и что теперь делать с семью мужчинами
Готовый перевод Need to Propose to Seven Men What to Do! / И что теперь делать с семью мужчинами. Глава 5
Чу Муюнь не собирался отказываться от своей миссии. Он чувствовал, что должен приложить больше усилий. Поэтому когда Мо Цзюшао собрался уходить, парень схватился за рукав его элегантного одеяния.
Демон, медленно обернувшись, чуть склонил голову.
— Что случилось? – вновь ласковый и нежный голос достиг слуха переселенца.
— Что с тобой? – серьезнее спросил Цзюшао.
Молодой человек колебался. Костяшки на пальцах уже побелели от сильного сжатия. Казалось, он действительно не хочет отпускать от себя этого прекрасного, носящего звание демона гордости, человека.
— Можешь ли ты… Остаться со мной? – произнося тихо и с очевидными запинками, Муюнь окончательно повесил голову. Будто истратив все свое мужество, переселенец заставил ресницы дрожать. Его аура стала легкой и трепетной. Будто новорожденная стрекоза желающая подняться в небо, но опасающаяся сего события.
В глазах Мо Цзюшао промелькнуло что-то интересное, однако его лицо оставалось спокойным и ровным. Взяв воспитанника за руку, мужчина, словно намеренно, поделился с ним своим дразнящим теплом.
— Ты уже вырос, но все равно боишься спать в одиночестве?
Само собой, Чу Муюнь вздрогнул. На щеках появился намек на смущение.
— Просто ты хочешь остаться со мной подольше? Я прав?
Будто хватаясь за последнюю соломинку, Муюнь резко поднял голову и затараторил:
— Да! Верно! Отец всегда так занят. У Юнь’эра совсем нет возможности с тобой поговорить.
Мо Цзюшао всегда его баловал. Так что сейчас демон также не мог устоять от исполнения каприза воспитанника.
— Хорошо. Сегодня мы будем спать вместе.
Удивленно распахнув глаза, молодой человек, не моргая, смотрел на «отца». Будто не сразу поверив в удачу, Муюнь медленно покрывался румянцем.
— Я пойду попрошу кого-нибудь принести еще одно одеяло.
— Не беспокойся. Достаточно и того что есть.
Румянец на щеках нашего героя стал отчетливее.
По лицу юноши можно было прочесть взволнованность и некоторую нервозность. Столь хрупкий и наивный, он привлек к себе пристальный, глубокий взгляд демона. Улыбка Мо Цзюшао стала интереснее и многозначительнее.
Сосредоточенный на отыгрыше своей роли, Чу Муюнь не мог отследить реакции оппонента, поэтому решил привлечь к этому вездесущую Систему.
«Говори, как сейчас выглядит Мо Цзюшао?»
Ноль ничего не ответила.
«Он собирается спать со мной в одной постели, но его тело не реагирует. Либо он действительно натурал, либо импотент!»
Ноль продолжала мяться.
«Я спрашиваю абсолютно серьезно!»
Будто подбирая слова, Система какое-то время медлила с ответом.
«Вам всего пятнадцать, а Мо Цзюшао более десяти тысяч лет. Вы уверены в его намерении растлить ребенка?»
На этот раз потерял дар речи сам Муюнь.
Взбираясь на кровать, он бросил короткий взгляд на Мо Цзюшао и замер. Тот уже снял верхний халат. Аккуратное, строгое нижнее одеяние подчеркивало стройную фигуру. Идеальные изгибы тренированного фехтованием тела оказались в пределах досягаемости переселенца, но, в то же время, он не мог их, как следует изучить.
Кто бы мог подумать, что пытаясь проверить ориентацию демона гордости, Муюнь устроит себе крайне тяжелую ночь. Мо Цзюшао считал его ребенком, поэтому позволил положить голову на собственное плечо. Ласково обнимая «сына», демон аккуратно поглаживал того по плечу и спине. Тонкие, изящные пальцы плавно скользили то вверх, то вниз. Словно малыша, Цзюшао уговаривал воспитанника заснуть.
Вот только вместо успокоения незатейливые движения приносили волнение.
