров в год, около 100 из них закрывает сам Китай, а ещё не менее 30 млн. кубометров приходится на поставки в Китай из других стран. Получается, что если исходить из смелого предположения о том, что только в России поставщики занижают объёмы вывоза, то в общей сложности мы продаём соседу 40 млн. кубометров в год. Теперь разберёмся насколько это много.
Сколько леса в России
В России находится около одной пятой всего мирового резерва древесины. Общая площадь свыше 750 млн га, что больше чем у Канады, Швеции, Норвегии, США и Финляндии. Однако не весь лес годится для промышленной заготовки. В общей сложности для этих целей у нас находится в резерве 30 млрд. кубометров, что в три раза превосходит аналогичный показатель запасов Канады и США.
Следовательно, если предположить, что Китай будет скупать российский лес такими же темпами, что и сейчас, то даже с учётом рассчитанного нами чёрного экспорта, на вывоз всех промышленных ресурсов ему потребуется примерно 800 лет. Но этого не произойдёт никогда по нескольким причинам.
Во-первых, Китай наращивает собственное производство леса и через 10-15 лет намерен существенно сократить объёмы импорта. Во-вторых, лес является возобновляемым ресурсом и при грамотном подходе – практически бесконечным. В-третьих, не мы одни работаем с Китаем и та же Канада, Новая Зеландия, Финляндия, США и другие страны жёстко конкурируют за право быть продавать в Китай свой лес.
Однако всё вышесказанное не означает, что мы теперь можем расслабиться. Проблем в лесной отрасли у нас действительно хватает.
Виноваты ли китайцы?
Представление о том, что вся Сибирь и Приморье наводнены китайскими лесорубами, которые воруют и тайно вывозят наш лес не соответствует действительности. Китаю просто нет нужды так рисковать, потому что лес в том числе и незаконно рубят для них сами граждане России. А китайцы лишь покупают его и отправляют домой. Да, зачастую участвуя в незаконных сделках, но они невозможны без участия российской стороны. И главная проблема здесь не столько в масштабах теневого бизнеса, сколько в его варварском характере. Леса вырубаются беспорядочно с грубыми нарушениями, ни о каком компенсирующем восстановлении леса не ведётся даже речи.
Но хуже всего, что на местах вырубки образуются несанкционированные свалки, которые часто приводят к пожарам. А именно пожары сегодня губят гораздо больше леса, чем его незаконная добыча. Только в прошлом году в России из-за пожаров пострадало 4,5 млн. гектаров леса. Если бы это был только промышленный лес, то его вывозили бы в Китай 22 года.
Теперь поговорим о том, что делает государство для сохранения наших лесных ресурсов.
Говорить о том, что государство закрывает глаза на ситуацию было бы несправедливо. Первым делом была поставлена задача снизить вывоз необработанного круглого леса и простимулировать вывоз пиломатериалов. Поэтому ещё в 2008 году были введены заградительные таможенные пошлины на вывоз кругляка, что и привело к резкому сокращению экспорта лесного сырья и развитию собственной переработки. Результаты хорошо видны на этих графиках:
Вместе с тем редкие и особо ценные лесные породы вырубать запретили под страхом уголовного наказания. В отношении леса стали применять систему ЕГАИС. В итоге каждое дерево отслеживается на всем пути его коммерческой жизни — от места, где оно было срублено, до пересечения границы. Как результат – в 6 раз возрос объём выявляемых нарушений и количество уголовных дел.
Теперь государство пошло дальше и решило стимулировать глубокую переработку древесины с использованием сложных биохимических технологий. Для этого создаются отраслевые кластеры, проекты государственно-частного партнерства, о многих мы рассказывали в наших выпусках.
А, буквально, на днях был окончательно принят законопроект, который предусматривает обязательное восстановление леса после вырубки. Их обязуют в течение одного года после проведения работ высаживать саженцы в объеме равном площади вырубки. Причём той же породы. Либо вносить равнозначную сумму в фонд, который занимается лесовосстановлением самостоятельно.
— Проблема незаконной вырубки леса в России и контрабанды в Китай существует и отрицать это глупо. О масштабы её не так велики, как рисует народная молва;
— Китайцы не воруют русский лес, а закупают его у наших дельцов, которые сами с лёгкостью нарушают законы в погоне за прибылью;
— Продавать лес заграницу – это нормально. Крупнейшие экономики мира борются за право поставок в Китай;
— Лес – это возобновляемый ресурс. Его можно и нужно продавать, но при этом проводить вырубку по правилам и распоряжаться им эффективно, в чём мы пока уступаем многим лесным странам;
— Нужно и дальше стремиться продавать не сырьё или продукцию элементарной обработки, а более сложные продукты, созданные на нашей территории – мебель, бумагу, домокомплекты и т.д.;
— Только государство способно навести порядок в лесной сфере с помощью тарифных мер и жёсткого контроля;
— Любое усиление контроля за отраслью в будущем будет сопровождаться протестами тех, кто привык кормиться с нелегального бизнеса, а значит нас ещё ждут протесты по этой теме и попытки придать ей политический характер.
Наш проект и дальше будет разбирать сложные и неоднозначные темы. Предлагайте свои в комментариях, а мы желаем вам доброй и бодрой недели! Текст выпуска и первоисточники доступны по ссылке в описании ролика. Подписывайтесь на наш канал, смотрите нас по ТВ, вступайте в наши группы и обязательно поделитесь этим видео с друзьями.
Так насчет китайцы купили землю и вырубает лес пиздеж
— Китайцы не воруют русский лес, а закупают его у наших дельцов, которые сами с лёгкостью нарушают законы в погоне за прибылью;
— Только государство способно навести порядок в лесной сфере с помощью тарифных мер и жёсткого контроля;
Ага, вот продавая китайцам лес (а он между прочем продается через таможенные границы) нужно усилить гос.контроль.
Это все цитаты из выводов. В общем: лес воруют и воровать будут!
А так то царь ни причем, нет, это все бояре на местах, вот они гады!
«Ты можешь съесть горькую пилюлю и узнать правду или сладкую и думать что всё в порядке.»
Знаменитый китайский «вертикальный лес» превратился в жуткую заброшку. В «райском квартале» сегодня делают жуткие видео. Там живут 10 семей
В середине 10-ых годов нашего столетия на юго-западе Китая в городе Чэнду началось строительство элитного элитного жилого комплекса, который пресса называла «экологическим раем». Архитекторы и экологи предпочитали другое название — «вертикальный лес». Сегодня здесь можно снимать постапокалиптические фильмы. Что произошло?
Люди, мечтающие жить на лоне природы, пусть и в мегаполисе, в Китае, как и всюду, не редкость. Еще до начала строительство многие будущие жильцы выложили баснословные суммы за будущие квартиры, но прожили в них недолго.
К моменту сдачи квартала «Qiyi City Forest Garden» в начале 2018 года все квартиры в восьми высотках были выкуплены. Некоторые из них так и не дождались новоселов, которые готовились к переезду слишком медленно и в итоге не стали вселяться, другие спустя некоторое время покинули жилье.
Сейчас в домах огромного комплекса проживает 10 семей. У этих людей нет денег на новое жилье, поэтому они стойко терпят массовое нашествие комаров, мошек и иной живности, заполонивших всю буйную балконную растительность, которая изначально и задумывалась как «вертикальный лес».
В разгар рекламной кампании, сулящей прелести жизни в «вертикальном лесу» среди загазованного мегаполиса, балконы комплекса в районе Синду еще только засаживали деревьями, кустарниками и цветами.
«После завершения строительства каждая квартира станет домом для частного сада, где жильцы смогут наслаждаться шелестом деревьев в ветреные дни и солнечным светом, проходящим сквозь листву», — обещали буклеты.
Спустя год растения полностью поглотили все балконы и террасы. Теперь лианы свисают с перил небоскребов. Неправильный выбор растений и отсутствие правильного дренажа спровоцировали активный рост популяции комаров и возникновения непроходимых зарослей.
Разработчики проекта и власти города обещают бороться с популяцией насекомых и организуют уход за растениями, тем не менее, 825 квартир стоят пустыми, а члены проживающих в «раю» десяти семей стараются не выходить на балкон без крайней нужды и совсем не открывают окна
«Однажды они разрешили нам вырубить целый заповедник»: китайский чиновник похвалил россиян за щедрость
Вышедший на пенсию китайский чиновник Хи Ксиан, возглавлявший в прошлом государственное агентство по закупке ценных ресурсов и материалов, в интервью «Синьхуа» заявил, что считает россиян – самым щедрым народом. Он отметил, что убедился в этом, когда вёл закупки леса в РФ.
