проблема квалификации мошенничества в судебной практике
Проблемы квалификации мошенничества
Основная тема заседания: «Проблемы квалификации мошенничества».
— адресат обмана и злоупотребления доверием,
— различие обмана и злоупотребления доверием,
— мошенничество, замаскированное сделкой,
— противоправность как признак хищения,
— безвозмездность как признак хищения,
— корыстная цель как признак хищения,
— момент окончания хищения,
— хищение с использованием электронных средств платежа.
В начале заседания с приветственным словом перед собравшимися выступила Попова Вера Владимировна, руководитель отдела сотрудничества с профильными вузами Москвы департамента информационно-образовательных программ компании «Консультант Плюс».
С новшествами системы КонсультантПлюс и методическими рекомендациями по использованию системы КонсультантПлюс в учебном процессе собравшихся ознакомил Зубарев Станислав Львович, старший преподаватель учебно-методического отдела департамента информационно-образовательных программ компании.
Докладчиком по основной теме Круглого стола: «Проблемы квалификации мошенничества», выступил Яни Павел Сергеевич – д.ю.н., профессор кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ имени.М.В.Ломоносова.
Со-организатором мероприятия выступили Дьячкова Юлия Евгеньевна, заместитель руководителя отдела сотрудничества с профильными вузами Москвы Департамента информационно-образовательных программ Консультант Плюс.
В заседании Клуба и работе Круглого стола «Проблемы квалификации мошенничества. Эффективные приемы использования Системы КонсультантПлюс в преподавательской деятельности» от юридического блока кафедр РЭУ им. Г.В. Плеханова принял участие, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Зульфугарзаде Теймур Эльдарович.
Заседание состоялось в удаленном (дистанционном) формате.
Судебная практика и вопросы квалификации по уголовным делам о мошенничестве
Кошаева Т.О., ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук, доцент.
Мошенничество представляет собой одну из форм хищения чужого имущества, посягающую на право собственности. Согласно ст. 159 УК РФ мошенничество выражается в хищении чужого имущества или приобретении права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Мошенничество может быть совершено при отягчающих обстоятельствах, а именно: группой лиц по предварительному сговору, с причинением значительного ущерба гражданину либо с использованием своего служебного положения, в крупном и особо крупном размере либо организованной группой (ст. 159 УК РФ).
Бюллетень Верховного Суда. 2008. N 2.
Между тем проблемы ответственности и квалификации мошенничества по-прежнему существуют. Следует отметить, что на это указывает и анализ судебной практики по уголовным делам о мошенничестве.
Так, например, вопросы квалификации мошенничества возникают при установлении признаков такого преступления, однако посредством обмана совершаются и другие преступления, например экономической направленности.
Так, в документе, подготовленном Верховным Судом РФ по вопросам квалификации мошенничества, в частности, отмечается, что с развитием в стране экономических отношений, модернизацией банковского сектора, развитием отрасли страхования, инвестиционной деятельности, информационных и промышленных технологий и предоставлением новых видов услуг неизбежно появляются новые схемы, способы хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество. Вместе с тем в УК РФ состав мошенничества (ст. 159 УК РФ) не в полной мере учитывает особенности тех или иных экономических отношений, а также не позволяет обеспечить на должном уровне защиту интересов граждан, пострадавших от мошеннических действий.
Вообще, мошенничество имеет множество различных форм своего проявления, но основными признаками такого деяния являются наличие хищения чужого имущества и способ его совершения, а именно обман либо злоупотребление доверием, при этом последствия выражаются в причинении ущерба собственнику (завладении суммой денег либо иным имуществом, не принадлежащим виновному, и т.д.) (простое мошенничество). В то же время такое преступление может быть совершено с усложненными преступными действиями, что характерно для распространенности обманов и угроз, совершаемых по поводу недвижимого имущества, имущественных прав, завладением имуществом с переходом права собственности. Такие преступления совершаются под прикрытием различного рода договоров предпринимательской либо иной экономической деятельности (сложное мошенничество).
