зачем фашисты сжигали людей в деревнях
Загадка Хатыни: сожженных деревень тысячи, но почему культивировали только одну?
Однако коммунистическая партия взбунтовалась: документы фальшивые. Коммунисты требуют найти виновных и сурово их наказать.
Пока идет разбирательство, мы обратимся к истории вопроса.
Правители Советского Союза решение искали давно. В 1943 году немцы нашли и раскопали могилы. Они пригласили экспертов из нейтральных стран и комиссию Польского Красного Креста. Заключение экспертов было однозначным: трупы лежат давно, никак не меньше трех лет. Следовательно, это преступление НКВД. Первая реакция Москвы была просто идиотской: немцы раскопали древние захоронения. После этого было множество других объяснений. Кремлевские правители упорно искали радикальное решение для проблемы Катыни. И они его нашли: Хатынь!
В ходе Второй мировой войны на оккупированных территориях, особенно в Белоруссии, шла настоящая гражданская война: нацистские оккупанты творили неисчислимые злодеяния, народ воевал как против нацистов, так и против коммунистических партизан, коммунистические партизаны воевали, как против нацистов, так и против собственного народа. Количество жертв не поддается никакому учету. В Белоруссии могилы прошлой войны – везде. А по лесам все еще валяются не убранные кости убитых. Были разрушены десятки и сотни городов, тысячи предприятий, взорваны тысячи мостов и неисчислимые километры железных дорог, сожжены, часто вместе с жителями, сотни и тысячи деревень.
После войны были подведены итого. И вдруг в списке уничтоженных оккупантами населенных пунктов мелькнуло такое красивое название: Хатынь!
И было решено раздуть культ деревни Хатынь. На это были брошены огромные средства. Район уничтоженной деревни был объявлен государственным заповедником. На месте Хатыни был построен мемориальный комплекс площадью 26 гектаров, впоследствии расширенный до 50 гектаров. Гранит поставляла Украина, белый мрамор – Сибирь. Были возведены грандиозные монументы и бронзовые статуи, зажжен вечный огонь, открыт музей, каждые 30 секунд звонят колокола. В Хатынь стали возить школьников и ветеранов, там стали принимать присягу молодые солдаты, туда везли туристов со всего мира, на святые могилы женихи приводили невест и тут клялись в верности, священники творили молитвы, помахивая кадилами.
Про Хатынь писали статьи и книги. Про Хатынь снимали фильмы. Хатынь! Хатынь! Хатынь!
Вершиной прославления Хатыни стала выставка в Минске «Хлебное и кондитерское дело-2010». На выставке был представлен свадебный торт «Хатынь». Кондитер вылепил из шоколада центральную статую мемориального комплекса – непокоренный человек с трупом мальчика на руках и счастливую пару молодоженов у подножья обелиска. Мастер шоколадного дела явно рассчитывал сорвать первых приз. Потому как любое упоминание Хатыни всегда поощрялось по высшей шкале. Труп шоколадного мальчика, надо полагать, следовало скушать во время свадьбы.
Деревень на оккупированных территориях Советского Союза сожжено тысячи. Но нас заставляли помнить только одну – Хатынь.
Если вы сегодня спросите любого русского школьника про Катынь, то он вам быстро и четко ответит: Хатынь? Как же, как же. Знаю. Это деревня. Немцы ее сожгли. Но спросите его: а можешь ли назвать имя хоть еще одной сожженной немцами деревни?
Этого он сделать не может.
Спросите любого взрослого русского человека: назовите деревни, которые сожгли немцы. Он без запинки назовет Хатынь и… И это все.
Мой компьютер работает на русских программах. Я пишу «Катынь», а он мне отвечает: допущена грамматическая ошибка, такого слова нет. Спрашиваю: а как надо писать? Умная машина отвечает: «Хатынь».
В «Советской военной энциклопедии» не упомянута Катынь, но есть статья про Хатынь.
Постойте! Это ведь Военная энциклопедия. Почему в ней упомянута только одна сожженная деревня, если их сожгли тысячи? Давайте или все перечислим, либо ни одну по имени вспоминать не будем. Отчего великий почет одной деревне, если их было много? Зачем тратить деньги на возведение монументов именно в Хатыни, а не на месте сожженной деревни Ивановки или Петровки? Зачем лепить шоколадные трупы именно этой деревни, но не соседней?
