что случилось с красной шапочкой
Красная Шапочка
Красная Шапочка
Полное имя
Псевдонимы
Происхождение
Личная информация
Возраст
Раса/Вид
Род занятий
Силы/Навыки
Тип героя
Красная Шапочка (фр. Le Petit Chaperon rouge, англ. The Little Redhood) – героиня сказки, обработанной Шарлем П
Мать посылает дочь к бабушке с молоком и хлебом. Та встречает волка, оборотня (bzou) или даже огра, рассказывает ему, куда идёт. Волк обгоняет девочку, убивает бабушку, готовит из её тела кушанье, а из крови — напиток, одевается в одежду бабушки и ложится в её кровать. Когда девочка приходит, волк предлагает ей поесть. Бабушкина кошка пытается предупредить девочку о том, что та ест останки бабушки, но волк кидает в кошку деревянными башмаками и убивает её. Потом волк предлагает девочке раздеться и лечь рядом с ним, а одежду бросить в огонь. Та так и делает и, улегшись рядом с волком, спрашивает, почему у него много волос, широкие плечи, длинные ногти, большие зубы. На последний вопрос волк отвечает: «Это чтобы поскорее съесть тебя, дитя моё!» и съедает девочку.
Таким образом кончается большинство записанных вариантов, хотя в некоторых девочка при помощи хитрости убегает от волка.
Содержание
Версии сказки
Версия Шарля Перро
Шарль Перро литературно обработал народный сюжет. Он убрал мотив каннибализма, персонаж-кошку и её убийство волком, ввёл вызывающую красную шапочку — чепчик-«компаньонку» (в оригинале — «шаперон» (фр. chaperon), во времена Перро вышедший из моды в городах, но популярный у женщин в сельской местности), которую носила девочка, а главное — нравоучительно осмыслил сказку, введя мотив нарушения девочкой приличий, за которое она поплатилась, и заключил сказку стихотворной моралью, наставляющей девиц опасаться соблазнителей. Тем самым, хотя грубые натуралистические моменты народной сказки были существенно смягчены, обращение к вопросу взаимоотношения полов было подчёркнуто.
Сказка была издана в 1697 году в Париже в книге «Сказки матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с поучениями», более известной как «Сказки матушки Гусыни».
Версия братьев Гримм
Тот вариант сказки, который и стал классическим в современной детской литературе, был записан столетие спустя после смерти Перро братьями Гримм, по одной из версий, они услышали ее от Марии Мюллер, работавшей экономкой в доме будущей жены Вильгельма Гримма. По другой версии — от Жанетты Хассенпфлуг, которая по матери происходила от гугенотов, изгнанных из Франции при Людовике XIV. Предполагается, что «Красная Шапочка» в её варианте восходила к тому же Перро.
Морализаторство Перро на тему взаимоотношений полов из сказки исчезло, как и все сексуально окрашенные мотивы. В тексте сказки Красная Шапочка нарушает не приличия, а волю матери, которая просит дочь идти к бабушке, не отвлекаясь ни на что. Мораль в конце вводится как предупреждение непослушным детям: «Ну, уж теперь я никогда не стану в лесу убегать в сторону от большой дороги, не ослушаюсь больше матушкиного приказания».
Внешность
Это маленькая девочка, которая носит красный шаперон на голове.
Личность
Её характеру присущи доброта, мягкость и наивность.
Красная Шапочка в психологии
В книге Эрика Берна «Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры» сказка о Красной Шапочке разбирается как пример «игр», жизненных сценариев. Практически, из современной обработки сказки Берн вторично извлекает её архаическую подоплёку, но представляет соблазнителем не волка, а саму Красную Шапочку, воплощающую в жизнь один из подростковых сценариев. Иной вариант интерпретации предполагает раскрытие сценарного треугольника «Жертва — Насильник — Спасатель» с ротацией ролей.