Поэтому, с одной стороны, положительным является развитие экономической деятельности в различных сферах общественных отношений, но, с другой стороны, происходит увеличение преступлений разного характера, совершенных путем мошеннических действий.
Анализ судебной практики по уголовным делам показывает, что наиболее часто преступления квалифицируются по ст. 159 УК РФ как мошенничество в случаях, когда такие действия совершаются посредством обмана на завладение чужого имущества два и более раза (неоднократно), в составе организованной группы, а также сопряженные с иными видами преступлений (против личности, экономическими и т.д.).
См.: Курс российского уголовного права. Особенная часть. М., 2002. С. 343, 344.
Например, мошенничеством следует признавать действия, которые связаны с использованием виновным подложных документов, которые дают право на незаконное завладение чужим имуществом, но при этом следует отличать простое мошенничество от служебного подлога, ответственность за который установлена в ст. 292 УК РФ.
Злоупотребление доверием как второй способ мошенничества выражается в том, что виновный использует свои отношения с собственником или иным владельцем с целью заручиться их доверием на передачу имущества. Доверие может порождаться служебными, производственными, родственными отношениями, неопытностью потерпевшего, а также иными гражданско-правовыми отношениями, основанными на доверии сторон (например, при заключении договора, в котором прописаны права и обязанности), и т.д. Так, фиктивный договор уже заведомо может быть составлен с целью введения в заблуждение и обмана потерпевшего и завладения правом на имущество.
Как было отмечено выше, мошеннические действия могут быть сопряжены с преступлениями иного характера, например рейдерским захватом, а по существу, с разбойным нападением и выражаются в насильственных действиях к потерпевшим с целью завладения предприятием. В данном случае такие действия квалифицируются по совокупности с преступлениями против жизни и здоровья, иными преступлениями против собственности.
Мошенничество характеризуется корыстным мотивом и целью незаконного завладения чужим имуществом (наживой).
В целом понятие мотива преступления характеризуется совокупностью побуждений к совершению преступления, при этом побуждение должно перейти в действие, осознаваться виновным как мотив к действию, к исполнению волевых действий с целью добиться преступного результата. Таким образом, мотив преступления как внутреннее побуждение вызывает у виновного решимость совершить преступление и руководит им при его осуществлении. Как правило, преступления совершаются при стремлении к удовлетворению деформированных, искаженных потребностей преступника. Наиболее распространенным мотивом совершения преступления выступают интересы личности, а по существу, узколичные интересы. Личный интерес как мотив преступления всегда является результатом сознательного расчета лица.
Общие признаки мотива преступления характерны и для мошенничества. Основным движущим фактором такого преступления является достижение преступного результата на незаконное присвоение чужого имущества. Сущность корыстного мотива состоит в стремлении виновного удовлетворить свои материальные потребности за чужой счет, за счет изъятия имущества, на которое у него не имеется прав. Корыстная направленность умысла при мошенничестве отличает его от других преступлений против собственности, которые совершаются без цели хищения (например, неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством (ст. 166 УК РФ)). В то же время от мошенничества следует отличать причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотреблением доверием (ст. 165 УК РФ), которое совершается без признаков хищения чужого имущества, хотя такое весьма спорно. Например, причинение ущерба собственнику возможно посредством манипуляций с электроэнергией, газом; по существу, такие действия будут тождественны похищению указанных предметов.
Как показывает анализ судебной практики по уголовным делам о мошенничестве, такие преступления нередко совершаются в соучастии, а именно группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, при наличии признаков, характеризующих соучастие, а именно при планировании, заранее обдуманном умысле на совершение хищения путем обмана или злоупотребления доверием, корыстной мотивации на завладение чужим имуществом, а также в крупном и особо крупном размере.
