что стало с главой раменского района кулаковым
Как экс-главу Раменского оправдали по делу об убийстве любовницы
В Подмосковье Андрея Кулакова, бывшего главу Раменского района выпустили на свободу после двух лет проведенных в СИЗО. Напомним, его обвиняли в убийстве любовницы Евгении Исаенковой, которая была заместителем руководителя местной общественной палаты.
Слезы радости и крепкие объятия матери, поздравления родных и близких. Если не камеры и журналисты, наверное, он и сам бы не сдерживал эмоции, ведь то что он сейчас на свободе кажется настоящим чудом. Многие ему предрекали реальный срок.
Возможно, именно поэтому Кулакова задержали лишь спустя месяц. Бывший чиновник не прошел полиграф, собирался покинуть страну, а на иномарке убитой нашли его ДНК. Что логично, ведь любовники часто проводили время вместе. Вероятно, сотрудников смутило и то, что подозреваемый зачем-то удалил часть переписок в телефоне.Все это наталкивало на возможную причастность Кулакова к преступлению, но уж слишком много вопросов так и остались без ответов.
Если Андрей Кулаков признан невиновным, тогда кто же расправился с Евгенией Исаенковой? На этот вопрос должны ответить следователи, которым, вероятно, придется все начинать по-новой.
Возможно, на новые версии подтолкнет информация из телефона Исаенковой. Ей периодически приходили очень странные сообщения. Вот некий Желвак убеждает общественницу не лезть и предлагает что-то решить по-другому. А вот некий Паша предлагает помощь: блондинку якобы кто-то ищет. И это не все. Аббонент Е вообще угрожает и просит ее «исчезнуть». Судя по этим CМС складывается впечатление, что у Евгении явно были какие-то проблемы. Странно и то, как Исаенкова записала контакты в смартфоне.
В суде вскрылось имя возможного соперника экс-главы Раменского района
Защита подсудимого Андрея Кулакова огласила данные, согласно которым убитая Исаенкова близко общалась со своим подчиненным
Андрей Кулаков Фото: Дарья Федотова
Пролить свет на поездку в Беларусь, которая всерьез насторожила следователей, смогла знакомая семьи экс-главы Раменского района Марина Руденко. Свидетель рассказала, что сын Андрея Кулакова дружит с ее старшим сыном. В мае 2019 года женщина вместе с сыном собралась в Беларусь на экскурсию и предложила присоединиться своим друзьям и знакомым. Среди них оказались и Кулаковы.
— На свою семью я заказывала билеты через Интернет… Так как мы планировали встретиться на вокзале, то билеты Юля, наверное, купила. Мы планировали ехать в соседних купе.
В последний момент «из-за известных событий» Юлия и ее сын от поездки отказались.
Напомним, что, по версии следствия, Кулаков собирался покинуть страну через Беларусь. Сообщалось, что, возможно, сбежать в соседнюю республику Кулаков намеревался на автомобиле, в то же время его семья должна была уехать отдельно, под предлогом детской экскурсии. Насторожило следователей и то, что экс-глава Раменского района уволился 29 мая. Не исключено, что после этого было принято решение задержать экс-главу Раменского района. Напомним, задержание произошло 1 июня.
На этот счет у адвокатов Кулакова свое мнение:
Что же касается поездки в Беларусь, то версия о том, что Кулаков намеревался сбежать, у следствия, не исключено, возникла из-за невнимательности.
Оглашая материалы дела, адвокат подсудимого неожиданно зачитал оперативные данные, которые собирались, чтобы установить ближний круг убитой.
Уже в отсутствие гражданских судей стороне защиты пояснили, что такие материалы не должны оглашаться в присутствии присяжных.
Напомним, что на прошлом заседании одна из коллег Исаенковой намекнула, что у убитой мог быть не один возлюбленный, по крайней мере, такое впечатление складывалось после бесед по душам с подругой.
«Я многого о ней не знал»: суд утвердил оправдательный вердикт экс-главе Раменского района по делу об убийстве любовницы
Подольский городской суд Московской области 15 ноября утвердил оправдательный вердикт присяжных по делу экс-главы Раменского муниципального района Андрея Кулакова. Его обвиняли в убийстве любовницы, замглавы Общественной палаты района Евгении Исаенковой.
