что стало с жителями кенигсберга после войны
Куда Сталин выселил 130 тысяч немцев из Кенигсберга в 1948 году
Кенигсберг начал заселяться русскими сразу же после Великой Отечественной войны. Однако до 1948 года переселенцам из РСФСР приходилось делить Калининград с оставшимися немцами. Как же уживались в одном городе победители и побежденные?
Последние немцы
Красная Армия вошла в Кенигсберг 6-9 апреля 1945 года. Значительную часть населения Восточной Пруссии к этому времени гитлеровцы успели эвакуировать морем. Однако на территории северных районов бывшей германской провинции, как следует из архивов, оставалось 130 тыс. немцев – из них 68 тыс. в городе. По решению Потсдамской конференции, эти земли отошли Советскому Союзу, и Сталин присоединил их непосредственно к РСФСР.
Некоторое время судьба немецкого населения оставалась неясной. Советские власти пытались подготовить немцев к тому, чтобы в будущем они стали полноценными гражданами. Например, для них был организован выпуск газеты с говорящим названием Neue Zeit («Новое время»), по 3 часа в день вещало радио. Сохранялись и школы с преподаванием на немецком языке. Однако в октябре 1947 года Москва приняла решение о переселении калининградских немцев в советскую зону оккупации в Германии. Данный процесс никто не форсировал, и он растянулся до осени 1948 года.
Совместная жизнь
История совместного проживания немцев и русских была парадоксальной. С одной стороны, случались конфликты, связанные с неодинаковым положением старых и новых хозяев бывшей Восточной Пруссии. В то же время, именно в Калининградской области раньше, чем на других советских территориях, была изжита ненависть к немцам.
Русские и немцы просто не могли не считаться с существованием друг друга, так как уже в 1946 году два крупнейших этноса Калининградской области сравнялись по численности. В целом преобладал «нейтральный» характер отношений. Национальные общины предпочитали существовать «параллельно», не слишком вникая в заботы и проблемы друг друга. Хотя потенциал для конфликтов был немалым.
«Боялись чужбины, послевоенной разрухи, боялись встречи с оставшимся здесь немецким населением, всех немцев считали врагами», — описывает страхи первых русских переселенцев автор «Секретной истории Калининградской области» Юрий Костяшов. По словам исследователя, типичным было насильственное принуждение немцев к работам, выселение из домов, словесные оскорбления.
«Русские выступали как активная, наступающая сторона, а немцы предпочитали не возражать, гасить возникающие конфликты, терпеть даже такое отношение, какое считали несправедливым», — пишет историк. Впрочем, были случаи агрессии и с противоположной стороны. Например, в Черняховске немецкие подростки, еще недавно состоявшие в «Гитлерюгенде», бурно реагировали на коммунистическую пропаганду, уничтожая портреты советских вождей в школах.
Вместе с тем, народы сближала сложность жизненных условий, в которые они попали. Немцы жили в «подвешенном» состоянии, предчувствуя скорую депортацию. Но не было уверенности в своём будущем и у русских переселенцев – многие из них покидали Калининград очень быстро, не сумев справиться с бытовыми трудностями.
Совместная работа в совхозах и на промышленных предприятиях подталкивала русских и немцев к взаимному изучению языков друг друга, хотя немцы активнее стремились овладеть языком новой «титульной нации». Другим фактором сотрудничества были экономические связи. Важной статьёй дохода немцев стала распродажа своего имущества – ковров, часов, посуды. Впрочем, многие русские переселенцы были не в состоянии купить эти вещи и, по их признанию, ходили на рынки «как в музей».
Между представителями русской и немецкой общин возникали и романтические отношения, но судьба возникших в короткий период совместного проживания смешанных семей оказалась трагичной — супругов насильственно разлучили в 1947-48 годах. Оставшиеся на территории области немецкие дети-сироты были усыновлены русскими и получили новые имена и фамилии.
«Сначала трудились все вместе. И немцы, и наши». 75 лет аннексии Калининграда
75 лет назад, в конце Второй мировой войны, немецкий город Кенигсберг и большая часть Восточной Пруссии стали частью Советского Союза. Русская редакция Азаттыка побеседовала с некоторыми из первых русских поселенцев, перебравшихся жить в разрушенный город.
В один из дней в конце 1990-х годов Мария Таран услышала, как во дворе лает ее собака: у калитки стоял странный мужчина и смотрел на ее дом.
— Оказалось — немец. Он рос в этом доме, уехал ещё мальчиком, — рассказывает Азаттыку 83-летняя Таран, которая переселилась в город на Балтийском море вскоре после Второй мировой войны.