Эрих Фромм интерпретирует сказку с точки зрения психоанализа, в которой главный атрибут героини — красная шапочка — является символом менструации. И речь в сказке идёт не о маленькой, беззащитной девочке, а о зрелой женщине, которая столкнулась с проблемой половых отношений. Совет матери «не сворачивай с дорожки в лес» Фромм истолковывает как предостережение о том, что не следует вступать в половую связь, а акт людоедства волка — как половой акт. Однако кроме морали об опасности половых отношений в сказке присутствует идея о конфликте между мужчинами и женщинами. Как пишет Фромм, сказка о Красной Шапочке — «это история торжества женщин, ненавидящих мужчин, история, заканчивающаяся победой женщин».
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
Реконструкция древнейших индоевропейских мифов иногда становится непосильной задачей, если не использовать сохранившийся фольклорный материал, который в то же время приходится анализировать с точки зрения наиболее устойчивой символики и традиции. В этом плане крайне интересны некоторые общеиндоевропейские сказки, такие, например, как сказка о Красной шапочке.
Данная сказка имеет несколько труднообъяснимых элементов, а если учесть, что в сказках не один элемент, как правило не бывает случайным, то анализ некоторых темных моментов становится тем более интересным. Начнем с того, что в данной сказке наиболее устойчивым моментом является сама Красная Шапочка, под которой понимается как предмет, так и сама девочка. К символике этой шапочки мы вернемся ниже.
В космогоническом плане во внуков, в «дитя» как бы переходила душа умершего предка; тем более, что, как дед или бабка стояли на пороге Загробного мира в силу своего возраста, так считалось, что и малый ребенок также стоял на пороге того же Загробного мира, из которого в недавнем времени его душа переселилась в земной мир. Укажем также и на то обстоятельство, что в рассматриваемой сказке бабушка описывается как немощная и больная, что отражает ее близость к смерти и Загробному миру. Более того, больная бабушка Красной Шапочки живет в дремучем лесу, отдельно от деревни и людей. С точки зрения обычной, а не сказочной логики такое положение дел непонятно. Почему бы в конце концов не взять больную старую женщину, которой трудно даже вставать, в деревню и там не подлечить; да и что она вообще делает в глухом лесу? Еще непонятней поведение матери Красной Шапочки, почему бы ей самой не навестить свою больную мать, зачем посылать ребенка через лес, где бродит волк?
Отметим, что Красная шапочка несет бабушке пирожки и бутылочку вина, которую ни в коем случае нельзя разбить, как говорит ее мать. Пирожки и вино являлись обычным жертвоприношением покойникам или иным представителям Загробного мира у всех индоевропейцев.
Головной убор традиционно имел большое значение, так как в древности полагали, что он, как один из основных атрибутов головы, накладывает основной отпечаток на личность своего хозяина. Отсюда происходит почитание корон, княжеских шапок, религиозных головных уборов, а так же введение специальных головных уборов для замужних женщин, практически во всех регионах мира. В ряде случаев специальный головной убор считается необходимой принадлежностью при проведении религиозных церемоний (например, в иудаизме и исламе).
Считалось, что старый человек в конце жизни готовится к переходу на «тот свет». После смерти его душа попадает в хтонический загробный мир, в котором претерпевает испытания и очищения (например, католическое чистилище). Пройдя через перипетии подземного мира, душа попадает на Небо, где определенное время отдыхает, а затем для отработки «нового божественного урока», ведущего к совершенствованию души, ниспускается на землю в новое тело. Подобная концепция практически в неизмененном воде сохранилась в индуизме. По существовавшим представлениям душа умершего переселялась в ту же семью или род. О связи дедов и внуков нами говорилось ранее («Мифы народов мира» статья «Дитя»).
Связь волка с умершими предками прослеживается и по другим данным («Славянская мифология». Энциклопедический словарь. «Элис лак», М. 1995 г., с.103-104): «Определяющим в символике волка является признак «чужой». Волк соотносится с «чужими», прежде всего с мертвыми, предками, «ходячими» покойниками и др. В некоторых заговорах от волка говорится, что он бывает у мертвых на «том свете», а при встрече с волком призывают на помощь умерших. Часто при встрече с волком старались «превратиться» в умершего, молчали, не дышали».