В русском языке на это есть ответ: НА ВОРЕ ШАПКА ГОРИТ.
Тот, кто совершил преступление, своими действиями выдает себя. Зачем создан культ деревни Хатынь? Чтобы затмить и заслонить преступление в Катыни. Это прием карточных шулеров – передернуть карту. Мы задаем вопрос об одном, а нам дают ответ о чем-то совсем другом.
Если бы польских офицеров в Катыни расстреляли немцы, то зачем советскому руководству надо было отвлекать внимание народа от Катыни, выставляя вместо этого другую трагедию в Хатыни?
Интересно проследить во времени процесс замещения Катыни Хатынью.
В 1954 году Большая Советская Энциклопедия на карте в районе Минска не показывает никакой Хатыни.
В 1956 Большая Советская Энциклопедия добралась до буквы «С», на карте Смоленской области показана Катынь.
В 1969 году Главное управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР издало грандиозный «Атлас СССР». В этом очень подробном атласе уже нет никакой Катыни. Правда, еще не появилась и Хатынь.
С 1971 году Хатынь прочно занимает место на картах.
Затраты на строительство колоссального комплекса в Хатыни себя оправдывали. В 1974 году Президент США Ричард Никсон во время официального визита в СССР посетил Хатынь в полной уверенности, что вечный огонь горит на могиле польских офицеров. Никто из советских официальных лиц не пытался вывести высокого гостя из этого столь Кремлю желанного заблуждения.
В то же самое время ряд польских организаций в Лондоне пытался пробить разрешение на возведение скромного обелиска жертвам Катыни. Отказ властей Лондона был мотивирован просто и убедительно: зачем скромный монумент в Лондоне, если есть грандиозный в Хатыни!
Но вот рухнул Советский Союз, и некоторые тайны приоткрылись. И последний президент Советского Союза Горбачев, и первый президент России Ельцин полностью признали вину Сталина, коммунистической партии и НКВД в уничтожении польских офицеров.
В сборнике документов помимо прочего помещена выписка из протокола заседания Политбюро ЦК Коммунистической партии от 5 марта 1940 года (стр. 156).
Это официальное решение Сталина и его подручных об уничтожении польских офицеров. На следующей странице – Приказ НКВД №886/Б начальнику управления по делам военнопленных П.К. Супруненко о составлении точных списков польских офицеров, содержащихся в советских лагерях.
После этого – доклад председателя КГБ Шелепина Никите Хрущеву от 3 марта 1959 года: расстреляно в Катыни 4431, в Старобельском лагере – 3820, в Осташковском лагере – 6311, в других лагерях и тюрьмах – 7305.
Публикация этих документов – официальное признание вины высшим руководством советской тайной полиции. Никто из всех названных товарищей за такие откровения не был наказан и не был назван фальсификатором. Наоборот, авторы сборника поднялись высоко. Председатель редакционной комиссии С.В.Степашин стал министром юстиции, затем – министром внутренних дел, далее премьер-министром России.
Но вот все изменилось. Рассекреченные документы вновь стали секретными. Правители России заявили: раз поляки нас не любят, мы не будем сотрудничать в деле расследования преступления в Катыни и других местах массового уничтожения пленных офицеров.
Если поляки вас почему-то не любят, то наоборот надо срочно открыть все свои тайники и показать: мы ни в чем не виноваты! Или наоборот: да, это вина кровавого режима! Вы можете нас не любить, но мы ничего не прячем, преступления сталинского режима осуждаем.
Но все обстоит прямо наоборот. Центральная газета Министерства обороны «Красная Звезда» (15 апреля 2006) публикует статью о том, что во всем виноваты немцы, а поляки используют это преступление, чтобы «устраивать вакханалии на костях собственных граждан». Так прямо и написано: вакханалии на костях собственных граждан!
Вышла книга какого-то Мухина о том, что Катынь – это провокация против России. Сталин ни в чем не виноват. Это преступление Гитлера, а поляки используют преступление, чтобы досадить Москве.
И вот после такой идеологической подготовки 22 мая 2008 Главная военная прокуратура отказалась передавать материалы по Катыни польской стороне. Обоснование: большинство из 183 томов имеют гриф «Секретно» и «Совершенно секретно».
Вот и все. И это признание. Официальное и окончательное.