Она пригласила незнакомца войти в дом, и они заговорили. Дом, который к тому времени был разделен на две квартиры, как выяснилось, построил для своей семьи немецкий врач.
— У меня сердце сжалось, когда он кинулся к печке и стал её обнимать. Мы все не могли понять, что за странная комната, отдельная от квартиры, на втором этаже. Оказывается, это была комната для прислуги, — рассказывает Таран.
75 лет назад немецкий город Кенигсберг и большая часть прилегающих территорий были включены в состав Советского Союза после поражения нацистской Германии во Второй мировой войне. На чердаке дома Таран на кирпиче выгравирована дата постройки дома – роковой 1939 год.
ТОРГОВЫЙ И ВОЕННЫЙ ЦЕНТР
Когда началась Вторая мировая война, население Кенигсберга составляло около 375 тысяч человек, и он был в числе 10 крупнейших городов Германии. Это был крупный торговый и военный центр с преуспевавшими польскими, литовскими и еврейскими общинами. В плане культуры город ассоциируется с такими именами, как философ Иммануил Кант, математик Христиан Гольдбах (который несколько лет был наставником Петра I и служил в российском дипломатическом корпусе) и писатель Теодор Амадей Гофман (написавший повесть, на основе которой был поставлен балет Петра Чайковского «Щелкунчик»).
Когда в 1945 году закончилась война, город был опустошен, его исторический центр уничтожен британскими бомбардировками в августе 1944 года, а большая часть остального города разрушена безжалостным наступлением Советской Красной Армии на Берлин. Население города к концу боевых действий сократилось до менее чем 65 тысяч человек.
Тем не менее, еще до окончания войны советский диктатор Иосиф Сталин положил глаз на этот регион.
— Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому нам нужны были бы незамерзающие порты Кенигсберг и Мемель (ныне литовский город Клайпеда. – Ред.) и соответствующая часть территории Восточной Пруссии, — заявил Сталин на конференции союзников в Тегеране в 1943 году.
Он также добавил, что «исторически это исконно славянские земли».
Предыстория региона оспаривается, поэтому неясно, что именно подразумевал под этими словами Сталин. Однако во время Семилетней войны город с 1758 по 1762 год был оккупирован Российской империей.
Государства–страны антифашистской коалиции во Второй мировой войне, желая получить от Сталина заверения в том, что Советский Союз вступит в войну против Японии после поражения Германии и, чтобы положить конец германскому милитаризму, согласились с требованием диктатора. Передача была официально совершена на Потсдамской конференции 17 октября 1945 года, когда союзники установили границы между Польшей и Советским Союзом. Новый советский регион был назван в честь старого революционера-большевика Михаила Калинина незадолго до его смерти в июне 1946 года.
Сегодня Калининградская область — самый западный регион России. Это эксклав по размеру немного больше балканской страны Черногории. Область с населением около 950 тысяч человек окружена Польшей и Литвой. Этнические немцы составляют всего 0,8 процента населения.
«СНАЧАЛА ТРУДИЛИСЬ ВСЕ ВМЕСТЕ»
К концу 1940-х годов более 100 тысяч этнических немцев были высланы из региона, хотя в послевоенный период уроженцы Германии и новые поселенцы в других частях Советского Союза жили вместе в жесточайших условиях.
— Город был разрушен… В 1945 году пустующие дома разбирали на кирпичи и вывозили их на восстановление Ленинграда и Сталинграда, — вспоминает 95-летний Хаким Биктеев, офицер Красной армии, служивший в военной комендатуре города в последние месяцы войны и по её окончании. — Особенно тяжело приходилось в деревнях. Немцы перед тем, как уйти, взорвали дамбы, и поля затопило. Высаживать овощи мало где можно было. Мы ходили по домам, у немцев действительно не было запасов провианта. Хотя нам давали карточки. У нас свои карточки были, у немцев свои, но карточками сыт не будешь. Там давали продуктов ровно на столько, чтобы человек не умер с голоду.
В первые годы большую часть мирных жителей принуждали к сезонным сельскохозяйственным работам.
По словам 83-летнего доцента кафедры энергетики Калининградского государственного технического университета Альберта Бича, те времена не запомнились ему как особенно тяжелые. Он пережил блокаду Ленинграда и помнит, как ему было нечего есть, кроме воробьев и крапивы. Когда его эвакуировали по «Дороге жизни» через замерзшее Ладожское озеро, он видел, как перед их машиной под лед провалился грузовик, перевозивший детей. Все пассажиры погибли.