Отвечая на вопрос о том, сотрудничество с кем ему больше всего запомнилось, он ответил, что это россияне.
«Безусловно, россияне. Они – самый щедрый народ, какой только можно представить на этой планете, нам очень повезло с соседями. Однажды, когда я ещё был председателем закупочной комиссии, они предложили нам вырубить целый заповедник, при том за очень небольшие деньги. […] Стоимость контракта была ниже, чем по рынку, в несколько раз. Мы несколько раз проверяли предоставленную ими карту и проект контракта, спрашивали у них, не ошибка ли. Но это была не ошибка», – вспомнил он.
По словам Хи Ксиана, в Пекине долго не верили, что здесь нет никакого подвоха. Китайские спецслужбы предположили, что российские власти не давали частной компании права распоряжаться этим лесом, поэтому агентство даже послало запрос в Москву.
«Мы всё ещё не могли поверить, что они готовы дать нам право заготавливать древесину на этой территории, потому что если бы у нас какой-нибудь чиновник такое разрешил, его бы тут же арестовали и через неделю расстреляли, и ни один адвокат не взялся бы его защищать, чтобы не покрыть позором своё имя. Поэтому мы направили представителя в Москву и ему на самом высоком уровне подтвердили, что разрешают вырубку. Они сказали, что российский народ больше не считают это место заповедником», – добавил экс-чиновник.
Хи Ксиан отметил, что россияне – чрезвычайно щедры, раз готовы бескорыстно, «практически даром» делиться ценнейшими природными ресурсами с соседями. Он признал, что никакой другой народ, даже китайский, «был бы не таким щедрым и не позволил бы себе такого».
UPD от модератора: в экспериментальном порядке в шапку поста была добавлена информационная плашка, подчеркивающая сатирическую составляющую поста. Напишите, что вы думаете об этом: #comment_181353526
Про китайца и российский лес
Был несколько недель назад в Шанхае, встречался с крупным оптовиком по вопросу поставок кое-какого товара из России в Китай. Попытались подружиться с хозяином. Обычное дело в Китае, без личного контакта мало что получится. Засиделись в ресторанчике, разговорились. Их компания в том числе закупает лес-кругляк из России.
Поехал он в Россию в прошлом году. Во-первых, чтобы наладить личные отношения с партнерами (для китайцев это важно), во-вторых, привезти «доказательства» того, что экологию он своим бизнесом не разрушает.
Всем известно об общественном мнении в РФ — китайцы уничтожают тайгу и так далее, на уровне партии такие вещи не принимаются, нужно это изменить. Имидж страны под угрозой.
Пара уточнений: лес в Китае почти не вырубают, есть коммерческие плантации, но там покупать лес дороже, чем зарубежом; идёт наращивание лесных массивов; до конца 2020 года 23% территории страны должен занимать лес; крупнейший поставщик леса-кругляка в Китай — Новая Зеландия.
Ещё один факт. Ещё пять лет назад, когда я только приехал в Китай, в город Иу, я работал с китайцами, которые экспортировали товар на рынок США. Если русские приезжали в Китай на фабрики, чтобы удостоверится, что работают не с «перекупами», их интересовала только цена продукта (впрочем как и сейчас), американцы приезжали на китайские фабрики с целью увидеть, что на фабрике не используется детский труд — вроде как если кто узнаёт, что они везут товар с фабрик, где дети работают, будет скандал, их репутация пострадает.
Теперь, в 2019/2020 году китайцы импортеры леса едут к своим поставщикам леса, чтобы удостовериться, что соблюдены все правила в плане восстановления лесов. Хотите верьте — хотите нет. В противном случае лес они закупать не будут — себе дороже.
Итак, едет китаец к своим поставщикам леса в Россию. В Хабаровский край. Встретили говорит хорошо, рестораны, водка, мясо — все на уровне.
И в один момент я, говорит, их спрашиваю: А давайте поедем не ваши «лесные плантации», — он лес из Новой Зеландии также закупает, — там это плантациями называется. И документы посмотрим соответствующие.
Какие ещё плантации? — отвечают русские поставщики.
Ну, где вы лес рубите, а потом высаживаете снова, — говорит китаец, — мне бы видео там снять, что лес восстанавливается, документы посмотреть, партия просит, сами понимаете. И улыбаюсь, говорит, ну вроде же просьба обычная.
Может водочки лучше выпьем? Да какие плантации? Да мы же не американцы какие, леса дохрена! Зачем его высаживать? Сам вырастет.
Мой канал в Телеграм: Китай Наизнанку
Воровство леса и валютные преступления
Продолжая тему чудовищного воровства леса в нашей стране, хотелось бы уделить внимание валютному контролю в рамках компетенции таможни. С самых больших трибун страны постоянно доносятся грозные слова о том, что в проблеме истязания природных ресурсов необходимо навести порядок. Частенько любят кивать и в сторону таможни, мол действуйте. Но анализируя последние НПА и директивы, создаётся устойчивое впечатление, что всё это не более, чем фарс и имитация бурной деятельности. А теперь обо всём по порядку.
На канале ранее затрагивалась проблема, связанная с выявлением валютных преступлений и доведения до ума (до суда) уголовных дел. Около года назад по линии Генерального прокурора проскальзывали мысли о внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс в части наделения таможни полномочиями по проведению дознания в отношении данной категории преступлений.
Но с тех пор прошло много времени, а воз и ныне там. После возбуждения таможней уголовных дел, они часто рассыпаются в кабинетах смежных ведомств. И дело не только в каких-то коррупционных проявлениях. Зачастую наши коллеги просто их не тянут в силу отсутствия необходимых знаний в сфере таможенного дела.
Существует и другая проблема. Валютные преступления имеют свою специфику и многие материалы не получается довести даже до регистрации рапорта об обнаружении признаков преступления. Махинациями занимаются не самые глупые люди. Фирмы-однодневки, дропы, доп. соглашения к контрактам и прочие хитросплетённые приёмчики. Остаются кое-какие манёвры по привлечению к административной ответственности. Что интересно, финансовые наказания по административке (курим статью 15.25 КоАП РФ) порой суровее, чем по уголовным делам.
Подразделениям валютного контроля далеко не всегда удаётся растормошить правоохранительный блок таможни для сбора необходимой или недостающий информации.
Причина зарыта в элементарных показателях. Пока ты будешь рыть материалы, которые скорее всего не выстрелят, уйдёт возможность выявить более ходовые преступления. Поэтому зачастую валютчики предоставлены сами себе.
Но даже если все звёзды сходятся, регистрируется рапорт и возбуждается уголовное дело, дальнейшая судьба таких дел печальна нам известна.
А теперь о главном. Таможне неоднократно в укор ставили недостаточный контроль за беспредельный и безнаказанный вывоз за рубеж лесоматериалов. Одним из инструментов по противодействию этим процессам является валютный контроль. Если в двух словах, самая распространённая схема по воровству леса выглядит так.
Данное деяние вполне попадает под состав статьи 193 УК РФ. Вишенкой на торте стал один интересный федеральный закон, который значительно ослабил обязанность по репатриации резидентами валюты при внешнеторговых сделках с товарами. Под ослабления попали и лесные товарные группы, включённые в список стратегически важных ресурсов.
Принятие таких НПА явно расходится с озвучиваемой с трибун позицией о борьбе с воровством леса. Господа, это федеральный уровень, что заставляет всерьёз задуматься о происходящем. Инструментов для борьбы с высококвалифицированным жульём становится меньше, не говоря уже о слабой для этих целей инфраструктуре и косых НПА.
Куда чудовищней осознавать, что это приобретает законодательный уровень. Это потом, когда нужно будет найти виноватых, классически укажут на стрелочников таможенников. Но корень зла засел не в них. Всё предельно ясно-понятно. Или нет?
Как китайцы вырубают лес в Сибири и зачем им нужно столько нашего леса
Как китайцы вырубают русскую тайгу
Автор – Владимир Ворсобин, Виктор Гусейнов
Часть 1. Как китайцы вырубают русскую тайгу
Тоска по России
– Как понять вас, русских?! – спрашивал наш китайский друг.
Витя задумчиво жевал саранчу, а я наблюдал чудо коммуникации.
Вырубят ли китайцы «весь сибирский лес»?
По-русски китаец говорил плохо, бурно размахивал палочками, периодически бил ими по лбу, кричал: «П…ц. » И мы его понимали.