Уникальный аромат тела прекрасного демона всегда нравился Муюню. Кто бы мог подумать, что с такого близкого расстояния он начнет сводить переселенца с ума. Быстро смешавшись с воздухом, манящий, или лучше сказать, дурманящий запах в сочетании с теплотой прикрытого лишь легкой тканью идеального тела, заставляли парня позабыть обо всем на свете.
«Кажется, я начинаю возбуждаться…»
Ноль, по традиции, проигнорировала странное замечание подопечного.
Зуд в сердце становился нестерпимым. Муюню хотелось поймать эти ловкие, скользящие по спине пальцы и укусить. Хотелось накрыть тонкие губы демона своими. Хотелось окрасить это холодный образ в цвета похоти. Хотелось заставить Мо Цзюшао потерять рассудок и долго, громко и тихо, стонать. Хотелось очистить его разум и низвергнуть в пучину разврата. Парень желал свести его с ума собственными ласками. Хотел поймать в водоворот желаний и никогда бы не позволил ему освободиться…
Отлично, теперь он точно возбудился.
Внешне переселенец был вынужден сохранять ауру нежного цветка. Да и если хоть одно из его намерений проявится в реальности, мягкие пальцы Цзюшао моментально превратятся в орудие убийства.
Он его «сын», а значит, он чист и не может думать о странного рода вещах. Муюнь хорошо понимает – Мо Цзюшао настолько же испорчен, насколько он сейчас хочет.
Ночь предстояла сложная. Запутавшийся в собственных желаниях, переселенец с переменным успехом успокаивал собственную похоть. Но едва парень приближался к желаемому, пальцы Мо Цзюшао спускались ниже. Чуть более отчетливые поглаживания поднимали очередную волну трепетного волнения.
Само собой, Муюнь не мог уснуть. Чтобы хоть как-то себя отвлечь, переселенец решил поболтать с Системой.
«Мои намеки были столь очевидны. Неужели Мо Цзюшао ничего не понял?»
«Вы понимаете его лучше меня».
«Мне кажется, что он продлевает удовольствие. Хочет поймать куда более жирную рыбу».
«Хах, все веселье заключается в медленной, тонкой игре. Настоящему хищнику свойственно играть с добычей. Медленно заманивать ее в свое логово. Мо Цзюшао ни за что не откажется от этой драматичной игры в табу меж отцом и сыном. Только победа в продолжительном марафоне может позволить прочувствовать момент триумфа».
Демон непрост. Он будет медленно взращивать чувства подростка, пока те не начнут разрушать его душу. Цзюшао низвергнет его в ад человеческой трагедии. Заставит понять всю глубину отчаяния.
Мысли о предстоящей игре спровоцировали хищную улыбку на лице переселенца. Он принимает правила. Однако хищником в этом марафоне предстоит стать ему самому.
«Я ошибался. Мо Цзюшао не гей и не натурал».
«Он самый обыкновенный сумасшедший».
Чу Муюнь быстро продумал план будущих действий. Теперь ему не нужно что-либо предпринимать. Не нужно пытаться завлечь демона на свою территорию. Мо Цзюшао не будет удовлетворен легко пойманной добычей. Лучше дать ему шанс спланировать нападение.
Для Муюня все это не более чем спектакль. Ничего не значащее, крайне увлекательное, представление.
На следующий день Муюнь продолжал играть роль входящего в половое созревание, еще не знакомого с телесными удовольствиями, мальчика. Чистого, невинного, боровшегося с развращением и инцестом ребенка. Само собой, теперь он не позволит Мо Цзюшао получить все в мгновение ока.
Спустя полгода наступила ночь полной луны. В покои Муюня вошел главный евнух.
— Молодой господин, скоро во дворец приедет важный гость. Лорд надеется, что вы не планируете покидать пик и сможете присутствовать на званом ужине.
Как автор Муюнь хорошо разбирается в истории. Почетными гостями на пике Тысячи Фениксов могут быть только остальные шесть владык царства демонов.
«Хм… Возможно, у меня появится шанс взглянуть на одного из своих сумасшедших сыновей».
«Вы говорите так, будто собираетесь привечать новую жену, а не старого знакомого».
Готовый перевод Need to Propose to Seven Men What to Do! / И что теперь делать с семью мужчинами. Глава 3
В мгновение ока Чу Муюнь прожил в собственном романе добрых три года. За это время Мо Цзюшао создал для него настоящий рай. Лучшие условия жизни, близкое, теплое обращение. Демон лично обучал мальчика фехтованию и различным наукам.