— Но наша машина проехала. И вот я жив, — сказал он, добавив, что детство его «закалило».
Тетя Альберта Бича участвовала в битве за Кенигсберг и осталась там после войны. Семья решила присоединиться к ней из своей ссылки в Сибири.
— Когда приехали сюда, страха перед новым городом, немцами тоже не было. Скорее, была заинтересованность. Крыши черепичные. Мы таких и не видели никогда, и очень много белой сирени. В подвале жила немка с детьми. Я впервые в 1946 году увидел, как моют асфальт. Немка мыла шваброй тротуар. В России такого не было, — рассказывает Альберт Бич Азаттыку.
— В очереди стояли за хлебом. Одна очередь немецкая, другая — русская. Когда очереди близко были, то мы толкали немецких мальчиков. Мне сейчас за это стыдно. Но тогда ничего не понимал, — говорит Бич.
90-летней Тамаре Бонадысевой было 16 лет, когда она, ее родители, четверо братьев и сестер и корова, чудом уцелевшая во время войны, добрались до Калининграда из Минской области в начале 1946 года.
— Поехали сами из колхоза [в Беларуси] и тут тоже колхоз соорудили. Сначала трудились все вместе. И немцы, и наши. У нас мельница стояла, она электроэнергию давала. Так вот, в задачу одного немца входило следить за ней и сообщать, когда она перестаёт вырабатывать электроэнергию. А в 1948-м их всех отправили в Германию, — вспоминает она.
НОСТАЛЬГИРУЮЩИЕ НЕМЦЫ
Потребовались десятилетия, прежде чем русские в Калининградской области полностью перестали думать о своих немецких соседях как о «фашистах». В 1980-х и 1990-х годах в регион приезжали автобусы с «ностальгирующими немцами», желающими посмотреть на город, который они или их семьи были вынуждены когда-то покинуть.
— Немцы в странных светлых шортах и бесформенных куртках кормили местную детвору в сложное перестроечное время жвачками и одаривали дойчмарками. Тогда ребятня сразу вычисляла большие автобусы с немцами и тут же оповещала местных. Тогда же сильно помогла калининградцам и гуманитарная помощь. Дети стали носить немецкие квадратные портфели и джинсы, — рассказывает Мария Таран, живущая в доме, построенном до войны немецким врачом.
Хотя большая часть немецкого наследия региона была навсегда утрачена, некоторые россияне работают над спасением оставшегося прусского архитектурного наследия.
— Утраты очень большие… Разборка на кирпич массово практикуется на востоке и юге области, где не очень высокая экономическая активность. В приморских муниципалитетах и в Калининграде… такие объекты сносятся под застройку, – сказал в начале этого года Азаттыку координатор неправительственной организации «Прусское культурное наследие» Олег Ли.
По его словам, «война закончилась, а мы продолжаем каждый год что-то терять».
Перевела с английского Алиса Вальсамаки.
Самое масштабное бегство: как вывозили немцев из Восточной Пруссии
21 января 1945 года началась операция «Ганнибал» — эвакуация немцев из Восточной Пруссии и Курляндии в западные районы Германии. Эта операция вошла в историю как самая масштабная акция по транспортировке людей морским путем. И в то же время именно с этой операцией связаны морские катастрофы, превзошедшие по числу жертв крушение «Титаника», пишет в журнале «Профиль» Владимир Нагирняк.
«Бороться и победить или умереть»
12 января 1945 года началась Висло-Одерская операция, ставшая одним из крупнейших и успешных наступлений советских войск во время Второй мировой войны. Красная Армия окончательно освободила Польшу и вышла к реке Одер, перенеся боевые действия на немецкую территорию.
Советские военнослужащие поздравляют друг друга с выходом на границу с Германией. Архивное фото
Кроме того, советские войска окружили группировку вермахта в Восточной Пруссии, перекрыв для нее все сухопутные коммуникации. Единственный путь в рейх оттуда теперь лежал через море.
В этих условиях Берлину нужно было как-то решать проблему гражданских немцев, оказавшихся в зоне боевых действий. Напуганные нацистской пропагандой, без устали вещавшей о зверствах красноармейцев, десятки тысяч немцев бежали от войны, скапливаясь в балтийских портах, еще контролируемых германской армией. Однако первые лица рейха, Гитлер и Геббельс, требовали от населения Восточной Пруссии «бороться и победить или умереть».
Единственным в окружении Гитлера, кого волновала проблема беженцев, был гросс-адмирал Карл Дениц. Будучи русофобом, командующий ВМС Германии считал приоритетом эвакуацию немецкого населения на Запад из зон, которые могут быть заняты советскими войсками. Однако Дениц не рискнул поднять этот вопрос перед фюрером, чтобы не прослыть пораженцем. Вместо этого он пошел на хитрость.