Давайте на секунду поверим, что поляков расстреляли немцы. Что же получается? Преступление совершено семь десятков лет назад. Гитлеровской Германии давно нет. Советского Союза нет уже два десятка лет. Нет ни Гестапо, ни СС, ни НКВД. Но современная демократическая Россия почему-то хранит документы о преступлениях гитлеровцев, как великую государственную тайну России.
Как известно, Главная военная прокуратура России укомплектована не самыми умными людьми. Вы только послушайте: преступление совершили гитлеровцы, но мы об этом никому не скажем, мы навеки это сохраним под грифом «Секретно» и Совершенно секретно».
Объясните же мне, зачем хранить секреты гитлеровских преступников всей мощью Государства Российского?
Закон России требует открывать архивы через 30 лет. Почему вопреки законам «преступление гитлеровцев» нельзя рассекретить через 70 лет?
Заявление о том, что «преступления СС» раскрывать нельзя, свидетельствует только о том, что Главная военная прокуратура укомплектована скрытыми гитлеровцами, которые, однако, своего нацистского нутра даже и не прячут. Главная военная прокуратура готова нарушать законы России, лишь бы миру не стали известны подробности кровавых преступлений Гитлера, лишь бы даже и через семь десятков лет мир не узнал имена фашистских палачей. Но если так, то вся Главная военная прокуратура должна давно сидеть в Лефортове.
И если генеральный прокурор России покрывает подчиненных ему военных прокуроров, то и ему место на нарах.
Граждане прокуроры, туши шапки!
Но вот все снова изменилось. Документы передают Польше, но Интернет взорвался негодованием: как же можно! Это преступление гитлеровцев. Я же отвечаю: а почему документы до сего дня были секретными? И зачем Катынь заслоняли Хатынью?
Виктор Суворов, из Лондона для УНИАН
Источник
«Сестры Хатыни»: Новое село, сожженное дважды. История трагической судьбы 300 человек в спецпроекте «Гродзенскай праўды»
Всякого ожидали от фашистов, но того, что настигло деревню летом, не представляли даже в самом страшном сне.
Март 1943 года. Утром карательный отряд из гестаповцев и полицаев вошел в Новое Село. Пришли те же самые изверги, что учинили раньше кровавую расправу над семьями партизан в недалекой деревне Лядки. В книге «Память, Кореличский район» так описаны те страшные для новосельцев события:
Все, что не сгорело полностью, пошло на строительство землянок – они стали кровом уцелевшим сельчанам. Один Лаврен Непогода каким-то чудом смог поставить на своем участке что-то наподобие дома. В большие холода сюда приводили согреться маленьких новосельцев.
Сплоченные одной бедой, люди как могли поддерживали друг друга. В тревоге пережили голодную и холодную весну. Всякого ожидали от фашистов, но того, что настигло деревню летом, не представляли даже в самом страшном сне.
…Жаркий июльский день. Кто-то из новосельцев работал в поле, кто-то – на сенокосе на прибрежных лугах. Некоторые, как будто предчувствуя беду, еще раньше подались за Неман, ближе к партизанам. В деревне – старики да женщины с маленькими детьми. И им уже никогда ее не оставить, не вырваться из плотного кольца окруживших карателей. Словно озверели фашисты: кто не понравился, расстреливали на месте, а остальных загоняли в дом. Действовали планомерно, но равнодушно и искушенно.
«Люди в поле видели тот ужасный дым, но и представить себе не могли, как можно это – живых в огонь. Только возвратившись, когда гитлеровцы ушли, и найдя рядом с пепелищем вещи (их новосельцы выбрасывали в последнюю минуту, чтобы сообщить о себе), поняли все. А раскопали пожарище – увидели страшную картину. Внизу под пеплом и человеческими костями остались обгорелые тела: мать прикрывала собой детей от смертельного огня…» (Из книги «Память. Кореличский район»).
И помнить страшно, и забыть нельзя
Из воспоминаний жителей деревни Новое Село.
Ирина Седачова (Кеда):
– Когда началась война, мне было 7 лет, а в нашей семье пятеро детей. Утром того страшного для нашей деревни июльского дня мы были на хуторе. Пришли фашисты и погнали всех в деревню. В деревне увидела толпу женщин и детей, которые кричали и плакали. Я сумела спрятаться, но слышала автоматную стрельбу и дикие крики. Был такой едкий дым и запах, что трудно было дышать. Когда на следующий день вышла из укрытия, то узнала, что людей заперли в доме и всех сожгли, мою маму тоже. Отец погиб на фронте. Сначала приютила меня тетя, но у нее своих детей было шестеро. Потому после войны меня определили в детский дом.
