зачем их звать обратно с небес
Зачем их звать обратно с небес
Зачем их звать обратно с небес?
Присяжные радостно зашумели. Принтер выстреливал распечатку вердикта, строчки ровно ложились на бумажную полосу, затемняли ее.
Принтер замолк, и судья кивнул клерку. Тот подошел к Присяжным и принял вердикт. Держа его обеими, по ритуалу, руками, он повернулся к судье.
— Подсудимый, — сказал судья, — встаньте лицом к Присяжным.
Фрэнклин Чэпмэн дрожа поднялся, встала рядом с ним и Энн Харрисон. Она дотронулась до его руки и сквозь ткань рубашки уловила легкую дрожь.
Я должна была выполнить работу лучше, сказала она себе. Хотя, конечно, этим делом она занималась куда серьезнее, чем многими другими. Сердце ее лежало к этому человеку, такому жалкому, попавшему в ловушку. Может быть, думала она, женщина не должна защищать мужчину в суде. Может быть, раньше, когда присяжные еще были людьми… Но не здесь, где Присяжными стал компьютер, и обсуждению подлежат лишь нюансы закона.
— Теперь, — обратился к клерку судья, — зачтите вердикт.
Она взглянула на прокурора, сидящего за столом с лицом суровым, епископским — вполне подобающим судебному процессу. Орудие, вздохнула она, всего лишь орудие правосудия, как и Присяжные.
В помещении было сумрачно и тихо, в окна светило заходящее солнце. Сидевшие в первых рядах газетчики высматривали малейшее проявление чувств, любое, пусть незначительное движение, жест — любую зацепку, пригодную для сочинения историйки. Люди с камерами приготовились запечатлеть тот миг, когда вечность и небытие начнут бороться на весах.
Но Энн знала — колебания здесь почти невозможны. Защиту строить не на чем. Его приговорят к смерти.
Клерк приступил к чтению:
— Решение Присяжных по делу «Государство против Фрэнклина Чэпмэна» состоит в следующем: Чэпмэн обвиняется в преступной небрежности и вопиющей служебной безответственности, которые повлекли за собой задержку доставки умершей Аманды Хэккет, что вызвало полное разрушение тела.
Утверждение обвиняемого, что он не может нести личную ответственность за техническое состояние транспорта, представляется неуместным. Он лично отвечал за доставку тела. Возможно, имеются лица, также несущие ответственность за допущенную халатность, но степень их вины не может оказать влияния на данное решение суда.
Обвиняемый признается виновным по каждому пункту обвинительного акта. В силу отсутствия смягчающих обстоятельств, апелляция не предусмотрена.
Чэпмэн осел и замер на стуле. Он оцепенел, сидел прямо, крепко сцепив громадные руки, лицо его походило на слепок.
Он сразу все понял, подумала Энн Харрисон. Поэтому и оставался таким безучастным. Его не обнадежили ни ее адвокатские хлопоты, ни уверения. Она старалась поддержать его, но он ей не верил, и был прав.
— Имеет ли защитник ходатайство? — осведомился судья.
— С вашего позволения, ваша честь, — ответила Энн.
Он хороший человек, сказала она себе. Старается быть добрым, а не получается. Закон не позволяет. Он выслушает, откажет, огласит приговор, и это — конец. Все очевидно, и апелляции нет.
Она взглянула на выжидающих газетчиков, посмотрела на объективы телекамер и ощутила, как кровь пульсирует в венах. Благоразумно ли, спросила она себя в последний раз, то, что она намерена сказать? Тщетно, да, но есть ли в этом хоть какой-то смысл?
И тут, колеблясь в нерешительности, она поняла, что не должна смолчать, ведь это ее обязанность, долг, а не исполнить долг она не может.
— Ваша честь, — начала она, — мое ходатайство состоит в том, чтобы данный вердикт был отменен на основании предвзятости, имевший место в ходе слушания.
Обвинитель вскочил с места.
Судья движением руки приказал ему сесть.
— Мисс Харрисон, — сказал судья, — я не вполне уверен, что уловил смысл ваших слов. Что вы имеете в виду под предвзятостью?
