можно ли учиться в вузе с шизофренией

Заболевания, которые помешают попасть в вуз

помогалочки,ВУЗЫ И КОЛЛЕДЖИ

Знали ли вы о том, что не поступить можно не только из-за низких баллов на ЕГЭ, но и из-за медицинских противопоказаний при приёме в вузы и на работу? Рассказываем, о каких сферах идет речь и с какими заболеваниями путь в них закрыт.

Перечень медицинских противопоказаний при приёме в вузы и на работу

Где искать информацию?

Согласно Постановлению Правительства, в России существует как минимум 30 направлений подготовки высшего образования, на которые нельзя попасть без обязательного медицинского осмотра. К этим направлениям относятся:

Список врачей, которых абитуриенту необходимо посетить, можно найти на сайте приемной комиссии вуза:

На сайте приемной комиссии выбранного вуза ищите файл, в названии которого есть словосочетание «медицинский осмотр».

Медицинские противопоказания при работе с людьми

Медицинская сфера, педагогика, работа с продуктами питания — все это подразумевает взаимодействие с людьми. Это значит, что врач, учитель или повар должен быть здоров, чтобы не заразить ни взрослого, ни тем более ребенка.

К заболеваниям, с которыми не стоит идти в медицину, образование или питание, относятся:

Полный список можно найти в Приложении № 2 к Приказу Министерства здравоохранения. Этот документ рассчитан на сотрудников разнообразных учреждений, однако вузы ссылаются на него во время приёмной кампании.

Медицинские противопоказания при работе на технической специальности

К техническим специальностям можно отнести строительную, горнодобывающую сферы, промышленное производство, управление транспортом. Эти направления требуют точности, внимательности и крепкого здоровья, чтобы не навредить ни окружающим, ни себе.

Абитуриент не сможет поступить на техническую специальность, если на медицинском осмотре обнаружатся следующие заболевания:

Полный список медицинских противопоказаний при приёме на работу можно также найти в Приложении № 2 к Приказу Министерства здравоохранения.

Медицинские противопоказания при работе в МВД и обороне

С такими болезнями нельзя получить образование в вузах при МВД:

Источник

Можно ли учиться в вузе с шизофренией

При психопатоподобных и неврозоподобных расстройствах главной задачей остается по возможности удержать подростка в среде труда, учебы, активной жизни. В зависимости от состояния и поведения подростки могут продолжать учебу или в обычной школе (или с облегченным режимом — сокращенный учебный день, дополнительные выходные дни), или в вечерней школе (с освобождением от работы), или даже проходить обучение на дому (практикуется до 8-го класса).

Вопрос об учебе в средних специальных и высших учебных заведениях должен решаться индивидуально, в зависимости от состояния больного и профиля учебного заведения. При этом надо учитывать интересы как больного, так и общества в целом. Вряд ли целесообразно приобретение профессии, требующей очень напряженной работы, широких и быстро меняющихся контактов. Даже при хороших и стойких ремиссиях риск рецидива все же достаточно высок, возможны также психогенные декомпенсации в стрессовых ситуациях; поведение больных в этих обстоятельствах трудно предсказуемо. В связи с этим, с точки зрения общественных интересов, неоправданно будет приобретение профессии, при которых в случаях рецидива совершаемые по болезненным мотивам действия больного могут создать угрозу для жизни других людей или иные опасные ситуации.

В остальном при удовлетворительном состоянии перед больным не должны ставиться формальные преграды, обусловленные диагнозом «шизофрения». Подобный официальный диагноз в таких случаях может существенно препятствовать социальной адаптации [Личко А. Е., 1982]. По данным московских диспансеров, среди тех, у кого в подростковом и послеподростковом возрасте был поставлен диагноз вялотекущей шизофрении, т. е. у кого преобладали психопатоподобные и неврозоподобные расстройства, с годами у 31 % этот диагноз был снят в реабилитационных целях [Нисс А. И., 1979]. С другой стороны, оказалось также, что, судя по записям в историях болезни, диагноз вялотекущей шизофрении в 60 % явно маскируется каким-либо другим [Матвеев В. Ф., Барденштейн Л. М., 1982].