Она была найдена задушенной в салоне собственного автомобиля в лесополосе в мае 2019 года. Через месяц по подозрению в её убийстве задержали главу Раменского муниципального района Андрея Кулакова.
По версии следствия, он «испытывал личные неприязненные отношения» к любовнице и во время ссоры расправился с ней.
Кулаков провёл под арестом 2,5 года. Но 27 октября 2021 года присяжные его оправдали. Четверо из них посчитали, что вина Кулакова не доказана. Один член коллегии воздержался.
15 ноября, утверждая приговор присяжных, судья Диана Алмаева уточнила, что дело будет передано следователям для поиска новых подозреваемых.
В свою очередь, в пресс-службе прокуратуры Московской области сообщили RT, что ведомство готовит апелляционное представление.
Сразу после утверждения вердикта присяжных RT удалось взять интервью у Андрея Кулакова. Он рассказал, как удалось убедить присяжных заседателей в своей невиновности и чего ему не хватало во время ареста.
«Она чего-то опасалась»
— Давайте начнём с самого начала. Вы в тот день виделись с Евгенией?
— Я последний раз виделся с ней 30 апреля. Убийство было совершено в ночь с 1 на 2 мая.
— Как вы узнали о произошедшем?
— Утром 4 мая мне позвонили коллеги и сообщили, что было найдено тело. Но что Евгения пропала, я понял ещё 2 мая. В этот день утром мы должны были созвониться и встретиться, но на звонки она так и не ответила. Её дочка сказала, что она уехала к подруге, но та её не видела. Мы начали поиски, я обратился в УМВД Раменского района. Мы не понимали, с кем и зачем она туда поехала.
— Вы всегда были в курсе того, где она и с кем?
— Обычно да. Но после уже выяснилось, что я многого не знал. Были моменты, которые она скрывала. Как и в этот раз вышло — она написала мне вечером сообщение, что у неё болит голова и она ложится спать. Сказала, что, если перестанет читать сообщения, значит, уснула, и попросила разбудить её в восемь утра. Через минуту после этих сообщений она оставила дома все три своих телефона и уехала.
— Вы можете подробнее пояснить, какие моменты она скрывала?
— Из сообщений, которые были выявлены в ходе экспертиз, ясно, что она предпринимала какие-то действия в отношении меня и ей угрожали. Кроме того, она общалась с кем-то по поводу приобретения двух паспортов за наличные средства. На чьё имя и зачем нужны были эти два паспорта — большой вопрос.
И если суммировать всё, то возникает чёткое впечатление того, что с середины апреля до момента, когда было совершено преступление, она чего-то опасалась.
И паспорта для этого были нужны, и манипуляции с телефонами. Она меняла номера, удаляла сообщения. Просьба снять дом, которая мне поступила, тоже наводит на такие мысли.
— Она назвала вам причину, зачем нужен дом?
— Она жила с мужем, сказала, что от него собирается скоро уйти. У них не ладилось уже с 2012—2013 года. В 2015-м она рассказала ему о нашей связи. Они жили как соседи и сохраняли видимость семьи ради дочери. Евгения решила снять дом и периодически привозить туда дочь, чтобы та привыкла и без стресса смогла переехать. Но у меня возникает впечатление, что она хотела переехать, чтобы скрыться. Все знали, где она живёт, а адреса съёмного дома никто бы не знал.
— Вы успели найти жильё?
— Нет. В конце апреля прислали несколько вариантов, но они меня не устроили. Большая площадь и дороговато. Сказал искать ещё. Прошло пять дней, и её не стало.
— Евгения хотела большего? Чтобы вы ушли от жены?
— Был период, когда мы только познакомились, и тогда она хотела большего. Я это воспринимал просто. Со временем у нас отношения так выстроились, что мы подобные вопросы не обсуждали. Мы понимали, что в какой-то момент надо будет принимать решение — расходиться или оставаться вместе. Но не сейчас.
— Когда вы обо всём узнали, что вы почувствовали?
— Любой человек, который узнаёт о таком событии — о смерти, да ещё о такой смерти, — испытывает шок. Потом появляются мысли, как и почему это произошло. Я переживал и пытался понять причины.
«Отключили от всего мира»
— Её нашли. Что было потом?