– 96 детей сожгли и расстреляли озверелые фашисты, не жалели даже новорожденных. Двенадцать моих ровесников в страшных муках погибли в огне. Двенадцать – это целый класс. Мы все мечтали учиться, по-детски мечтали стать врачами и учителями… Семилетний Ваня Кеда, когда фашисты согнали новосельцев в гумно, своими маленькими ручонками раздвинул камни фундамента, вылез и позвал всех за собой. А сам побежал в сторону ржи, чтобы спрятаться. Но эсэсовец на лошади догнал его и расстрелял.
– По соседству с нами жила семья Ивана Синицы. У них долго не было детей, и вот в 1943 году, за месяц до трагедии, родилась девочка. Сколько радости было! Когда Иван после того страшного дня вернулся в деревню из леса, то нашел маленькую шапочку своего ребенка, которую выбросила мама, подав знак, что она и ее доченька сгорели в огне. В списках сожженных заживо эта девочка значится без имени, ее еще не успели записать.
– До войны в нашей семье было десять детей. Старшие сестры вышли замуж. У Анны было четверо детей, у Ольги – трое. Самым маленьким их детям было четыре и два годика. Убежать с ними мои сестры не смогли и погибли в огне…
Такое не должно повториться
Анатолий Синица, свидетель двух жутких трагедий в родном Новом Селе. Был он тринадцатилетним мальчуганом, но пережитое до сих пор в памяти до подробностей:
– Нашу деревню фашисты называли Новой Москвой. Им доносили, что у нас часто бывали партизаны, брали продукты для семей, которые находились в партизанском лагере, – вспоминал Анатолий Александрович при встрече с журналистами районной газеты «Полымя». – В один из дней мы увидели двух человек на лошадях, которые ехали со стороны Погорелки. Это были полицаи. В это время конница партизанского командира Дмитрия Денисенки была в нашей деревне, кто-то, видимо, сообщил об этом фашистам. Семьсот полицаев были направлены к нам из Барановичей. Но партизаны успели уехать. И в бессильной злобе каратели расправились с людьми. Я испугался выстрелов, побежал в сторону Немана и спрятался в сугробе на берегу. Вокруг свистели пули, в деревне тоже стреляли. Так просидел несколько часов. Возвращаюсь домой – по дороге один убитый лежит, второй. А деревни нет, стерта с лица земли. Одни пожарища, только печные трубы торчат.
Пришел на то место, где был наш дом, и стал плакать. Жалко было дома, а еще больше кроликов, которых мы держали и за которыми я ухаживал. Пришла мама и тоже плакала. Для того чтобы жить, мы, как и другие односельчане, выкопали землянку.
Летом, когда началась блокада, люди в основном ушли за Неман. В деревне остались старики и дети. Наша и еще несколько семей прятались от немцев у озерины. И не знали, что всех, кто оставался в деревне, фашисты согнали в один дом и сожгли. Потом весь день обстреливали территорию за Неманом. Когда все утихло, мы решили вернуться в деревню, но наткнулись на фашистов. Пуля попала мне в левую руку. Истекая кровью, спрятался в воде в осоке и пролежал, пока не стало темно. Хотел идти в деревню, но вся округа освещалась фашистскими ракетами. Утром, когда с другими односельчанами пришел в деревню, мы ощутили запах гари. Подумали, это горели куры, а оказалось, наши односельчане.
Пришел в землянку, куда вернулась и мама. Потихоньку стали возвращаться односельчане, которые прятались за рекой, в лесу, во ржи. Целый месяц мне лечили раненую руку.
…Время не залечило раны. Тяжело было Анатолию Александровичу вспоминать черные дни родной деревни и погибших односельчан. Но, наверное, эта память и незаживающая рана в сердце не отпускали из родной деревни. Служил в Москве, но не остался, вернулся в Новое Село. Здесь стал известным на всю округу строителем и плотником, женился и полвека прожил со своей Валентиной душа в душу.