Директор ООО Е. обратился к В. с просьбой о возможности прекращения данной проверки без привлечения его к уголовной ответственности и возврата изъятых документов. В., в свою очередь, обратился к Д., который занимал должность старшего оперуполномоченного оперативно-розыскного отдела по выявлению и пресечению налоговых преступлений криминальной милиции по линии налоговых преступлений N 1 при МВД по Республике Башкортостан. Впоследствии Д. сообщил о своем разговоре З., который, являясь заместителем начальника оперативно-розыскного отдела криминальной милиции при МВД по Республике Башкортостан, владел соответствующей информацией о проводимой проверке в отношении директора. Д. и З., достоверно зная о проведении в отношении директора Е. проверочных мероприятий и сознавая, что в силу своего должностного положения они не могут повлиять на принятие решения по результатам данной проверки, путем обмана и введения в заблуждение договорились о совершении хищения у Е. денег в особо крупном размере в сумме 2 млн. руб. Реализуя совместный с З. умысел на хищение у Е. денег, Д. получил от последнего деньги в сумме 1450 тыс. руб. и разделил их с З. При этом ни Д., ни З. в действительности не принимали и не могли принять каких-либо действий для прекращения проверки в отношении Е.
27 января 2010 г. Д. и З. встретились с Е. и потребовали от него передачи оставшейся суммы в размере 550 тыс. руб., мотивировав требование тем, что в случае отказа проверка в отношении Е. будет продолжена и документы о финансово-хозяйственной деятельности возвращены не будут. На этот момент Д. и З. занимали уже другие должности и к этому времени утратили возможность контролировать ход проведения проверки в отношении Е. и не могли способствовать ее прекращению и возврату изъятых документов.
1 июня 2010 г. Е. обратился в правоохранительные органы с заявлением о вымогательстве у него денег со стороны Д. и З., и в тот же день после получения от Е. денег Д. был задержан с поличным. Осужденные и их адвокаты в своих кассационных жалобах просили об отмене приговора, указывая на то, что выводы суда в приговоре не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела. Вместе с тем вина Д. и З. была подтверждена показаниями свидетелей и материалами оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент», а также другими исследованными в судебном заседании доказательствами. При таких данных суд обоснованно квалифицировал действия Д. и З. по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ как покушение на хищение чужого имущества путем обмана и в особо крупном размере.
По существу, со стороны Д. и З. имелось вымогательство взятки за действия, связанные с оказанием влияния должностных лиц на результаты финансовой проверки в отношении деятельности директора ООО Е. Вместе с тем Д. и З. действовали в соучастии с умыслом на завладение чужим имуществом путем обмана и введения в заблуждение директора ООО Е. относительно возможности своего влияния на результаты проверки его деятельности.
В данном случае суд правильно квалифицировал действия Д. и З., руководствуясь доказательствами о совершении ими мошеннических действий. Из материалов уголовного дела вместе с тем не ясно, какие меры были приняты в отношении директора ООО Е., а также в отношении В., поскольку в их действиях также присутствуют признаки неправомерных действий. Так, Е. передал деньги в сумме 1450 тыс. руб. за приостановление финансовой проверки деятельности ООО, т.е., по существу, передал данную сумму в виде взятки должностным лицам, а В., его знакомый, передавал эти деньги Д. и З., т.е. находился в роли посредника во взяточничестве. Однако об ответственности этих лиц в материалах уголовного дела отсутствуют какие-либо данные, кроме того, Е. был признан потерпевшим от преступления.
Как было уже сказано, наиболее важным объективным признаком мошенничества является его способ, т.е. обман или злоупотребление доверием, что и отличает этот вид хищения от иных видов преступлений против собственности. Так, обман выражается в таком воздействии на интеллектуальную и эмоциональную сферу потерпевшего, которое вызывает неправильное представление о фактах. В структуре действий, состоящих в обмане, выделяются объект воздействия либо то, относительно чего потерпевший вводится в заблуждение, а также средства обмана и способы обмана.
В литературе выделяется обман о вещах, о предполагаемых или совершенных действиях, намерениях, личностях и т.д. Средствами воздействия при обмане являются сообщаемые сведения о фактах. Поэтому к фактам в данном случае относят обстоятельства, по поводу которых субъект осуществляет обман, вводит в заблуждение. Считается, что способами обмана может быть действие либо бездействие. Способы обмана могут быть различными, лишь бы они обеспечивали воздействие на потерпевшего.
