что случилось с ильей цымбаларем футболистом
«Илюха был творец, а уж какая у него была левая нога». 7 лет назад не стало Цымбаларя
Постоянный автор «Советского спорта» Евгений Ловчев вспоминает прекрасного футболиста и человека.
— В начале 90-х «Спартак» сумел собрать под своими знаменами почти все лучшие силы с постсоветского пространства. Из Одессы были приглашены Илья Цымбаларь и Юрий Никифоров, из Донецка – Виктор Онопко, Андрей Пятницкий и Валерий Кечинов – из Ташкента. Остальные футболисты того «Спартак» в основном были из России. Эти ребята составили костяк команды и практически целое десятилетие правили бал в стране. Они играли в настоящий спартаковский футбол.
Даже Йожеф Сабо, от которого похвалы для российских команд не дождешься, как-то отвечая на вопрос журналистов по поводу «Барселоны», сказал: «Что ваша «Барселона»? «Спартак» в такой футбол давно играл».
И в том ярком «Спартаке» выделялся Илюша Цымбаларь, он отлично подходил по стилю спартаковскому футболу. Илюха был творец, а уж какая у него была сумасшедшая левая нога!
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Илья ЦЫМБАЛАРЬ родился 17 июня 1969 года в Одессе.
Играл за СКА (Одесса, 1987–1989), «Черноморец» (Одесса, 1989–1993), «Спартак» (Москва, 1993–1999), «Локомотив» (Москва, 2000), «Анжи» (2001–2002).
За сборную Украины провел три матча, за сборную России – 28 матчей (4 гола).
Цымбаларь – шестикратный чемпион России (1993, 1994, 1996, 1997, 1998, 1999), четырехкратный обладатель Кубка России (1994, 1998, 2000, 2001), обладатель Кубка Украины (1992), обладатель Кубка Федерации футбола СССР (1990).
Пять раз был в списке 33 лучших футболистов чемпионата России (четыре раза под первым номером – 1994, 1995, 1996, 1998; один раз под вторым – 1993).
После окончания карьеры игрока занимал пост вице-президента «Анжи» в 2002 году.
В 2002–2003-м был старшим тренером дубля московского «Спартака», а с сентября по ноябрь 2004-го – тренером «Химок».
В 2006 году возглавил рязанский «Спартак-МЖК», с которым вышел из второго дивизиона в первую лигу. В 2008 году несколько месяцев возглавлял «Нижний Новгород», покинул клуб по семейным обстоятельствам, затем вновь был назначен главным тренером и в начале 2009 года окончательно покинул клуб.
В конце 2009-го стал ассистентом Игоря Ледяхова в «Шиннике», но уже в мае весь тренерский штаб покинул клуб.
С декабря 2010 года по март 2011-го являлся тренером «Химок».
Поздним вечером 28 декабря 2013 года Илья гостил у брата, на Молдаванке. Примерно в десять вечера ему вдруг стало плохо, а через полчаса его сердце остановилось. Цымбаларю было 44 года.
Похоронен он на Таировском кладбище в Одессе.
Неизлечимая болезнь сердца. Шесть лет назад ушел из жизни одессит и спартаковец Илья Цымбаларь
Поздним вечером 28 декабря 2013 года в Одессе скончался бывший футболист одесского «Черноморца» и московского «Спартака» Илья Цымбаларь. Илья гостил у брата, на Молдаванке. Примерно в 22:00 ему вдруг стало плохо, а через полчаса сердце остановилось. Цымбаларю было 44 года.
Илью поминают добром все, с кем сводила его жизнь. Нет ни одного человека на Планете Футбол, кто сказал бы о нем хоть одно худое слово.
«Время было прекрасное, футбол — настоящий, искренний. Как раз для Илюши»
Егор Титов — один из лидеров золотого «Спартака» конца прошлого века. Пока играли в футбол Титов и Цымбаларь, «Спартак» был в таком порядке, что Россия лежала, а Европа регулярно дрожала.
— Чем дальше 90-е, тем глубже я лично убеждаюсь в том, что тогда в России выросло настоящее поколение звезд, воспитанное советской школой. Да-да, звезд, не побоюсь этого слова. Сегодняшним футболистам до них очень далеко.