– Добра мы цяпер, дзеткі, жывем без вайны. Не дай Бог, каб паўтарылася тое, што мы перажылі, – сказал ветеран. И в этих простых словах человека из огненной деревни заключен наказ для ныне живущих и будущих поколений – беречь мирное небо и родную землю, чтобы никто и ничто не могло омрачить нашу жизнь и нашу родную Беларусь.
Вас не забудут люди
Фундаментальный скульптурный памятник, что установлен в Новом Селе на месте захоронения жертв фашизма, глубоко символичен. Фигуры воина и женщины с ребенком – увековечение памяти тех, кто мужественно сражался за освобождение родной земли, и тех, кто стал жертвой жестокого кровожадного фашизма, но не покорился врагу, не предал родную землю и своих земляков. Об этом и надпись на постаменте: «Вас не скарылі ні страхам, ні сілай. Помстай да ворага дыхаюць грудзі. Спіце спакойна, родныя, мілыя. Вас не забудуць савецкія людзі».
Памятник установлен в 1959 году колхозом «Красный партизан» – ныне государственное предприятие «Царюка». Это же хозяйство увековечило память и тех, кто был заживо сожжен на хуторе Карницкого. Здесь установлен фундаментальный памятник-обелиск, который венчает пятиконечная звезда. И сегодня это священные места памяти для жителей Кореличского района.
Оперативные и актуальные новости Гродно и области в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!
Хатынь: трагедия сожженной белорусской деревни
Хатынь — бывшая деревня Логойского района Минской области Беларуси — была уничтожена фашистами 22 марта 1943 года.
В день трагедии недалеко от Хатыни партизанами была обстреляна автоколонна фашистов и в результате нападения убит немецкий офицер. В ответ каратели окружили деревню, согнали всех жителей в сарай и подожгли его, а тех, кто пытался бежать, расстреливали из автоматов и пулеметов. Погибли 149 человек, из них 75 детей в возрасте до 16‑ти лет. Деревня была разграблена и сожжена дотла.
Карательную операцию проводил 118 полицейский батальон, сформированный в 1942 году в Киеве из кадровых офицеров и красноармейцев, согласившихся сотрудничать с оккупантами, а также подразделения батальона СС Дирлевангера.
Командовал расправой над жителями Хатыни начальник штаба 118 полицейского батальона Григорий Васюра. В ноябре‑декабре 1986 года в Минске состоялся процесс над Васюрой. Решением военного трибунала Белорусского военного округа Васюра признан виновным в преступлениях и приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.
Во время трагедии выжили шесть человек. Троим детям: Володе и Соне Яскевичам и Саше Желобковичу — удалось скрыться от гитлеровцев. Остались живы двое детей из находившихся в сарае: Виктор Желобкович и Антон Барановский. Единственным взрослым свидетелем хатынской расправы стал 56‑летний деревенский кузнец Иосиф Каминский. Среди погибших односельчан он нашел своего сына. Мальчик был смертельно ранен в живот, получил сильные ожоги и скончался на руках у отца.
Почему казнь жителей Хатыни фашисты доверили украинским националистам
На территории комплекса «Хатынь» находится кладбище белорусских деревень, уничтоженных в годы войны. Фото Александра КОЦА/«Комсомольская правда»
Казнь была поручена 118-му охранному батальону, основу которого составляли украинские националисты из Буковины, а также плененные красноармейцы, переметнувшиеся к фашистам. Эти ребята уже показали свою «доблесть» массовыми расстрелами евреев в киевском Бабьем Яру.
Командовал казнью невинных селян предатель Григорий Васюра, который за свое кровавое ремесло получил от немцев две медали. Наиболее отличилась зверствами первая рота батальона, первый взвод которой возглавлял садист и убийца Владимир Катрюк.
Детей не щадили
Селяне в тот день занимались своими обычными крестьянскими делами. Они слышали, конечно, что вдалеке был какой-то бой, но и только. Вторжение карателей стало для них полной неожиданностью. Бандеровцы врывались в дома и вытаскивали всех на улицу, включая тяжелобольных. Жители еще надеялись, что будет очередное собрание, где им поведают о «славных победах германского оружия». Но не в этот раз.
Один из карателей Остап Кнап дал позже такие показания:
«Сарай загорелся. Люди стали кричать, плакать. Крики горевших и задыхающихся от дыма людей были страшные. Их невозможно было слышать. Я не мог переносить этого, поэтому ни одного выстрела по сараю не сделал. В основном по сараю стреляли из стоящего против ворот станкового пулемета и из автоматов Васюра, Мелешко, Лакуста, Слижук, Ильчук, Катрюк, Пасечник, Кмит, Панкив, Лукович. Стреляли и находившиеся возле сарая немцы-эсэсовцы».