— Меня вызвали на допрос только 20 мая. Задали ряд вопросов, на которые я ответил. Я не скрывал, что мы находились в близких отношениях. После этого мне позвонили и пригласили на второй допрос 31-го числа. Я приехал в Главное следственное управление Московской области, которое располагается в центре Москвы. После семичасового допроса мне было предъявлено обвинение.
— Чем отличался первый допрос от второго?
— Первый был про характер наших взаимоотношений и длился всего два часа, а второй был очень подробным и въедливым. Кстати, подчеркну, что всё, что я говорил на втором допросе, подтвердилось в ходе следствия материалами уголовного дела вплоть до мелочей. Но это всё равно не помогло мне убедить следователей на стадии следствия, что они не там ищут. Что не там пытаются доказать.
— Вам предъявили обвинение. Что вы ощутили?
— Непонимание полное. Всё резко поменялось. Посадили в тюрьму, отключили от всего мира. Нет возможности связаться, узнать, что происходит. Вы тупо сидите и ожидаете, что произойдёт. Если бы не адвокаты, которые приезжали и какую-то информацию давали, то, конечно, было бы тяжело. Полное непонимание и отсутствие какой-либо информации — это страшно. За эти 1,5 года следствия я видел следователя всего четыре раза.
— Какая у вас камера была?
— Сначала я сидел в двухместной камере, потом перевели в четырёхместную. Потом ещё были некоторые перемещения.
— Кто были ваши соседи?
— Разные люди. Разного возраста, разных национальностей, разного статуса.
— Как они относились к тому, что сидят с главой района?
— Конечно, определённый интерес это вызывало первое время. А потом они видели, что я такой же, как все, и сижу на равных условиях. И на это уже никто внимания не обращал.
— Вы следили за новостями по своему делу?
— Нет, мне не хотелось это читать. Потому что я знал прекрасно, что большинство того, что было озвучено в прессе, является вымыслом. Потом это так и оказалось.
— Например?
— Например, обсуждение того, что я собирался скрыться в Белоруссии. На какой манер это только не обсуждалось. Но это чистой воды выдумка.
Ещё в СМИ упоминались разные хайповые грязные подробности. Даже не хочется вспоминать.
Интимной близости в ту ночь не было
— Какие доказательства были в материалах дела? Консьержка утверждала, что видела, как вы в тот день выходили из дома.
— Это было утром, и видела она меня вместе с сыном и женой. Не одного. Мы 1 мая поехали к друзьям на дачу. Шашлыки жарили, общались. В начале одиннадцатого вечера мы все вместе вернулись домой. Консьержка это тоже видела. По её словам, спать она легла в полтретьего ночи. До этого времени она не видела, что я выходил из дома.
— По сути, это является доказательством, что вы в момент убийства были дома, так?
— Следствие установило, что у нас в подъезде есть второй вход. Он проходит через пожарную лестницу. Там такими извилистыми окольными путями надо спускаться. Но доказательств, что я вышел через ту дверь, нет. Ни одна камера этого не зафиксировала, ни один свидетель не смог подтвердить.
Выходя из подъезда, ты сразу попадаешь в поле зрения нескольких камер, находящихся на территории жилого комплекса, а затем — камер безопасного региона, которые работали в тот вечер.
Много слухов ходило, что я их отключил, но в материалах дела есть записи со всех этих камер, и ни на одной камере меня нет.
Как я попал на место преступления, непонятно — телепортировался? Кроме того, я даже не знал, что она собирается уезжать из дома. Из сообщений было чётко понятно, что она ложится спать.
— Также СМИ писали, что были обнаружены ваши генетические материалы на месте преступления, в частности в машине Евгении. Это верно?
— Было бы странно, если бы они не были обнаружены. Биологические следы — это эпителиальные клетки, то есть клетки кожи. Их мы оставляем при любом касании. Они могут быть обнаружены через день, два, неделю и даже через полгода.
— Только ваши следы были обнаружены в машине?
— Больше всего было обнаружено следов моих, Евгении и её дочки. То есть двух людей, с кем она общалась чаще всего. Из машины было изъято 80 объектов, содержащих биологические следы. Только в четырёх из них содержится мой биоматериал. А вот в некоторых других были обнаружены в том числе следы и других мужчин. Кто они и что делали в машине? Почему из всего этого массива следов выявили именно мои — совершенно непонятно. Наверное, потому, что меня было найти проще всего.