Велик язык русский. Одно слово – и жизнь наша непостижимая как на ладони.
– Я прожил в России пять лет, – почти плакал китаец. – Вы думаете, я жалуюсь, что меня депортировали?! («Паспорт! Черный штамп!» – в действительности стонал он.) Но я правда скучаю по России! («Скучай, много скучай!») Мне непонятно – почему вы, русские, такие?! Это же… (Судорожно хватает ртом воздух.)
– Туй-туй! (Да-да!) Полнай! – в горестном восхищении кричит наш болванчик. – Вы словно ничего не хотите! – говорит. – И это удивительно!
И жестоко по-нашему роняет в рот стопку «чиновской» (китайской) водки.
Как начать эту сумасшедшую историю?!
Как объяснить, почему мы, журналисты «Комсомолки», вообще оказались на побережье Желтого моря?! И сидим сейчас с пораженными Россией союзниками…
– Виктор Эльдарович, – говорю я фотокору Гусейнову. – Начнем с того, что мы ехали в Красноярск. В тайгу. И тут есть одна проблема. Сформулируй, пожалуйста, почему мы оказались в Чиндао? Ты умеешь.
– И чё? – мудро изрекает Гусейнов.
И это было в самую точку…
– И потом, читатель любит интригу, – добавляет Виктор.
Священная миссия
Так уж в «КП» заведено – перед Новым годом мы с Гусейновым едем черт знает куда.
(«Почему зимой, в морозы, придурки?» – спросят родные и близкие – эти нежные слова читаются в любящих глазах. «Не знаем», – врем мы, хотя отлично понимаем, что давно и бесстыдно паразитируем на читательской жалости.)
И возникла однажды идея. Беспроигрышная, с легко просчитываемым выводом.
Мы решили поехать посмотреть, как китайцы рубят русскую тайгу.
Ну что может быть (если забыть о пенсиях) для народа страшнее? Что – святотатственнее?
– Правду скрывают, – говорили родственники и друзья, выпроваживая нас в тайгу (или «в то, что от нее осталось»).
– Сначала лес вырубят, – диктовали они финал репортажа. – А потом всю Сибирь китайцам сдадут. В Китае свой лес не рубят, берегут. А наш – как обреченный.
Вот и полетели мы с Витей в Красноярский край, полагая, что на этот раз миссия наша благородна. Священна. И готовились – так уж заведено на Руси – бить в колокола.
Сколько нам дал бог
Но подсчитаем сначала, сколько русским дал Бог. Только леса – 8 миллионов квадратных километров. Территория Австралии. Каждое пятое дерево в мире растет в России. Господа, знайте – каждый из нас (пусть в сладкой теории) имеет 5 гектаров леса…
Потому исторически считается: такую махину не вырубишь. Тайга в отличие от нефти и газа «возобновляемый ресурс». Официальные экологи осторожно поддакивают: дескать, а зачем дереву гнить? Срубим – вырастет.
– Надо продолжать продавать лес Китаю, – твердят официальные экономисты. – Все равно больше некому.
– Народ, расслабься, – внушается нам. – Деньги не пахнут, кричи не кричи, а никто, кроме Пекина, нам не поможет. А Китаю нужен лес.
Но народ отвечает: «Черта вам, суки, лысого, а не русскую тайгу!», отчего случаются недоразумения.
Хотела, например, Новосибирская область отдать китайцам сразу 258 тысяч гектаров, но дурная общественность сорвала сделку.
Стоило Томской отдать 137 тысяч гектаров своему жителю Цзи Сиси (причем отдали Сиси по забавной цене – 16 рублей за гектар), так на область набросился… Никита Михалков. Он подсчитал, что 20 миллионов долларов, вырученных за тайгу местным губернатором Жвачкиным, хватит «на 10 «Майбахов» или одну яхту Абрамовича». Но реальная стоимость леса, ругался режиссер, 200 – 300 миллиардов рублей…
– Через пять лет Жвачкина снимут, а сколько за это время китайцы вывезут леса?! – проснулся в Госдуме Владимир Жириновский.
Жвачкин в ответ хладнокровно пообещал вырубить еще (мол, и ничего вы со мной не сделаете!). Но аккуратно посоветовал: ищите, мол, виноватых повыше, тех, кто назначает цену на лес.
И вдруг из недр несчастного российского правительства вместо привычного «Не-не, это не мы!» послышался душераздирающий крик.
Тайга режется аккуратно – ломтями. Из космоса это выглядит как сыпь на теле больного.
«Очень коррумпированная сфера. »
– Я китайскому министру сказал одну простую вещь, – заявил на встрече с сенаторами министр природных ресурсов Дмитрий Кобылкин. – Если в ближайшее время не наведем порядок, мы закроем полностью экспорт в Китай древесины. Вам (китайцам. – Ред.) нужен наш лес – восстанавливайте наш лес!
Министр не стесняясь трубил тревогу. Кобылкин, вступивший лишь полгода назад в свою должность, в необъяснимом отчаянии ставил ультиматум. И кому? Китаю!
Словно Кобылкин узнал что-то такое, что сделало его бесстрашным…
Мы уже ехали в аэропорт, когда Владимир Путин добавил жести: «Действия государства в сфере защиты лесов неэффективны, не удается государству навести порядок. Очень коррумпированная сфера, чрезвычайно, и очень криминализирована… У нас скоро просто лесов не останется…»
То есть мы летели в эпицентр официально признанного и никому не подвластного БАРДАКА.
– А контролируется ли тайга Российской Федерацией? – спросил осторожный Гусейнов, которому категорически не нравились ни экспедиция, ни маршрут, ни возможная встреча с грубыми, невоспитанными черными лесорубами, с которыми мы пару лет назад общались у забайкальского городка Амазар. По-моему, они мечтали нас убить…
А меня мучила мысль. Почему власть прозрела только сейчас? Есть много лукавых многоходовых версий, но я пока надеялся на самую невинную – а вдруг кто-то в Кремле просто открыл Google Карты и (как и мы) случайно посмотрел на тайгу со спутниковой высоты? Вдруг в Кремле с ужасом произнесли то, что заорал, глядя в компьютер, Гусейнов? То самое великое русское слово, которое у Желтого моря потом скажет китаец и что, может быть, хотел бы сказать президент.
Зачем глина из Австралии?
Поселок Таежный – конечная станция. Хрустальное сибирское солнце хищно улыбалось нам. Из вагона повалил пар. Проклятье. Минус 40.
– Радуйтесь, москвичи, – прохрипел с верхней полки Сергей Васильевич. – Летом вас бы сожрал гнус. А сейчас вы просто задубеете…
Монтажника буровой принесли в купе ночью. Еще один наш попутчик, гигантский Николай, подобрал Сергея Васильевича в вагоне-ресторане и принес его, обессиленного, бережно, как ребенка.
Сергею Васильевичу еще надо на вертолет, пилить на вахту километров 300, а Коля уже дома. Он работает здесь на таинственном алюминиевом заводе.
– Мы с мужиками бьемся над загадкой, – задумчиво качал он своей бычьей головой. – Вроде проектировщики специально построили завод рядом с хорошим глиноземом. Но почему глину нам везут из Австралии?! Это же дорого! Может, качество нашего глинозема не то? Но с другой стороны – глина она и есть глина…
Николай не понимал этого трогательно. Искренне. Без иронии. Без этой нашей русской фиги в кармане. И был абсолютно прав – может, и правда не та глина. Или оборудование. Или возить из Австралии дешевле…
– Дите ты малое, Колян! – хохотал циничный монтажник. – Ты в какой стране живешь?!
– В нормальной! – растерянно улыбался правильный Николай. – Но я понять хочу…
Беспощадный хохот Сергея Васильевича.
А мы уже зажмурились и шагнули в Таежный. Надеясь, что почувствуем кукинское: «А мы едем, а мы едем за туманом, за туманом и за запахом тайги…»
Иркутско-бурятская проплешина
Но Таежный то ли никогда не был романтичен. То ли XXI век выпил из него кровушку.
Такова русская глубинка – новенькие, с иголочки, вокзал-площадь (словно случайно залетевшие брызги московского шампанского). А вокруг – грустный рабочий поселок из малоэтажных домов, неряшливо огороженных тупичков, где визжат бензопилы, где за околицей маячат составы кругляка – свежесрубленной лиственницы.
