разбойничий собор в ефесе в 449
ПАРАЛЛЕЛИ. Новый «разбойничий» собор: Ефес-449 и Крит-2016. История повторяется
Ефесский собор 449 года, получивший в церковной истории имя «разбойничьего», был созван Царем Феодосием Младшим. Инициатора Критского собора, состоявшегося прошлым летом, персонифицировать сложно – судя по имеющимся данным, это группа влиятельнейших политиков, «вольных каменщиков», готовящая приход сверхполитика – антихриста.
Главным действующим лицом на Ефесском соборе стал Александрийский Патриарха Диоскор, пользовавшийся поддержкой Императрицы Евдокии и имевшего влияние при дворе любимца Царя Феодосия евнуха Христафия. Главой Критского собора – Константинопольский Патриарх Варфоломей – видная на мировой арене фигура, которую по религиозной линии курирует Ватикан, а по политической – США.
Ефесский собор имел целью утверждение монофизитской ереси, сформулированной константинопольским архимандритом Евтихием. Критский собор легализовал «ересь ересей» – экуменизм.
Оба собрания происходили с применением угроз и насилия в отношении их участников. «Группой поддержки» Диоскора стала толпа египетских монахов (до 1000 человек), а также вооруженные воины. При их помощи он вынудил всех соборян подписать выгодные ему решения. За порядком на критском форуме следили американские спецслужбы.
Вот как описывает ход Ефесского собора церковный историк Г. Орлов:
Под каждым из опубликованных в электронном виде документов стоят имена всех без исключения членов делегаций, что наводит на мысль, что все они являются подписантами документов. Однако вышеприведенная информация это опровергает. Сканы подписей документов, как и их самих, в любом из ныне используемых в работе СМИ форматов, остаются недоступны. Оригиналы подписей не представлены ни на одном из медиа-ресурсов, где опубликованы принятые документы.
Митрополит Иерофей сообщил, что на соборе имела место резкая критика священноначалия Элладской Церкви за его последовательную позицию. Возможно, это психологическое давление способствовало выработке конечного варианта поправки, которая и была утверждена. „Лично я столкнулся с серьезным давлением и оскорбительным отношением со стороны иерархов. По моей информации, давление испытывали и другие члены Элладской Церкви»», – отметил иерарх.
Примечательно, что после критского собора давление на архиереев, священнослужителей и мирян, не желающих принимать его еретические решения, не прекратилось. Так, Патриарх Варфоломей направил архиепископу Афинскому Иерониму послание (датировано 18 ноября 2016 г.) с угрозой разрыва евхаристического общения с противниками «восьмого вселенского».
Раздражение Константинопольского Патриарха вызвала точка зрения ряда греческих иерархов, клириков и мирян, которые, по мнению Варфоломея, своими выступлениями в СМИ и публикациями в интернете якобы провоцируют православных верующих разных Поместных Церквей к «мятежу и оспариванию итогов успешно прошедшего Святого и Великого Собора».
XIII. Разбойничий собор
Литература: Карташев; Шмеман, Исторический путь: Болотов; Мейендорф, Введение; Meyendorff, Orthodox Church; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev; Chadwick.
Конечно, икона III Собора в примирительной формуле 433 г., без которой не было бы возможным и высочайшее достижение Собора Халкидонского, которому посвящена отдельная глава. Церковь сравнительно легко победила несторианство: после ухода большинства несториан в Персию несторианство защищали лишь богословские верхи Антиохии, да и то больше из страха перед крайностями «александрийцев», чем из реального сочувствия Несторию.
Но осуждение Нестория невольно послужило катализатором для другого процесса возникновения монофизитства. На Востоке для массы верующих и сегодня Божество Христа ощущается сильнее, чем Его человечество, тайна воплощения переживается больше как пришествие и явление Бога, чем как свободное, целостное, совершенное, но и неслитное соединение с Ним человека.