— Биологические следы, обнаруженные в машине, были только от прикосновений?
— Один объект содержал очень маленькое количество моей спермы. Количество было настолько мало, что это были фрагменты. На этом основании следствие говорило о том, что между мной и Евгенией была интимная связь.
— В тот вечер?
— В ту ночь. Но я в суде ясно и понятно объяснил, что следы остались от 30-го числа. Если бы у Евгении была близость с кем-либо в ту ночь, то следов было бы гораздо больше. Причём даже в заключении судебно-медицинской и генетической экспертизы указано, что не обнаружено следов интимной близости. То есть в тот день у неё ни с кем связи не было. Все остальные биологические следы — кровь Евгении или эпителий других людей.
— Присяжные вынесли оправдательный вердикт на основании этих ваших объяснений?
— При исследовании генетических экспертиз присяжным стало понятно, что наличие моих следов никак не доказывает мою причастность. Оно доказывает только то, что мы с Евгенией общались и были в достаточно близких отношениях. Как появились все мои следы — я объяснил. Следы других людей могли появиться именно в ту ночь.
— Какие ещё были аргументы в пользу вашей невиновности?
— Все остальные доказательства, которые мы приводили, сводились к тому, что я никак не мог оказаться на месте преступления. Я никак не мог знать, что Евгения куда-то собирается уезжать. Я никак не мог оказаться на месте преступления — меня нет на видеозаписях с камер. Есть трое свидетелей, которые говорят, что я был дома в это время.
«Полиграф — не доказательство»
— Многие обвиняемые, пытаясь доказать невиновность, требуют прохождения проверки на полиграфе. Вы тоже проходили полиграф. Но, насколько я знаю, проверка была не в вашу пользу?
— Полиграф не является доказательством. Это достаточно субъективная вещь, которая может дать следствию почву для размышлений. Мои ответы на вопросы были неоднозначными. Ответ на один вопрос исключал ответ на другой вопрос. И получалось, что я сделал одно и другое одновременно.
— Например?
— Какие ещё были вопросы?
— Был ли я в машине в эту ночь, был ли я на квартире в эту ночь.
— Но в суде результаты полиграфа не учитываются?
— В суде это никак не упоминается. Его проходят, только чтобы подтвердить обоснованность или необоснованность подозрений. Результаты полиграфа рассматриваются в совокупности с другими материалами дела. То есть это даёт почву для размышлений, что человек что-то скрывает. Как предположение и не более. Мы заказывали рецензию на результаты полиграфа, и независимые эксперты исследовали их. Они подтвердили, что полиграф был проведён с нарушением.
— С какими?
— Неоднозначность ответов говорит о том, что неправильно было проведено исследование. Большое влияние оказало психоэмоциональное состояние человека и вопросы, какие ему задаются в определённой ситуации.
— То есть вопросы были неправильно заданы?
— Да, и неправильная была длительность этих вопросов, потому что пики не совпадали с тем, когда вопрос заканчивался и когда максимальный уровень человеческого возбуждения возникает. Человек может реагировать на некоторые вопросы чисто психоэмоционально резко. Например, на вопрос «Вы ли убили Евгению?» я даже не знал, как реагировать. Видимо, это тоже сказалось.
«Камень с души»
— Чего вам больше всего не хватало эти два года?
— Не хватало дома, семьи, детей, родных. Это самое сложное, что было. Это понимание оторванности от родных. Что не можешь ничем помочь, не можешь ничего сделать. Это было самое тяжёлое. Всё остальное — переживаемо и переносимо.
— Свидания были?
— Вначале не было звонков и свиданий. Как только следствие закрыло дело и передало его в прокуратуру, мне разрешили несколько свиданий зимой 2020/21 года. С мамой, с дочкой, с сыном и женой. После того как дело было передано в суд, я встретился несколько раз с мамой. С женой уже встречаться нельзя было — она была свидетелем. Только на суде мы увиделись.
— А письма?
— Письма писали. Такая услуга была во ФСИН России. Это всё проходит цензуру, читается и отправляется. Всё, что можно было уместить на листе рукописного текста, я и пытался высказать. Тем, кто мне писал — друзьям, знакомым, родным.