Она обогнула стол и подошла вплотную к судье.
— Я имею в виду, — продолжала Энн, — что основная улика связывается с неисправностью транспорта.
— Согласен с вами, — серьезно кивнул судья. — Но где здесь предубеждение?
— Ваша честь, — выдохнула Энн Харрисон, — ведь Присяжные тоже механические.
Обвинитель снова вскочил на ноги.
— Ваша честь! — завопил он. — Ваша честь!
Судья стукнул молоточком.
— Я все слышу, — строго заметил он обвинителю.
Газетчики встрепенулись, они строчили в блокнотах и переговаривались между собой. Линзы объективов, казалось, засверкали еще ослепительней.
Обвинитель сел. Шум стих, в зале повисла мертвая тишина.
— Мисс Харрисон, — осведомился судья, — значит ли это, что вы подвергаете сомнению объективность Присяжных?
— Да, ваша честь. В том, что касается механизмов. Я не утверждаю, что пристрастность была сознательной, но бессознательное предубеждение налицо.
— Смехотворно! — воскликнул обвинитель.
Судья махнул в его сторону молоточком:
— Да, я повторяю, — продолжила Энн, — могло сказаться бессознательное предубеждение. И далее, я утверждаю, что любому механическому устройству недостает качеств, без которых правосудие невозможно, а именно — чувства сострадания и человеческого достоинства. Допустим, что закон олицетворяет сверхчеловеческий, всеобщий правопорядок, но…
— Мисс Харрисон, — прервал ее судья, — вы пытаетесь читать нотации суду.
— Приношу свои извинения, ваша честь.
— Что же, отлично. Я отклоняю ваше ходатайство. Имеются ли другие?
Она вернулась на свое место, но осталась стоять.
— В таком случае, — сказал судья, — не вижу причины откладывать вынесение приговора. Впрочем, подобными полномочиями я и не обладаю. В таких случаях закон высказывается вполне определенно. Обвиняемый, встаньте.
Чэпмэн медленно поднялся.
— Фрэнклин Чэпмэн, — начал судья, — по приговору суда вы признаетесь виновным без права на апелляцию и лишаетесь сохранения вашего тела после смерти. Однако никоим другим образом ваши гражданские права ущемлены не будут.
Он стукнул молотком.
Ночью кто-то написал лозунг на стене из красного кирпича. Крупная, исполненная желтым мелом, надпись вопрошала:
Зачем их звать обратно с небес?
Дэниэл Фрост пристроил свою изящную двухместную машину на стоянке возле Нетленного Центра, вышел и с минуту разглядывал буквы. С недавних пор таких воззваний стало появляться довольно много, и ему, отчасти из праздного любопытства, хотелось бы узнать, в чем тут дело. Маркус Эплтон, наверное, объяснил бы ему, только Эплтон — шеф отдела безопасности Нетленного Центра и человек занятой, так что в последнее время Фрост видел его лишь пару раз. Конечно, если происходит нечто существенное, Маркус, разумеется, в курсе. Трудно представить, успокаивал себя Фрост, что Маркус может быть о чем-либо не осведомлен.
К нему подошел работник автостоянки:
— Доброе утро, мистер Фрост, — поприветствовал он, поднеся руку к козырьку. — Улицы, похоже, нынче забиты.
Да, в самом деле. Магистрали были переполнены небольшими машинами, схожими с той, которую припарковал Фрост. Их плавные, изогнутые кузова сверкали на утреннем солнце, и до стоянки доносилось слабое электрическое гудение множества моторов.
— Как обычно, — кивнул Фрост. — Кстати. Вы бы взглянули на задний бампер. Ткнулся там кто-то.
— Может, ему и досталось, — хмыкнул служащий. — Погляжу, конечно. А как насчет подвески, я могу заняться?
— Да ведь там все в порядке, — поморщился Фрост.
— Все равно, проверю. Много времени не отнимет, а к чему рисковать.
— Да, вы правы, — вздохнул Фрост. — Спасибо, Том.
— Нам вместе работать, — ответил тот. — Как это было: «Берегите друг друга!». Правильный девиз. Кажется, его сочинил кто-то из вашего отдела?