Споря с Несторием, Кирилл употреблял сомнительное определение Христа: «Одна природа Бога Слова воплощенная. » Для него она означала не «слияние» Бога и человека, но только реальность их соединения в одном Лице, или Личности. Вспомним введенный им термин «Ипостасное единство». И это позволило Кириллу распознать и принять правду антиохийцев: отстаивание ими полноты человека во Христе. Однако слишком многим его последователям это казалось развенчиванием Христа, унижением Бога. Всякое различение в Нем двух природ переживалось ими как ниспровержение всего христианства, как отрицание того «обожения» человека, в котором последняя цель спасения: «Бог вочеловечился, чтобы человек обожился» (св. Афанасий Великий). В особенности же в монашеском опыте борьбы с «естеством», с человеческой слабостью, удобопревратностью, греховностью психологически так легко можно было перешагнуть черту, отделяющую борьбу за подлинного человека от борьбы против человека, т.е. перейти к отрицанию коренного добра человеческой природы. Обожение начинало казаться уничтожением в себе всего человеческого, как низкого и недостойного. Но тогда непонятным становилось все это богословское ударение на человеке в Христе. Не в том ли вся радость христианства и все оправдание непомерных аскетических подвигов, что Он не Человек и что каждому в Нем открыта возможность тоже перестать быть человеком, преодолеть «человечность»? Таковы психологические предпосылки монофизитства.
К 446 г. ушло из жизни старшее эфесское поколение. Скончались Кирилл Александрийский, Иоанн Антиохийский и Прокл Константинопольский. В 444 г. в Александрии папой стал племянник Кирилла Диоскор лидер экстремистов, сожалевших о компромиссе Кирилла в 433 г. В Константинополе архиепископом стал Флавиан чрезвычайно достойный и порядочный иерарх, но без лидерских качеств. В Антиохии патриархом стал Домн, слабый человек, способный на разумные решения лишь после советов блж. Феодорита Киррского.
Блж. Феодорит (393–466) был епископом Киррским с 423 г. Кирр был маленьким городком в окрестностях Антиохии, где Феодорит постоянно проживал и проводил все время. Он был выдающимся пастырем (обратил к Церкви более 10 тыс. маркионитов) и блестящим богословом. Благодаря ему из антиохийского употребления был изъят «Диатессерон» и введен канонический текст четырех Евангелий. Феодорит справедливо считал, что в Церкви должен читаться священный текст четырех евангелистов и что заменять его сокращенной сводкой нечестиво.
Во время несторианской смуты Феодорит с самого начала стоял на стороне Нестория и составил 12 контртезисов против 12 анафематизмов Кирилла. Мы помним: он клялся, что никогда не отступит от учения Нестория, и описывал учение Кирилла как «тьму, мрачнее казни египетской». Однако, будучи человеком умеренным, он принимал участие в попытках примирения и, скорее всего, был составителем примирительной формулы 433 г. (кстати, в ней не содержится личного осуждения Нестория). Но, по всей видимости, Феодорит с годами начал понимать ошибочность личных позиций Нестория и правоту личных доводов Кирилла (к которому, правда, он никогда не испытывал личной симпатии).
После смерти Кирилла Феодорит остается единственным значительным богословом на всем Востоке. Но он не пользовался непререкаемым авторитетом во всех частях Империи. Александрийцы не могли забыть ему выступлений против св. Кирилла и считали его покрывателем Нестория.
Хрисафий был крестником знаменитого константинопольского архимандрита Евтиха (или Евтихия) к тому времени уже старика, известного своей аскетической жизнью. И вот Диоскор, Хрисафий и Евтих составили триумвират с целью еще раз поставить константинопольских выскочек-архиепископов на место, отменить соглашение 433 г., ввести как правило веры 12 анафематизмов Кирилла и раз и навсегда доказать, что Александрия является второй кафедрой христианского мира.
Первым увидел опасность блж. Феодорит. В своей книге «Эранист» он дал богословский ответ на такой «кирилловский фундаментализм». В названии «Эранист», что значит «Оборванец», содержится двойной смысл. Евтих представлен там в виде грязного, оборванного, невежественного монаха, бесцельно слоняющегося по белу свету. Но название также значит, что ересь монофизитства является как бы хламидой, сшитой из кусков устаревших, отживших ересей.
Но к тому времени триумвират уже плотно держал под своим контролем императора. Весной 448 г. Феодориту было велено покинуть Антиохию и никуда не выезжать из своей епархии.