Если бы Муюнь не знал о гнилой начинке сего красавца, то, возможно, был бы тронут подобной заботой. В конце концов, демон обладал непревзойденной красотой. Такой же нежной опасной, как и бурная река.
Чу Муюнь никогда не задумывался о том, как должен выглядеть его партнер. И все же, как будущий любовник Мо Цзюшао соответствовал вкусу переселенца.
Жаль только, что им придется бороться за право быть сверху.
С самого утра Чу Муюнь практиковался в фехтовании.
Одетый в светло-зеленый, свободный, тянущийся по земле халат, Мо Цзюшао, проходя сквозь туман, решил проведать трудолюбивого ребенка. С темными, будто шелковыми длинными волосами и прекрасным лицом он походил на только что спустившегося с небес бессмертного.
Заметив приближение красавца, Чу Муюнь отложил тренировку и вежливо поклонился.
Одарив своего «спасителя» улыбкой, подросток вновь поднял меч. Демон, не проронив более ни слова, тихо наблюдал за тренировкой в сторонке. Его воспитанник определенно подрос. Светлая, подпоясанная рубаха, подчеркивала хрупкую, недавно оформившуюся юношескую фигуру. Высокий, прямой, будто свежая поросль бамбука, юноша хорошо управлялся с мечом. Смертоносное лезвие в его руках не было праздным украшением.
Состоящая из множества движений техника была завершена. Муюнь вложил лезвие в резные ножны. Тонкий слой пота покрывал его лицо. По-детски невинные глаза были обращены к Мо Цзюшао. Казалось, подросток чего-то ждал.
— Отец? – справляясь с легкой отдышкой, несколько нервозно, спросил юноша.
Глубокий взгляд Мо Цзюшао стал неоднозначнее.
Глаза Муюня загорелись. Показывая демону наигранную застенчивость, парень будто стеснялся комплиментов.
— Просто попробовал. В этой технике достаточно частей, которые мне не понять самостоятельно. Надеюсь, у отца найдется время на разъяснение.
Чу Муюнь послушался и отошел в сторону.
Длинная мантия со слоем тонких кружев, по идее не подходила для занятий спортом. Однако подняв меч, Мо Цзюшао стал излучать особую, заставляющую воздух звенеть, ауру. В мгновение ока прекрасный бессмертный продемонстрировал убийственные намерения. Сила его духа могла перевернуть небо и землю.
Плавный ход и внушительный стиль. Клинок, будто слившись с рукой, поражал своей быстротой и элегантностью. Способное проткнуть небо острее меча, явило наблюдателю неповторимый, разве что не слепящий блеск. Длинный халат ничуть не мешал демону. Даже напротив, изысканные одеяния подчеркивали его благородную фигуру, позволяя движению дракона становиться еще соблазнительнее и завлекательнее.
Четкие движения стали еще более резкими. Молния, будто загипнотизированная змея появлялась в моменты особо эффектных выпадов. Как только танец подошел к концу на землю сошли, сотрясающие гору, раскаты грома.
Взгляд Чу Муюня был прикован к фигуре красавца. Выражение лица говорило об уважении и восхищении. А вот сердце желало победы.
За последние три года Ноль относительно привыкла к характеру подопечного и предпочитала отмалчиваться.
Облизавшись, Чу Муюнь предвкушал свое взросление.
«О, не переживай, сначала я заставлю его в себя влюбиться».
«Ему нравятся трудолюбивые, прилежные, нежные, невинные цветы».
«Маленькие цветы не будут думать о том, как кого-то трахнуть».
Несмотря на высочайший уровень совершенствования, Мо Цзюшао не мог обнаружить Ноль. За, проведенные в этом мире, года Муюнь не раз проверил эту теорию, и теперь даже болтал с механизированным голосом.
Закончив ознакомительный урок, Мо Цзюшао спустился с небес. Под порывами ветра его длинные темные волосы немного растрепались, а тонкие ткани одежд трепетали. От невероятно красивой сцены у Муюня перехватывало дыхание.
В глубине души юноша чувствовал себя ошеломленным. На его щеках появился легкий румянец.