Кстати, сюда, в Таежный, нас привел американский спутник…
Просто заходим в интернет, включаем Google…
Кстати, любопытный читатель, открой в интернете карту и найди Иркутскую область. Чуть правее – Бурятия. Видишь сплошное серое пятно? Это вырубленные леса. Пятно, словно лишай, расползается на север, по рукавам рек, по нитям дорог, обволакивает городки и поселки, которые без лесов даже из космоса кажутся посеревшими и больными… А теперь, читатель, смотри внимательнее. Берем чуть северо-западнее Байкала. Это Красноярский край. Зеленое море тайги.
При взгляде на Бурятию сразу видны масштабы проблемы
Мы высадились именно здесь. Там, где видны тысячи маленьких прямоугольников. Они сыпью тянутся вдоль Ангары, стягиваются в проплешины и неминуемо соединятся друг с другом, превратясь в иркутско-бурятское пятно. Именно здесь лесорубы фронтом идут на девственный лес.
«Мы да таджики для них валим»
– Где тут китайцы валят тайгу? – рассеянно спросил Гусейнов у первого встречного аборигена.
И именно с этой секунды вся наша командировка полетела к чертовой матери. Все, что мы придумали себе в Москве, о чем кричал интернет, с этой минуты стало незаметно испаряться…
– Китайцы… валят… тайгу, – завороженно повторил абориген, запоминая удивительные для него слова. Он словно предвкушал рождение зубодробительного анекдота.
– Да. И черные лесорубы где? – заподозрил неладное Виктор.
– Черные лесорубы… – восхищенно закивал мужичок. – Вы, парни, из космоса, что ль?
– Рядом, – кивнул мужик. – Вряд ли поймете, коль оттуда… Я со смены. С деляны (место, где валят лес. – В. В.). Москвичи… (Смеется.) Посмотрел бы я на эту картину – китайцы валят лес… Теперь китайцы – начальники. Приезжают с мешком денег, нанимают русского бухгалтера, оформляют на него предприятие. 90 процентов фирм такие… Мы, русские, да таджики для них валим. Кстати, не в обиде – китайцы хитрят, но совсем нагло, как наши, не обманывают…
– И где рубят? – хмуро спрашиваем, вглядываясь в горизонт.
– 200 – 300 километров отсюда.
– Или 400. Леса ближе уже нет. Вырубили давно…
– Спутник-спутник. – набросился на меня Гусейнов. – Я ж говорил, у пиндосов (американцев. – В. В.) карты старые!
Часть 2. Вырубят ли китайцы «весь сибирский лес»?
Армянское сопротивление «желтому нашествию»
Сообщение информагентства «Панорама»:
«В Богучанском районе Красноярского края вторым местным языком будет китайский. Как объяснил решение депутатов глава района Иван Ли, «мы очень тесно сотрудничаем с нашими китайскими партнерами. Уже восемь лет мы вместе добываем полезные ископаемые и поставляем в Китай наш лучший русский лес. »
Агентство фейковое. Так шутят в интернет-сети над несчастным Таежным…
Местные оптимисты говорят, что процесс китаизации тих, но необратим. Фактический хозяин Таежного – китаец Валя (настоящее имя здесь никому не интересно). Валя и есть настоящий властитель тайги, где самые аппетитные, самые жирные куски его бизнеса.
Из сотни «лесных» фирм тут некитайских – 5 – 6. Да и те держатся то ли из упрямства, то ли потому, что армяне. А скорее из-за того, что главный из них – руководитель еще советского флагмана лесной промышленности «Карабулалес» Александр Хуршудьян – держит стратегические высоты – подъездные железнодорожные пути и другую инфраструктуру.
– Приходили тут ко мне китайцы ругаться, что я не даю им пользоваться путями, – рассказывает Хуршудьян. – Наседают, кричат. Я им говорю – сейчас возьму слегу (длинная доска. – В. В.) и переломаю вам все, что смогу… Тут же из Китая приехал человек (курирующий каждый городок офицер китайской госбезопасности. – В. В.), и все быстро разрулил. Составили договор – и китайцы исправно платят аренду.
– Мы тут за Россию стоим! – говорил он, отогревая нас божественным армянским блюдом – горой мяса.
Руководитель еще советского флагмана лесной промышленности «Карабулалес» Александр Хуршудьян
Забыв о Гусейнове, мы говорили о Карабахе, Пашиняне и, конечно, о нашей дружбе: «Мол, где мало буйных русских, там за Россию встанет армянин». Армяне, по их словам, стоят здесь за Россию.
Живут общиной, сопротивляются, дескать, «желтому вторжению».
– Как люди китайцы народ хороший. Тихий. На улицах почти не видно, – говорят нам армяне. – Но, к примеру, привезет сюда какой-нибудь залетный бизнесмен лес. Китайцы сразу на 10 – 20 процентов ему накидывают, перекупают, главное, чтоб к местным не ушел… Так им достается самое лучшее. Они от самого вида столетней ангарской сосны, э-э-э, как это по-русски…
– Так называется? – удивляются армяне. – Русские переработчики потому и бросили бизнес, что рентабельность стала копеечной…
«Москва совсем озверела?»
Мы уже это знаем. Звонили мужики русские из Богучан.
– Вы там, в Москве, совсем озверели? – поинтересовались мужики. – Там в курсе, что цену русским диктуют китайцы?! Прикажут – две тысячи рублей за кубометр, отдаем по две. А куда везти?! Кругом они. Москва под лозунгом «Даешь переработку древесины на родной земле!» повысила таможенные сборы на кругляк (необработанный лес. – В. В.), который идет в Китай. Кто за это заплатил, по-вашему?
– Не может быть! – не верим. – Москва уверена, что пошлины платят китайцы.
– Мы платим! – орут. – Китайцы снизили нам цену ровно на эту сумму, чтобы отбить пошлину. И также гонят кругляк (40% от общего объема). В Москве думали, китайцы бросятся покупать российские станки, в Сибири появятся фабрики, расцветет торговля, наполнится бюджет. Но китайцы переправили сюда, через Амур, свои самые ржавые пилорамы, а заодно и продукты для рабочих. И что Россия получила? Опилки? Горбыль?
Дружба или рынок
И тут в нас проснулись рыночники. Так бывает даже с теми, кто часто колесит по Руси и понимает – в провинции с рыночными идеями надо поосторожнее… Можно получить в лицо.
– Но без китайских денег поселок не дожил бы до 2019-го, – говорим мы вдруг чистую правду. – Нравится или нет, но таков закон рынка. С ужасом замолкаем.
Тишина… Слышно даже, как тихо потрескивает братская дружба…
– Эй! – сказали армяне.
– Ты чё! – сказали братья.
– Так рассуждать – себя не уважать!
– Подождите, – вдруг тихо сказал молчавший доселе старый армянин. – А ведь многие русские так думают… Когда китайцы жили небогато, приютил я одного. Из жалости. Дал бесплатно сарайчик. На следующий день приходит китаец в дом – бросает в мою комнату вещи. Товарищ, говорит, я здесь жить буду. Здесь теплее. Ну я его и выбросил за ворота (холодно усмехнулся). Скажешь, не прав?
Все делят лес. И никто не спасает
В Богучаны к местам вырубки мы добирались в сумерках. Мы силились сквозь хилый тощенький сосняк увидеть настоящую тайгу и вдруг поймали себя на невероятной мысли. Мысль была чудовищна. Но она разъедала, как вирус. Слово «китаец» раздражало. Словно кто-то установил в голове рубильник «друг – враг» и уже тянется к нему.
– Не сопротивляйся. Ты становишься нормальным человеком, плоть от плоти народной, – похвалил Гусейнов Ворсобина. – Наконец-то ты винишь не себя, а других – пиндосов, китайцев… К армянам, кстати, не хочешь присмотреться?
Но отпустило. Поняли – раздражает другое.
Глава Богучанского района, который оказался вовсе не Иван Ли, а человек правильной национальности, Александр Бахтин руководил районом 14 лет. И только недавно его арестовали по обвинению во взяточничестве. Причем, по версии следствия, доили чиновники… именно китайцев.
Целое десятилетие местные чиновники брали 7 долларов с кубометра, эту цифру знал весь район. И все платили с послушной интернациональностью…
– Заметь, здесь все озабочены лишь одним – как срубить тайгу, – взорвался Ворсобин. – Все ее делят. А хоть кто-то здесь вообще хочет ее спасти.