Характерно, что связь волка с родней прослеживается в русском обычае называть «волками» всю родню невесты, иногда всю дружину жениха, в народных песнях родня жениха называет невесту «волчицей». Действительно, связь волка с миром Нави хорошо прослеживается на примере многих мифологических традиций различных народов. Так, бог Загробного мира у этрусков Аита носил на голове скальп волка, германский бог Один «содержащий рай для павших воинов» в своем подчинении имел двух волков. Вообще, волк во всей индоевропейской мифологии олицетворял проводника в Загробный мир.
Вспомним, что хтонические персонажи славянской мифологии после принятия на Руси христианства стали ассоциироваться с чертями. По народным поверьям, волки охотятся за чертями. Согласно славянским легендам, как указано в источнике («Славянская мифология». Энциклопедический словарь. «Элис лак», М. 1995 г., с.103-104): «черт слепил волка из глины или вытесал из дерева, но не смог его оживить. Оживленный Богом волк бросается на черта и хватает его за ногу». Волк по народным поверьям поедал чертей «чтобы они меньше плодились».
Обратим внимание на то, какие вопросы она задает Волку. Вначале Красная Шапочка спрашивает мнимую бабушку «почему у нее такие большие уши», на что Волк отвечает: «для того, чтобы лучше слышать». Затем поэтапно упоминаются глаза, которые нужны Волку, «чтобы лучше видеть», затем речь идет о руках, которые нужны для того, «чтобы лучше схватить (крепче обнять)», а в конце диалога речь идет о пасти, которой Волк хочет проглотить Красную Шапочку. Отметим эту интересную последовательность.
Сказка про Красную Шапочку. Анализ с точки зрения психологии
Здравствуйте, дорогие друзья.
Сегодня у нас очень интересная, на мой взгляд, тема.
Ну кто не знает сказку про красную шапочку? Милую, заботливую девушку, которая понесла бабушки пирожки.
Однако, как это часто бывает, мы редко задумываемся о сути вещей. Особенно тех вещей, которые знаем с детства. Они не подвергаются критике и сомнениям.
Представьте, что вы никогда ранее не слышали сказку про красную шапочку. И сейчас слушаете её в первый раз, и пытаетесь трезво посмотреть на происходящее.
Итак, поехали. 🙂
И для начала краткий пересказ сказки.
«Жила-была прелестная маленькая девочка, звали ее Красная Шапочка, и однажды мама послала ее в лес отнести бабушке пирожок.
По дороге она встретила соблазнителя-Волка, которому она показалась лакомым кусочком.
И он посоветовал ей вместо того, чтобы идти с серьезным видом — резвиться, петь и рвать цветочки.
Сам он тем временем отправился к домику бабушки и съел старую леди.
Когда подошла Красная Шапочка, он заявил, что он и есть ее бабушка, и предложил лечь с ним рядом.
Так она и сделала.
И сразу же обнаружила в его внешности много странностей, которые заставили ее усомниться, действительно ли это старая леди.
Сначала он попытался успокоить ее, а потом съел (точнее, проглотил, не разжевывая).
Пришел охотник и освободил ее, вспоров волку брюхо, а заодно выпустил и бабушку. После этого Красная Шапочка радостно помогла охотнику набить волчье брюхо камнями.
В некоторых вариантах Красная Шапочка зовет на помощь, и охотник убивает волка ударом топора, в последнюю минуту спасая ее от злодея, собиравшегося ее съесть».
А в мультике дык ваще ее с бабушкой спасает мальчик-пионер Петя Иванов.
это не психология, а очередная попытка юморнуть.
«разрезали лесорубы топорами Волку брюхо, а там бабушка и Красная шапочка» примерно так
А вы каких-то дедушек-педофилов приплетаете. Что, весенний сперматоксикоз что ли?
Кто-нибудь из вас пошлёт свою дочку одну в большой город лес?
Нонеча оно не то, что давеча.
Как хорошо могла бы сложиться судьба волка, не заговори он в лесу с незнакомой девочкой. Разве Берн еще не все сказал по этому поводу?
Есть еще целая куча сказок не анализированных)))
Серый Волк и Красная Шапочка. Мир, дружба, жвачка. и косплей
Привет! Сегодня покажу нашу версию известной сказки 😀
Этот косплей базируется на чудесном арте, однажды попавшемся мне на глаза. Там был такой изумительный хардкорный волк-байкер, что идея сильно запала мне в душу.