См.: Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А.Э. Жалинского. 2-е изд. М., 2006. С. 472, 473.
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 11. С. 14, 15.
Посредством подложных документов и поддержки силой, распространения ложных сведений об аресте прежнего руководства виновные пытались ввести в заблуждение работников этих предприятий и сотрудников правоохранительных органов о законности смены руководства предприятий. Поставив путем обмана своих людей на руководящие должности, получив организационно-распорядительные и административно-хозяйственные полномочия с использованием незаконных судебных решений, введением в заблуждение акционеров указанных предприятий и контрагентов по сделкам, Ф. и Н. хотели похитить имущество ООО «О».
Судом обоснованно признано, что преступление осужденными совершено в составе организованной группы, организатором которой являлся Ф. Между участниками группы имелось распределение ролей, каждый член группы выполнял и отвечал за определенный участок подготовки к преступлению. Участники группы поддерживали между собой постоянные отношения как по работе, так и личного характера, а также в связи с подготовкой к преступлению. Н. и Ф. действовали с единым умыслом в достижении общего для них результата. Мошенничество осужденными и другими участниками организованной группы не было доведено до конца по не зависящим от них обстоятельствам, поскольку незаконные действия этой организованной группы были пресечены правоохранительными органами.
Вышеприведенный пример из судебной практики свидетельствует о том, что действия осужденных Ф. и Н. в составе организованной группы, по существу, выходят за рамки простого мошенничества как преступления против собственности, на что указывают данные материалов уголовного дела. Действительно, действия виновных совершались посредством обмана и введения в заблуждение конкретных лиц с целью завладения чужим имуществом и захвата предприятия «О». Однако мошенничество не признается насильственным преступлением, а в данном случае виновные действовали с намерением причинить телесные повреждения людям. Поэтому по своим объективным признакам описываемые в материалах дела действия виновных Ф. и Н. более подпадают под действие ч. 4 ст. 162 УК РФ и могут квалифицироваться как разбой, т.е. нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное организованной группой и в особо крупном размере. Основной целью организованной группы в данном случае был недружественный захват предприятия, т.е. рейдерство, за которое, однако, в настоящее время уголовная ответственность не предусмотрена.
В этой связи полагаем, что ответственность за рейдерство должна найти свое отражение в уголовном законодательстве, поскольку оно имеет прямое отношение к преступлениям против собственности и выражается в неправомерном завладении правом собственности (разбоях, мошенничестве, присвоении и т.д.). Нередко такие преступления носят коррупционный характер (подкуп судей, сотрудников правоохранительных органов).
Как показывает анализ судебной практики по уголовным делам о мошенничестве, нередко такие преступления совершаются в соучастии. Групповое преступление всегда характеризуется наибольшей степенью общественной опасности, признаком совместных действий, единым умыслом на достижение преступного результата, распределением ролей, планированием и т.д.
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 8. С. 25.
В кассационных жалобах осужденный Щ. и его защитник просили отменить приговор, указывая на то, что приговор не соответствует требованиям ст. 351 УПК РФ, квалификация действий осужденных не основана на вердикте, действия осужденных не конкретизированы, не установлены место, время, способ совершения преступления и его мотивы, роль каждого в содеянном, из описательно-мотивировочной части приговора не следует, что преступление совершили именно осужденные, их фамилии как участников не упоминаются в приговоре.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 10 декабря 2008 г. приговор отменила, дело направила на новое судебное разбирательство с момента, следующего за провозглашением вердикта присяжных заседателей, указав, что требования уголовно-процессуального закона по данному уголовному делу в полной мере не выполнены. Вердиктом присяжных заседателей признано доказанным, что Щ., являясь главным государственным инспектором отдела по надзору за электроустановками потребителей Управления Ростехнадзора по Ставропольскому краю, по предварительному сговору с индивидуальным предпринимателем М. с целью завладения денежными средствами путем обмана физических и юридических лиц объединились в устойчивую, длительно действующую преступную группу с разделением между собой функций, планированием совместной преступной деятельности, с разработкой схемы изъятия денежных средств, согласно которой граждане и индивидуальные предприниматели, обратившиеся к Щ. за продлением договора о пригодности электроустановок потребителей к эксплуатации, направлялись Щ. якобы для проверки имеющейся документации к М., не являющейся сотрудником Управления государственного энергетического надзора.