Клиффорд Саймак «Зачем звать их обратно с небес?»
Зачем звать их обратно с небес?
Why Call Them Back from Heaven?
Другие названия: Зачем их звать обратно с небес?
Язык написания: английский
Перевод на русский: — А. Левкин (Зачем звать их обратно с небес?, Зачем их звать обратно с небес?) ; 1991 г. — 4 изд. Перевод на итальянский: — У. Малагути (Infinito) ; 1971 г. — 1 изд.
Произведение представляет собой остросюжетное частное расследование злоупотреблений Центра по анабиозу, в чьих отделениях спят вечным сном большинство жителей Америки.
В планах издательств:
Издания на иностранных языках:
Иногда, в разговорах — за праздничным столом или на работе — упираешься в тему бессмертия. Одни люди хотят его, другие нет, третьи боятся признать, что хотят. Но в разговорах я понял одно — под бессмертием почти все мы понимаем бессмертие телесное. Не бессмертие души или еще какой-то нематериальной субстанции, а бессмертие с ногами, руками и всеми внутренними органами — со всем тем, что в нашем бытовом понимании и означает наше любимое «я».
Взять, к примеру, средневекового человека с его ежедневными заботами о хлебе насущном, с его постоянно возвращающимися приятелями — голодом, холодом, и с его постоянными сожителями — вшами, грязью и болезнями. Даже если не принимать во внимание, как сейчас модно говорить, «идеологическую накачку» святой церкви, то для такого человека избавление от бренного тела и переселение в рай лишь души без вышеупомянутых приятелей и друзей — великое счастье, к которому готовились всю жизнь. Такой человек никак не примет бессмертие телесное. Кому охота вечно страдать от, скажем дизентерии и вечно кормить клопов? Другое дело современный человек.
По сравнению со средневековьем жить стало не просто лучше и веселей — жизнь превратилась в постоянный праздник и карнавал. В таких условиях мысль о бессмертной душе тоже никуда не делась, но, скажем так, смазалась, и если нам дать реальную альтернативу, уйдет на задний план и может даже исчезнуть. Саймак в своем романе это блестяще показывает. Даже человек пытающийся верить на самом деле не верит, а хочет получить материальные доказательства существования Бога — чтобы ЗНАТЬ. Ему нужно знать, так как альтернатива есть — в виде науки, которая под контролем Центра дает всем бессмертие и обесценивает веру. Этот мир – это мир, в котором рыночные отношения перешли в сферу духовного и традиционная церковь проиграла. Проиграла так же как всегда проигрывала науке на других рубежах — более приземленных, от политики до космоса и медицины. Это естественный процесс и даже открытия, сделанные внеземной математикой, которые, казалось бы, могут влить новые силы в церковь не могут её помочь, так как религия — в первую очередь — вера. А верить в стол, который стоит у вас на кухне очень сложно. Особенно если знаешь, что он слегка шатается и у него на столешнице есть пятно, которое ты с переменным успехом скрываешь кружевной салфеточкой.
А «частное расследование злоупотреблении Центра по анабиозу», что указано в аннотации – лишь инструмент, с помощью которого познается мир романа. За многие десятилетия существования этого Центра таких злоупотреблений накопилось, наверняка, столько, что сложно себе представить. То, что в подобной ситуации чиновники Центра будут воровать – никаких сомнений, лично у меня не вызывает. Скорее интригой было бы, если бы они почему-то не стали воровать. Тут бы я задумался – что-то в Центре не чисто.
В этой книге главное – поиск. Все герои ищут. Одни – справедливости, другие – покоя, третьи – самого себя, четвертые – Бога. Ну, а мы – хорошую книгу и приятное чтение.
Yamada, 15 сентября 2018 г.