— Например, Титов и Цымбаларь. Готов свидетельствовать: вы идеально дополняли друг друга.
— Таких, как Титов, в «Спартаке» было полкоманды. В нашем «Спартаке» забивали и отдавали все, включая защитников, и роль лидера мог взять на себя каждый. Именно в этом была уникальность команды.
— Даже такой мастер, как Илья Цымбаларь, не мог считаться ярко выраженным лидером?
— Наверное. Но в свой самый яркий сезон, в 1995-м, когда он и в Лиге чемпионов блистал, и вытаскивал осеннюю часть чемпионата практически в одиночку — равных Илье не было. Его год однозначно.
Сегодня нашему футболу очень не хватает таких личностей, каким был Илюша. Все как-то серо и уныло у нас. Признаюсь честно: я скучаю по тем временам. Пусть угнетало безденежье, пусть не было крутых стадионов, пронырливой и оперативной прессы — но время было прекрасное! И футбол — настоящий, искренний. Как для раз для него.
— Раскройте за истечением срока давности секрет: почему Цымбаларь никогда не бил пенальти?
— Да все по той же причине: полкоманды — качественные пенальтисты, а он никогда не тянул одеяло на себя. Если бы Илья еще и пенальти исполнял — думаю, у Кержакова в глобальной гонке бомбардиров не было бы ни одного шанса…
«Кровища! Паника! Вроде и плакать надо, а охота смеяться»
Иван Перушкин был личным водителем Олега Романцева с 1997-го по 2002 год. В «Спартак» его привела Лариса Нечаева, но незадолго до смерти (15 июня 1997 года генерального директора «Спартака» расстреляли наемные убийцы) откомандировала Ивана к президенту / главному тренеру Романцеву.
— Илюшка часто приезжал на базу с супругой и детьми, они еще маленькие были. Веселые ребятки, жизнерадостные, активные всегда. Николай Матвеич, водитель нашего автобуса, царствие ему небесное, с мелкими очень хорошо общался. А у него одного пальца не было — вот так, по фалангу.
Сидят как-то, болтают, один из маленьких что-то учудил и говорит Матвеичу: «Можешь так?» Тот в ответ: «Ох, вряд ли. А ты — вот так?»
И свои полпальца — в ноздрю. Якобы весь засунул. Малец долго думать не стал — жжжах себе в нос всем пальцем! Кровища! Паника! Вроде и плакать надо, а охота смеяться…
— А человек Илюша был просто удивительный, таких редко встретишь. Никакого пафоса, никакого зазнайства. Какая бы ситуация ни была — проиграли, плохо выглядели, погода дрянь — он обязательно найдет, куда встроить шутку. И всем сразу становится легче. Его всегда было слышно, потому что где Илюха — там радость и смех. Такие люди в любой команде на вес золота.
В игре и на тренировке — в первых рядах, подколоть кого-нибудь — снова номер один. Когда бразильцы приехали, кто им преподавал русский язык? Понятно, что Илюша. Робсона первым делом научил: идешь к Анне Павловне, повару в Тарасовке, и говоришь: «Анна Пална, пиво давай!»…
«Сатира, юмор и прикол — естественное состояние его души»
Один из сильнейших защитников в истории российского футбола Игорь Чугайнов часто пересекался с Цымбаларем в сборной России, а под закат его карьеры — еще и в «Локомотиве».
— Два случая расскажу из жизни. Главное, что характеризует Илюху, — он человек-одессит, то есть представитель особой нации. Сатира, юмор и прикол — естественное состояние его души.
— Вот идет финал Кубка России. Дополнительное время, счет 2:2 (2000 год, «Локомотив» — ЦСКА — 3:2. — matchtv.ru). Выбежали с ним вдвоем на вратаря. Илюха меня видит, но пас не отдает. Лучше, чем он, поляну в принципе мало кто видел, а тут вообще все на ладони: отдай Чугу — и Кубок наш, понятно же!
Но нет, смотрю, начинает вратаря, Юру Окрошидзе, обыгрывать. Думаю: «Ну щас только не забей!»
Выкрутился. К нему бегу — с таким лицом, видимо, на котором читается сложная гамма эмоций. А Илюшка на опережение: «Ну я же забил!» «Поэтому, — говорю, — я и буду тебя поздравлять».