М., в свою очередь, требовала произвести оплату, хотя такое заключение выдается бесплатно, выписывала направление с указанием ее личного расчетного счета, после оплаты и предъявления квитанции выдавала подписанное Щ. заключение, а перечисленными на счет М. денежными средствами Щ. и М. совместно распоряжались по своему усмотрению.
Вместе с тем в приговоре не были приведены фактические обстоятельства, признанные присяжными заседателями доказанными, а также не указаны конкретные лица, совершившие эти действия. При повторном рассмотрении уголовного дела были учтены требования ст. 351 УПК РФ, и 30 января 2009 г. в отношении Щ. и М. вынесен обвинительный приговор. Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16 апреля 2009 г. приговор оставлен без изменения.
Согласно п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике о мошенничестве, присвоении и растрате» организованная группа наравне с признаками, указанными в ч. 3 ст. 35 УК РФ, а именно наличием признака устойчивости, а также заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений, отличается также тем, что в ее составе имеется организатор (руководитель), стабильность состава участников группы, распределение ролей между ними при подготовке к преступлению и непосредственном его совершении. В организованную группу могут входить лица, не обладающие полномочиями по распоряжению, управлению или пользованию вверенным имуществом.
В преступлении, совершенном Щ. и М., имеются признаки мошеннических действий, совершенных в соучастии, при этом Щ. использовал для цели хищения служебное положение, являясь главным государственным инспектором отдела по надзору за электроустановками потребителей (однако на это в приговоре не указывается), в то время как М. была посторонним лицом для Управления Ростехнадзора по Ставропольскому краю, но вступила в сговор с Щ. для достижения преступной цели получения наживы посредством обмана потребителей. В данном случае мошенничество М. выражалось в переведении денежных средств потребителей на свой личный счет для последующего распоряжения ими по своему усмотрению.
Как было отмечено, в действиях Щ. усматриваются признаки преступления, совершенного по службе. Исходя из материалов уголовного дела следует, что он систематически направлял к М. граждан и индивидуальных предпринимателей, вводя их в заблуждение относительно проверки документации, заведомо зная о том, что такие действия являются неправомерными, при этом он утверждал заключение без соответствующих проверок. Таким образом, в действиях Щ. имеются и признаки служебного подлога.
Еще один вопрос возникает в связи с приведенными данными по материалам уголовного отдела в отношении Щ. и М., которые совершили хищение чужого имущества в виде мошенничества неоднократно, как было установлено, по 25 эпизодам.
Как известно, неоднократное совершение преступления указывает также на повышенную степень его опасности, заслуживает более сурового вида наказания. Вместе с тем в связи с исключением из УК РФ ст. 16 Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ становится невозможным учитывать при квалификации признак неоднократности совершения преступления, который в силу своей специфичности невозможно заменить ни одним из имеющихся в настоящее время в уголовном законе квалифицирующих признаков. Полагаем, что признак неоднократности следует восстановить в УК РФ в том же качестве, что и до Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ, что будет способствовать эффективности применения уголовно-правовых норм на практике.
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. N 8. С. 19, 20.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 10 декабря 2010 г. отменила приговор и дело направила на новое судебное рассмотрение. В обоснование необходимости отмены приговора Судебная коллегия сослалась на нарушение судом требований ст. 252 УПК РФ, в результате чего было нарушено право Н. на защиту. Так, по мнению суда кассационной инстанции, Н. обвинялся в получении взятки путем вымогательства за совершение законных действий, однако по измененному государственным обвинителем обвинению содеянное им предложено квалифицировать как мошенничество по ч. 4 ст. 159 УК РФ.