Обучение в ПТУ не рекомендуется и обычно не удается. Профессиональную подготовку лучше осуществлять по пути индивидуального ученичества — в коллективе взрослых такие подростки легче адаптируются.

При аффективных расстройствах при хороших полноценных интермиссиях в отношении учебы и выбора профессий не должно быть чрезмерных ограничений, кроме обстоятельств, указанных выше, учитывая, что риск повторных фаз остается достаточно высоким. После перенесенной фазы психотического уровня первые полгода лучше вообще избегать интенсивных учебных нагрузок, особенно участия в конкурсах. Если же наступают частичные ремиссии, например по тимопатическому Типу, то реабилитационная тактика должна быть такой же, как при психопатоподобных расстройствах.

При параноидных и инкогерентных расстройствах рекомендации в отношении учебы и труда зависят от качества ремиссии и необходимой поддерживающей терапии. Нужно всячески стремиться к тому, чтобы подросток получил неполное среднее (8 классов) и даже среднее образование. При полных ремиссиях и когда для их поддержания достаточны небольшие дозы психотропных средств, возможно бывает обучение в обычной школе. При большой вялости от нейролептиков можно рекомендовать принимать их только во вторую половину дня и на ночь, на утро назначать пирацетам. При неполной ремиссии или когда поддерживающая терапия нейролептиками сопровождается выраженными побочными действиями, лучше практиковать обучение по облегченной программе — в обычной школе с сокращенным числом уроков, с дополнительным выходным днем, или в вечерней школе, или индивидуальное обучение на дому. Занятия должны быть равномерными, без искусственных напряжений — от экзаменов следует освобождать.

Обучение в ПТУ также не рекомендуется. Профессию лучше приобретать по пути ученичества на предприятиях, особенно там, где работает кто-то из близких. Поступление в высшие и средние специальные учебные заведения (если будущая профессия не создает повышенный риск рецидива и если рецидив заболевания не грозит при данной профессии социально опасными ситуациями) может быть рекомендован только при полных и стойких ремиссиях — не менее чем через год с момента, как полная ремиссия установилась. Попытки поступления лучше делать после того, как подросток предварительно включился в более облегченную систему обучения: прошел подготовительное отделение, повторил программу последнего класса. Напряженные занятия, конкурсные экзамены без предварительной учебной тренировки и вскоре после того, как установилась ремиссия, грозят ухудшением состояния и возможностью рецидива.

При неполных ремиссиях после завершения восьмилетнего образования или при достижении 16-летнего возраста рекомендуется трудоустройство. Нужно стремиться к тому, чтобы больной приобрел несложную, не требующую напряженного труда профессию. Иногда это удается достичь только в лечебных мастерских при психоневрологических диспансерах, но иногда оказывается возможным и на обычной работе, особенно если вместе с подростком трудится кто-либо из его родных.

Важно, чтобы в период ремиссий, даже неполных, подросток не оставался без дела, не был предоставлен праздности. Отдых после больницы не должен быть продолжительным (кроме привычного летнего периода).

При апатоабулических расстройствах вовлечение в учебу и труд удается только при нерезко выраженных изменениях личности и при поддерживающей терапии активирующими психотропными средствами. В этих случаях рекомендации те же, что и при неполных ремиссиях после приступов с параноидными и инкогерентными расстройствами. Следует только особо подчеркнуть вред безделья и праздности при апатоабулических расстройствах. Такие больные не могут сами чем-то занять себя. Они нуждаются в постоянном стимулировании в отношении активности, труда, учебы по облегченной программе, в отношении выполнения домашних поручений, даже в том, чтобы следить за своей одеждой и чистотой тела.

При тяжелых апатоабулических и гефебренических расстройствах ни учеба, ни систематический труд не удаются. При улучшении состояния следует попытаться втянуть больного хотя бы в какие-нибудь простые занятия.

Источник

Никаких поблажек: как учатся люди с ментальными расстройствами

Masha Tvardovskaya

Смена фаз при биполярном расстройстве, приступы страха при постоянной тревоге, сложности с коммуникацией у людей с расстройством аутистического спектра сильно влияют на способность к обучению в рамках стандартной системы образования. Люди, живущие с разными ментальными расстройствами, рассказали T&P, как особенности их состояний влияют на мотивацию, произвольное внимание, отношения с преподавателями и одногруппниками — в общем, на все то, из чего состоит учеба.