— И второй случай. Как-то сборная России работала в Тарасовке, а народу для массы не хватало. Восполнили недостачу местными, спартаковцами. Среди них — Робсон по прозвищу Максимка. И кто-то ему в концовке — то ли Юрка Ковтун, то ли Витя Онопко, не помню точно, — но кто-то ему так вставил хорошо! Мяч в сторону, Робсон завалился, катается, охает, предсмертные звуки издает.
Илюха подбегает, встает над ним и начинает исполнять песню, очень тогда популярную: «Ай-йя-я-яй-я-яй, убили негра! Ай-йя-я-я-яй, суки, замочили!»
Робсон живцом вскочил, Илюха такой: «Смотрите, как быстро вылечился!»
Вот это — Илюха. Одно слово — одессит. В моем представлении настоящий одессит — как раз такой, как Илюха. Без подлянки, открытый, веселый, смешной, работящий…
«Мячи по углам Илья раздавал, как руками. И радостно при этом смеялся»
Леонид Трахтенберг — легенда отечественной спортивной журналистики, первый и по хронологии, и по весу пресс-атташе в истории советского спорта, один из отцов-основателей «Спорт-Экспресса».
— Илью первый раз я увидел в Новогорске, когда его позвали в сборную. Нужно было делать репортаж для «СЭ», и мнение дебютанта добавило бы материалу красок. Словно сегодня этого дебютанта помню: большие глаза, большие, как мне показалось, уши…
— Знакомы мы на тот момент, разумеется, не были. Представился. Встретил одобрительный взгляд — читал, знаю. И тут же машет руками: не-не, только не я, пожалуйста! Ладно, думаю, уговорю после тренировки. Но и после — отказ, причем наотрез. Пришлось делать репортаж без дебютанта.
Честно говоря, я был немножко — как бы это сказать правильно? — пожалуй, удивлен. Мне редко кто в те времена отказывал. И только потом, узнав Илью ближе, когда судьба свела нас в «Спартаке», я понял, почему он отказал.
Не потому, что не доверял мне лично. Не потому, что ему нечего было сказать. Илья хорошо ориентировался не только на поле, но и за его пределами, его оценки, взгляды на игру и игроков в неформальной обстановке — они были достаточно интересны.
— Но я сейчас напрягаю память — и не могу вспомнить, чтобы Цымбаларь, один из самых ярких игроков Европы в своем поколении, раздавал интервью. Кроме, может быть, совсем особых случаев и требований регламента. Другой бы на его месте пользовался такой возможностью, добавляя себе рейтинга через прессу, а Илюша — нет, и точка. Если даже специально озадачиться — найдете совсем немного его интервью.
Сколько коллег обращались ко мне с просьбой организовать встречу с Цымбаларем! Как правило — отказ, причем наотрез: «Ну ты же знаешь, Леонид Федорыч»… И обижаться на него за отказы было невозможно, потому что он всегда при этом заразительно смеялся. Это тем более удивительно, что в неформальной обстановке Илья был тот еще говорун: на базе, в столовой, в самолете, на тренировке.
— Мне кажется, он просто был скромным человеком по своей сути. То, что он делал на поле, не казалось ему чем-то сверхъестественным. Все вокруг думали именно так, а он — нет. Допускаю даже, что Илья себя недооценивал.
И его друг Юра Никифоров — такой же молчун. Но Ника потом стал немножко говорить, а Илья до конца жизни остался в тени. Так и не высказался.
Говорят: бразильцы рождаются с мячом, канадцы — с шайбой. Вот Цымбаларь — бразилец. В ЦСКА, если помните, в один момент приехали два бразильца, чуть ли не первые профессиональные футболисты в нашей лиге: Леонидас и Самарони.
— Леонидас играл в свое время за «Коринтианс», чья популярность в штате Сан-Паулу сравнима с популярностью «Спартака» в России. То есть к его мнению стоило прислушаться. Когда он увидел, как играет Цымбаларь, сказал: «Единственный футболист «Спартака», который мог бы совершенно спокойно заиграть в Бразилии». Самарони тоже говорил: «Этот парень — бразилец».