Вместе с тем, как усматривается из измененного обвинения, оно содержало те же фактические данные, связанные с описанием преступного деяния, которые вменялись Н. органами следствия по п. п. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ отменил кассационное определение и передал дело на новое кассационное рассмотрение. При новом кассационном рассмотрении уголовного дела 9 июня 2011 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила приговор в отношении Н., переквалифицировала его действия с ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (в редакции Федерального закона от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ) на ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ).
Из вышеприведенного следует, что первоначально действия Н. были квалифицированы как взяточничество, однако впоследствии было установлено, что совершено хищение чужого имущества в форме мошенничества. Также очевидно, что Н. являлся должностным лицом, использовал свое служебное положение, он обвинялся в получении взятки путем вымогательства за совершение законных действий.
Известно, что разграничение преступлений происходит на основании оценки объекта посягательства. В данном случае было признано, что таким объектом является право собственности ООО, а Н. совершил хищение чужого имущества в форме мошенничества, что и было принято во внимание государственным обвинителем.
На основании анализа судебной практики по уголовным делам о мошенничестве можно сделать вывод о том, что данное преступление представляет собой сложную форму преступления против собственности, способ его совершения распространяется и на другие виды преступления, что и затрудняет решение вопроса о правильной квалификации содеянного виновными.
Мошенничество в сфере компьютерной информации: анализ судебной практики
Мошенничество в сфере компьютерной информации рассматривается судами как новая форма хищения, как это и предусмотрено законодательством, и большинство криминалистов разделяют данный подход.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 апреля 2012 г. N 6 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и иные законодательные акты Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
Способом совершения преступления в ст. 159.6 УК РФ названы такие действия, как ввод, удаление, блокирование, модификация, иное вмешательство в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей. Таким образом, обман и злоупотребление доверием способами совершения компьютерного мошенничества не являются. Следовательно, законодатель предусмотрел ответственность за новую форму хищения.
Н., находясь в торгово-развлекательном центре, реализуя свой преступный умысел, направленный на хищение денежных средств, обратился с просьбой к С. воспользоваться его банковской картой с целью установления интернет-обслуживания. При этом Н. дезинформировал С., который, не подозревая о преступных намерениях Н., осуществил в банкомате с использованием своей карты операции, продиктованные Н., и предоставил ему две выданные банкоматом квитанции с данными о своей банковской карте и о находящихся на ней денежных средствах. Завладев конфиденциальной информацией, Н. перевел денежные средства в размере 12 тыс. руб. с банковской карты С. на банковскую карту своего знакомого З. через Интернет. Далее Н., используя банковскую карту З., получил похищенные денежные средства в банкомате. В результате тайного хищения потерпевшему С. причинен значительный ущерб.
Президиум Алтайского краевого суда переквалифицировал действия Н. с п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ на ч. 2 ст. 159.6 УК РФ, в обоснование своего решения указав следующее.
Судом действия Н. квалифицированы по ч. 2 ст. 159 УК РФ как хищение чужого имущества, совершенное путем обмана, с причинением значительного ущерба потерпевшему. Решение кассационной инстанции о переквалификации действий Н. с ч. 2 ст. 159 УК РФ на ч. 2 ст. 158 УК РФ следует признать ошибочным. Судебная коллегия мотивировала свои выводы тем, что действие осужденного по изъятию денежных средств является тайным, а обман потерпевшего явился средством облегчения совершения хищения. При этом коллегией не учтен особый способ совершения хищения, выделенный законодателем в отдельный состав преступления и являющийся специальной нормой по отношению к ст. 159 УК РФ.
Постановление президиума Алтайского краевого суда от 3 сентября 2013 г. по делу N 44у224/13 // СПС «КонсультантПлюс».
Для краткости мы используем криминологическое понятие компьютерного мошенничества, которое с содержательной точки зрения отлично от уголовно-правового мошенничества в сфере компьютерной информации.