15 января 1945-го гросс-адмирал получил разрешение Гитлера на операцию «Ганнибал», в рамках которой окруженные немецкие части в Курляндии и Восточной Пруссии должны были получать снабжение, а также должна осуществляться эвакуация раненых и возможная переброска войск на Запад для защиты Берлина. Одобрив этот план, Гитлер не подозревал, что Дениц решил использовать флот и для вывоза беженцев из указанных районов.
Суда, топливо, экипажи
Официально в операции участвовали немецкие военные корабли, на которые была возложена и огневая поддержка частей вермахта на побережье. Но для вывоза беженцев они подходили плохо. Для этой роли нужны были пассажирские и торговые суда. Руководивший «Ганнибалом» начальник управления морских перевозок немецких ВМС адмирал Энгельхардт понимал, что для выполнения поставленной задачи придется использовать все, что может плавать. Но ему катастрофически не хватало топлива. И это еще было полбеды! Не хватало и времени для подготовки доступного морского транспорта к транспортировке большого числа беженцев и раненых.
На тот момент торговый флот Германии все еще насчитывал сотни судов. Большинство из них ходили на угле, запасы которого были весьма скудными. Рассчитанная потребность в нем во время операции составляла до 8000 тонн в сутки. Другой проблемой было состояние пароходов. Для эвакуации людей Энгельхардт хотел использовать имевшиеся в наличии большие пассажирские суда. Но с начала войны они были или преобразованы в госпитали или же стояли на приколе, служа блокшивами и плавучими казармами, страдая от плохого обслуживания.
Несмотря на эти недостатки, адмирал выбрал для операции такие гиганты, как лайнеры «Кап Аркона», однотипные «Вильгельм Густлофф» и «Роберт Лей», а также «Гамбург», «Ганзу» и «Дойчланд». К ним адмирал добавил еще семь пассажирских пароходов меньшего водоизмещения и 25 торговых судов. Кроме этого, в его распоряжении было множество малых судов, барж и т. п. Для начала эвакуации этого должно было хватить, после чего Энгельхардт надеялся подготовить к перевозкам и другой морской транспорт.
За годы войны торговым судам пришлось много плавать, но при этом они почти не обслуживались. Их корпуса покрыла ржавчина, канаты и тросы отсутствовали, машины были в плохом состоянии. И теперь неожиданно их нужно было подготовить к отплытию и укомплектовать экипажами. С конца 1944 года большую часть команд торгового флота отправили в фольксштурм (народное ополчение), поэтому теперь команды пришлось формировать из людей, не имевших должной подготовки. Оставшихся же профессиональных торговых моряков едва хватало, чтобы сколотить ядро для судовых экипажей.
Сам в прошлом капитан торгового флота, Энгельхардт был удручен сложившейся ситуацией. Но он сумел выполнить приказ Деница, подготовив в кратчайший срок суда и экипажи для эвакуации беженцев и раненых. Теперь лишь оставалось проверить готовность этих судов практикой. Ведь в море пароходы ждало много опасностей. Угрозу на маршрутах им представляли мины, советская и союзная авиация, а также субмарины Краснознаменного Балтийского флота.
Операция «Ганнибал»
Эвакуация началась 21 января 1945-го, когда первый конвой с беженцами вышел в море. Тем временем ситуация на фронте вынуждала Энгельхардта действовать быстрее. В портах скопились десятки пароходов, ждавших завершения траления фарватеров. Но их отправку задерживала нехватка эскортных кораблей. Для сопровождения конвоев у немецких ВМС не хватало сил, поэтому для выполнения этой задачи они задействовали даже мобилизованные траулеры и торпедные катера. Исключение составили лишь лайнеры, охраняемые в море небольшим количеством миноносцев.
Немецкие беженцы на борту корабля перед выходом из Пиллау. Источник: Bundesarchiv
Но, несмотря на трудности, в последние дни января немецкому флоту удалось эвакуировать из балтийских портов почти сто тысяч человек. Операция «Ганнибал» набирала обороты благодаря кипучей энергии Энгельхардта, подгоняемого Деницем. Согласно данным датского историка Пола Гросса, к середине февраля 1945-го из Кенигсберга, Пиллау, Данцига и Готенхафена было вывезено морем почти 450 тыс. человек. А всего за весь февраль Энгельхардт отправил на запад 250 судов с беженцами.