Александр (имя изменено)

28 лет, маркетолог. Живет с синдромом дефицита внимания и гиперактивности

Само название — синдром дефицита внимания и гиперактивности — сбивает с толку: на самом деле это не дефицит, а систематическое нарушение внимания. У одного это может быть дефицит, а у другого — гиперфокусировка. Гиперактивность также бывает не у всех — у меня ее нет.

В детстве я не был гиперактивным, скорее невнимательным и несдержанным. Задумавшись, мог не заметить, что учитель ко мне обращается. А иногда, наоборот, вел себя как выскочка, комментируя происходящее на уроке и пытаясь неуместно шутить. Оценки у меня были нестабильные: похожие контрольные я мог написать на отлично и на двойку или тройку.

Из-за рассеянного внимания к концу 7-го класса у меня было девять троек в году. Я не был глупым, а учиться было интересно. Но мне постоянно говорили: «Он просто ленится», «Он может больше», — и прочее говно, из-за которого падала самооценка. Родители что-то подозревали и пытались мне помочь. Один из врачей сказал, что у меня защемление позвонков, из-за которого кровь плохо поступает в мозг, — это подкрепило веру, что со мной что-то не так.

После школы я поступил в НИУ ВШЭ. По предметам, которые мне были интересны и на которых я фокусировался, у меня были очень хорошие оценки; по остальным — постоянные пересдачи. Вуз я окончил с трудом. На работе все повторилось: иногда я мог просидеть за работой 12 часов подряд, а иногда время куда-то как будто пропадало.

Сложнее всего доводить дела до конца. Из-за этого привыкаешь быть человеком, который якобы работает не в полную силу.

В 2017 году я стал ходить к психотерапевту. Немного полегчало, но я все равно не понимал, что со мной происходит, поэтому пошел к психиатру с запросом: «Доктор, во мне c подросткового возраста что-то сломано ***** [напрочь]». Он диагностировал депрессивный эпизод, выписал лекарства, сказал прочитать книгу «Почему я отвлекаюсь» Эдварда Хэлловэлла и рассказал про СДВГ.

Сейчас я пью таблетки, выписанные психиатром, отказался от курения, стараюсь не пить алкоголь, прохожу психотерапию, чтобы держать под контролем свое поведение.

Юлия (имя изменено)

30 лет, режиссерка монтажа, психоактивистка, участница панк-группы. Живет с биполярным аффективным расстройством

В период пубертата периодами мне было очень плохо, но я не придавала перепадам настроения большого значения. В 16 лет из-за расстройства пищевого поведения мне пришлось отказаться от балета. На фоне стресса всплыли эпизоды гипомании. Два года назад из-за попыток суицида мне пришлось поговорить о своем состоянии с родными (особых результатов это не принесло), а еще мы с партнером стали читать материалы по теме — и стало очевидно, что у меня как минимум биполярное расстройство. Я пошла к психиатру.

Проблем в обучении много. Из-за расстройства я с первого же курса ВГИКа погрязла в учебных долгах. Когда однокурсники закрывают весеннюю сессию, я пытаюсь сдать осеннюю. Трудно собраться и срочно сделать (хотя бы приехать в вуз и поговорить с педагогом), когда тебя прибило к кровати из-за депрессивной фазы и нет сил даже дойти до душа.

Трудно писать курсач, если сдать его нужно через неделю, а ты завтра планируешь покончить с собой.

Во время мании у меня много мыслей, идей, но я не чувствую себя более продуктивной, потому что в таком состоянии сложно сконцентрироваться. Это тяжелое состояние нередко сопровождается галлюцинациями.

Моя задача-максимум во время депрессивных фаз — выжить (буквально): вряд ли я смогу сдать сессию мертвой.

Способы держаться на плаву у меня простые: лекарства и планирование. Пока есть силы, стараюсь делать так много, как могу, потому что не знаю, когда начнется ад. Стараюсь не нервничать и не гнобить себя — это только ухудшает ситуацию.