КПП в тайге. Такие вагончики стоят на «зимнике» в Тайге, чтобы в лес не ездили левые лесовозы
«Скоро оставите за собой пустыню»
Видел ли ты, читатель, русскую тайгу? Небо синее с искрящейся снежной пылью? Стволы в два обхвата? Гордые деревья-исполины? Хруст таежного наста – как скрипка в симфоническом зале? Морозный стук ангарской сосны?
(Гомерический смех Гусейнова.)
Сверху тайга выглядит красивой
Мы тоже так думали. И пробирались на «уазике» к тайге, стараясь не глядеть по сторонам. 150 километров позади, а тайги все не было. Только чахоточный лес с сединой березок. А еще страшно таращились привидения-пустыри да обглоданные пожарами сосны.
– Это тайга?! – спрашивали мы каждые полчаса
– Доедете, поймете, – загадочно усмехался хозяин деляны.
Игорь Васильевич – подарок судьбы. Встретились случайно. У одного знакомого китайца-ростовщика (о природе китайского богатства – в следующей части нашей эпопеи), где Василич решал свои хитрые лесные дела. Бизнесмен просто ткнул в нас пальцем. Я вас, говорит, узнал – вы журналисты, которые из Москвы до Владивостока на электричках бомжевали.
– Был грех, – соглашаемся.
– Идите за мной, – сказал лесопромышленник и поселил нас у себя в доме.
Оказывается, Игорь Васильевич читает «Комсомольскую правду» 40 лет. Бывший председатель местного колхоза занялся вырубкой тайги вынужденно. Хотя знает – в деревне его недолюбливают. Даже родня уверена – именно он убивает тайгу.
– Я баню теще из сосны поставил, – говорит. – И спрашиваю: мама, вы довольны? Сосна могла сгнить, она бы пропала в пожаре, но она стала баней. Теща все равно ругается, дескать, вы, лесорубы, гады-сволочи, ради китайцев скоро все вырубите. Оставите за околицей пустыню…
– А что, не так, что ли?! – поинтересовался Гусейнов, который, похоже, смирился – за окном и есть тайга.
Игорь Васильевич долго молчал. Словно взвешивая…
– Хорошо, – говорит. – Чтоб вы поняли… Расскажу, как я стал лесорубом.
По законам 90-х
При этой исповеди вспомнилось, как в Красноярск прилетал Патрушев (секретарь Совбеза России. – «КП») и, говорят очевидцы, грозно спрашивал: почему в крае заготовлено 15 миллионов кубометров леса, а задекларировано лишь 3? Почему легально добывается только 20% тайги?! Почему при таких несметных лесных сокровищах (в крае находится пятая часть всех российских запасов древесины) в бюджете – лишь пара процентов доходов от леса. На дворе 2019 год, позади два десятилетия борьбы за порядок, а у секретаря Совбеза извечные русские вопросы: где деньги, мерзавцы?
– Я расскажу, где деньги, – кивает Игорь Васильевич. – Все вроде устроено цивилизованно, по-европейски. Делянки разыгрываются через аукцион, кто предложит большую сумму, тот получает лес. Деньги идут государству… Я тоже в это верил (усмехается).
– Было это три года назад. Взял кредит, заявился на торги, – продолжает Василич. – Cейчас дивлюсь – как жив остался. Вдруг звонок. Моя соперница по аукциону, милая бизнесвумен, хочет что-то обсудить. Думаю, а что нам соперничать, может, до торгов договоримся? Приезжаю на встречу. А там братки… Ну а дальше триллер. Уход от погони. Прятался по квартирам у друзей. Задача той стороны – не пустить меня в здание, где проводится аукцион, ни живым, ни мертвым. У меня – прорваться туда живым. Приятель из УВД дал мне наряд полиции, во второй машине – нанятые чоповцы. Подъезжаем к администрации – там уже ждут пять джипов. Стрелка, как в 90-е. Мои менты трусят, бегут, но чоповцы не сдали, стоят, слава богу! Главный бандит подходит, говорит: ты сумасшедший? Аукцион расписан. Так, мол, всегда было и будет – так лес берут. Говорю: не, я пойду до конца… А он улыбается и интеллигентно так говорит: мол, Игорь Васильевич, идите, берите лес, коль он вам дороже сына…
И все! – бьет по рулю бывший директор колхоза. – Он меня сделал! Одним этим словом: «сын»! Иду, как в тумане, отказываться от аукциона. В коридорчике сидит знакомый хороший парень – в колхозе у меня работал, потом лет десять в тюрьме сидел. На другой лесной аукцион пришел… Чё, спрашивает, с тобой, Василич, зеленый весь… Рассказываю.
– Иди, торгуйся, не бойся за сына, – говорит. – Ты, конечно, «чудо с пруда», явился сюда не по понятиям, но тебе по воровским законам предъявить нечего.
– Я рискнул. И выиграл этот чертов лес, – с ненавистью крикнул в тайгу бизнесмен. – Работаю, опять как дурак, честно, что бы теща ни говорила. И еле концы с концами свожу. Пилю то, что положено…
– А выиграли бы бандиты?
– Эк ты… бандиты, – хмурится. – Да нормальные они мужики. Жизнь здесь такая – почти у всех документы купленные. Они аренду леса перепродадут (набор: аренда леса на 49 лет и «тупичок с лесопилкой» стоят миллиард c хвостиком рублей). От того и черные лесорубы перевелись – они ж нынче законопослушные граждане. Пойдут куда надо, купят документы на санитарную рубку или заготовку дров. И вырубят все, что видят. И никто не сажает лес, кроме меня. Нет тут дураков…
– И никто не проверяет?
– А кто поедет за 300 километров проверять?
– А лесники? Полицейские?
– Вот тайга начинается, – кивнул Василич на дорогу. – Поищи тут лесников…
Это было апокалиптически прекрасно. Это было чудовищно красиво.
Китайский городок посредине тайги. Скоро он исчезнет – леса осталось мало.
Город в лесу
Она горит здесь уже неделю. А может, месяц. Сквозь дым ползет стадо лесовозов. Словно железные жуки тащат тайгу на лесопилки, а та упирается, бедная, визжит сотнями пил.
Тайгу разделывают рядом. Прямо посреди леса стоит «китайский город» с дизельной электростанцией, цехами, жилыми домами.
Господа из правительства, вы этого добивалась?! Вот она – глубокая переработка леса! Практичные китайцы где рубят, там и распиливают, а отходы… жгут. Горы макаронника (обрезки досок и бруса) были тут, говорят, высотой с девятиэтажный дом, а теперь лес обдает ядовитым жаром.
Практичные китайцы где рубят, там и распиливают, а отходы жгут
«Город китайцев» ненавидят даже их коллеги по ремеслу – водители лесовозов. Из-за привычки водил снимать и выкладывать в интернет все, что увидели, да еще с матерными подписями, китайцы возвели у своего города насыпь. Как китайскую стену.
Нервы Гусейнова не выдержали. Его квадрокоптер с фотокамерой заблудился в адском дыму. Ор Гусейнова срывался на хрип…
– Гады! – слал он лучи проклятия городу. – За такое в Европе четвертовали бы и возродили инквизицию!
Но, ворвавшись в город, мы обнаружили, что он… не китайский. Там работал весь бывший СССР: узбеки, таджики, киргизы (лишь один еле говорил по-русски). Единственного китайца мы обнаружили в избушке-администрации. Но этого начальника прикрыл русский. Двухметровый инженер встал между нами (китаец тут же исчез) и сказал четко. Похоже так звучит местный пароль:
– Разрешения есть. Документы есть. Прокуратура проверила. Вопросы?
Символично. Русоволосый русский парень спокойно улыбался на фоне огня.
– Мы скоро уедем отсюда, – сказал он нам на прощание. – Хорошей тайги тут уже не осталось…
Выходим на дорогу. Новый сюрприз…
Напоминания «Береги лес от пожара!» выглядят тут издевательски. Лес вырублен. А отходы его распила сжигают прямо на месте
По документам тут – деревья. А на деле.
Тормозит богатый джип. Гендиректор легендарного здесь лесоперерабатывающего комплекса «Краслесинвест» Андрей Черкашин возвращается с инспекции вырубки, жмем руки…
У «Краслесинвеста» – типичная судьба русского инвестпроекта. Получив от государства лес по символической цене (39 рублей за гектар) под обещание построить завод и ЦБК (целлюлозо-бумажный комбинат), тут пустились во все тяжкие…
Точно такой же проект, кстати, параллельно затеяли в соседнем Лесосибирске, где за дешевый лес бизнесмены обещали построить завод на 9 тысяч рабочих мест. ЦБК, туннель по дну Енисея…
В Лесосибирске не построили ничего. Семь лет рубили дармовой лес, что наше наивное государство, конечно, не замечало. А потом фирма просто объявила себя банкротом. И никто за это не сел.