Любопытно, что к марту 1945-го эвакуация уже проводилась открыто. Дениц больше не скрывал, что целью «Ганнибала» был вывоз мирного населения из зон боевых действий. Правда, фюрер так и не знал его истинных замыслов по перемещению как можно большего числа беженцев на Запад, чтобы они не оказались в будущей советской оккупационной зоне.
Надо сказать, что операция достигла своих целей. К 22 марта число эвакуированных беженцев превысило миллион человек. Всего же в период с 21 января по 8 мая из Восточной Пруссии и портов Данцигской бухты морем было вывезено 1 420 000 гражданских беженцев и 500−600 тыс. раненых солдат и офицеров вермахта. Подводя итоги «Ганнибала», в своих мемуарах гросс-адмирал Дениц назвал цифру в 2 022 602 человек, эвакуированных немецким флотом в западные области Германии. Это делает операцию самой масштабной акцией морской логистики в мировой истории.
Немецкий лайнер «Вильгельм Густлофф» — самая известная жертва операции «Ганнибал». Источник: Bundesarchiv
Морские катастрофы
Но в то же время «Ганнибал» запомнился и ужасными катастрофами судов, задействованных в этой операции. Всего в ней участвовало более 800 судов и кораблей, из которых погибло 245 единиц. Основными причинами потерь стали мины, авиационные удары и атаки субмарин. Но, несмотря на такой процент потери транспортов, число погибших людей составило около 33 тысяч человек, то есть коэффициент убыточности равнялся 1,63% от общей массы эвакуированных.
Одной из первых жертв во время проведения операции «Ганнибал» стал лайнер «Вильгельм Густлофф», потопленный 30 января 1945 года торпедами советской подлодки «С-13» Александра Маринеско. Эта катастрофа претендует на лидерство в морской истории по количеству жертв. По разным оценкам, вместе с лайнером погибли от 5 до 10 тыс. человек (еще около 1 тыс. выжили).
Примечательно, что уже на следующий день трагедия могла повториться, когда другая советская подлодка, «Л-3», дважды выходила в атаку на конвой, в составе которого шел лайнер «Кап Аркона», полностью забитый беженцами. Но судьбе было угодно, чтобы торпеды прошли мимо, так как она уготовила судну другую участь. 3 мая лайнер был потоплен английской авиацией во время перевозки узников нацистских концентрационных лагерей. Из 5 тыс. его «пассажиров» выжили лишь 350 человек.
Еще одной жертвой стал немецкий лайнер «Генерал Штойбен». Следуя в составе конвоя, 10 февраля 1945 года это судно было также атаковано субмариной Александра Маринеско, принявшего его за крейсер. Нападение оказалось удачным — торпедированный лайнер затонул. На его борту находились свыше 3500 человек, в основном раненые солдаты. Выжили лишь несколько сотен, что вписало «Штойбен» вместе с «Густлоффом» и «Кап Аркона» в пятерку главных морских трагедий.
Последней крупной катастрофой во время операции по эвакуации беженцев на Запад стала гибель транспорта «Гойя», потопление которого считается последней победой советских подводных лодок в Великую Отечественную войну. 17 апреля 1945-го торпеды «Л-3» Владимира Коновалова пустили «Гойю» на дно во время атаки лодкой немецкого конвоя. На транспорте погибло людей в четыре раза больше, чем на знаменитом «Титанике».
Число жертв на «Густлоффе», «Штойбене» и «Гойе» составило почти половину жертв за все время операции «Ганнибал». На других же потопленных судах процент жертв был существенно ниже из-за успешно проведенных спасательных операций и меньшего числа пассажиров.
Мёртвая площадь, немецкие кони и подземный ход
как встречали первых переселенцев города Калининградской области
В августе 1946 года, ровно 75 лет назад, началось массовое заселение Калининградской области советскими гражданами. Первым в регион прибыл эшелон из Брянской области. А за ними потянулись люди со всего Союза: за лучшей жизнью, за счастьем, за тем самым новым домом, которого у многих не осталось после войны.
До конца 1946 года на новые земли переселилось более 12 тысяч семей из 30 регионов и автономных республик страны. В Калининградскую область активно переезжали не только колхозники, но и семьи военных.
Конечно, не все справлялись с реальностью, не совпадающей с агитационными призывами, и возвращались обратно. Но те, кто остался, смогли создать уникальный регион, который до сих пор привлекает и манит иногородних. Как выглядели разные уголки области во времена массового переселения и как восстанавливали города — в материале Калининград.Ru.