— Перед судом какие ощущения были?
— Мы шли с уверенностью, что нам удастся доказать мою невиновность. Если скрупулёзно изучить материалы дела, то обвинить меня возможно, только если отнестись к делу предвзято. Поэтому, конечно, мы были с уверенностью и с подъёмом — что наконец-то начинается рассмотрение дела по существу и от нас много что зависит. Нам всё удалось. Присяжные увидели отсутствие доказательств моей вины.
— Что вы почувствовали, когда услышали вердикт?
— Конечно, это очень тяжело — ждать вердикта. Думаешь, что вдруг сейчас огласят не тот приговор, на который ты рассчитывал и надеялся. Когда прозвучал этот вердикт, это не то что камень с души, а просто непередаваемые ощущения. После оправдательного вердикта присяжных подсудимый освобождается немедленно. Наконец-то открылась эта клетка — и я вышел обнять всех своих близких, кто присутствовал на суде.
— А с семьёй Евгении вы как-то контактируете?
— У нас всё-таки не такие отношения, чтобы прямо поддерживать связь. Но нет вражды. Её муж на суде не говорил ничего плохого про меня, не обвинял. На похоронах тоже я присутствовал. Всегда подходил поздороваться. Думаю, он тоже был уверен, что я не виноват. Мы не контактируем, но и плохих отношений нет.
— Давайте поговорим о вашей карьере. Вы хотите вернуться на службу? Сколько вы проработали?
— Если говорить вообще, то в органах муниципальной власти проработал больше 15 лет, а на должности главы — три года. И честно говоря, я не могу сказать, что прямо хочу вернуться. Наоборот, мне кажется, надо поменять сферу своей деятельности. Но пока есть только некоторые намётки на уровне идей.
— Предложений о работе не поступало?
— Нет. Да у меня и документов нет. У меня срок действия паспорта закончился. Вот только забрал новый. Сейчас надо все эти бытовые, документальные вещи решить. Всё восстановить, а потом уже думать, что делать дальше. А пока хочу съездить с семьёй отдохнуть на новогодние праздники. Надо думать, как себя реализовать и чем зарабатывать.
— Вы будете требовать компенсации?
— Не знаю. Мне все этот вопрос задают, но я пока не решил. Честно говоря, вообще больше не хочется связываться с вопросами судов. Уже тошнит от этого, если по-русски сказать.
— В плане вашей репутации. Эта ситуация дала плохую оценку. Вы переживаете по этому поводу?
— А что переживать? Как есть. Но пока не заметил ни одного негативного взгляда даже. По крайней мере в городе Раменском, выйдя на свободу и перемещаясь по городу, заходя в магазин, я встречаю людей, которые искренне поздравляют меня, радуются и желают мне всего самого доброго.
Неожиданная развязка любовно-криминальной драмы чиновника
На этой неделе неожиданную развязку получила любовно-криминальная драма из Подмосковья. Речь о суде над бывшим главой Раменского района, которого обвиняли в убийстве любовницы – местной активистки Евгении Исаенковой. На причастность чиновника к преступлению указывало все – и найденная ДНК, и расшифровка его сообщений, и даже проваленный полиграф, – но присяжные сочли его невиновным.
Бывший глава Раменского района Подмосковья Андрей Кулаков довольный выходит из здания суда. Только что присяжные признали его невиновным в убийстве. Рядом – заботливая мама, протягивает 46-летнему сынуле шоколадку. Она знает: за два года, проведенных под арестом, ее мальчик соскучился по сладкому.
— Первым делом – домой!
Андрея Кулакова, известного как Раменский Отелло, задержали в конце мая 2019 года. Его обвинили в убийстве Евгении Исаенковой. Она была заместителем председателя районной общественной палаты, а еще – любовницей Кулакова. Об этой связи знали все, хотя общественная активистка Исаенкова была несвободна, да и чиновник Кулаков женат.
Евгения Исаенкова проживала в этом доме вместе со своим мужем Александром Исаенковым. По некоторым данным, в последние годы их брак был скорее формальностью. Однако именно супруг забил тревогу, когда его жена не вернулась домой, и обратился в полицию. Сейчас этот мужчина находится на самоизоляции, а заметив журналистов, даже задернул шторы.