Андрей (имя изменено)

29 лет, тележурналист. Живет с расстройством аутистического спектра

Я всегда был чудной: странный, тяжелый в общении, склонный к монологам, социальная жизнь проходила мимо меня. Столкнувшись с депрессией и тревогой, я стал ходить к психотерапевту. Выяснилось, что мои странности — это проявления расстройства аутистического спектра.

В университете я хорошо успевал по предметам, которые мне были интересны — кинематограф, гуманитарные науки, — а за дисциплины, которые мне не нравились, брался с большим трудом. В первые годы учебы активно принимал участие в семинарах, и иногда они превращались в диалог между мной и профессором — это не очень нравилось моим однокурсникам, так что пришлось научиться ограничивать свой энтузиазм.

Особенно трудно мне давались групповые проекты. Конечный результат всегда страдал от бесконечных проблем в коммуникации.

Полина

23 года, социолог. Живет с тревожным расстройством и агорафобией

​​Первые признаки тревожного расстройства я заметила в 11-м классе: на ЕГЭ случались панические атаки. Окончательно поняла, что что-то идет не так, когда съехала от родителей и стала жить одна. Сильные панические атаки случались, когда я находилась в квартире в одиночестве. Тревожное расстройство и агорафобию (боязнь открытых пространств. — Прим. T&P) мне диагностировали в 2017 году. ​​У большинства людей с тревожным расстройством часто есть и другие сложности, в моем случае — дислексия (недиагностированная: в России с этим сложно). Мне трудно усваивать информацию с листа, поэтому я ищу другие формы подачи информации — обычно это аудиолекции.

​​До недавнего времени я училась в РАНХиГС на социолога, но меня отчислили. До этого в Финансовом университете — тоже отчислили. Не могу сказать, что я плохо училась. Бывали и неплохие результаты. Но тревога не давала возможности подготовиться к экзамену, сосредоточиться и вспомнить все, что знаешь. Все экзамены я сдавала в состоянии сильнейшего стресса. Перед каждым, даже самым легким зачетом случались панические атаки. ​​

Из-за паники и тревоги я иногда вовсе не готовилась к экзамену, часто пропускала их без уважительной причины.

Иногда я предупреждала преподавателей о том, что у меня тревожное расстройство и я буду сильно нервничать на экзамене, — это был единственный шанс получить зачет. В РАНХиГСе преподаватели очень внимательно к этому относились, никогда не иронизировали, не обесценивали. Также я всегда брала на экзамен шпаргалки — не для того, чтобы пользоваться, просто было спокойнее от мысли, что они у меня есть.

Но никаких поблажек мне не делали. Хотя в уставе и написано, что тревога, вызванная заболеванием, считается уважительной причиной и поводом дать вторую попытку, в последний раз мне ее не дали.

Саша Старость

30 лет, психоактивистка, переводчица, художница. Живет с шизоаффективным расстройством

Я музыкант и художница, на жизнь зарабатываю синхронным переводом в сфере психиатрии и аутизма — сижу в будке на конференциях и семинарах. Также я специалистка по ПЕКС — альтернативной невербальной коммуникации. Вместе с единомышленниками занимаюсь проектом Психактивно. Шизоаффективное расстройство мне поставили недавно — до этого был диагноз «параноидная шизофрения» (ее ставят всем, у кого был психотический эпизод параноидного толка). Первые признаки (дереализации, деперсонализации) проявились лет в 17; постепенно к ним добавлялись слуховые иллюзии, тревожные состояния; в 25 лет случился первый психоз.

В школе я испытывала сложности не столько с учебой, сколько со взаимоотношениями со сверстниками. Я не очень хорошо понимала, как нужно себя вести в конкретных обстоятельствах, не чувствовала границы. Могла, например, залезть на сцену во время балета, потому что мне тоже хотелось потанцевать.

Естественно, меня очень сильно травили. Девочки издевались над моей прической и поведением. Позже к травле подключились другие ученики и даже классная руководительница.