Жизнь в разрушенном городе
У семьи Лидии Ивановны Чашиной не было переселенческого билета. Её отец участвовал в штурме Кёнигсберга, остался здесь служить, а потом забрал жену с детьми из родного Горького. Ехать пришлось долго: более трёх суток на поезде, но первые впечатления о новом городе были приятными. В Калининграде семью поселили на улице Саратовской. Около дома рос сад с яблоками, сливами, ягодами. Для детей, которые совсем недавно перенесли все ужасы войны, это была настоящая радость. Спустя несколько месяцев семья переехала в Зоологический переулок, где Лидия Ивановна живёт до сих пор.
Новый дом был частично разрушен, из пяти подъездов уцелели только три. Зданию напротив не повезло ещё сильнее: после бомбёжки первый и второй этажи были похожи на «медвежью берлогу». В такие дома люди и заезжали, вспоминает Лидия Ивановна.
Родители Чашиной Л. И. на фоне дома, фото из семейного архива. В стенах — дыры от снарядов
«Центр так укатали, что вот если бы вы встали в районе площади Победы, то увидели пустошь до самого вокзала, там было всё ровно», — вспоминает Лидия Ивановна. В 1948 году, когда начались морозы, ветра и дожди, «скелеты» зданий начали рушиться, происходило много несчастных случаев. Тогда приняли решение сносить опасные стены. Пришли танки, вышли военные с тросами и превратили город в самые настоящие руины, вспоминает женщина.
Иллюстрация из книги В. Воронова «Калининград 1946-1966. Фотографии из семейного альбома», 2018.
В первые дни пребывания семьи в Калининграде отец Лидии Ивановны решил сделать детям сюрприз. Сказал, что они идут гулять, но не уточнил куда. «И вот мы пробираемся через мёртвый город, мимо разбитых зданий и вдруг заходим в зоопарк. В этом зоопарке был бегемот Ганс с множественными ранениями, лама, косуля. Всего там осталось семь животных, включая павлина. Я до этого момента никогда не видела животных, поэтому была сильно поражена и впечатлена. Это было потрясающе», — вспоминает Лидия Ивановна. Через несколько часов маленькую Лиду хватились дома. А она одна пошла смотреть на бегемота, уж очень он понравился.
В Калининграде Лидия Ивановна пошла в четвёртый класс. Тогда в городе работали четыре школы, одна из них — на улице Чернышевского. В довоенные годы это была народная школа для мальчиков и девочек, сейчас здесь размещается Институт гуманитарных наук БФУ имени Канта. Лидия Ивановна вспоминает, что в учебном заведении не было света. Где-то в ноябре-декабре 1946 года стали замерзать чернила, а детям приходилось заниматься в верхней одежде. Из-за холодов всех девочек перевели в третью смену в первую мужскую школу.
Шестой и седьмой классы Лидия Ивановна заканчивала в школе № 27 на улице Комсомольской, а 8, 9, 10-й на Большой Почтовой (так раньше называлась улица Леонова). Само здание было не в лучшем состоянии, но со временем его восстановили. В выходные дети тоже были заняты: ходили на субботники, чтобы разбирать развалины на кирпичи. Целые в одну сторону, половинки — в другую. На одном из таких субботников школьникам рассказали секрет: рядом откроют кинотеатр. Так появилась легендарная «Заря». Лидия Ивановна вспоминает, как с третьего этажа школы дети подсматривали за тем, что показывают на экране. Постепенно в городе появлялась жизнь.
Площадь Победы, на заднем плане — здание вокзала (сейчас КДЦ). Середина 50-х годов. Иллюстрация из книги В. Воронова «Калининград 1946-1966. Фотографии из семейного альбома», 2018. Фото из семейного альбома М. И. Мельникова.
Пионерский глазами ребёнка
Людмила Константиновна Шамаль — дочь военного лётчика, переезжать привыкла с малых лет. Она родилась в 1939 году в Томске. После окончания Советско-японского военного конфликта отца отправили на Северные Курилы. Переезжали большой семьёй — мама, папа, брат, бабушка, сёстры бабушки, братья и сёстры мамы. На острове они прожили два года. Время, проведённое там, Людмила Константиновна вспоминает с улыбкой: «Маленькая была, не понимала, зачем и почему переезжаем. Воспринимала это как приключение — всё-таки ребёнок. Так как отец имел хорошее звание, нам полагались особые условия. Школ на тот момент толком не было, и к нам приставили учителя. Занимались дома определённое количество часов, в остальное время шкодничали».