Снимали мы в парке, отдыхающие подходили фотографироваться. Мы не отказывали, после съёмок Красавицы и Чудовища, где тоже мужской образ сложный, были к этому готовы. Только в этот раз снимали уже в более прохладную погоду, потому что летом в костюме Чудовища Паше пришлось очень несладко в жару. Помню, он пригорюнился, сел на пенёк, а туристы, посещавшие усадьбу, подумали, что это выставочный образец. Подошли сфотографироваться и отпрыгнули, когда он пошевелился😀
И в этот раз процесс съемки немного затянулся из-за этого, но было весело.
Фотограф Алена Моган @alenamogan
Волк Павел Поляков
Грим Елена Модей
Кому интересны наши работы, мой Instagram @ann_shakhovskaya
За внимание спасибо! Хорошего настроения Вам!
P.S. Если бы сюда прикреплялась музыка, то я бы выбрала Powerwolf „Army of the Night“ или The Meteors „Little Red Riding Hood” 😊
Но могу сделать это только в видео, потому вот традиционное видео из гримерки.
И по традиции прикрепляю фото из жизни))) вне косплея
У психолога
Красная шапочка
Всегда считала Красную Шапочку очень страшной сказкой. Мало того, что маленькую девочку посылают через лес к бабушке одну, так ещё и дальше там что-то невообразимое происходит.
Та версия сказки которая осталась у меня в голове и которую я не так сильно боялась заключалась в том, что волк не съел бабушку, а просто её спрятал. Да и охотник не убивал волка, а всего лишь его прогнал.
Данная иллюстрация очень хорошо передаёт мои эмоции от этой сказки. Что-то мрачное, зловещее, где за каждой веткой поджидает опасность и чувствуется вечное присутствие ужаса-волка где-то рядом.
Средневековые убийцы, или о чем на самом деле сказка про Красную Шапочку?
Новое — хорошо забытое старое
Ранние христианские теоретики отрицали возможность существования адских тварей. Ещё Августин Блаженный, живший во второй половине IV — первой половине V века, в своём трактате «О граде Божьем» отмечал: силой наделять людей сверхъестественными способностями и качествами обладает только Бог. Дьявол же владеет лишь искусством лжи — он может навешать маловерным дуракам лапши на уши, заставив их поверить в свои магические способности. Проще говоря, такой изначальный лохотронщик, не более.
В 780-х годах Карл Великий издал указ, отменяющий старые пережитки, в число которых попала и вера в ведьм. Государь постановил, что женщины в тёмных рощах не колдуют, и вообще — на дворе уже без пяти минут IX век от Рождества Христова, а живём как будто при Аттиле. Теперь сожжение ведьмы считалось уголовным преступлением, приравненным — о, ужас — к убийству любого другого человека.
Нет, окончательно изжить сжигание ведьм и ведьмаков всё-таки не удалось. Другое дело, что теперь их дела рассматривались как типичные уголовные преступления простых смертных, которые, не обладая никакими способностями, поддались дьявольскому наущению и принялись творить разные непотребства.
Что касается оборотней, то ушлые византийцы вообще классифицировали ликантропию (мифическая болезнь, вызывающая метаморфозы, от которых больной превращается в оборотня) как психическое расстройство — очевидно, объясняя таким образом явление лунатизма. Павел с Эгины — греческий автор VII века, называл ликантропию острым проявлением меланхолии, а в качестве симптомов отмечал бледный вид, неосознанное блуждание по ночам и обилие ран на ногах — следствие множественных микротравм и падений, полученных в бессознательном состоянии.
Дошло до того, что в пору классического Средневековья оборотень превратился в положительного персонажа в искусстве — так, например, способностью «обращаться» в волка наделяли странствующих рыцарей из различных литературных произведений, чем подчёркивалась трагичность судьбы этих людей.
Но столетия спустя всё вдруг скатилось в трэш и кровавый угар. Почему? Как бы это смешно ни звучало, виной всему — относительная возрожденческая либерализация, вольнодумство и технический прогресс. Итальянские художники рисовали обнажённых женщин, образованцы в университетах деконструировали церковных авторов прошлого, и у каждой вшивой собаки теперь было собственное мнение по вопросам мироустройства.