Приговор суда г. Дагестанские Огни Республики Дагестан по делу N 1-28/2013 // http://www.gcourts.ru/case/22900134 (дата обращения: 01.01.2015).
В данном случае, на наш взгляд, уголовный закон применен неверно. Деяние, совершенное ФИО1, подпадает под признаки состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 159 УК РФ, поскольку способом совершения преступления выступил мошеннический обман. Именно обман, который по форме являлся электронным текстовым сообщением, а по содержанию представлял собой искаженные сведения, воспринимаемые потерпевшими как истинные, и послужил способом введения их в заблуждение, и как результат такого заблуждения повлек передачу имущества виновному.
В отличие от первого примера в данном деле обман являлся обязательным признаком объективной стороны мошенничества. Даже если считать, что ввод компьютерной информации и иное вмешательство в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации со стороны ФИО1 имели место, то они относились не к объективной стороне завладения чужим имуществом, а опять-таки к его подготовительной стадии.
Согласно приговору Х., имея умысел на тайное хищение чужого имущества, а именно денежных средств ОАО АКБ «ХХХ» в крупном размере, приискал для совершения преступления необходимые комплектующие и материалы, из которых изготовил два приспособления. Первое устройство позволяло получать (перехватывать) информацию, вводимую держателями карт посредством клавиатуры банкомата, а именно ПИН-коды банковских карт, а второе обеспечивало получение (перехват) информации с магнитных полос банковских пластиковых карт.
Для реализации своих преступных намерений Х. прибыл в дополнительный офис ОАО АКБ «ХХХ», где под видом монтажа устройства, контролирующего доступ в помещение с банкоматом, установил на входную дверь изготовленное им приспособление для получения (перехвата) информации с магнитных полос банковских пластиковых карт. Таким образом, Х. умышленно создал условия, при которых доступ к банкомату дополнительного офиса ОАО АКБ «ХХХ» стал возможен лишь после копирования компьютерной информации с магнитной полосы банковской пластиковой карты в память указанного устройства. Второе изготовленное им приспособление Х. установил непосредственно над экраном лицевой панели банкомата для получения (перехвата) информации, вводимой клиентами банка с клавиатуры банкомата, а именно ПИН-кодов банковских карт, после чего с места преступления скрылся.
Для прохода к банкомату в вышеуказанном офисе клиенты ОАО АКБ «ХХХ» сканировали свои банковские карты через установленное на входной двери Х. приспособление, в результате чего записанная на магнитной полосе пластиковых карт компьютерная информация копировалась в память устройства. Остаток денежных средств на счетах, к которым были прикреплены сканированные карты, варьировался от нескольких рублей до нескольких сот тысяч рублей и составил в общей сумме 487521 (четыреста восемьдесят семь тысяч пятьсот двадцать один) рубль 10 копеек.
Приговор Московского городского суда от 24 апреля 2013 г. по делу N 10-2268/2013 г. // СПС «КонсультантПлюс».
Обоснованность подобной квалификации вызывает сомнения в части квалификации по ст. 158 УК РФ. Попутно отметим, что деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 272 УК РФ (по признаку «совершенное из корыстной заинтересованности») оценено судом верно как оконченное преступление вне зависимости от того, появилась ли у субъекта преступления реальная возможность воспользоваться неправомерно скопированной компьютерной информацией, преступление окончено согласно конструкции состава в момент наступления одного или нескольких из указанных в законе последствий, в нашем случае имело место копирование информации.
Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений: Учеб. пособие / Отв. ред. А.И. Рарог. 2-е изд. М.: Проспект, 2012. С. 69 — 70.
Допустим, что в рассматриваемом нами случае виновному удалось достичь преступного результата он сумел получить доступ к неправомерно скопированной компьютерной информации, а затем, используя специальное техническое устройство «инкодер», подключенное к персональному компьютеру, а также соответствующее программное обеспечение, изготовил дубликаты банковских карт их владельцев и, имея ПИН-коды, получил в банкомате денежные средства. В этом случае охраняемая законом компьютерная информация, скопированная с магнитных полос банковских карт, выступила бы средством совершения преступления, а ввод ПИН-кода с клавиатуры банкомата выступил бы способом хищения.