«А жива ли мама?»
Из взрослых в тех страшных событиях удалось выжить только Иосифу Каминскому, который так рассказывает о пережитом:
«Убитые падали на меня. Мне удалось из-под трупов выбраться и доползти до дверей. Тут же каратель, по национальности украинец, из автомата выстрелил, я оказался раненным в левое плечо. Мой сын Адам до этого обгоревший, каким-то образом выскочил из сарая, но метрах в десяти от сарая его изрешетили пулями. Я, будучи раненным, прикинулся мертвым, но часть горевшей крыши упала мне на ноги, и у меня загорелась одежда. Возле сарая лежало много убитых и обгоревших людей. Вскоре я услышал сигнал к их отъезду карателей, а когда они немного отъехали, мой сын Адам, лежавший недалеко от меня, метрах примерно в трех, позвал меня к себе вытащить его из лужи. Я подполз, приподнял его, но увидел, что он перерезан пулями пополам. Он успел спросить: «А жива ли мама?» и тут же скончался».
Судьбы палачей
После войны главного карателя Хатыни, уроженца Черкасской области Украины Григория Васюру, арестовали за сотрудничество с фашистами. Однако ему удалось скрыть от советских властей свое участие в расправах. В 1955 году он вышел на свободу и даже дослужился до заместителя директора колхоза. Выбил себе справку ветерана Великой Отечественной войны на том основании, что, дескать, попал в тюрьму только за то, что побывал в плену. Любил выступать перед детьми в школах, рассказывая о своей «героической борьбе с фашизмом».
Тогда глава Коммунистической партии Украины Владимир Щербицкий обратился в Москву с просьбой не разглашать национальность полицаев, виновных в зверском убийстве. Мол, не надо сеять межнациональную вражду. Эту просьбу удовлетворили. Об участии в расправе бандеровцев стало известно сравнительно недавно.
А вот кровавый выродок Владимир Катрюк, который добивал выбегающих из горящего сарая людей из пулемета, после войны под чужим именем сумел эмигрировать в Канаду. Там он занялся пчеловодством. Его размеренную счастливую жизнь омрачил лишь Следственный комитет России, который в мае 2015 года возбудил против него дело и потребовал выдачи. Канадцы отказали. А вскоре в том же году Катрюк мирно скончался в канадской провинции Квебек.
Фашисты и их бандеровские «шестерки» показали просто звериную жестокость. Поэтому нужно навсегда запомнить слова выжившего в том аду Каминского. На траурном митинге, посвященном открытию мемориального комплекса на месте казни в 1968 году, он со слезами на глазах тихо сказал: «Люди, не допустите больше такого…» Но идейные потомки фашистских палачей и в наше время активно применяют методы нацистов в Одессе и Донбассе.
Одесская Хатынь
2 мая 2014 года в Доме профсоюзов города Одессы украинские фашисты зверски убили полсотни мирных пророссийских активистов. Нелюдей из «Правого сектора» (организация запрещена в РФ) вооружили и специально привезли на место расправы сами власти. Бандеровцы устроили пожар, загнали людей в здание, а потом хладнокровно их уничтожили, добивая тех, кто пытался спастись, выпрыгивая из окон. Пожарным машинам преградили дорогу, а тем, которым удалось прорваться, нацисты перерезали шланги.
В Одессе в 2014 году идейные потомки украинских нацистов сожгли в Доме профсоюзов 46 пророссийских активистов
Пылающая Сонгми
Забытый памятник
В Тверской области находится большой мемориальный комплекс, установленный на месте полностью уничтоженной немецкими оккупантами вместе с жителями деревни Ксты. 78 человек расстреляли в сарае, который потом сожгли. На берегу озера Пено возвышается скульптура крестьянки с младенцем на руках. Этот мемориал долгое время стоял заброшенным. Под давлением активистов власти наконец выделили 19,5 миллиона на реставрацию. Она должна быть закончена к майским праздникам.
Не забудем, не простим!
За время Великой Отечественной войны на территории советской Белоруссии фашистами и их пособниками был уничтожен каждый третий ее житель.