Этот роман смело можно выделить среди всех романов Саймака, не смотря на то, что «Зачем их звать обратно с небес» точно так же, как и все остальные романы автора, полон философии. Просто на сей раз маэстро философствует на тему бессмертия и продолжения жизни после жизни, чего он так рьяно не делал ни до, ни после. В романе объединяются сразу две философские линии. Первая это — смысл жизни и бессмертие, а вторая это — человек и система, проблема взаимоотношения между социумом и индивидом. И эта вторая философская тема заслуживает большего внимания, чем первая, так как по сюжету романа она просто поглощает предыдущую философскую линию. По сути своим романом Саймак пытается ответить на вопрос: «В состоянии ли система отобрать самое высокое и самое непостижимое право человека — право на бессмертие его души?» В произведении главному герою во многом повезло и роман заканчивается очень даже хорошо, но ответ на данный вопрос так и не найден. Просто Саймак лишний раз показывает, что всегда и везде, в любой ситуации, в любом месте и в любое время найдётся кучка проходимцев, которая посягнёт на самое святое и ни перед чем не остановится. Смысл романа как раз в этом и состоит, что система это и есть кучка проходимцев, способная творить погоду. В принципе — ничего нового.
Что же до стиля, интриги и качества произведения, то, на мой взгляд, его нельзя отнести ни к самым лучшим произведениям Саймака, ни к самым худшим. Выделить — да, но не по-качеству, а по-тематике. В «Зачем их звать обратно с небес» ко всему прочему ещё явно прослеживаются детективные нотки, так что он прежде всего понравится тем, кто устал от однообразного философствования Саймака. Теперь это философствование уже не однообразное, а нетипичное, нестандартное для данного автора. В принципе, ничего негативного или черезчур скучного в нём нет, но те читатели, которые привыкли к «типично саймаковским» романам, как например «Роковая кукла» или «Кольцо вокруг Солнца», нет, думаю, разочарованы не будут, скорее слегка будут удивлены. В общем неплохой роман. Читать можно.
Роман своей идеей и атмосферой очень сильно напоминает произведения Филиппа Дика. Гигантская корпорация, щупальца которой проникли всюду, общее уныние и безнадега (что-то там в будущей жизни обещают, но в текущей ничего веселого нет), герои, которых выбрасывают из этой жизни практически без надежды в нее вернуться. Но книга более жизнерадостная (если можно так сказать), и конец более оптимистичный, чем у Дика
В романе «Кольцо вокруг Солнца» мне удалось встретить самую убедительную апологию бессмертия — пожалуй, самую убедительную из всех ранее возникавших в литературе. Однако мысль Старого Клиффа не стояла на месте, и через двадцать лет он оформил своё размышление в новом романе — «Зачем их звать обратно с небес?».
Некая корпорация открывает способ замораживать людей вплоть до тех времён, когда их можно будет сделать бессмертными — во второй жизни, через сотню, две, и больше столетий. Конечно, идея чисто эсхатологическая, потому что обещания эти в достаточной мере эфемерны, однако массы людей в них уверовали. И, что интересно — всё это обернулось точно такими же аскетическими эскападами, очень схожими с теми, которые делались в эпоху Средневековья. Вся человеческая жизнь фактически свелась к обустройству своего «второго» существования — во первых, к покупке себе места в крио-камере, во вторых — обеспечение материальной базы для будущего бессмертия. Отсюда немедленно возникает вопрос: зачем, зачем нужна людям вторая жизнь, а тем более бессмертие, если они не научились ей радоваться в первой? Однако люди продолжают скупать марки, недвижимость, и всякую прочую дребедень для одного — для будущего процветания.
Роман, кстати, невероятно пессимистичен. Саймак с его помощью сказал нам, что человечество с радостью променяет синицу в руке на журавля в небе, даже не понимая, зачем ему этот журавль нужен. Вступив на дорогу физического бессмертия, неясно, во имя чего приобретённого, люди отказываются от того, чтобы быть органической частью окружающего мира. Это тупик. Итак, Саймак оптимист? Ни в коей мере.