Согласно абзацу 2 п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» «От совокупности преступлений следует отличать продолжаемое хищение, состоящее из ряда тождественных преступных действий, совершаемых путем изъятия чужого имущества из одного и того же источника (выделено мной. — Л.Б.), объединенных единым умыслом и составляющих в своей совокупности единое преступление».
См.: примечание к ст. 159.1 УК РФ.
Даже если бы у лица в сходной ситуации был установлен прямой конкретизированный умысел (он точно знал бы, какая сумма у кого из потерпевших находится на счете), то уголовная ответственность с учетом направленности умысла за приготовление к преступлениям, предусмотренным ч. 2 и ч. 3 ст. 159.6 УК РФ, также исключалась бы в силу того же положения закона ( ч. 2 ст. 30 УК РФ).
ПИН-код был получен не посредством неправомерного доступа к компьютерной информации, а с помощью камеры, установленной над экраном лицевой панели банкомата. Следовательно, эти действия находились за рамками объективной стороны состава мошенничества в сфере компьютерной информации, предшествовали ей и требуют дополнительной квалификации.
Но даже если предположить, что неправомерный доступ к компьютерной информации охватывается таким признаком преступления, предусмотренного ст. 159.6 УК РФ, как иное вмешательство в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации, и является способом совершения данного преступления (мошенничества в сфере компьютерной информации), такой доступ, при условии, что он повлек указанные в ст. 272 УК РФ последствия, нуждается в самостоятельной уголовно-правовой оценке, поскольку данное деяние (хищение из банкомата) посягает на два различных объекта уголовно-правовой охраны.
Статья О.С. Гузеевой «Квалификация мошенничества в российском сегменте сети Интернет» включена в информационный банк согласно публикации — «Законность», 2013, N 3.
См.: Третьяк М.И. Правила квалификации компьютерного мошенничества и преступлений, предусмотренных гл. 28 УК РФ // Уголовное право. 2014. N 4. С. 69 — 74; Гузеева О.С. Квалификация мошенничества в Российском сегменте сети Интернет // Законы России: опыт, анализ, практика. 2014. N 6. С. 74 — 77; Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2. С. 70 — 71.
Хилюта В.В. Хищение с использованием компьютерной техники или компьютерное мошенничество? // Библиотека криминалиста. 2013. N 5 (10); Шумихин В.Г. Седьмая форма хищения чужого имущества // СПС «КонсультантПлюс».
В международной классификации подвидов компьютерного мошенничества, предложенной рабочей группой Интерпола, анализируемое деяние, связанное с хищением наличных денег из банкомата, также относится к компьютерному мошенничеству. См. об этом: Комаров А.А. Интернет-мошенничество: проблемы детерминации и предупреждения: Монография. М., 2013. С. 12.
Пристатейный библиографический список
КонсультантПлюс: примечание.
Статья О.С. Гузеевой «Квалификация мошенничества в российском сегменте сети Интернет» включена в информационный банк согласно публикации — «Законность», 2013, N 3.
1. Гузеева О.С. Квалификация мошенничества в Российском сегменте сети Интернет // Законы России: опыт, анализ, практика. 2014. N 6.
2. Комаров А.А. Интернет-мошенничество: проблемы детерминации и предупреждения: Монография. М., 2013.
3. Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений: Учеб. пособие / Отв. ред. А.И. Рарог. 2-е изд. М.: Проспект, 2012.
4. Третьяк М.И. Правила квалификации компьютерного мошенничества и преступлений, предусмотренных гл. 28 УК РФ // Уголовное право. 2014. N 4.
5. Хилюта В.В. Хищение с использованием компьютерной техники или компьютерное мошенничество? // Библиотека криминалиста. 2013. N 5 (10).
6. Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2.
7. Шумихин В.Г. Седьмая форма хищения чужого имущества // СПС «КонсультантПлюс».