Я хорошо успевала по языкам и литературе, ходила на олимпиады по этим предметам. Но у меня всегда были проблемы с математикой, с цифрами — я до сих пор с трудом определяю время по аналоговым часам. Математичка из-за этого называла меня идиоткой, публично унижала перед всем классом. После 8-го класса я перешла в другую школу, где учительница математики понимала, что я очень стараюсь разобраться в ее предмете, но никак не выходит, — она помогла мне написать экзамен на тройку.

Источник

Шизофрения у детей. Неочевидные признаки

Несмотря на длительную историю изучения шизофрении, до настоящего времени существуют лишь гипотезы о причинах её возникновения. Описанная Э. Крепелиным в конце XIX века под названием «раннее слабоумие» (dementia praecox), шизофрения всегда была одной из центральных проблем психиатрической науки. Стараниями учёных всего мира накопился огромный массив данных о её вариациях, найдены эффективные способы лечения многих форм.

В данной статье будут рассмотрены признаки и потенциальные предвестники подострых вариантов шизофрении у детей и подростков, выявление которых требует внимательного отношения со стороны родителей.

Шизофрения: мифы и реальность

Для начала «разрушим» некоторые устоявшиеся мифы, прочно сформировавшиеся в общественном сознании:

№1. Диагноз шизофрения ставит крест на будущем.

№2. Наличие шизофрении означает обязательную инвалидизацию и лишение дееспособности.

№3. При шизофрении человек пожизненно получает лекарства.

№4. Лекарства от шизофрении не лечат, а лишь затормаживают психику.

№5. Человек с шизофренией социально-опасен и его следует изолировать.

Все это далеко не так! Подобное бывает далеко не в каждом случае!

Как правило, мифы касаются наиболее тяжёлых вариантов течения болезни. Стоит отметить, что иные варианты шизофрении у детей (подострые, медленно прогрессирующие) составляют не менее половины от всех случаев. Правильный лечебно-реабилитационный подход в таких случаях позволяет сохранить на достаточном уровне качество жизни.

Шизофрении у детей. Признаки и примеры из практики

Поводом для обращения к врачу-психиатру обычно служат нарушения поведения, отказы от посещения школы, разные варианты нестандартного реагирования, к которым можно относить чрезмерную чувствительность к обычным житейским ситуациям, приводящую к выходу из социальной жизни. У детей наиболее частый вариант – проблемы в детских коллективах (детский сад, школа). Отказ от посещения школы – это не симптом шизофрении, но наиболее часто встречающаяся жалоба родителей.

Болезнь приводит к рассогласованности эмоционально-волевой, интеллектуально-мнестической и психомоторной сфер психики. Устойчивый, немотивированный или необычным образом мотивированный отказ от посещения школы или сада требует комплексной оценки квалифицированным специалистом.

Важной особенностью болезненного процесса у детей является его совпадение с периодом активного развития всего организма: психики, нервной и эндокринной систем. В ряде случаев диагноз шизофрения ставится спустя длительное время от начала наблюдения. В других случаях, когда ребенок болеет «по-взрослому» диагноз будет более очевиден.

Отказ от посещения школы может быть мотивирован чрезмерным желанием заниматься другой определённой деятельностью (сложные науки, рисование, написание литературных или музыкальных произведений). Однако следует понимать, что и это не может однозначно свидетельствовать о наличии шизофрении. Деятельность или бездеятельность сама по себе не является симптомом, она является отражением психических процессов. Беспокоиться следует в том случае, если «необычность» поведения ребёнка видна невооруженным взглядом.

Шизофрения у детей дошкольного возраста

У детей дошкольного возраста необходимо внимательно смотреть за развитием сферы эмоций – малыши создания живые, эмоциональные, ярко радующиеся и быстро расстраивающиеся. Чрезмерная серьёзность, безразличие, «бедность» эмоций, увлечённость определёнными своеобразными занятиями, зачастую несвойственными детскому возрасту, слабая эмоциональная привязанность к родителям и низкая потребность в контакте являются тревожными знаками риска развития шизофрении у детей.