Лезвие было послано в ножны. Даже не запыхавшись, Цзюшао быстро вернулся к образу элегантного, утонченного мужчины. Добрые глаза и нежный голос творили свою магию.
— Тебе всего пятнадцать, не торопись.
Муюнь давно вжился в роль и тут же продемонстрировал несколько унылое выражение лица. Склонив голову и сжав кулаки, молодой человек, позволил «отцу» наблюдать свои противоречивые эмоции.
Поправив выбившиеся из прически чужие пряди, Мо Цзюшао стал задумчивее.
— Только когда достигнешь девятой ступени стиля Шао Юэ.
Драма перешла к своей кульминации. Резко опустив переполненный сложными, противоречивыми эмоциями взгляд, Муюнь делал все, чтобы вызвать в демоне хоть какие-то чувства. Однако он знал, что проявляемая жалость и забота такой же фарс, как и его смущение.
Крепко обняв мальчика, Мо Цзюшао ласково погладил того по спине.
— Ты очень хороший ребенок. Отец знает о твоей усердной работе. Не волнуйся, уже не за горами тот день, когда ты сможешь свершить свою месть.
На какое-то мгновение Муюню показалось, что слова демона несут двойной смысл. Вздрогнув в чужих объятиях, он на самом деле представлял себе иную сцену.
«Ему действительно нравится прилагать усилия к моему воспитанию, но для чего? Для того чтобы потом собственноручно уничтожить? Как это может доставлять удовольствие?»
«За мной не наблюдалось столь ужасных увлечений!»
«Но разве не вы написали сей роман? Разве не вы так детально описали отклонения каждого из повелителей царства демонов?»
Парировать было нечем. Так и есть, он сам описал извращенные желания своего новоявленного «отца» и теперь обязан нести некоторую ответственность.
Закончив с делами, Мо Цзюшао решил провести время с воспитанником. Муюнь, само собой, был крайне рад подобному стечению обстоятельств. И, несмотря на сдержанный характер, говорил больше обычного.
Они поели, а после демон даже предложил принять вместе ванну. На самом деле в этом не было ничего странного. Принеся во дворец ребенка с искалеченными ногами, демон всегда помогал тому мыться.
Вот только тогда новое тело Муюня еще не достигло половой зрелости, и он просто восхищался красотой воплощенного в реальности персонажа. Теперь все иначе. Что если он получит эрекцию? Что будет его ждать? Стоит ли так форсировать события?
Как ему отказаться?
Наигранно взволнованный Муюнь опустил голову. На щеках молодого человека играл легкий румянец.
Остановившись, Мо Цзюшао не сказал ни слова.
— Я… Я… Теперь я могу принять ванну самостоятельно. – выражение крайнего беспокойства и покрасневшие мочки ушей, спровоцировали переливчатый, беззлобный смех демона.
— Юнь эр действительно вырос.
Чу Муюнь не знал, правильно ли его слова были поняты, и ниже опустил голову.
Едва заметно улыбаясь, Цзюшао похлопал воспитанника по плечу.
— Ложись спать пораньше. Я навещу тебя завтра.
После расставания Муюнь отправился в ванную самостоятельно. Погрузившись в теплую родниковую воду, переселенец немного озадачился.
«Как думаешь, Мо Цзюшао понял мой намек?»
Откинувшись на каменный бортик купальни, Муюнь позволил длинным темным прядям волос погрузиться в воду. Те, словно черные ленты, обвили его хрупкую, недавно оформившуюся фигуру. В сочетании с легкой улыбкой юноша являл миру крайне соблазнительную картину.
«Что правда, то правда. Пятнадцать лет еще нежный возраст. Приди он ко мне и его гордость пострадает».
Ноль решила не напоминать переселенцу о том, что в данной игре он не сможет занять ведущую позицию.
Еще какое-то время наслаждаясь горным источником, молодой человек понял, что его «благодетель» действительно не намеревается входить и немного расстроенный, закончил омовение.
На следующий день в покои Муюня пришла милая, юная дева. Едва старше него, она была приставлена к переселенцу в качестве горничной.
Пораженный молодой человек не мог понять, какую игру затеял Цзюшао.
На вид это была обычная шестнадцати или семнадцати лет девица. Симпатичная, светлоликая, в очаровательном желтом платье. Большие глаза, искрений, немного застенчивый взгляд.