Появление печати стало настоящей медиареволюцией — никогда прежде знание не распространялось так быстро и массово. А вместе со знанием по миру разносилась и ересь. Это стало катализатором для давно назревавшего церковного кризиса, и в октябре 1517 года бабахнуло от души. Университетский профессор богословия Мартин Лютер обнародовал свои 95 тезисов — напечатанных как раз на «гутенберговом» станке — и началась Реформация.
Впрочем, борьба за души европейских христиан началась куда раньше, да и как иначе, ведь церковь — тогда ещё единая — просто не могла не ответить на творящееся вокруг безобразие. Реакцией на вольнодумство и крамолу стал призыв бороться с любым инакомыслием, которое, с точки зрения святых отцов, шло прямиком от рогатого. Под это дело сразу вспомнили и о ведьмах, и об оборотнях, которые практически в один миг перестали быть чем-то мифическим и нереальным, и обрели в массовом сознании плоть и силы.
Зимой 1484 года папа издал буллу, в которой призывал всех добрых христиан забыть о различиях и шкурных интересах и объединиться с церковными демонологами и инквизиторами в борьбе против Сатаны и его войска — ведьм, колдунов, оборотней и прочей нечисти.
А спустя два года инквизитор из ордена доминиканцев по имени Генрих Крамер, он же Инститор, выпустил труд под хлёстким заголовком Malleus Maleficarum — «Молот ведьм».
Если церковные теологи предшествующих поколений отрицали реальность сверхъестественного, то Крамер ставил под вопрос реальность самой реальности. Любой элемент окружающей действительности отныне мог быть сатанинским мороком. Силы зла роились где-то поблизости и только ждали момента, чтобы себя проявить. Оборотни вновь жрали человечину, ведьмы летали на мётлах и наводили порчу. Причём Крамер всерьёз утверждал, что женщина по своей природе более предрасположена к колдовству, нежели мужчина. Хорошо, что в те времена не было феминисток — их он бы сжёг первыми.
Добропорядочных бюргеров, знать, да и многих церковников от такого обилия взаимоисключающих параграфов «разрывало» на части. Доходило до того, что некоторые приходы или мирские власти тех или иных областей саботировали охоту на ведьм и оборотней, всячески мешая инквизиции работать. В качестве аргумента они неизменно ссылались на того же Августина и других теологов из времён, когда мир ещё не сошёл с ума.
Впрочем, так было далеко не везде. К тому же Реформация лишь усугубила проблему — радикальные протестанты порой устраивали такую жесть, от которой перекосило бы самого деятельного инквизитора.
Придёт серенький волчок
И в эпоху Возрождения, и в Средние века в Европе не существовало структуры, которую мы могли бы ассоциировать с полицией. Бо́льшая часть преступлений не то что не раскрывалась — даже не фиксировалась. Когда же имел место случай жестокого убийства, особенно если речь шла о младенцах, как правило, всё валили на диких зверей. Происходило такое обычно в глубинке, так что кроме местной общины всем было плевать.
Но в конце XV века всё изменилось — на волне дьяволоборческой истерии церковь стала требовать от региональных судей и приходов подходить к таким делам со всей тщательностью. Адские твари стали полноценными субъектами права.
А это, в свою очередь, породило соответствующую бюрократию с обилием процедур. Теперь и миряне имели право вершить суд над нечистью от имени церкви. Так впервые в истории начали массово фиксироваться и протоколироваться особо тяжкие преступления, которые в наши дни могут быть интерпретированы как серийные убийства.
Безусловно, сами по себе серийные убийцы существовали и раньше. Однако они, как правило, выпадали из фокуса истории — отчасти из-за скудной базы дошедших до нас источников, отчасти из-за несовершенства тогдашней системы правосудия. Так что при всех своих чудовищных преступлениях эпоха «Великой охоты на ведьм» впервые познакомила человечество с феноменом серийных убийств. Впрочем, отсутствие вменяемой криминалистики и регулярной полицейской службы вскоре вновь «похоронило» этот вид преступлений, который был заново «открыт» лишь в индустриальную эпоху.