Евтих продолжил атаку. Он написал в Рим папе Льву, что на Востоке возрождается несторианство. Воюя с «несторианством», он договорился до того, что начал отрицать единосущие человечества Христа нашей человеческой природе. Когда Флавиан вызвал его для объяснений, он заявил: «Я исповедую, что у Господа нашего было две природы до соединения. А после соединения я исповедую единую природу». Конечно, природу эту он считал божественной. На вопрос о природе Девы Марии он отвечал, что она единосущна нам, но что если она единосущна Христу (в чем Евтих не был уверен), то в ней есть нечто божественное. А в теле Бога, наверное, есть «нечто человеческое». Но божественное и человеческое несовместимы человеческое исчезает в божественном, как капля в море. В общем, мы видим перед собой крайнюю форму монофизитства.
Несмотря на все имперское противодействие, Флавиан проявил несомненное мужество. По настоянию Евсевия, епископа Дорилейского, когда-то еще мирянином выступившего против Нестория, он созвал в ноябре 448 г. в Константинополе поместный собор для рассмотрения учения Евтиха. Евтих отказывался явиться туда, наконец пришел под охраной полиции, с толпой монахов и представителем императора, который взял подписку с Флавиана, что Евтих будет отпущен, какое бы постановление о нем ни состоялось.
Гордый архимандрит держался вызывающе, от ересей своих не отказался и был осужден и низложен. Сразу же после этого он написал апелляцию в Рим. Его письмо было доставлено туда имперским курьером, вместе с письмом самого императора, еще даже до послания Флавиана.
Но тут Евтих просчитался: папа Лев был достаточно проницательным богословом, чтобы быстро понять опасность евтихианства. Прочитав стенограммы собора, он пришел в ужас от учения Евтиха и поддержал решение Флавианова собора. Тогда Евтих сменил тактику. Он заявил, что на соборе были допущены протокольные нарушения, а Диоскор Александрийский обвинил Флавиана в нарушении постановления Эфесского Собора, т.к. он потребовал от Евтиха иного исповедания, чем Никейский символ.
2. Император опубликовал указ о созыве нового собора в Эфесе в августе 449 г. Цель его в указе была определена: «С корнем вырвать ересь Нестория» (т.е. растопить прошлогодний снег). Это значило, что собор готовился для торжества Диоскора и Евтиха. Феодориту и его стороннику Иве Эдесскому было запрещено являться на собор. Председателем заранее был назначен Диоскор. Папе Льву было прислано приглашение, но он не смог приехать: к Риму приближались полчища Атиллы. Вместо себя он послал трех легатов (один из них по пути умер) и догматическое послание, адресованное Флавиану, т.е. свой знаменитый томос. На самом деле он был написан секретарем Льва Проспером Аквитанским на основе одной из проповедей блж. Августина и письма епископа Таудентия Брешийского. Достоинство томоса изложение учения о боговоплощении в терминах очень простых и в то же время довольно точных: две полные природы, способные каждая в своей области к действию, но в единстве одного Лица.
Вот некоторые из положений томоса:
«Неполезно для спасения и одинаково опасно признавать в Иисусе Христе или только Бога без человека, или только человека без Бога».
«Для нашего искупления нужно было, чтобы один и тот же посредник между Богом и человеком, человек Иисус Христос ut… et mori posset ex uno et mori non posset ex altero, т.е., с одной стороны, и мог бы умереть, а с другой не мог бы.
. Ибо каждая природа в общении с другой производит то, что ей свойственно Agit enim utraque forma cum alterius communione quod proprium est.
А именно: Слово производит то, что свойственно Слову, и плоть следует тому, что свойственно плоти Verbo scilicet operante quod Verbi est et carne exsequente, quod carnis est…
Еще и еще повторяю: один и тот же есть истинно Сын Божий и истинно Сын Человеческий.
. Ибо хотя в Господе Иисусе Христе Боге и Человеке Одно Лицо, однако иное есть то, откуда происходит в Том и Другом общее уничижение, и иное есть то, откуда происходит общая слава Quamvis enim in Domino J. Christo Dei et hominis una persona sit, aliud tamen est unde in utroque communis est contimelia, aliud unde communis est gloria.
Итак, в силу этого единства Лица, познаваемого в той и другой природе Proper hanc ergo unitatem personae in utraque natura intelligendam и говорится, с одной стороны, что Сын Человеческий сошел с неба, тогда как (собственно) Сын Божий воспринял плоть от той Девы, от Которой он родился; и, с другой стороны, можно сказать, что Сын Божий распят и погребен, хотя и распятие, и погребение претерпел Он не в Божестве самом, по которому Единородный совечен Отцу и Единосущен, но в немощи нашей природы».