В своё время я эту вещь недооценил. Конечно роман ни в коем случае нельзя отнести к лучшим произведениям Саймака, но он ставит в нём очень интересные вопросы. В общем-то это уже сказали до меня. Массовая психология социума похожа на протестантскую. В этой жизни будем вкалывать до седьмого пота и отказывать себе во всех удовольствиях, что бы иметь хороший старт в будущей бессмертной жизни. И никто не задумывается, что лозунг-то обратим. Если новая жизнь будет бессмертной, то действуя с умеренным старанием ты и так рано или поздно получишь в ней почти всё: время-то не ограничено! Но нет, фанатично вкалывают ради будущей жизни, забыв о нынешней. Уверен, большинство этих людей и в будущей жизни не смогут переориентироваться: не та психология, будут вкалывать и вкалывать ради того что бы добыть как можно больше денег любой ценой.
Но к сожалению в художественном смысле показано всё это плохо. Антиутопия и реальная футорология никогда не были сильной стороной Саймака.
Ещё один момент. С моей точки зрения искатель бога потерпел окончательное поражение не тогда когда не решился удалить датчик, а когда не пожелал выслушать про уровнение доказывающее существование вечной духовной жизни. Это отказ от знания, ради фанатичной веры (последнюю он правда тоже не потянул). А ведь сказано «Истина сделает вас свободными». Не вольно задумываешься, а не была ли послана его встреча с женщиной-математиком высшими силами которые решили поддержать его в попытке найти истинную веру, выдав своего рода премию за попытку религиозного подвига, пусть и небольшого. Но искатель бога отказывается от знания, и хочет бездумной веры.
На самом деле, если подумать, физическое бессмертие предлагаемое нетленным центром вовсе не противоречит бессмертию духовному. Абсолютное большинство верующих на тот свет всё таки не торопятся, от тяжёлых болезней лечатся и жизнь стараются продлить. Что плохого если в духовную форму бытия (если она, конечно, есть) Люди будут переходить лишь когда исчерпают все возможности реализации в физическом мире? Проблема в том, что большинство людей в этом мире нацелены на добычу бабок, духовный мир им ни к чему и расти им до него и расти ещё многие инкарнации, если таковые конечно есть.
Какое обещание, пусть и не подкрепленное делами! Ради этого стоит побороться! Но благие намерения, к сожалению, редко ведут к заявленной цели. И вот уже люди стройными рядами отказываются от альпинизма, туризма, лежания на пляжах, красивых машин и вещей, вкусной еды, веселых компаний и вечеринок, чтобы копить и копить ради более счастливой, но далекой Вечности. Отказываются от своих традиций, верований и суеверий, свободы и демократии, дружбы и любви ради будущих сытости и неги. От всего, что составляет саму основу Жизни. Добровольно, без протестов или демонстраций.
Серая не-жизнь ради пустого обещания. Но герои романа — живые, они остро ощущают свою потерю: в каплях дождя, в ветре, в солнечных зайчиках на листве, в мерцании свечей. Вырванные из привычного существования, они заново открывают для себя простые составляющие мира. И новое знание — Жизнь — это нить, вплетенная в пространство и время, неотъемлемая часть Вселенной — становится просто продолжением их нового внутреннего мироощущения.
Вот такая грустная история про падких на пустые обещания людях, готовых с легкостью отказаться от своей человеческой сущности. История, обрамленная в рамку детектива с погонями, обысками, кражей денег и убийствами, несправедливым осуждением и справедливым воздаянием за содеянное. Серьезная книга о Жизни и Смерти, о месте человека в этой Вселенной, о том, что действительно ценно. И о последней Надежде.
Не стоит читать этот роман в юности, когда ты и так мнишь себя бессмертным. Мотивации героев и их поступки будут казаться непонятными, а повествование – местами скучным. Это книга для тех, кто уже сталкивался с последней чертой и пытался найти свои ответы на вечные вопросы Мира.
В общем, в своём романе Саймак затронул много тем, большинство из которых не устарело сегодня, также в книге через вставки в сюжет хорошо показано, к чему приходит общество, если дать людям надежду обрести бессмертие. После прочтения книги действительно задумываешся, а нужно ли нам, людям бессмертие, так ли это хорошо, как нам кажется? А может действительно лучше прожить одну полноценную жизнь, чем надеяться на загробную жизнь?