В ходе этой охоты начали хватать всех, кто обнаруживал какие-то странности в поведении, которые нельзя было однозначно трактовать с позиций тогдашней медицины. Проще говоря, лунатиков, сумасшедших, подозрительных бродяг и прочих интересных личностей. И вот что интересно. В этом потоке бомжей и сельских дурачков нет-нет да и начали всплывать примеры чистейшего, дистиллированного зла — совершенно реального, а не магического.
Так, например, в 1521 году во Франции были схвачены некие Пьер Бюрго и Мишель Вердан, которых молва окрестила «Оборотнями из Полиньи». Собственно, замели их за такую мерзость, как инфантицид и каннибализм. Подонки орудовали в сельской местности, где без труда прокрались в сад одной из местных семей и похитили оттуда четырёхлетнюю девочку, собиравшую горох. Бюрго и Вердан убили ребёнка, после чего употребили части тела в пищу. Они совершили ещё несколько аналогичных нападений — жертвами стали в общей сложности четыре девочки разного возраста.
Одно из преступлений, со слов Бюрго, парочка совершила из мести. Они якобы просили милостыню у одной селянки, а когда та отказала — набросились на неё и убили. После чего, как заявил сам убийца, помолились и продолжили просить «подаяние во славу Господа».
Под пытками оба «сознались», что заключили договор с дьяволом, который наделил их нечеловеческими силами.
В настоящее время не представляется возможным восстановить все детали, однако куда более реальной кажется версия, что Вердан и Бюрго были бродячими нищими, которых на подобные зверства толкнул не чёрт, а банальные голод, корысть и жестокость.
Чем дальше в лес — тем толще волки. В 1574 году во Франции поймали ещё одного «оборотня». Некий Жиль Гарнье сознался в совершении множества убийств.
Судя по дошедшим до нас сведениям, Гарнье «куражился» как минимум два года — с 1572-го по 1574-й, — наводя ужас на регион Франш-Конте. Точное или хотя бы примерное число его жертв определить невозможно. Но остаётся один вопрос: почему все преступления Гарнье совершал якобы в обличье волка, и лишь последнее, во время которого его и поймали, сотворил в своём естественном облике? Ответ очевиден: средневековое сознание не могло найти рационального объяснения подобным зверствам, поэтому всё списали на договор с Сатаной.
Оборотни стали предметом ожесточённых дискуссий в церковных и медицинских кругах по всей тогдашней Европе. Впереди маячил XVII век, и многие постулаты «Молота ведьм» Крамера, и ранее принятые далеко не всеми, больше не казались такими убедительными. Учёные мужи вновь вернулись к тезису о том, что так называемая ликантропия может являться лишь проявлением какого-то психического расстройства.
В этом отношении примечательным было дело Жака Руле, или Ролле, — тридцатичетырёхлетнего француза, в 1598 году пойманного на месте преступления недалеко от Анже. Согласно протоколу, его задержали, когда он стоял над телом убитого им пятнадцатилетнего подростка. Убийца нанёс тому множественные увечья, и руки преступника были буквально по локоть в крови. На допросе Руле сознался, что он оборотень и дьявол даровал ему волшебную мазь, втирая которую в собственную кожу, преступник якобы обрёл способность перекидываться в волка. Он также сознался в убийстве ещё нескольких детей и взрослых.
Однако в данном случае местное следствие опровергло мистическую подоплёку преступления.
Более того, судья постановил, что Руле таким образом пытался выставить себя сумасшедшим и сложить с себя ответственность за содеянное. На удивление рациональная мысль!
Судья как в воду глядел: не желая мириться со вполне справедливым смертным приговором, Руле подал апелляцию в парламент Парижа, продолжая настаивать на том, что он оборотень. Начальство, которому, по его мнению, всегда виднее, чем провинциальным дуракам на местах, рассмотрело ходатайство и официально признало убийцу умалишённым. В результате смертная казнь была заменена двумя годами принудительного лечения в психушке при госпитале Сен-Жермен. Куда потом навострит лыжи и что ещё натворит «откинувшийся» далеко ещё не старый «оборотень», никого, видимо, не волновало.