Пример из наблюдений врача Мамцевой В.Н. Мальчик, 3 года. Не стремился к детям, обращал мало внимания на близких, не проявлял интереса к игрушкам, подолгу играл с обувью, переставлял ботинки, туфли, строил из них поезда, разговаривая при этом сам собой. Когда его пригласили на новогодний праздник, не обращал никакого внимания на красиво наряженную ёлку, игрушки и подарки. Очень обрадовался, увидев в коридоре ботинки и боты, стал играть с ними. Ребёнка с трудом удалось оторвать от этого занятия, чтобы увезти домой.

Следует также обращать внимание на резкие «откаты в развитии», утрату ранее приобретенных навыков (речь, опрятность, самообслуживание, немотивированные отказы от еды).

В игровой деятельности ребёнка дошкольного возраста большую роль играет воображение. В этот период происходит бурное развитие фантазии, способность к представлению чего-либо и возникновение совместной игры с детьми и взрослыми.

Следует внимательно относиться к любому чрезмерному «перекосу» фантазий – усилению, угасанию или искажению. Усиление может проявляться безграничным игровым перевоплощением во время которого ребёнок перестаёт выходить из фантазийного образа (например, образ животного). С другой стороны, могут иметь место разнообразные страхи, усиленные болезненным воображением. Для оценки принадлежности таких феноменов к шизофреническим расстройствам требуется длительное наблюдение.

Младший школьный возраст

В младшем школьном возрасте следует следить за адаптацией в коллективе детей, агрессивным поведением и эмоциональным фоном. Описанные выше односторонние интересы с возрастом могут принимать всё более интеллектуализированный вид.

Пример из наблюдений врача Ковалёва В.В. Мальчик, 7 лет, проявлял особый интерес к календарям, часами рассматривая их и тщательно переписывая часы восхода и захода солнца и луны, а также долготу дня. В результате этих длительных занятий он мог безошибочно назвать указанные данные для любого дня года. Ребенок не проявлял интереса к играм других детей, говорил, что ему «с ними скучно». Скупо и неохотно, отвечал на вопросы врача, заметно оживлялся, когда разговор касался его увлечения, сообщая с различными подробностями сведения о восходе и заходе солнца и луны.

Подростки

В подростковом возрасте возможно оформление интересов в так называемую метафизическую (философическую) интоксикацию.

Пример из наблюдений врача Мамцевой В.Н. Мальчик младшего школьного возраста проявлял повышенный интерес к схемам и чертежам машин, переписывая их из технических журналов, проводил много времени в промышленных павильонах ВДНХ. В возрасте 13 лет стал думать о создании двигателя, работающего без горючего с высоким КПД. Был поглощен проектом такого двигателя, раздражался, когда его отвлекали.

Иным вариантам односторонней идеи является чрезмерная фиксированность на внешнем облике. Этот вариант чаще встречается у девочек в период полового созревания. Нередко имеет место болезненное стремление к худобе, достигаемое различными способами – ограничение в питании, чрезмерные физические нагрузки, вызывание рвоты после еды, приём слабительных средств, мочегонных и прочих средств влияющих на массу тела. Характерно, что в отличие от рационального желания изменить внешний облик, в данном случае нижняя граница веса или суточный калораж с течением времени опускается ниже, приводя к жизнеугрожающему истощению.

Пример из практики. Девочка подросток 15 лет, обратилась с жалобами на снижение веса, ограничение в еде, недовольство внешностью, отсутствие менструаций, отсутствие аппетита, повышенную сухость кожи, зябкость, склонность к запорам.

Интеллектуальное и речевое развитие соответствует возрастным нормам. Неохотно посещала детский сад (не нравился воспитатель), бывала рвота во время истерик, если пытались заставить. В школу пошла своевременно, посещала дополнительно кружки и секции, в коллективе адаптировалась, но близких подруг не было. В 13 лет – начало менструального цикла. Примерно с этого же времени, на фоне замечаний о внешности со стороны тренера, врачей, начались первые изменения в поведении. На тот момент рост 163 см., вес 65-67 кг. Начала «питаться правильно», избегала сладкое и мучное, сократила суточный рацион, усиленно занималась спортом. С течением времени ограничила суточный калораж, который в пиковые периоды эмоционального напряжения сокращался до 100-200 ккал/сутки. Изменилась эмоционально – стала безрадостной, высказывала страхи за будущее, отрицательно реагировала на комплименты о внешности, периодически пропускала школу, стала неопрятной. Жаловалась, что стало трудно учится, не справлялась с нагрузкой в школе.