Покусывая нижнюю губу, девушка поклонилась.
— Раба Цин Сюэ приветствует своего господина.
Чу Муюнь не мог отказаться от подарка Мо Цзюшао, поэтому, конечно же, ее принял.
Обдумывая неоднозначный поступок демона, переселенец не мог не посоветоваться с Системой.
До этого Мо Цзюшао ограничивал контакты Муюня. Случайно или намеренно, но именно он всегда выступал в качестве помощника и собеседника молодого парня. Оно и не удивительно. Сие крайне грубый, но действенный способ войти в сердце ребенка. Благодаря проведенному вместе времени Муюнь должен начать доверять демону. Полагаться на него.
А теперь Мо Цзюшао посылает к нему девушку. Так или иначе, а этот шаг определенно несет смысл.
Муюнь уверен, что мыслит в правильном направлении.
«Разве это не попытка создать некоторое совпадение? Может он проверяет меня? Хочет узнать, насколько я расположен к другим людям?»
Кто бы знал, что Мо Цзюшао усыновил крайне жестокого, переплюнувшего его, тирана.
Следящая за цепочкой размышлений, Ноль не решилась комментировать происходящее.
Лишь к ночи Муюнь понял, что совершил ошибку.
Едва молодой человек прилег и был готов отойти ко сну, из-за экрана показалась полуобнаженная, облаченная лишь в легкий, просвечивающийся халат фигура новоявленной служанки.
Выражение лица Муюня стало суровым. Цзюшао не понял его намека! Вместо того чтобы посетить его спальню лично, демон отправил девицу!
Некоторое время не отвечая, Ноль, казалось, наслаждалась моментом.
«Хочу вам напомнить, в вашем романе не было жанра BL».
Чу Муюнь замер. Теперь рано думать о том, кто займет ведущую позицию в постели. Для начала придется найти ответ на столетний вопрос – как превратить властного натурала в гея!
Готовый перевод Need to Propose to Seven Men What to Do! / И что теперь делать с семью мужчинами. Глава 2
Один из семи повелителей царства демонов Мо Цзюшао, является олицетворением гордыни. Его бесподобная, элегантная внешность способна перевернуть представления о мире. До невинного чистый, будто нетронутый облик скрывал хитрую, коварную, проницательную душу. Интеллект повелителя находится за пределами человеческого понимания. Презирая людей, демон любил мягко подталкивать их к преисподней. Любит наслаждаться чужим отчаянием и последними, обращенными к нему непонимающими взглядами.
Память Чу Муюня исключительна, он никогда не забудет того, что видел, тем более того, что написал. Поэтому хорошо понимал мысли и намерения представшего перед ним красавца.
Наклонившись, Мо Цзюшао позволил темным длинным волосам стечь с его плеч. Едва уловимый аромат свежести должен был принести успокоение.
— Не бойся, я друг твоего отца и прошу меня простить за столь поздний приход. Я не успел помочь твоей семье. Не сумел их спасти. Но к счастью, расставаясь со своими жизнями, они смогли защитить тебя…
Чу Муюнь, без выражения на лице, слушал эту сладкую ложь.
Длинные и белые пальцы нежно коснулись лица молодого человека. Муюнь отметил изысканную, украшающие бледно-голубые рукава, вышивку.
— Пойдем со мной, я помогу тебе найти человека, сотворившего это с твоей семьей.
Переселенец смотрел на воплощение собственного творения не моргая. Его будто трясущиеся губы, наконец-то, приоткрылись.
Мужчина хорошо понимал порывы сотворенного им персонажа. Посмей он не принять столь вежливое приглашение и в следующую секунду его тело пополнит гору лежащих неподалеку трупов. Нет необходимости в создании ненужной конфронтации, тем более что Цзюшао еще не самый плохой персонаж. В конце концов, прежде чем столкнуть в бездну, он вознесет тебя в рай.
Главное, не умереть сейчас. Пусть красавец заберет его из этого места. После, Чу Муюнь найдет способ и убежит так далеко, что собаки потеряют след.
Несмотря на переселение, мужчина оставался собой, привыкшим брать от мира все человеком. Неважно, в каком измерении находится его душа. Так или иначе, а она будет свободной.