Его неевропейская пластика распространялась не только на футбол, но и, вы не поверите, на танцы. Мне кажется, если бы Илюша всерьез занимался современными танцами, он мог достичь серьезных высот. Поднялся бы даже выше, чем в футболе. Двигался он фантастически! Когда мы собирались командой по хорошим поводам — свадьба, день рождения, чей-то отъезд за границу — можно было видеть, как он танцует. Пластика — сумасшедшая!
— Илья был устроен так, чтобы получать от жизни удовольствие. И радовался он не внутри себя, у него не просто улыбка не сходила с уст — он всегда звонко смеялся. Я, пожалуй, не встречал другого такого человека, который смеялся бы так часто и так заразительно. Его очень многие вещи в жизни искренне радовали, но особенно — то, что можно делать на поле, в игре и тренировке.
Он мог парой движений своей волшебной левой оставить за спиной двух игроков — и радостно захохотать. И никто на него никогда не обижался, потому что все знали: Илюша не смеется над людьми, он просто радуется жизни!
— Левой он не только мог отдавать, но еще и прекрасно бил. Помню, на сборах спорил с Нигматуллиным: сколько положит с радиуса, а то и дальше? Как правило, спор он выигрывал, и Руслан не виноват, что пропускал больше пяти. Потому что мячи по углам Илья раздавал, как руками.
И радостно при этом смеялся…
«Забиваю все время в красно-белой форме. Да и вообще «Спартак» в основном снится»
Некоторые ответы Ильи Цымбаларя на некоторые вопросы корреспондента «Советского спорта Алексея Зинина (30 октября 2000).
— Когда узнали о том, что могли оказаться в «Реале», не испытали чувства обиды?
— А что делать-то? Жизнь на этом не заканчивалась. Мне оставалось играть и не останавливаться на достигнутом. А обид ни на кого никогда я не таил. То, что вовремя не уехал, сказалось на моей карьере не лучшим образом. Окажись я за границей, глядишь, все сложилось бы иначе.
— В 1999-м, пожалуй, самом черном году, травмы преследовали вас одна за одной. Не возникало мыслей о злом роке?
— В тот момент у меня времени не хватало об этом задуматься. Сейчас полагаю, что и не было никакого рока. Просто натура у меня такая: пока можешь бегать — бегаешь, до тех пор, пока себя совсем не доломаешь. Если б себя берег, может, и не было бы таких проблем. Всего мне делали пять операций: три на колено и две на паховые кольца. А микротравм было столько, что и не сосчитать. Но это в порядке вещей.
— Олег Иванович относился к вам особенно тепло…
— Романцев очень много сделал для меня и как для человека, и как для футболиста. Были времена, когда у нас в «Спартаке» сложилась настоящая семья, а Олег Иванович был нам как отец. Большое спасибо ему за это.
— Сейчас популярность не ослабевает?
— Пока нет. Особенно часто узнают на рынках и базарах. В итоге приходится покупать продукты за полцены, а иногда и вовсе бесплатно брать. Запомнился случай, как в одном кафе познакомился с директором завода по изготовлению глюкозы. Подписал ему плакат, поговорили немножко, а он на память подарил мне огромный пакет своего продукта. Так мы до сих пор им пользуемся, жена уже забыла, когда последний раз покупала сахар.
— Футбол по ночам не снится?
— Все снится: и тренировки, и игры. Самое интересное, что не мне одному. Иногда у нас с Ирой вообще одинаковые сны бывают. Наутро начинаем рассказывать друг другу, и оказывается, что все совпадает. И команда, и ход игры, и счет.
— Забиваю частенько. И все время в красно-белой форме. Да и вообще «Спартак» в основном снится…
О смерти Илюши я узнал на реке Квай. Помню, прорезался интернет в моей избушке среди камышей – и выпорхнула эта новость. Господи!
Я так и держал эту страничку перед глазами. Кто-то сказал бы – «не поверив». Нет-нет, я поверил сразу. Цымбаларь был гениальный пацан – а на всяком таком лежит отпечаток трагизма. Предчувствие раннего ухода.
Пересматривал время спустя негромкие похороны у стадиона «Черноморец», на которые мало кто добрался из России. На футбольные шарфы, привязанные к ручке гроба, синенький и красный. Вот здесь-то и не поверилось, что хоронят того самого Илюшу. Который в свои 44 жил задорно, без единого седого волоска. Все только начиналось! Он ли это?