Фото из семейного архива Л. К. Шамаль
В 1947 году по приказу начальства семья военного снова переезжает. На этот раз слишком далеко — в Калининград. «Кто-то перевозил свои вещи вагонами, забирая с собой скот и всё, что было важно, другие въезжали на конкурсной основе, кого-то льготами заманивали, ну а военные — обязанные люди. Тут не спрашивали, а ставили перед фактом».
В Калининград семья Людмилы Константиновны добиралась на самолёте. Перед глазами маленькой девятилетней девочки предстала разруха. «Вместо замков — кругом развалины, никуда не приткнуться. В этот момент я поняла, что впереди долгий и тяжёлый путь по восстановлению города и области», — вспоминает Людмила Константиновна.
После двух дней в Калининграде семья отправилась в Пионерский, к месту службы отца. Тогда небольшой населённый пункт на берегу моря считался «городом лётчиков» — там сохранился военный аэродром. Первую ночь семья провела в гарнизоне. «До сих пор помню запах столовой, которая находилась в гарнизоне, этот запах напомнил мне что-то отдалённо-домашнее, что-то родное и такое уютное. В тот момент я поняла, что больше не страшно», — говорит Людмила Константиновна.
Родители быстро нашли своё место. Отец стал начальником аэродрома, мать устроилась в местный магазин, ну а бабушка трудилась по хозяйству. В 1955 году отца переводят в Выборг, а семья остаётся в Пионерском.
Немцев Людмила Константиновна не застала. Но зато слышала рассказы соседей, как бывшие жители, в основном женщины и старики, «пылинки сдували» с порогов своих разрушенных домов, а их прогоняли. «Я бы не стала прогонять, — размышляет она.
Дом, новый дом
Семью Людмилы Константиновны поселили в «Большом Шанхае» — районе города, где жили исключительно военные. Сейчас эта часть Пионерского называется Линии — дома здесь стоят параллельно друг другу и растягиваются на пять улиц.
Вскоре семья решает обменять квартиру и переезжает в другой немецкий дом. Освоившись, они разбили огород, а потом завели кроликов и кур. К труду и хозяйству детей приучали с детства. С утра в школу, а после — домой «по огороду помогать». Позже территория разрослась. Бабушка Людмилы Константиновны решила завести свиней, и вокруг дома огородили ещё один участок.
Земля прослужила семье вплоть до 2016 года. Тогда выяснилось, что у многих жителей Пионерского не приватизированы участки рядом с домом. Сейчас от огородов остался лишь «маленький клочок» — беседка, парник да клумба с цветами.
Дом, в который заселилась семья Людмилы Константиновны после войны. Старое фото с сайта prussia39.ru
Калининград и другие города бывшей Восточной Пруссии восстанавливали долго. У взрослых были свои заботы, ну а дети очень любили слушать различные байки и легенды о прошлом. И однажды прошлое постучалось к ним в двери. В 1976 году на пороге появилась немка, которая жила в этом доме до войны. Незнакомка хотела выкупить квартиры, но получила отказ: уж слишком полюбили этот дом новые жильцы.
Людмила Константиновна предполагает, что женщина хотела найти клад, который оставили прежние владельцы особняка. Жители считают, что дом хранит и другие секреты. Во время землетрясения в 2004 году в одном из огородов обвалился грунт, а под ним — бункер. Провал быстро засыпали, а местные ещё долго обсуждали, что там скрыто. Поговаривают, что это часть подземного пути до аэродрома.
Жизнь в колхозах
Ангелина Николаевна Шабарова родилась в Ивановской области. Село было большое — 120 домов, колхозы, хозяйства. Когда началась война, девочке было всего 10 лет. То время Ангелина Николаевна вспоминает со слезами на глазах: «Мы все вместе бегали собирали вещи для фронта. Комсомольцы вязали варежки, различные шерстяные вещи, а мы всё собирали, чтобы отправить на фронт. Очень рано повзрослели».
В 1946 году девушка закончила седьмой класс и решила стать учителем. В то же время отцу предложили поехать восстанавливать разрушенный город. Свою мечту стать педагогом Ангелина Николаевна решила везти в Калининград.
В августе 1946 года семья прибывает в бывшую Восточную Пруссию на товарном поезде. «Когда приехали в Калининград, аж страшно вспоминать. Город весь разбитый, живого места почти нет. От ликёро-водочного завода шла дорога на Зеленоградск — там была пустошь», — вспоминает Ангелина Николаевна.
По распределению семью отправили в Приморский район (сейчас Зеленоградский городской округ), в село Озерово. Некоторые из переселенцев даже не распаковывали чемоданы — уезжали обратно. И ведь было чего пугаться: дома без окон и дверей, клопы и блохи.