Ответ Муюня спровоцировал легкую улыбку извращенца. Протянув светлые руки, Цзюшао будто намеревался заключить переселенца в объятия. Тот, скопировав движения оппонента, также протянул руки и обнаружил, что те крошечные. Мало того, что они были перепачканы в саже и крови. Они были детскими!
Чу Муюнь замер. Зато Мо Цзюшао обхватил его тонкое тело и оторвал от земли. Новоявленный ребенок тут же почувствовал, как его окутывает странное, едва теплое, ласкающее тело и душу ощущение. Казалось, что хитрый демон намеренно привлекает его к себе.
Аромат этого элегантного тела перекрывал отвратный запах крови, горения и гниения. Муюнь будто оказался в безопасной маленькой вселенной. Его напряженное тело, наконец-то, расслабилось.
Все еще растерянный из-за перемены тела, Муюнь смог лишь вымолвить: «Хорошо».
Его робкое поведение сделало улыбку повелителя еще более загадочной и неоднозначной. Погладив ребенка по спине, дьявол практически нараспев произнес:
— Закрой глаза и отдохни. Со мной тебе нечего бояться. Я никогда не дам тебя в обиду.
Как только молодые люди более не смотрели друг на друга, взгляд Муюня стал холодным и рассудительным. Отнюдь не детским.
Пока Цзюшао ласково гладил его по голове, новоявленный ребенок услышал потревоживший его сознание механический голос: «Внимание! Соберите информацию о мире, чтобы выполнить поставленную задачу!».
Услышав нечто подобное люди, как минимум, пугаются. Однако Муюнь никогда не был впечатлительным человеком, поэтому остался спокоен. Также он уже знаком с написанным им самим миром и наклонностями Мо Цзюшао. Этот прекрасный человек никогда не был нежным. Допустив малейшую ошибку, вы быстро сорвете эту маску благочестивости и великодушия. Вот только зачем? Ведь последствия сего действа будут катастрофическими.
В голове Муюня созрело множество вопросов, но воздержавшись от их озвучивания, мальчик неосознанно прижался к телу демона. Лучше ему поразмыслить о текущей ситуации.
Итак, писатель попал в написанный им роман «Дьявольский мир». На руках его держит великий Мо Цзюшао. Муюнь не помнит этой сцены, и все же легко догадался о ее сотворении. Основываясь на характере владыки, писатель понимает, что демону, ради получения робкого и всего боящегося сироты, проще вырезать и сжечь родной для мальчика город. И это был один из самых безобидных способов удовлетворения больных интересов красавца.
Изначально Чу Муюнь рассчитывал усыпить бдительность хозяина положения и убежать от демона. Однако появление механизированного голоса подсказывало – ситуация не так проста, как казалось.
Мо Цзюшао один из семи повелителей царства демонов. Обладатель исключительных способностей в мгновение ока перенес мальчика в свой, расположенный на вершине Пика Тысячи Фениксов, дворец.
Как и любое великое существо Мо Цзюшао любил окружать себя роскошью. Величественное строение окружало море парящих облаков, к главным воротам вела лестница из белого нефрита. Дворец украшали вырезанные из теплого зеленого нефрита фигурки. Это место не походило на дом одного из повелителей ада.
Едва Цзюшао вошел во дворец, как многочисленные слуги пали ниц.
Демон ответил легким кивком. Чу Муюнь подумал, что настало время для проявления его детской непосредственности, поэтому, подняв голову, посмотрел на своего «благодетеля».
— Не мог бы ты называть меня отцом? – мягко попросил демон.
Чу Муюнь замялся. Просьба заставила его колебаться. Если быть дотошным, то это он отец олицетворения гордости, а не наоборот. Цзюшао истолковал его молчание на свой лад и вновь прижал к себе. Его теплая ладонь успокаивающе гладила ребенка по спине.
— Не бери в голову. Ты только что потерял своих родителей. Я не должен был напоминать тебе об этом. Не грусти.
«Если бы ты действительно хотел избежать печали других людей, то не стал бы уничтожать их семьи!»
Жалуясь в сердцах, мальчик придал своему лицу скорбное выражение и закрыл глаза. Цзюшао вздохнул и крепче прижал к себе ребенка.