Почему у тебя такие большие зубы?
Общеевропейская волчья истерия как нельзя лучше способствовала популярности фольклорной истории о девочке, которая по дороге к бабушке встретила в лесу чудовище. Подобная сказка в разных вариациях была распространена чуть ли не по всей Европе ещё с XIV века, и далеко не в каждой версии в качестве антагониста фигурировал волк. Именно страсти по ликантропам вкупе с историями о ребятах вроде Гарнье и Руле сделали своё дело, навсегда определив портрет злодея.
Первая письменная редакция сказки вышла в 1697 году во Франции — она вошла в книгу «Сказки матушки-гусыни» за авторством Шарля Перро. Там же были сказки о Золушке, Синей бороде, Спящей красавице и т. д. Строго говоря, оригинальные сказки Перро отнюдь не были добрыми. Это мрачные и кровавые истории, основой для которых частично стал европейских фольклор, а частично — истории реальных злодеяний. «Красная Шапочка» — не исключение.
Уже в версии Перро девочка раздевается, прежде чем лечь в постель к волку, которого она принимает за бабушку. Волк её съедает — и никаких вам охотников, никакого хэппи‑энда. Фольклорной основой для истории Перро стала устная народная сказка «Бабушка» — французская версия легенды про девочку в лесу. В разных версиях этой сказки, характерных для тех или иных регионов Франции, волк называется «лю-бре», «лю-гару» и т. д. — так в этих местах издавна называли оборотней. Ни в одной версии злодей не является обычным волком.
Он первым прибегает в домик бабушки и убивает её. Дальше следует совершенно адская сцена — волк расчленяет тело бабушки и готовит из него ужин, а её кровью наполняет бутылку для вина. Проделав всё это, он надевает одежду жертвы и сам притворяется бабушкой.
Вот скажите: вам в детстве не казалось странным, что волк, каким бы он ни был притворщиком, так легко выдал себя за человека? А вот для оборотня это — раз плюнуть.
Дальше «бабушка» предлагает внучке перекусить, тем самым путём обмана приобщая её к каннибализму, и поит кровью под видом вина — извращённая версия церковного причастия.
Короче говоря, волк глумится как может и совершает тягчайшие преступления, с точки зрения общества и церкви.
В конце, как уже отмечалось, волк заставляет девушку раздеться и лечь с ним в постель, чем ещё раз подчёркивает социальный статус своей жертвы. Впрочем, существовали версии истории, в которых девушка успевала понять, что перед ней волк. Тогда она тянула время, раздеваясь нарочито медленно и заставляя волка томиться в нетерпении. Когда его бдительность ослабевала, она сбегала от него.
Фольклор всегда был гиперболизированным отражением действительности, в которой жили его носители. История Серого Волка и Красной Шапочки не стала исключением. В эпоху первых серийных убийц, отождествлявшихся с оборотнями, именно один из них стал главным антагонистом истории. Серый Волк в оригинальной версии — убийца и каннибал, как Жиль Гарнье. Не случайным был и образ героини — именно девушки со дна общества и дети были наиболее лёгкими и излюбленными жертвами маньяков.
Всё пошло не по плану
Раньше дети были добрее =)
Иллюстрация к скaзке “Красная Шапочка“, 1922 год.
Красная Шапочка
Интересные у вас сказочки
Не важно, на насколько тупым ты себя считаешь. Помни, Красная шапочка приняла говорящего волка за свою бабушку
И опять про Красную Шапочку
— Деда! Расскажи сказку!
— И какую на этот раз?
— Ну, про ту девчонку в красной накидке.
Старый Жан, нежившийся в лучах заходившего солнца, лениво повернул голову к внуку.
— Ты где про нее услышал, сорванец?
— Не помню что-то. Ты пойди пока, побегай. А я, может, чего и припомню.