Через закрытый забор можно увидеть две иномарки. Раньше здесь находилось еще одно авто – белый «Мерседес» Евгении Исаенковой. Именно на нем она уехала из дома в ночь своего убийства с первого на второе мая. С собой взяла лишь телефон дочери, сказав ей на прощание, что едет на встречу с другом. Говорят, именно так она называла Кулакова.
Подозреваемого задержали лишь через месяц – достаточно времени, чтобы уничтожить любые улики. Любопытно, что за день до этого Кулаков неожиданно покинул пост главы района и собирался лететь в Белоруссию. Чиновник заявил, что не встречался с Исаенковой в ночь убийства, но полиграф показал, что это ложь. На теле жертвы эксперты нашли ДНК Кулакова.
Казалось, гособвинители должны были без труда доказать его вину, но на процессе вдруг все пошло не так. Логика прокуратуры разбилась о красноречие защиты и эмоциональность самого Андрея Кулакова. Он смотрел в глаза присяжным, делал мхатовские паузы, часами рассуждал о невиновности: якобы в ночь убийства он находился дома и у него есть алиби. Неизвестно, какие именно доводы стали решающими для присяжных, но в минувшую среду бывший глава Раменского района вышел на свободу.
«Большое спасибо всем. Два с половиной года дались мне очень тяжело. Я чувствую поддержку людей. Спасибо», – заявил Андрей Кулаков.
— Что вы будете дальше делать?
— А вот этого я пока даже и не знаю.
Любопытно, что за неделю до этого решения адвокаты Кулакова достали главный козырь – тайную переписку Исаенковой с некими мужчинами в секретных телеграм-чатах. Сообщения из этих диалогов удалялась, а сами собеседники имели странные прозвища: «Шиш», «Мышуня», «Потолок», «Белый лист», «Черепаша» и «Кариб».
Складывалось впечатление, что привлекательная женщина вела не то что двойную – тройную жизнь. Вот СМС, присланное Исаенковой за неделю до убийства: кто-то явно беспокоился о ней.
— Тебе там помощь не нужна? Слухи ходят, тебя ищут.
Еще через пару дней на телефон пришли новые предупреждения.
— Тебе лучше скрыться. Меня сложно по-настоящему разозлить. Но у тебя, кажется, получается.
Возникает вопрос – почему защита за два с половиной года никому не показывала эту переписку? И почему телефон Исаенковой удалось разблокировать исключительно перед решением присяжных? Эксперты отмечают: в этом деле много странностей.
Отсюда до места убийства женщины по железной дороге меньше километра. Именно в этом доме Исаенкова и Кулаков снимали квартиру, в которой они регулярно проводили время наедине. Здесь очень тихо и темно, и, судя по всему, соседи совсем не интересуются друг другом.
Обычно влюбленная пара поднималась сюда на лифте, затем шла по коридору и поворачивала направо, где и находилась их квартира. По версии следствия, уже после убийства Исаенковой злоумышленник прошел по этому же маршруту, затем проник в квартиру, где уничтожил практически все отпечатки пальцев и следы ДНК.
В деле есть важная деталь: Кулаков после убийства целый месяц находился на свободе. Будучи главой района, он имел огромное влияние, частично сохранил его даже за решеткой. Не случайно судебный процесс пришлось переносить из Раменского суда в соседний Подольск.
Илья Паймушкин, друг Евгении Исаенковой, уверен, что преступление не было спонтанным. Кто-то тщательно спланировал убийство, а затем пытался уничтожить все следы.
«Есть какие-то закономерности совершенно логичные. Например, то, что тело обнаружили не сразу, что в машине фактически не было улик. Все было сделано так, чтобы ее дольше не нашли и не обнаружили тело. Это первое. Второе: конечно, смущает сам факт обнародования смерти. Например, я и многие мои коллеги узнали только после похорон, когда в соцсетях кто-то об этом начал писать», – говорит Илья.
Пока не известно, кто совершил все эти манипуляции, но, судя по всему, Кулакову это оказалось на руку. После оправдательного вердикта он вернулся домой и, говорят, бурно отпраздновал свое освобождение. Сейчас бывший глава района отказывается встречаться с журналистами.