Плачущие седые мужики с букетами роз. Мало-мало знакомых лиц – вот мелькнул в толпе Семен Альтман, вот возвышается над всеми могучий Игорь Ледяхов. Даже говорит что-то в микрофон, отыскивает слова. Где же остальной «Спартак»? Все по курортам?
Как проводили из команды Цымбаларя-футболиста, приблизительно так же – и человека. Никак.
Все понятно, вырваться было сложно. Самый конец декабря, у всех билеты. Елки. Но хотели бы – добрались, Одесса не Арктика. Спросите у Ледяхова, он знает.
Останавливаю видео, не досмотрев до конца. Как-нибудь в другой раз.
Мы столько раз с ним разговаривали – сейчас перебираю эти заметки, и поражаюсь! Нынче на интервью к Дзюбе записываться надо за год. Просишь у пресс-службы тренера вратарей – и слышишь вдруг: «Не-е-т, на него много заявок. При всем уважении…» Тьфу ты.
Прежде к лучшему футболисту страны когда хочешь, тогда и приезжай. Если и надо было договариваться – лишь с ним самим. Главное, чтоб не был обижен. Звезды 90-х читали «Спорт-Экспресс» с лупой. Были простодушны и обидчивы. Оскорблялись самыми невинными фразами.
Помню, после какой-то заметки раздался звонок из Владикавказа:
Я вздрогнул. Повесил трубку, не дожидаясь кульминации.
Кто-то передавал в лицах досаду на газетную строку капитана золотой «Алании» Инала Джиоева. Тот разрядил прилюдно целую обойму в сосну, приговаривая:
– Это Трахтэнбэрг, это Трахтэнбэрг!
Московские обижались интеллигентнее. Помню, внезапно надулся на что-то добрейший Андрюша Иванов: «Все, вас больше не читаю. Вот «Gazzetta dello Sport» – дело другое, ее буду читать».
В подтверждении раздобыл где-то толстенную «гадзетту», уселся в спартаковском автобусе с ученым видом. Развернул на середине, водил глазами вдоль строк. Я поправил очки указательным пальцем, прищурился. Нет, зоркость мне не изменила – держал Андрюша газетку вверх ногами…
Кто б мог подумать, что вот этот двухметровый красавец Андрей Иванов, пахнущий духами даже после тренировки, обладатель самых элегантных костюмов в Москве, кодируется от пьянства с 20 лет? А закончив с футболом, развязал так развязал. Так, что остановился только на Перепечинском кладбище.
Цымбаларь не обижался ни на кого. Интервью не любил, считая пустой тратой времени – а расходовать время красиво Илья умел. Ох, как умел.
Никакой очереди из корреспондентов к этому парню, лучшему футболисту страны, не существовало. Хорошо, если напрашивался кто-то в полгода раз. Ему казалось, и это с избытком. С тоской соглашался – надо так надо…
Но всем известный лукавый чертик в глазах его нет-нет, да просыпался. Это с него, Цымбаларика, начался «Разговор по пятницам» и наше совместное творчество с Александром Кружковым. Пожелали одновременно добраться до Ильи, за неделю дважды отчисленного из «Спартака«. Ну и пошли, не драться же.
Хотя были в истории газеты и другие случаи – нацелились одновременно на бывшего президента Ельцина два корреспондента: теннисный Федяков и общественно-политический Рабинер. Шумно и неумело подрались прямо в редакционном коридоре.
Но Ельцин обвел вокруг пальца того и другого – скончался тем же вечером. Обесценив лиловость синяков.
Нам с «клиентом» повезло несколько больше.
Мы с Кружковым сидели на каком-то стадиончике возле задумчивого Цымбаларя. Рассказывал тот с равнодушным видом довольно потешные истории. Чем смешнее было нам, тем грустнее становился Илья.
Вот, например, история, как отчислил нашего героя Олег Иванович из «Спартака«. Команда укатила на турецкий сбор, Цымбаларь остался куковать в Москве.
В умении пестро проводить вечера Романцев не уступал Цымбаларю. Таким вот можжевеловым вечером огляделся Олег Иванович вокруг. Окликнул администратора:
– Что-то Цымбаларя не видно.