Это как бы более четкое и логическое изложение формулы 433 г. Конечно, есть в томосе и определенные недостатки. Прежде всего это терминологические неточности, связанные с несовершенством латинского языка. Не «ипостась», а только «персона»; не природа «физис», а только «форма» и т.д. Понятно, что многие на Востоке могли отнестись к этому документу с подозрением.
Следует помнить, что томос был написан человеком, не слишком сведущим в подробностях христологических споров на Востоке. И, несмотря на это, в нем дается весьма впечатляющее, гармоничное, логическое изложение, избегающее, с одной стороны, керигматических перехлестов св. Кирилла, а с другой ошибок Нестория. Можно назвать его богословием здравого смысла. Мы не располагаем свидетельствами, что папа знал греческий язык, но он изучил проблему по трудам Тертуллиана и Августина, а также проработал трактат «О воплощении», специально заказанный св. Иоанну Кассиану. Из латинского богословия он позаимствовал понимание спасения с большим упором на идеях посредничества и примирения, т.е. восстановления истинных и первоначально созданных гармонических отношений между Творцом и Его творением, чем на столь важном для восточных отцов понятии, как обожение (или теосис).
Несторий, прочитав томос в ссылке, заявил о своей полной его поддержке и что теперь он может умереть в мире. Он был неправ. Папа Лев не был несторианином. Несторий говорил о двух природах, до того полных и действенных, что каждая из них не может не быть и ипостасной, и личной, так что единое лицо «просопон» у него получается «из двух природ, из двух ипостасей, из двух лиц, соединенных в одно в свободном, вольном общении». Несторий даже придумал особый термин для этого сложного лица: «лицо единения».
Диоскор (как в свое время и Кирилл) прибыл на собор с большой свитой из епископов и толпой монахов. Ему на подмогу также прибыл знаменитый аскет Варсума с армией своих монахов из Сирии и Месопотамии, которые ни слова не понимали по-гречески, но знали, что на кого им укажут враги Христовы, и их нужно бить. Но и сам император снабдил Диоскора военной охраной, окружившей кафедральный собор, тот самый, где проходил в 431 г. Эфесский Собор. Так что, как казалось Диоскору и его сторонникам, необходимая символическая преемственность была обеспечена.
Вторым иерархом после Диоскора на соборе был Ювеналий Иерусалимский, все еще надеющийся создать патриаршество и подмять под себя Антиохию.
Состав присутствовавших был подобранным, а кроме того, все участники Флавианова Константинопольского собора (42 епископа) были лишены права голоса. Монахи Варсумы терроризировали всех делегатов. Под угрозой побоев, в криках и хаосе, под давлением полиции все нужные решения были приняты. Монахи, когда слышали о двух природах, кричали: «На костер Флавиана и Евсевия, сжечь их живьем! Рассечь надвое разделяющих Христа надвое!»
Собор закончился торжественным принятием 12 анафематизмов Кирилла. Так завершился Эфесский Собор 449 г., получивший в истории название «Разбойничьего».
Флавиан успел написать апелляцию в Рим, а через несколько дней, по пути в ссылку, от перенесенных побоев и душевного потрясения скончался. Апелляции написали и Евсевий Дорилейский, и Феодорит.
VIII. Противодействие и торжество врагов унии над ее приверженцами на соборе разбойничьем 449 хода.
– Диоскор – главный вождь врагов унии. – Характеристика собора разбойничьего, обскурантизм. – Исключительное тяготение к символу никейскому и отрщательное отношение к символу константинопольскому. – Лжетолкование унии. – монофизитство. – Победа врагов унии над защитниками ее в Ефесе (440 г.). – Флавиан, Домн, Феодорит, Ива и др. страдальцы за привязанность к унии
Отcтупник, зверь, поистине самый упорный н боговраждебный, еще не успокоился, еще не расстался с поселившеюся в нем злобой; постоянно раздражаясь ненавистью к св. церквам, он в дерзости своей обращает против догматов истины необузданные языки людей нечестивых и невежественных.