Очень высока способность романа стимулировать размышления. Глубокий философский смысл. Серьезны и животрепещущи поднятые вопросы. Хотя тема веры человека в вечную жизнь весьма скользкая сама по себе. Тут либо ты принимаешь ее, либо нет. Произведение явно написано с позиции верующего человека.
А главный вопрос, который ставит автор — выбор между духовным бессмертием (но доказать, которое невозможно) и физически бесконечно долгой жизнью, которую обещает Нетленный центр, но в данный момент еще не достигнутой. Поэтому происходит борьба между обществом во главе с Центром (сконцентрировавшем в своих руках всю реальную власть, финансовые средства и прочее) и оппозицией — остатками верующих в Бога и вечную жизнь на небесах людей. При этом в мире продолжается всеобщая деградация и упадок, так как большинство физических и моральных ресурсов было направлено, или «отложено», на пока еще мифическую вторую жизнь. Есть люди, их подавляющее большинство, свято верующие в новую «крио-религию», люди не живущие нормальной человеческой жизнью и наслаждающиеся лучшими истинными ее дарами, а кладущие себя на алтарь воскрешения Нетленного центра. Есть люди приверженцы своих «смертных» предков, подлинных, так сказать, верущих. Они собственно и избрали лейтмотивом своей борьбы лозунг «Зачем звать их обратно с небес?»
На фоне таких вот глобальных вещей разворачивается самая обычная детективная история. Главный герой Фрост случайно оказался владельцем бумаги, компрометирующей некоторых сотрудников Центра. Те присваивали себе крупные счета замороженных клиентов, не имевших родственников и друзей, способных проследить за состоянием счетов. С подачи злоумышленников против Фроста было наскоро сфабриковано обвинение, его лишили всех прав (кроме одного — на вторую жизнь) и возможности общения. Он стал изгнанником, отверженным.
Примерно в это же время некая женщина, сотрудница Центра, с которой герой встречается в самом конце, смогла с помощью инопланетной математики раскрыть тайну вечной духовной жизни. Но, узнав об этом, она решила исчезнуть, потому что морально просто не смогла донести эту величайшую тайну до одураченного человечества, тем самым сокрушив бы его надежды на физическое бессмертие.
В финале справедливость восторжествовала. Фрост восстановлен в правах, да вдобавок обрел еще и любовь. Преступники арестованы.
Надо сказать, что читабельность произведения весьма низкая. Читается тяжело — это факт. Но мощный филосовский посыл, думаю, компенсирует сей недостаток. Тем, кто ждет прежде всего легкого, «запойного» чтения, я не советую этот роман.
Если отбросить все детективные перипетии сюжета, то на первый план выходит насущная для каждого человека задача — жить по законам собственной совести и здравого смысла и перестать наконец верить государственным сказкам, будь то Нетленный Центр или Фонд Будущих Поколений.
Если читать первый раз, не зная заранее сюжета, то очень увлекательная и поучительная история. Вечных тем действительно затронуто много, и вывод, я думаю таков, что жить нужно полноценной жизнью, и главное, не скупиться ни на что! А по поводу вечной жизни, у греков говорили, что боги завидуют людям, что те могут умереть.
Не самый интересный роман Саймака, к тому же мотивы большинства персонажей вызывают порой удивление и недоумение.
Философия, философия и снова философия, роман повествует о том, как легко могут быть обмануто всё человечество. Что-то похожее можно наблюдать и сейчас в центрах по крионике — мечты, которым не суждено сбыться!
Не лучший роман Маэстро, на мой взгляд
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Зачем их звать обратно с небес?
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Зачем их звать обратно с небес?
Присяжные радостно зашумели. Принтер выстреливал распечатку вердикта, строчки ровно ложились на бумажную полосу, затемняли ее.
Принтер замолк, и судья кивнул клерку. Тот подошел к Присяжным и принял вердикт. Держа его обеими, по ритуалу, руками, он повернулся к судье.
— Подсудимый, — сказал судья, — встаньте лицом к Присяжным.
Фрэнклин Чэпмэн дрожа поднялся, встала рядом с ним и Энн Харрисон. Она дотронулась до его руки и сквозь ткань рубашки уловила легкую дрожь.