В беседе с врачом жаловалась на «плохие мысли – зачем я живу, вдруг у меня ничего не получится», «как будто все знания стерли из головы». Противоречиво относилась к состоянию – говорила о том, что испортила здоровье, но в то же время не могла есть, боялась набрать вес, часто заговаривала о выписке из стационара. Прошла курс лечения в стационаре, длительно наблюдалась амбулаторно.

По наблюдению через 5 лет – успешно окончила школу, в ВУЗ поступать не стала, устроилась на работу в салон красоты.

Среди начальных проявлений подострых форм шизофрении у детей можно отметить разнообразные эмоциональные и поведенческие расстройства. Тяжелая депрессия или выраженные нарушения поведения, которые возникают внезапно у детей, не отличавшихся в развитии от сверстников, могут служить предвестником заболевания.

Шизофрения и страхи

Отдельно следует отметить страхи. Содержание страхов в подростковом возрасте бывает различным, приведём 2 клинических случая.

Мальчик, 13 лет. В развитии от сверстников не отличался. В возрасте 11-12 лет после просмотра передачи про микробов стал много размышлять о болезнях. В последний год крайне щепетильно относится к личной гигиене, по 3-4 раза в день принимает душ, часто моет руки, из-за чего кожа на руках трескается. Нередко заставляет родителей следовать его правилам личной гигиены, если они отказываются называет их «грязными», говорит, что их грязь может «прилипнуть к нему». Временами проявлял агрессию к дяде потому, что тот отказывался идти в душ. Стал хуже учиться, потому что в школе «грязные» дети и учителя, отказывался идти в школу. В течение года наблюдения стал высказываться, что «грязь» – это «не совсем обычная грязь, а грязь душевная, которую могут передать мысленно». Старался не думать о «плохих вещах», создал систему ритуалов, которые защищали его от действия микробов. Из-за нарастания агрессивности был доставлен на осмотр к врачу-психиатру, направлен на госпитализацию.

Наблюдение в течение 5 лет, около 3-х лет непрерывно принимал лекарства, после 9-го класса поступил и окончил ветеринарный колледж, повторных госпитализаций не было. Остаётся не очень общительным и тревожным, взаимоотношения в семье наладились.

Мальчик, 13 лет. Развитие без особенностей. Рос ласковым, нежным, общительным, доброжелательным. В 12 лет внезапно стал следовать определённым ритуалам в быту и учёбе – необходимо было определённое количество раз поднести ложку ко рту перед тем как начать есть, не мог переступать сразу через порог, стал крайне медленно читать из-за соблюдения собственных правил чтения. Изменилась походка, стал менее эмоциональным, имел истощенный, болезненный вид. Как выяснилось в беседе, основной мотивировкой нарушений был доходящий до абсурда страх сообщить неправдоподобные сведения. За 2 года симптоматика видоизменилась. Несмотря на активное лечение, ритуалы то возникали, то пропадали, в пиковые моменты подросток не мог нормально разговаривать, т.к. необходимо было соблюдать правила при формулировании предложений. С течением времени, на фоне лечения состояние стабилизировалось. Окончил школу, поступил в ВУЗ, успешно занимается музыкой.

В описанных выше случаях, несмотря на тяжесть симптоматики на момент обращения, имели место положительные изменения в недалеком будущем. В момент начала болезненных проявлений в организме включатся различные формы психологической защиты. Именно они позволяют детям и взрослым справляться с симптомами на ранних этапах. Однако, следует понимать, что течение болезни имеет прогрессирующий характер, а защитные ресурсы организма не безграничны. Раннее получение специализированной психолого-психиатрической помощи способствует благоприятному прогнозу.

В настоящее время можно с уверенностью сказать, что диагноз шизофрения – не приговор!

Абрамов Александр, врач-психиатр Центра им. Г.Е. Сухаревой ДЗМ

Источник