Но она была хороша настолько, что ей очень щедро платили. А она бойко торговала всем, что ухитрялась достать и притащить в лагерь. И, так как она не отказывала капитану, тот всячески помогал ее делишкам. Ну и особо удачливым солдатам тоже порой перепадало. А он-то был удачлив. Да еще как удачлив! Старик блаженно зажмурился, его крупный нос перечеркнутый шрамом, хищно задвигался, словно опять чуял запах тех блюд, которые дымились на столе в шатре вражеского командира, когда он, Поль и еще семеро парней туда ворвались. И подумалось тут старику, каким он был дураком, когда считал, что жизнь начнется, когда он остепенится и купит ферму. Нет, жизнь была тогда. Он вздохнул и прокашлялся. Это помогло отвлечься от таких сладких воспоминаний, переходящих в такие тяжелые мысли.
И началось с того, что у Анетты кончилось вино. А это уже беда, да не только для нее, но и для всей роты. Потому бедовая девчонка решила не подвергать опасности победы великого короля, а взяла с собой одного парня, который потерял в бою руку, но сумел оклематься и пристроиться при обозе, запрягла тележку и отправилась по деревням за припасами. Все уже предвкушали, что она привезет и считали дни до возвращения. Последним вечером только и разговоров было о том, кто чего собирается прикупить. Болтали до самого отбоя. Но почему-то ему не спалось. Потому, прихватив Поля и еще двоих стрелков, он решил встретить ее по дороге к лагерю. Он сам не знал, что его дернуло. Даже сейчас старый солдат не мог объяснить, зачем их понесло той ночью в лес, через который проходила дорога. Но уж понесло так понесло. Повозку, на которой сидел однорукий караульный, заметили, когда прошли же пару часов. Быстрый опрос показал, что Анетта по дороге познакомилась с каким-то богатым господином, который всё ее расспрашивал о том, кто она и куда едет. Та посмеялась и, сказав, что везет припасы для бабушки, выспросила у попутчика дорогу в нужную ей деревню, ну а тот был только рад поболтать с милой девушкой. Сам солдат в это время дремал под холстиной, накинутой на корзины с припасами и решил в разговор не вступать. Однако, он прекрасно помнил, как Анетта, оставив тележку, решила сбегать до деревни, чтобы не пугать жителей королевскими гербами на бортах. И вот ее всё нет.. Сев около дорожки, отходившей от тракта к деревне, четверка поклонников Анетты начала прикидывать, что именно могло случиться.
— Так что делать будем?
Но начавшийся столь разумно военный совет был прерван. Кто-то шел от деревни, распевая на местном языке. И тут Поля осенило.
— Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие ноги?
— Ой, милок, много дорог я исходила.
-Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?
— Чтобы лучше видеть таких сорванцов, как ты.
— Бабушка-бабушка, а почему у тебя такой большой нос?
— Ты еще мой пистоль не видел, собака голландская!
Детина отпрянул и потянулся было к большому ножу на поясе, но выскочившие из кустов солдаты резко охладили его пыл. И тут заговорил второй.
Жан подошел поближе, держа в руке вытащенный из ножен тесак.
Старый Жан тяжело вздохнул и открыл глаза. На несколько мгновений ему казалось, что он опять молод, а вокруг мокрый лес и обескураженная шайка, даже не пытающаяся сопротивляться тем, кто захватил их главаря.
— Деда! Так ты вспомнил?
— Вспомнил, сорванец, вспомнил. Садись и слушай, если не передумал.
Конечно же то, что было отнюдь не подходило для ребенка. Но Жан начал говорить, надеясь, что привычка травить байки и здесь не подведет.
— Жила, значит, в одной деревне девочка. Была она такой хорошей, что все ее любили, а мама даже подарила ей красивую красную накидку, чтобы все видели, какая она красивая.
Дети слушали, затаив дыхание. Когда сказка закончилась и храбрые дровосеки зарубили-таки злого волка, спасая Красную Шапочку и ее бабушку, они сидели молча.
— Что, старый, опять детям всякое рассказываешь?
Жан обернулся. Его жена, вернувшаяся с виноградника, стояла рядом, держа корзину, наполненную срезанными гроздьями, а он, увлеченный рассказом, и не заметил ее прихода.
— Ох. Вечно он чего-то придумает. Ладно, бери корзину и неси в дом. Мы попозже подойдем.
Дети взяли корзину и, сопя от усердия, поволокли ее домой.