Я должна была выполнить работу лучше, сказала она себе. Хотя, конечно, этим делом она занималась куда серьезнее, чем многими другими. Сердце ее лежало к этому человеку, такому жалкому, попавшему в ловушку. Может быть, думала она, женщина не должна защищать мужчину в суде. Может быть, раньше, когда присяжные еще были людьми… Но не здесь, где Присяжными стал компьютер, и обсуждению подлежат лишь нюансы закона.
— Теперь, — обратился к клерку судья, — зачтите вердикт.
Она взглянула на прокурора, сидящего за столом с лицом суровым, епископским — вполне подобающим судебному процессу. Орудие, вздохнула она, всего лишь орудие правосудия, как и Присяжные.
В помещении было сумрачно и тихо, в окна светило заходящее солнце. Сидевшие в первых рядах газетчики высматривали малейшее проявление чувств, любое, пусть незначительное движение, жест — любую зацепку, пригодную для сочинения историйки. Люди с камерами приготовились запечатлеть тот миг, когда вечность и небытие начнут бороться на весах.
Но Энн знала — колебания здесь почти невозможны. Защиту строить не на чем. Его приговорят к смерти.
Клерк приступил к чтению:
— Решение Присяжных по делу «Государство против Фрэнклина Чэпмэна» состоит в следующем: Чэпмэн обвиняется в преступной небрежности и вопиющей служебной безответственности, которые повлекли за собой задержку доставки умершей Аманды Хэккет, что вызвало полное разрушение тела.
Утверждение обвиняемого, что он не может нести личную ответственность за техническое состояние транспорта, представляется неуместным. Он лично отвечал за доставку тела. Возможно, имеются лица, также несущие ответственность за допущенную халатность, но степень их вины не может оказать влияния на данное решение суда.
Обвиняемый признается виновным по каждому пункту обвинительного акта. В силу отсутствия смягчающих обстоятельств, апелляция не предусмотрена.
Чэпмэн осел и замер на стуле. Он оцепенел, сидел прямо, крепко сцепив громадные руки, лицо его походило на слепок.
Он сразу все понял, подумала Энн Харрисон. Поэтому и оставался таким безучастным. Его не обнадежили ни ее адвокатские хлопоты, ни уверения. Она старалась поддержать его, но он ей не верил, и был прав.
— Имеет ли защитник ходатайство? — осведомился судья.
— С вашего позволения, ваша честь, — ответила Энн.
Он хороший человек, сказала она себе. Старается быть добрым, а не получается. Закон не позволяет. Он выслушает, откажет, огласит приговор, и это — конец. Все очевидно, и апелляции нет.
Она взглянула на выжидающих газетчиков, посмотрела на объективы телекамер и ощутила, как кровь пульсирует в венах. Благоразумно ли, спросила она себя в последний раз, то, что она намерена сказать? Тщетно, да, но есть ли в этом хоть какой-то смысл?
И тут, колеблясь в нерешительности, она поняла, что не должна смолчать, ведь это ее обязанность, долг, а не исполнить долг она не может.
— Ваша честь, — начала она, — мое ходатайство состоит в том, чтобы данный вердикт был отменен на основании предвзятости, имевший место в ходе слушания.
Обвинитель вскочил с места.
Судья движением руки приказал ему сесть.
— Мисс Харрисон, — сказал судья, — я не вполне уверен, что уловил смысл ваших слов. Что вы имеете в виду под предвзятостью?
Она обогнула стол и подошла вплотную к судье.
— Я имею в виду, — продолжала Энн, — что основная улика связывается с неисправностью транспорта.
— Согласен с вами, — серьезно кивнул судья. — Но где здесь предубеждение?
— Ваша честь, — выдохнула Энн Харрисон, — ведь Присяжные тоже механические.
Обвинитель снова вскочил на ноги.
— Ваша честь! — завопил он. — Ваша честь!
Судья стукнул молоточком.
— Я все слышу, — строго заметил он обвинителю.
Газетчики встрепенулись, они строчили в блокнотах и переговаривались между собой. Линзы объективов, казалось, засверкали еще ослепительней.