– Так же вы ж его отчислили.
– Я? – возмутился Олег Иванович. – Быть такого не может! Ильюшенька мой любимец! Срочно найти и вернуть. Это какая-то ошибка.
Возликовавший в Москве Цымбаларь сделал невозможное – за ночь долетел до Турции. На тренировке стоял в общем ряду – пока не наткнулся на него тяжелым глазом Олег Иванович. Утро главного тренера было кислым. Так себе утро.
– А ты что здесь делаешь? – с глухим раздражением уточнил Романцев. – Я же тебя отчислил. Ступай отсюда, родной.
Цымбаларь поплелся за нераспакованным еще баулом. Ушел из «Спартака» на сей раз окончательно.
Благодаря Цымбаларю родилась, получается, рубрика «Персона» в футбольном приложении «СЭ». А уж из приложения вылупился «Разговор по пятницам».
За это тоже спасибо, Илья. Буду в Одессе – зайду на кладбище.
У меня была куча интервью с Цымбаларем, просто куча. Помню, как приехал к нему в ЦИТО. Илья только-только вышел из-под скальпеля знаменитого хирурга Архипова. Отходил от потрясений уже дома.
Помню, вручил как гостинец номер популярного тогда журнала «Спортклуб». Только протянул – тут же перехватил его сынишка Алик. Всмотрелся в обложку.
– Узнаешь? – спросил Илья.
– Алень! – выпалило дитя.
– О, узнал, – зафиксировал Цымбаларь-старший. – А я даже не ожидал, что через день выпишут после такой операции. Лежали в палате с Андреем Ольховским, теннисистом. Сегодня даже швы сняли, представляешь? Все, теперь на поправку.
Помню, под бинтом во все колено угадывались рубцы трехдневной давности. Пусть и со снятыми швами.
Подходил Новый год. Вот прямо как сейчас. Точно помню елку в углу.
– 96-й я тоже на костылях встречал, – вспомнил вдруг Цымбаларь. – Ты знаешь, сколько у человека менисков?
Я задумался. Когда-то у юного еще фото-корреспондента Федорова на собеседовании в Спорткомитете спросили, сколько олимпийских колец – и тот уверенно сообщил: «Во-семь». Со схожими соображениями я ознакомил и Цымбаларя.
Цымбаларь посмотрел на меня со смятением: шучу? Нет?
– Четыре! – сам же не удержал паузу. – Два внешних и два внутренних. Мне вот два внешних уже отпилили. Зато два осталось! Еще сыграем!
Я кивнул восторженно. Еще как сыграем. Спросил только – что ж лучшего футболиста страны не отправят в Германию? Неужели на таких коленках экономят?
– Так в Германии мне и напороли. Я с самого начала хотел в Москве оперироваться, но «Спартак» настоял: только Германия. Хотя знаю, что в Бельгии много операций запороли. Вот и со мной так вышло: немец так сделал, что проблемы пошли. Уже в ЦИТО наши дорезали и почистили колено. Я часто думаю: почему Горлукович на поле убивается, люди ногу побоятся туда сунуть, куда он голову подставит – и до 36 лет ни единого перелома? А я вон сколько костылей поменял?
– Вывод?
– А нет вывода. Ему повезло, мне – нет. Вот первая травма как случилась? Меня даже не бил никто! Резковато повернул ногу, небольшой щелчок. Может, трещина. Доиграл сезон, прошел всю Лигу чемпионов. Никаких проблем. Потом первая тренировка в Тарасовке на снегу – нога поехала, колено заклинило. Сразу на операцию. Вторая история почти такая же – не было одного удара! Все сразу накопилось – бесконечные падения, удары… Да и сам наш чемпионат, на льду начинаем, в болоте заканчиваем. Я вот что понял: главное – не начать жалеть себя. Вот это самое последнее. Одессит должен быть оптимистом.
– Как и мастером падать в штрафной.
– Если ставят пенальти – что ж не упасть? С Камеруном на чемпионате мира поймал я судью, что скрывать. Красиво же вышло. Мне после этого Сергей Хусаинов сказал: «Можешь как угодно падать – не поставлю даже штрафной». Да и другие стали меньше на мне ставить. Обидно.