«Краслесинвесту», где акционер оказался слишком солидный (один из крупнейших московских банков), повезло больше – под Богучанами все-таки начали строить завод. Было что осваивать – Москва вложила в проект 93 миллиарда рублей. Но в районе знали: мысль у пришельцев одна – как быстро вырубить тайгу. Первыми. Пока не поздно…
Увы, у «Краслесинвеста» – типичная судьба русского инвестпроекта
– Ведь когда банку отдали лес, то, по сути, его обманули, – рассказывал нам председатель красноярской анти-коррупционной организации «Кобра» Владимир Бурцев. – Когда провели аэрофотосъемку, выяснилось, что от расчетной лесосеки осталось меньше половины. Потому что правительство на самом деле не знает, сколько в России леса. По документам тайга, может, и есть, а на деле – ее давно вырубили…
Прежняя команда, руководившая комплексом, делала деньги непринужденно – одним легким движением руки покупала лес по льготной цене за 39 рублей, перепродавала за 200 – 300. И это фигурировало в отчетах чиновников как передовое хозяйство.
И тут – разумеется – никого не посадили. Почему?
Обычай тут такой. Например, поймали как-то одного из замруководителей Красноярского лесхоза, Николая Кожемяко, на взятке – он крышевал как раз подобные истории (говорят, вход в «клуб распильщиков» стоил тут 4 – 6 миллионов рублей). Но вместо срока Кожемяко получил штраф. Теперь он уважаемый специалист – участвует даже в парламентских слушаниях Госдумы по обустройству лесного хозяйства (где его настиг вопросом «Почему вы на свободе?» в своем телерепортаже спецкор «России 1» Борис Соболев).
Для спасения от грабежа в Богучан прислали новую команду – с Черкашиным, и завод все-таки запустили.
Мы любовались с Черкашиным огнями «китайского города».
– Я жаловался на это безумие во все инстанции, – грустно говорил гендиректор. – Я слышал, эту землю забрали у Лесного фонда. (Растерянно.) Но как?! По закону это возможно только постановлением правительства!
Пилы точат не переставая. Конвейер тут не терпит простоя
Вырубят ли китайцы «весь сибирский лес»? Не при нашей жизни
Возвращались мы в тяжелом молчании.
– Я забыл показать самое главное, – вдруг вспомнил лесопромышленник Василич, добросивший нас до тайги.
– Смотри! – Мы с фонариками подошли к бревнам, грудой лежащим у дороги. – Видишь на спиле годовые кольца?
Я долго приглядывался. Кольца были. Кажется. Тонкие-тонкие, как паутинка.
– Этой ангарской сосне лет 100, – сказал Василич, пнув анориксичное бревно. – Она в нашем красноярском климате растет очень-очень медленно. Южнее, в Иркутской области, такое дерево вырастет лет за 70. А еще южнее – в Китае – лет за 50. Так что расслабьтесь.
– Не будет здесь тайги при нашей жизни? – поняли мы мысль лесопромышленника. – Ладно. Но почему из нее хотя бы не сделать табуретку, стул, шкаф?
– И не продать, положим, в Китай! А не гнать кругляк, – деловито почесал затылок Гусейнов…
Это не кадр из фильма ужасов или «Сибирского цирюльника». Это вырубка тайги в XXI веке. Железный монстр обнимает сосну своей лапой, нежно встряхивает и. срезает.
Часть 4. Так кто же вырубает русскую тайгу?
Ничего нельзя изменить?
Момент истины – штука всегда неприятная. Стоишь у механизма, откусывающего деревья, и думаешь – зачем? Ради чего? Железяка нежно обнимает лапкой сосну, та вздрагивает и вдруг падает. Механизм галантно на лету подхватывает красавицу за талию, вжик-вжик – аккуратное бревно. И этот железный фронт неумолимо прет вперед. И где-то за горизонтом, словно в фильме «Аватар», его ждут злые аборигены – эвенки со своими священными рощами. Они ходят по судам, воюют, а толку? Их рощи проданы…
За нашими спинами, там, где был северный лес, – свалка. Это нормально. Мы с лесорубами из крупной кампании – им проблемы с экологами не нужны. Это на дальних делянах, где нет дорог и лес тащат без дороги, волоком, на тягачах, там да, страшно.
Чепуха. Ты в тайге всего несколько дней, но уже понимаешь – лирика это. Эмоции. Заламывание рук а-ля Гринпис. Бессмысленно. Ничего нельзя изменить. Здесь ты тихо привыкаешь к мысли: рано или поздно тайгу вырубят, ветра поменяют направление, изменится климат и наши правнуки проклянут нас…
Государству это невыгодно!
Мало кто это знает, но России как государству рубить тайгу на самом деле… невыгодно! Доход от лесной промышленности за 2017 год 31,8 миллиарда рублей (арендная плата, штрафы, пошлины, налоги предприятий), убытки – 60 миллиардов (пожары, незаконные рубки, хищения).
И это несмотря на все усилия таможни и налоговиков, несмотря на введенную систему, регистрирующую каждое срубленное дерево. России сегодня выгодно вообще закрыть лесную промышленность. А на сэкономленные деньги отменить сокращение штата лесников, которых сейчас так мало, что поневоле становишься конспирологом: не заинтересован ли кто-то там, наверху, в отсутствии контроля?
России выгодно по опыту СССР возродить федеральную лесную пожарную службу (потому что леса сгорает больше, чем вырубают). Причем службу, способную тушить самое начало пожара, а не когда в огненный шторм героически бросают казенные деньги. И получается, тысячу раз прав министр природных ресурсов Дмитрий Кобылкин, который предложил закрыть границу с Китаем. Из логики: вы говорите – это полностью парализует лесную промышленность? И слава богу!
– Но произойдет ровно наоборот, – думали мы, глядя, как потрошат тайгу. – Очень скоро российское правительство введет модное в Европе «интенсивное землепользование» (пилотный проект обкатывается уже в ряде областей), когда разрешат рубить недостигший возраста 70 лет «молодой» лес и сажать взамен новый. Чтобы лесовозы не ездили за 200 – 300 километров от Богучан и Таежного, а дешево и сердито косили молодую тайгу прямо за околицей…
И если новый лес даже попытаются посадить (что вряд ли) и если он даже взойдет (приживаются лишь 20% саженцев) – то все равно поселок Таежный в Сибири на полвека останется Степным.
И это, если подумать, правильно. Потому что русский человек живет здесь и сейчас.
– Вы хотите, чтобы все население уехало отсюда? – пожал плечами депутат горсовета здешнего города Канска Евгений Иванов. – Вы хотите, чтобы таежные городки Богучаны, Лесосибирск, Таежный и еще сотня таких же вымерли? Это, вы считаете, выход?!
Иванов считает, что лесной бизнес можно исправить, его надо почистить прокурорам, а законодателям – вернуть старый Лесной кодекс. Иванов оптимист, хотя как-то ввязался в эксперимент – официально, без взяток, купил в лесхозе лес. Это оказалось возможно. Правда, то, что остальным оформляли за сутки, Иванову (благодаря его напору) выдали за два года. Зато депутату удалось подсчитать, что из конечной суммы 4500 рублей за кубометр, за которую местные мужики продают лес китайцам, государству досталось 500.
Крупный завод в Лесосибирске
Все остальное делилось четко, по понятиям, между русскими ребятами – лесниками, чиновниками и бизнесменами.
– Отчего, – говорит канский депутат, – и горит тайга. Все стороны заинтересованы в сокрытии следов. Поэтому у местных «таежная гигиена» – вырубил часть леса, остальное поджог. Пусть ты срубил десять гектаров, а сгорела тысяча – кого это волнует?
Но главная беда, считает Иванов, не в китайцах. И даже не в отечественном воровстве. Ангарская сосна нужна Китаю, Египту, Ливану, Ирану, всем. Но не России.
Получается, сделать из нее стул, стол, шкаф мы, соотечественники Гагарина, не в состоянии?
Горькая правда и патриотизм
Мы долго бились над этим космическим вопросом, пока по мистической случайности не встретили в Канске мудрого китайца по имени Цай Минь. Он улыбнется и скажет: «Я живу здесь 15 лет. Однажды все новогодние праздники пил с русскими и прозрел…». Но это случится завтра…
А сегодня мы блуждаем по Лесосибирску, еще одному городу, который в Красноярском крае считается «китайским». И, казалось, вот-вот нащупаем ответ.