Отца Ангелины Николаевны избрали председателем колхоза «Победа». Сначала он расселял женщин с детьми, а затем остальные семьи. Председателю колхоза достался совершенно пустой дом с мансардой. На первом этаже была кухня и комната, на втором — мансардном — две маленькие комнатушки. Туда и заехала семья с четырьмя детьми, а в 1947 году там родился пятый.
Сорок седьмой год выдался страшным и голодным, люди погибали, вспоминает Ангелина Николаевна. Многие не выдерживали тягостей и уезжали обратно.«Когда мы ехали в Калининград, нам никто ничего не обещал. Была чёткая цель — восстанавливать хозяйство на разрушенной земле», — рассказывает Ангелина Николаевна.
Фото из семейного альбома Л. И. Чашиной
В разрушенном и опустевшем селе быстро появилась жизнь. Зима выдалась суровой, нужно было прокормить не только себя, но и скот. А его здесь было немало: посёлку досталась «по наследству» немецкая конеферма. Обустроив свои дома, люди начали засеивать поля. Взрослые часто ездили в Зеленоградск: продавали молоко, сметану, творог. Возвращались с «городскими» продуктами, рыбой, сладостями.
К работам в полях привлекали и детей. Как признаётся Ангелина Николаевна, им было особенно важно помочь старшим: так чувствовал себя нужным, гордился собой. «У немца одного сортировка зерна была спрятана. Он дружил с моим отцом. На поле сделали времяночку электрическую, получился комбайн. Так вот я работала на сортировке, причём после основного трудового дня. Всё делали вручную: и крутили зерно, и засыпали. Даже серпом по полгектара жали. А утром выходили на дорогу, где асфальт, сушили там зерно на солнце. И немец нас всегда торопил, предупреждал, что зерно с асфальта убирать нужно быстрее, так как погода в Калининграде неустойчивая. К вечеру уже рассортировали это зерно по мешкам. Затем отвозили в Зеленоградск на маслозавод. Привозили на запряжённых лошадях, как сейчас помню, целые горы зерна. Потом друг другу на плечи взваливали и тащили», — рассказывает Ангелина Николаевна.
В 1947-1948 году колхоз «Победа» получает награду за «лучший урожай». Отца Ангелины Николаевны и бригадиршу колхоза, Пелагею Ивановну Куницыну, пригласили на ВДНХ для награждения.
Выучиться на педагога Ангелина Николаевна мечтала с детства. Но бригадирша не хотела отпускать в город: трудолюбивая девушка была на хорошем счету. В 1948 году Ангелина Николаевна узнала, что в Калининграде открылось первое педагогическое училище. Ни минуты не раздумывала: «Надо ехать поступать». Мама испекла хлеб, положила всё в узелок и отправила дочь в дорогу.
«В Калининград я добралась на попутных. Военные муку везли, мешки, продукты, а я учиться поехала», — улыбается Ангелина Николаевна. Реальность оказалась далека от ожиданий: кругом камни и развалины. Ангелина Николаевна не сразу поняла, куда идти, ведь ни улиц, ни указателей — ничего не было.
Здание Дома техники, 1950-е. Фото из семейного альбома Т. Н. Мовсумова
«Проходила вокруг да около полдня, стеснялась зайти в облисполком. Села на камень, достала хлеб, испечённый матерью, поела, поплакала и решилась», — рассказывает она. В облисполкоме Ангелина Николаевна встретила офицера и солидную женщину средних лет, они подсказали дорогу. Как выяснилось позже, та самая дама — педагог, она сидела в комиссии на вступительных испытаниях.
Для поступления Ангелина Николаевна собрала все необходимые документы: свидетельство о семи классах, личную характеристику и медицинскую справку. Однако через два года ей пришлось покинуть училище и вернуться домой: в колхозе было некому работать. Но бросать свою мечту девушка не захотела. При педагогическом училище открыли набор на годичные курсы для учителей физкультуры. Туда принимали только дипломированных специалистов, но Ангелину так полюбили в училище, что пристроили без документа. После окончания курсов её направили работать учителем физкультуры и начальных классов сначала в Лесное, а потом в Романово. В 1966 году Ангелина Николаевна поступает в Калининградский государственный университет, чтобы получить высшее образование.
«Я прожила в Калининграде счастливую жизнь. Я люблю эту землю. Горжусь своими сокурсниками, земляками и, конечно, учениками», — говорит она.
Текст: Екатерина Калинина. Фотографии из книги В. Воронова «Калининград 1946-1966. Фотографии из семейного альбома» и семейного архива героев