Тогда же Илья рассказывал, как только из газет узнавал про интерес «Реала» и «Ро-мы«. Разводил руками:
– А мне-то что делать? С Романцевым говорил насчет отъезда давно. Обещает отпустить, если будет хорошее предложение. Значит, пока не было. В команде ровесников почти не осталось, все разъехались.
– Нервирует?
Тогда, должно быть, еще не случилось знаменитого контакта с представителями «Лацио«, которым бесхитростный Илюша заявит:
– Если поеду – только с Никифоровым.
– Ну и чудак, – пожали плечами итальянцы.
Так и остался в «Спартаке«. Кстати говоря, должны были они с Никифоровым оказаться в московском «Динамо» у Валерия Газзаева. Валерий Георгиевич был вне себя:
– Человек из клуба слил информацию в «Спартак» – те перехватили в последний момент.
Шпионы были уже тогда.
В какой-то момент веселый Илюша усомнился в себе – это чувствовалось. Погрустнел взгляд, пропитался печалью. Вчера ты лучший футболист страны, а сегодня не подошел «Локомотиву» с его рабоче-крестьянским футболом. Вроде взяли – но довольно скоро предложили поработать с дублем. Цымбаларю – с дублем «Локомотива«! Он это рассказывал – а у меня в голове не укладывалось.
Забыв о себе, Цымбаларь кидался на помощь корреспонденту. Разжевывал дружелюбно, что и такое бывает:
– В «Локомотиве» не принят «индивидуальный подход» – ты либо подходишь этой команде, либо нет. Все строится на силовой борьбе и длинных передачах. Я не вписался. Было постоянное ощущение дискомфорта! Я думаю так, команда – иначе. Хочу отдать короткую, а наш футболист ждет длинную. Как принято в «Локомотиве«. Еще и бегать требуют как лошадь. Я в жизни столько не носился. Мы с Семиным оба ошиблись. В то же время Газзаев снова в «Динамо» звал – но у него еще тяжелее. Сплошной атлетизм. Это совсем не по мне.
Чуть замкнувшийся в себе Цымбаларь оказался в «Анжи«, где очень скоро из игрока был переименован в «вице-президента». Так и завязал с футболом. Потому что никто не звал. Ноль предложений.
Сколько б мы не сделали интервью с Цымбаларем – осталась недосказанность. Поэтому и расспрашиваю людей, видевших его в другой жизни. Вот добрался до бывшего владельца клуба «Нижний Новгород» Алексея Гойхмана. Тот когда-то поставил Цымбаларя главным тренером. Дело не пошло, проигрывали черти кому. Даже, кажется, Дзержинску. Самому чумазому городу России.
– Накануне самого важного матча, против «Волги», вызываю Цымбаларя в кабинет. Он одну от другой прикуривает, мне тоже неприятно. Говорю: «Илюха, что-то сегодня совсем непонятно, во что играли. Так от «Волги» полное лукошко получим!» А у тех пять матчей – пять побед. Тут Илья Владимирович тушит сигарету, смотрит на меня лукаво: «Шеф, подправим!»
– Что?
– Вот и я гляжу: «Что?» – «Да подправим, увидишь. Порвем мы эту «Волгу»!» – «Свободен…»
– Чем кончилось?
– Порвали – 4:0! Я не знаю, что делала команда эти два дня, – но «Волги» видно не было. Одна команда бегала и играла, а вторая стояла и не могла понять, что происходит.
– Что ж вы Цымбаларя выгнали?
– Я не выгонял! Илья исчез – нашел его, в первый раз помог. Второй раз не удалось. Я очень хотел, чтоб Цымбаларь работал у нас тренером. Для меня он стал почти родным человеком…
Я помню его интонации. Глаза. Улыбку. Помню мягкую работу с мячом – даже нет, не работу. Какое-то поглаживание. С мячиком они были лучшие друзья, что уж говорить.
Помню его квартиру на Кутузовском. Кто в ней сейчас? Знают ли нынешние жильцы, кого видели эти стены?
Мне он казался крошечным, хрупким гением – хотя никаким «маленьким», конечно же, не был. Почти 180. Просто сновал на фоне богатырей – то рядом с Титовым или Никифоровым, то поблизости Онопко и Ледяхов. Как не выглядеть малышом?