Пытающийся восстановить Маклаковский лесокомбинат иорданец Мухаммед Боргути, рассказывал нам, как приехал в Россию в начале 90-х студентом, как страстно влюбился в русскую поэзию и во всю «вашу удивительную страну со всеми ее завихрениями». Говорит, проблема, конечно, в себестоимости местной продукции. Она проигрывает почти всем странам-конкурентам.
Конечно, говорит, причины на первый взгляд банальные – банковские проценты и стоимость электричества. («Словно у вас, русских, нет задачи развивать промышленность».) Но есть для Мухаммеда что-то совершенно непостижимое – наши железнодорожные тарифы.
– Почему доставка из Канады и Германии в Китай дешевле, чем из Лесосибирска? Хотя отсюда до Китая руку протяни? – улыбался он. – И получается, что производить мебель здесь о-о-очень дорого. Она выйдет по такой цене, что будет гнить на складе…
Другой директор предприятия, удостоверившись в своей полной анонимной безнаказанности, молча взял железный подстаканник. Подошел к двери. И врезал.
– Видишь вмятину? – показал. – Это массив твоей хваленой ангарской сосны. Мягкое дерево, непрактичное. Кто купит такую мебель? (Смотрит иронично.) Хочешь неприятную правду? Наша сосна идет на стропила в Египте, в Китае – тоже на стройки…
– А мы бы купили мебель из ангарской сосны российского производства! – вдруг говорим, вспоминая о последнем танце механизма с бедной сосной. – Хорошую мебель все купили бы…
– Вранье и патриотизм! – рассмеялся директор. – Ну хорошо, специально для таких, как вы, у Красноярска построили лучшую в мире мебельную фабрику «Мекран». Самое современное оборудование! Хорошие специалисты. И как думаешь?
– Обанкротились? – ворчим. (Ну кто мне расскажет здесь о хэппи-энде. )
– Да! И я чуть не обанкротился. История одинаковая – едем в Москву, подписываем большую бумагу – инвестиционный договор! Закладываем в планы инфляцию в 4%, ГСМ – в 40 рублей, берем кредит… А тут бац – инфляция выше, ГСМ – по 50 плюс дикие проценты банков, они присылают судебных исполнителей – и все. Нет промышленности! Ты думаешь, у нас люди тупее китайцев?! – долбанул кружкой уже по китайскому столу директор (нет вмятины. – Авт.). – Там деньги дают под 1%, а у нас – под 15. И еще скажу (выключите свой дурацкий диктофон!) – пусть черные лесопилки уводят у меня специалистов. Слава богу, что на Руси эти лесопилки есть. Иначе Лесосибирск бы умер… Люди у нас порядочные, они и хотели бы платить налоги, если бы система была не такой уродской! Потому что, если платить все налоги, – ты банкрот!
На китайской лесопилоке в Лесосибирске
Кстати, самые главные лесопилки Лесосибирска – у китайцев Яна и Гриши (любые китайские имена в Сибири волшебным образом превращают в русские). Они получают леса больше, чем все лесопромышленные комбината города. Причина: у русских нет денег. А у Яна с Гришей есть…
Обида имени Кобылкина
Всекрасноярский лесопильный цех – город Канск. Цай Минь наливал зеленый чай, с улицы тянуло дымом – знаменитые незаконные канские свалки, уже парураз поджигавшие город, снова начали раскуривать свою вонючую трубку…
Мудрый Цай, как говорят местные, из тех китайцев, чья доброта непонятна. Цай дает в долг русским бизнесменам, выручает лесом. За 15 лет он стал понимать русскую душу.
– Помню, приехал на загрузку перед Новым годом, а там все рабочие пьяные, – улыбается он. – И так тоскливо стало. Ничего не получится, думаю, здесь, в России. И напился я там с русскими с горя… Через три дня думаю – все, хватит, пора работать. И все стало получаться! – смеется.
При вопросе: «Почему китайцам тайга нужна, а русским нет?» – Цай Минь сильно заволновался. И началось что-то странное. Цай стал ходить по комнате и много-много говорить, перескакивая с китайского на русский и обратно. Цай вдруг сказал, что недоволен русским министром Кобылкиным, предложившим закрыть границу с Китаем. Что слова Кобылкина о том, что китайцы должны восстанавливать лес в России, сильно усложнили бизнес-отношения между странами.
– Это как если бы вы пришли в магазин, купили продукты, а вам продавец сказал: теперь ты, покупатель, еще пол в магазине вымой, – изумлялся Цай. И даже выдал нам секрет, что китайская сторона предложила ему поучаствовать в строительстве Красноярского ЦБК. Но теперь он, скромный Цай из Канска (!), отговаривает Пекин от проекта. Дескать, с русскими начало твориться что-то не то…
В словах китайца сквозила обида.
– В 90-х Китай открыл двери перед русскими инвесторами, – говорил он. – Считалось, что иностранные деньги – благо для нашей страны. В России сейчас я чувствую другое отношение. В Китае много леса – новозеландского, индонезийского. Русского – только процентов 20. Вы хотите лишиться рынка? Хотите сами делать мебель? Делайте! Можем научить.
– Научите, – сонно брякнул Гусейнов.
– Полетите завтра в Китай, – сказал он. И, к нашему ужасу, набрал чей-то номер. Бросив в трубку пару обрывистых фраз, он уточнил: «Фабрика в Циндао, вас проводят…».
– Чо? – проснулся Гусейнов. – Эй, вы чо?!
Часть 5. Мы нашли того, кто рубит русский лес
Маленькая фабрика и маленький мебельный магазин в Китае (каких тут многие тысячи!), где из русской сосны стругают и продают окна, стулья и детские кроватки. Неужели мы сами этого делать не можем
Сносит башню от денег
Вы думаете, мы не устали бить в колокол? Думаете, это нам так нравится? Думаете, мы не хотим найти что-то светлое? Не видим, что в каждом русском таежном городке теплится упрямая надежда, что завтра станет лучше? Что живут там честные, хорошие люди, на которых и держится Сибирь? Мы теперь даже знаем, что государство искренне пытается упорядочить лесную отрасль, насылает рейды, ставит посты, натравливает прокуроров.
И то, что получается «как всегда», – это тоже наша традиция. Как с грустью рассказывал нам председатель красноярской антикоррупционной организации «Кобра» Владимир Бурцев, отправил как-то Николай Первый графа Сперанскогос инспекцией по городам. Тот вернулся с докладом: «Тобольским чиновникам – выговор, томских – посадить, енисейских (то есть местных) – повесить».
– Ничего не поменялось, – говорит Бурцев. – Огромная территория – попробуй проконтролируй. Начальников охраны на лесных комбинатах в некоторых районах раз в год меняют – сносит башню от денег…
Но как найти светлое и остаться честным? Как любить Родину без яда, если боишься ее потерять? Мы, русские, может, потому и желчные, даже занудливые (как Ворсобин), что все пытаемся разбудить Родину криком, все понукаем ее: «Ты с ума сошла – разве можно так жить?!»
Будто она не знает…
– Выше голову, товарищ! – вывел Ворсобина из сумрака редко думающий (о ненужном) Гусейнов. – Пора в Китай…
Ворсобин всегда завидовал фотографам…
Кстати, мы и правда взяли да и поехали в Китай.
Спешит мужик распродать страну
В отличие от соседнего аэровокзала – красивого, из стекла и бетона, отсюда, из старенького, зачумленного в Красноярске, отправляются рейсы в Поднебесную. Мы сиротливо стояли посреди этого тысячеголового китайского моря, как два русских тополя на Плющихе.
Ее тело, конечно, распилят, погрузят в вагон, доставят в город Забайкальск. Потом в Маньчжурию, где вдоль границы визжат тысячи китайских лесопилок и маленьких фабрик. Хотя, скорее всего, нашу красавицу повезут в дальневосточный порт Находка и погрузят на гигантский корабль, который доставит ее в китайский порт.
– Но почему, черт побери, не иначе? – накручивали мы себя.
Почему русский мужик не хочет/не может сделать из нее стул, стол, карандаш, детскую кроватку. Почему он хочет/может только побыстрее ее продать? Словно не правительство, а именно он – колонизатор своей страны и спешит выжать из нее все ценное, чтобы его внуки, правнуки жили не в России? Уже не в такой России.
Что нет такого в нас, что есть в китайцах? В чем их секрет?