Паступил 449 год христианской эры. Церковь переживает величайший кризис. Враги унии, крайние александрийцы, противники, ожесточенные противники всего, что носило хотя малейшую печать антиохийского богословского направления, торжествуют. Но, слава Богу, не надолго! Мы говорим о соборе разбойничьем и его деяниях, или правильнее – злодеяниях.
Это было удивительное время в истории церкви; события сменяют одно другое с неимоверной быстротою. Явления следуют одно за другим, как при чтении книги. Церковь сильно волновалась. Давно ли состоялась уния между александрийцами и антиохийцами, давно ли жил Кирилл, этот истый александриец, приветствовавший унию радощами своими? Но вот уже наступили новыя времена. Великое явление – разумеем унию, – считается позором церкви, друзья унии объявляются врагами церкви, православия: противники унии провозглашают себя истинными носителями истинной веры! Монофизитство также высоко поднимает свое знамя, как арианство во времена Констанция. Видя все это, можно воскликнуть с Василием Великим, пораженным в свое время бурями арианизма: „вера и церковь гибнуть!”. Но промысл Божий не дремлет, – так утешал св. Лев скорбящую церковь рассматриваемого времени, и, действительно, туча оказалась мимолетной.
Собор разбойничий сделал свое дело. Он пронесся как буря по ниве церковной. Истинные носители чистого православия, униты, были унижены, посрамлены, ниспровергнуты. Собор разбойничий признан вселенским. Скорбь, смущение водворились в церкви. Едва ли мы можем представить себе, каким ужасом наполнились сердца истинных вождей православия. Проходят два года, целых два года томительных, страшных. Казалось, вера и церковь стоят на краю погибели! Но вот миновался срок, назначенный Промыслом на искушение церкви, и скорбь должна была смениться светлым праздником. Все получили возможность свободно вздохнуть, восклицая с Давидом: „да возвеселятся небеса!”. Мы говорим о вселенском соборе Халкидонском.
«Разбойничий собор» в Эфесе
История Европы дохристианской и христианской
Сайт «Православие.Ру» продолжает публикацию фрагментов новой книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской».
Святитель Флавиан Константинопольский Примирение между святым Кириллом Александрийским и Иоанном Антиохийским, достигнутое принятием согласительной христологической формулы, лишь на время прекратило богословские споры. Они возобновились после ухода из земной жизни обоих архипастырей: архиепископа Иоанна – в 441 году и святителя Кирилла – в 444 году – при их преемниках Диоскоре и Домне. Римскую кафедру с 440 года, после кончины Сикста, преемника преставившегося в 432 году святого Целестина, занимал Лев Великий, а Константинопольскую с 434 по 447 год – святитель Прокл.
Феодорит Кирский заблуждался, надеясь на прекращение богословских споров после кончины святителя Кирилла. В действительности они именно тогда как раз и возобновились с былым ожесточением и нетерпимостью. Те последователи Кирилла, кто внутренне не принял согласительной формулы 433 года, считая ее ненужной или вынужденной уступкой несторианству, в котором они подозревали всех видных богословов антиохийской школы, снова вступили в ожесточенную борьбу против действительных и мнимых несториан. Эпицентром противостояния на этот раз оказался один из монастырей столичного предместья, а его главным участником стал архимандрит этой обители Евтихий, достигший маститой старости и пользовавшийся популярностью в народе, – почитатель святого Кирилла и непреклонный враг Нестория в пору его пребывания на Константинопольской кафедре. Лучшей христологической формулой он считал отстаиваемое святым Кириллом выражение, в действительности принадлежавшее Аполлинарию, но «контрабандой» включенное в списки творений Афанасия Великого: единая природа Бога Слова воплощенного (миа физис ту Феу Логу сесаркомени), – которую он, в отличие от самого Кирилла, осмысливал с крайне монофизитским акцентом, радикально несовместимым с восточной христологией. Двенадцать анафематизмов своего учителя он считал вершиной богословской мысли, отвергая согласительную формулу 433 года. По существу дела он не был до конца согласен с христологией Эфесского собора, считая, что, осудив Нестория, собор сделал лишь полдела, потому что отвергнуть следовало все вообще восточное, антиохийское богословие, в котором содержится порочная, с его точки зрения, идея полноты человеческой природы во Христе.