Чу Муюнь посмотрел на тонкую бледную шею и почувствовал некоторое сожаление. Этот Цзюшао полностью соответствовал его вкусам. Если бы не ужасный характер, мальчик бы подрос и непременно бы соблазнил демона.
И все же, это не представляется возможным. Нрав этого существа не позволит ему оказаться снизу. Эх, если бы только Муюнь знал о собственном переселении, он бы просто не приписывал Цзюшао столь отвратительный характер.
Едва подобные размышления проскочили в голове новоявленного ребенка, Муюнь услышал смех механического голоса. Изгибая бровь, переселенец вновь не подал виду.
Мо Цзюшао организовал для мальчика комнату в боковом зале. И действительно заботился о нем в течение трех дней. Лично наносил мазь на поврежденную ногу. Лично составлял малышу компанию. Они вместе ели. Демон даже укладывал его спать. В общем, делал все, чтобы сиротка ослабил свою бдительность, стал искренне доверять и даже зависеть от его доброты.
На данный момент телу Муюня было около десяти или одиннадцати лет. Он рос избалованным молодым мастером, поэтому трагедия должна была перевернуть его спокойный мир, в котором Мо Цзюшао стал бы единственным безопасным островком. По идее, мальчик должен был считать демона своим спасителем и за несколько лет упасть в ладони злодея. Вот тогда бы и началось веселье.
К сожалению, душа оригинального мальчика исчезла.
Так что Чу Муюнь просто наслаждался комфортом. Чрезвычайно красивый Цзюшао любил создавать себе образ драгоценного небожителя. Ведя себя подобного благородному господину, он намеренно красовался перед Муюнем. Попытки пробудить интерес и заманить мальчика в постель увенчались успехом. Писатель даже порадовался незрелости своего тела. Иначе бы ему пришлось искать способ утолить свой голод.
К четвертому дню нога Муюня практически восстановилась, да и Цзюшао не был бездельником. Три дня его внимания уже достойный подарок. Тем более что он следовал одной крайне действенной логике. Нельзя привязать к себе человека лишь окружая его вниманием. Привязанности показываются на расстоянии. Чередуя кнут и пряник, демон рассчитывал зацепить сердце новоявленного сироты.
Однако это сработало бы с ребенком. Чу Муюнь взрослый и прекрасно видит мотивы поведения собственного творения. Получив некоторую свободу, Муюнь мог вздохнуть с облегчением.
Ему более не нужно притворяться жалким, робким ребенком. Первая опасность миновала, и взгляд переселенца вернулся к жесткости и цепкости.
В первую очередь писатель решил разобраться с голосом в своем разуме.
В комнате было тихо. Никто не мог догадаться о тайных, происходивших лишь в сознании мальчика, разговорах.
«Вы можете называть меня Ноль».
«Можете считать так».
«Вам необходимо влюбить в себя всех повелителей царства демонов».
Сглотнув, Муюнь почувствовал легкий озноб.
Кажется, программа не была удивлена подобным вопросом.
«У вас нет желания возвратиться в свой мир. При этом вы не боитесь смерти. Поэтому если вы откажетесь, то прочувствуете на себе все пагубные привычки владык».
Лицо мальчишки приобрело суровое выражение. Эта чертова программа хорошо знает его характер. Однако ему никогда не нравилось делать что-либо из-под палки.
«Никто не может заставить меня делать то, чего я не хочу».
«Если вы сможете исполнить поставленную задачу, то получите то, чего желаете больше всего на свете».
Без каких-либо эмоций и волнений Муюнь задумался о собственных желаниях. Чего он хотел? Чего он на самом деле желал?
После длительного молчания, Чу Муюнь, наконец-то, кивнул.
Как бы там ни было, а писатель лучше всех остальных понимает желания и характеры своих творений. Головную боль вызывает лишь тот факт, что описывая того или иного злодея, мужчина, так или иначе, приписывал им качества собственного характера. И люди с такой позицией непременно берут инициативу не только по жизни, но и в постели.
Если он пожелает оказаться над ними, уже не говоря о том, чтобы заставить их влюбиться в это действо, его труп будет уничтожен самым изощренным способом.
Ах, если бы он знал о переселении, то описал бы миленьких совершенствующихся, желающих чтобы их ежедневно имели.