Наш друг хозяин лесопилки в Сибири Цай Мин, проживший в России 15 лет, отличный парень. Почти русский мужик, который отрешенно относится к нашим причудам (например к деревенскому правилу: сколько русскому не плати, но раз в месяц отстань – запой).
Китаец понимал нас – мы его не понимали.
Цай долго пытался достучаться до русской логики, до русского здравого смысла. Говорил о китайских инвестициях, на которые в России нужно бы строить заводы. И о странных русских чиновниках, которые грозят закрыть продажу леса в Китай, чему поставщики древесины из Германии и Канады будут очень рады.
А потом разозлился и послал нас. в Циндао. К своим друзьям промышленникам, чтобы мы увидели все сами. Как китайцы делают мебель из нашей ангарской сосны.
– А кому они мебель продают? – нервно спрашивал Ворсобин и тут же затыкал глумливого Гусейнова, который с хохотом начал было: «Кому-кому. »
Не желал Ворсобин слышать ответа.
И мудрый Цай промолчал, посмотрев на нас с доброй, оскорбительной для русского сердца жалостью.
Поднебесный лес
По густой сети скоростных дорог из Пекина мы мчались в неведомый Циндао по инопланетному миру.
Здесь все было циклопическим, словно ребенку-великану сшили одежду на вырост, да такую, что страшно: что за монстр растет?!
Если провинциальный вокзал, то размером с «Лужники», если новый жилой квартал, то размером с русский город. Причем город мертвый, безглазый – в новостройках нет света в окнах. Говорят, китайцы скупают квартиры впрок с расчетом: сегодня дом – на окраине, но завтра он – в центре.
И погода интересная. Ни облаков, ни солнца, ни неба… Мир здесь словно слипается в желто-грязный комок.
Гусейнов кашлянул раз, два и понеслось… Аллергия. Смог.
– К черту такую промышленность! – ворчал он. Куда хватало глаз – все было окутано проводами, бетоном. Все дымило, работало. Заводы, заводики, подвальчики, мастерские…
И тут мы увидели китайские леса.
– Твою-то бабушку! – сказал в окно Витя и оказался прав.
Лесов в Китае не существует – это в России знают все. Их, уверен российский интернет, давно вырубили хищные китайцы, и потому тянутся теперь союзники с топорами к нашей тайге… А нет. Стоят китайские леса. Странные, конечно, – как морковка на грядке, высажены стройными рядами. Подрастут, их срубят, посадят еще…
Но для лихорадочно строящегося Китая этого мало. И вот мы в порту Циндао, куда свозят лес со всего света.
Один из самых больших портов мира – порт Циндао
Вот она где, родимая
Ушастый сотрудник порта, похожий на Никулина, сразу повел нас в дальний угол склада размером с Лихтенштейн. И мы как-то быстро поняли, что Китай без нас не пропадет. Проходим мимо горы леса из Новой Зеландии.
– Ваш лес лучше, – сразу говорит нам через переводчика китаец, видимо, спеша сделать нам приятное. – Мне нравится ваш лес. (Тихо добавил: «Только сучков в нем много».)
Но мы оторопели… Новозеландские конкуренты сибирской тайги – деревья-мутанты, необхватные. Их специально культивируют для вырубки, растят, а потом режут, как жирных хряков.
Дальше еще страшнее – индонезийский лес. С годовыми кольцами толщиной с палец! Там, в Индонезии, деревья вырастают за год так, как наши лет за 10…
– Да, – соглашается китайский «Никулин». – Русская сосна – 20% от всего леса, приходящего в порт. Не придет от вас, придет еще откуда-то. В мире желающих торговать с нами много…
А вот и наш, родной. Небольшой пыльный угол в порту, штабели распиленных досок, на упаковке – медведь.
– Хороший лес. Привозите. Сиссе (спасибо), – добродушно кивали китайцы, думая, что мы хотим продать еще.
– Ага! Щас! – радостно закивали мы.
Молотки сделать не можем
А потом у нас приоткрылись глаза. Чуть-чуть, по-китайски. Но мы увидели мир по-другому.
Сначала было дико. Нашли две фабрики, куда идет наш лес, и не поняли: неужели это их хваленый секрет?! На одной из ангарской сосны китайцы делали кроватки. Производство маленькое, кустарное – работников не больше двух десятков. Замызганный цех, примитивные станки, в воздухе носится предвзрывная смесь запахов лака, растворителей и опилок. Для российского проверяющего (пожарника, СЭС и прочая, прочая) – клондайк…
А для русского бизнесмена – чепуха какая-то. Продажа нескольких сотен кроваток в месяц по 25 тысяч рублей за каждую, с рентабельностью 10% – это не по-нашему. Бедно.
Замызганный цех, примитивные станки, в воздухе носится предвзрывная смесь запахов лака, растворителей и опилок
Зато кредитов у хозяина почти нет, а те, что есть, – льготные, за пару процентов. Проверки, говорит нам хозяин, бывают, но только инспекция труда…
Недоверчиво гляжу на рабочих, балдеющих от краски. Сам хозяин одет как рабочий, вымазан, как и все, лаком, кабинет его в каком-то закутке, где единственная красивая вещь – чайный стол.
– В Россию хочу кровати поставлять, – разглядывает нас хозяин, подливая нам чай. – Поможете?
Скоро мы привыкли – ну да, китайцы-трудоголики. Назначают встречи на 8 утра, суббота – день рабочий, никаких отпусков, а новогодние праздники – это что-то из анекдотов о русских (китайцы не могут поверить, что в России отдыхают 10 дней подряд – это ломает в них что-то фундаментальное). И все разговоры о том, что бы еще нам продать…
Первым китайцев понял Витя.
(Далее пишет Гусейнов.)
– Как сейчас помню – сидим мы с китайцем в ресторанчике. Рядом китайские работяги ели лапшу и запивали 50-градусной водкой.
– Мы можем сделать что угодно в любых количествах, – говорил нам хозяин очередного заводика. – Но у вас, русских, развиты технологии, которых у нас нет…
А я вспоминаю, что за две недели путешествия по сибирской тайге мы видели, как американские машины валят тайгу, немецкие – превращают ее в доски.
– Я недавно занимаюсь мебелью, раньше я делал молотки и продавал в Россию, – вдруг говорит наш китайский друг.
И так обидно стало!
– У нас что, молотки даже сделать не могут? – закричал я.
– Нет, нет! У нас просто дешевле. – покраснел китаец. – И качественнее, – добавил виновато.
Круговорот тайги
(Далее пишет Ворсобин.)
Гусейнов еще долго ходил по пригороду Циндао и бессильно матерился, благо его никто не понимал.
Китаец прав. Сила Поднебесной – в маленьких смешных цехах, заводиках, коих здесь миллион.
Тут разница в подходах.
В России бизнес затевается масштабно – приходит в правительство какой-нибудь гений, предлагает изумительный прожект самого большого в мире завода и просит миллиард. Ему дают. По многим причинам. Самая невинная – чиновникам нужна отчетность в графе «инвестиции в производство»… Гений строит в поле гигантский завод (любое строительство за казенные деньги обогащает само по себе), губернатор режет ленточку, наверх идут отчеты, а потом. Потом уже не важно. Что-нибудь приключается – или с рынком сбыта, или с кредитами, и уже никому не нужный завод встает…
А в Китае бизнес растет с земли – на каждом углу семейная артель на ржавом станочке вытачивает какой-нибудь болт. А через улицу другая гоп-кампания бодяжит во флаконы лак, и так до бесконечности, пока где-нибудь на фабрике дедушки Лю не соберется конечный продукт – стул, или автомобиль, или набор зубочисток.
Тут каждый ребенок мечтает не о погонах прокурора, как в России, а о своем бизнесе – эта идея фикс так засела в китайских хромосомах, что ее не смог вытравить оттуда даже китайский псевдосоциализм…
И вот на одном из заводиков наконец находим то, ради чего мы и отправились в тайгу.
Ведь самое страшное – не горящий лес в Сибири. Не вырубка. Не лесовоз. Не вагон с кругляком, пересекающий границу…
А это кресло с фабрики под Циндао.
Вот оно! Кресло, сделанное из российской древесины. Мы отследили весь его путь от делянки в Сибири, через море, фабрику в Китае и до конечного пункта – офиса в. Москве
Кресло из русского леса.
Тайга в Красноярском крае
Город Таёжный
Как китайцы вырубают русскую тайгу
О китайцах Николай Левашов
Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…