Заблуждения Евтихия стали известны епископу Дорилейскому Евсевию, его старому другу со времени Эфесского собора, когда они вместе сражались против Нестория. Евсевий навестил Евтихия в его монастыре в начале 448 года и в продолжение нескольких бесед с ним на богословские темы убедился в его уклонении от православного учения. После тщетных попыток переубедить друга Евсевий, в прошлом схоласт, что значит юрист, решил действовать формальным образом, тем более что Евтихий, в свою очередь, обвинил его самого в ереси. Зная о высоком покровительстве Евтихию и о его популярности в народе, Евсевий мог ожидать для себя опасных последствий.
Это был суровый приговор, в котором характеристика заблуждений Евтихия как будто бы не соответствует его действительным взглядам – сознательным последователем ни Аполлинария, ни тем более гностика Валентиниана он, конечно, не был; но именно так в эпоху Вселенских соборов (когда в противостоянии ересям оттачивались богословские формулы, выражающие богооткровенные догматы, и когда, ввиду опасности заблуждений, в судебных приговорах обозначался их крайний предел, запечатленный в той или иной древней и уже отвергнутой ереси) реагировала Церковь на богословские заблуждения; при этом, однако, всякий обвиняемый имел возможность, заявив об отказе от своих прежних воззрений, избежать каких бы то ни было прещений. Константинопольский синод, и в особенности его председатель святитель Флавиан, отлучив Евтихия, действовал с исключительным мужеством и самоотверженностью, потому что для его участников не было тайны в сочувствии и поддержке, на которую отлученный мог рассчитывать со стороны верховной власти.
Император распорядился образовать специальную комиссию для рассмотрения обвинения Евтихием Флавиана в фальсификации судебного приговора. Комиссия имела смешанный состав: из епископов и судебных чиновников. Ее председателем был назначен архиепископ Кесарии Каппадокийской Фалассий. В комиссию вошел и префект Константинополя Флоренций. Трибун консисторских нотариев Македоний исполнял в комиссии должность референдария, или докладчика. Комиссия заседала с 8 по 27 апреля 449 года в Константинополе. На ней рассматривались апелляция Евтихия и его обвинение святителя Флавиана в фальсификации протокола, которую он, собственно, усматривал в том, что в него не было внесено его заявление о подаче апелляции, что должно было задержать приведение приговора в исполнение до ее рассмотрения. После тщательного исследования актов синода, осудившего Евтихия, которые сохранились в нескольких экземплярах, сделан был вывод об отсутствии в них каких бы то ни было фальсификаций и подчисток. Имевшиеся в разных экземплярах актов разночтения объяснялись неизбежными оплошностями нотариев, которые по слуху записывали выступления участников заседаний. Таким образом, обвинение Евтихия в подлоге комиссия решила оставить без последствий.
На собор не были допущены ни Ива Эдесский, против которого вновь выдвинуто было обвинение в приверженности несторианской ереси, ни Феодорит Кирский, которому запрещено было покидать свой кафедральный город, ни Евсевий Дорилейский, хотя он и находился в это время в Эфесе, остановившись в доме епископа этого города Стефана, после чего вокруг него собралась агрессивная толпа монахов, параваланов и возбужденных горожан, готовая ворваться, чтобы извлечь Евсевия из дома и расправиться над ним как с «врагом императора». Возбужденных людей с трудом удалось успокоить и убедить разойтись.
Из Эфеса Диоскор вместе с группой зависевших от него епископов Египта направился в Константинополь, где на вакантную кафедру Нового Рима ими был поставлен апокрисиарий Александрийского архиепископа в столице империи диакон Анатолий. Затем, на обратном пути в Египет, Диоскор остановился в Никее и там, составив синод из подручных епископов Египта, анафематствовал епископа Римского Льва как пособника несториан. В Александрии Диоскора встречали как триумфатора, одержавшего блестящую победу над первенствующими престолами греческого Востока – Константинопольским и Антиохийским – и не устрашившегося бросить вызов предстоятелю Западной Церкви. Вместо низложенного и удаленного для вечного пребывания в монастыре вблизи Иерусалима Домна на Антиохийскую кафедру был поставлен Максим, до своего избрания имевший сан диакона. Блаженный Феодорит водворен был в монастыре близ Апамеи, откуда он сумел переслать апелляцию в Рим. Ива, низложенный с Эдесской кафедры, подвергся тюремному заточению.