Обвинитель сел. Шум стих, в зале повисла мертвая тишина.
— Мисс Харрисон, — осведомился судья, — значит ли это, что вы подвергаете сомнению объективность Присяжных?
— Да, ваша честь. В том, что касается механизмов. Я не утверждаю, что пристрастность была сознательной, но бессознательное предубеждение налицо.
— Смехотворно! — воскликнул обвинитель.
Судья махнул в его сторону молоточком:
— Да, я повторяю, — продолжила Энн, — могло сказаться бессознательное предубеждение. И далее, я утверждаю, что любому механическому устройству недостает качеств, без которых правосудие невозможно, а именно — чувства сострадания и человеческого достоинства. Допустим, что закон олицетворяет сверхчеловеческий, всеобщий правопорядок, но…
— Мисс Харрисон, — прервал ее судья, — вы пытаетесь читать нотации суду.
— Приношу свои извинения, ваша честь.
— Что же, отлично. Я отклоняю ваше ходатайство. Имеются ли другие?
Она вернулась на свое место, но осталась стоять.
— В таком случае, — сказал судья, — не вижу причины откладывать вынесение приговора. Впрочем, подобными полномочиями я и не обладаю. В таких случаях закон высказывается вполне определенно. Обвиняемый, встаньте.
Чэпмэн медленно поднялся.
— Фрэнклин Чэпмэн, — начал судья, — по приговору суда вы признаетесь виновным без права на апелляцию и лишаетесь сохранения вашего тела после смерти. Однако никоим другим образом ваши гражданские права ущемлены не будут.
Он стукнул молотком.
Ночью кто-то написал лозунг на стене из красного кирпича. Крупная, исполненная желтым мелом, надпись вопрошала:
Зачем их звать обратно с небес?
Дэниэл Фрост пристроил свою изящную двухместную машину на стоянке возле Нетленного Центра, вышел и с минуту разглядывал буквы. С недавних пор таких воззваний стало появляться довольно много, и ему, отчасти из праздного любопытства, хотелось бы узнать, в чем тут дело. Маркус Эплтон, наверное, объяснил бы ему, только Эплтон — шеф отдела безопасности Нетленного Центра и человек занятой, так что в последнее время Фрост видел его лишь пару раз. Конечно, если происходит нечто существенное, Маркус, разумеется, в курсе. Трудно представить, успокаивал себя Фрост, что Маркус может быть о чем-либо не осведомлен.
К нему подошел работник автостоянки:
— Доброе утро, мистер Фрост, — поприветствовал он, поднеся руку к козырьку. — Улицы, похоже, нынче забиты.
Да, в самом деле. Магистрали были переполнены небольшими машинами, схожими с той, которую припарковал Фрост. Их плавные, изогнутые кузова сверкали на утреннем солнце, и до стоянки доносилось слабое электрическое гудение множества моторов.
— Как обычно, — кивнул Фрост. — Кстати. Вы бы взглянули на задний бампер. Ткнулся там кто-то.
— Может, ему и досталось, — хмыкнул служащий. — Погляжу, конечно. А как насчет подвески, я могу заняться?
— Да ведь там все в порядке, — поморщился Фрост.
— Все равно, проверю. Много времени не отнимет, а к чему рисковать.
— Да, вы правы, — вздохнул Фрост. — Спасибо, Том.
— Нам вместе работать, — ответил тот. — Как это было: «Берегите друг друга!». Правильный девиз. Кажется, его сочинил кто-то из вашего отдела?
— Да, — согласился Фрост. — Не так давно. Девиз соучастия, одно из наших лучших достижений.
Он нагнулся, прихватил с сиденья портфель и сунул его под мышку. Изнутри портфель распирал пакет с ленчем. Фрост ступил на эскалатор, направляясь к одной из площадок, окружавших громадное здание Нетленного Центра. На эскалаторе он, как обычно, по непонятной для самого себя причине, запрокинул голову и прилип взглядом к устремленной ввысь громаде. Бывало, в непогоду вид на здание закрывали облака, но в ясный день конструкция стремилась в поднебесье, и верхние этажи словно растворялись в голубой дымке. Взглянув на