Чему учили в кгб

09.10.202310.10.2023 admin 0 Comments

Чему учили в кгб

Разведчики государств-антагонистов готовились по разным программам, цель которых была одна – принести как можно больше пользы своей стране, работая на чужой территории.

«Быть хорошим со всеми»

Журналист, писатель и историк разведки Александр Васильев, автор двух книг, где фигурируют архивы Комитета государственной безопасности СССР (он 3 года, с 1987-го по 1990-й, был сотрудником ПГУ КГБ, с середины 90-х с семьей живет в Великобритании), говорил в интервью норвежскому журналисту издания VG, что в Краснознаменном институте имени Ю. В. Андропова, где он 2 года учился в конце 80-х, готовили незаметных разведчиков, которые должны были уметь скрывать «свою шпионскую сущность», и отнюдь не посредством смены париков, ношения темных очков и тому подобного внешнего преобразования.

Помимо преподавания иностранных языков, политики и экономики, по словам Васильева, в андроповском институте их учили вербовке агентов, для чего использовались ролевые игры – старшие офицеры играли роль претендента на вербовку или уже завербованного. Вербовку Александр Васильев называл самой сложной дисциплиной, поскольку она требовала от курсанта особой психологической подготовки и способности к познанию человека как личности. Главной сложностью за годы учебы экс-разведчик считает выработку умения «быть хорошим со всеми» – этого требовала и будущая профессия для налаживания и поддержки контактов. Шпион, не умеющий уживаться с каждым человеком из своего окружения, хорошим разведчиком быть не сможет, – так, по словам Васильева, учили их в институте.

Два года назад сайт The Interpreter опубликовал ряд документов с грифом «секретно» (перевод сканированных брошюр), которые свидетельствуют о деталях подготовки агентов КГБ в 70-е – 80-е годы прошлого века. Краткий пересказ содержания шести брошюр спустя несколько дней после публикации за рубежом привела «Медуза»*. В первой советских разведчиков учили, как распознать подставу в процессе разработки зарубежной агентуры. Во второй книжице выпускников школ КГБ посвящали в детали вброса дезинформации, как устной, так и «документальной». Брошюра «Политическая разведка с территории СССР», в частности, обращала внимание на нюансы вербовки советских граждан. В «Связи с агентурой» детализировались особенности подбора мест для общения с агентами. Агентов КГБ даже учили. «воспитывать» агентов-вербовщиков, на которых, уточнялось в методическом пособии, постоянно влияет буржуазная модель поведения, курсантов учили применять к таким клиентам индивидуальный подход. Также в работе внешней разведки КГБ должен был использоваться Советский комитет по культурным связям с соотечественниками за рубежом, будущим резидентам на конкретных примерах показывали, как надо и как не следует действовать с сотрудниками данного учреждения в предлагаемых обстоятельствах.

«Ферма» по «выращиванию» разведчиков

В книге публициста Виктора Попенко «Секретные инструкции ЦРУ и КГБ по сбору фактов, конспирации и дезинформации», основанной, как указывает сам автор, на мемуарах бывших секретных агентов ЦРУ, которые они написали в постсоветский период, подробно рассказывается о системе подготовки агентов ЦРУ. Попенко приводит особенности практики в американской школе, называемой «Фермой».

«Ферма» расположена в штате Вирджиния, в местечке Кэмп Пери. Курсанты учебного центра, как и в школе КГБ, изучают здесь иностранные языки и другие дисциплины (разведка, конспирация, полувоенные и психологические операции), за каждым из них закреплен инструктор-консультант, отмечающий сильные и слабые стороны будущего агента. Официально в разведшколе учатся год, но «доводят» агента до «боевой» готовности потом еще несколько лет. В «Ферме» занимаются физической и стрелковой подготовкой (в том числе, и стрельбой из особых, «шпионских», видов оружия). Физподготовка включает в себя игру в баскетбол, волейбол, тяжелую атлетику. На занятиях рукопашным боем из курсантов не стремятся сделать мастеров вроде Брюса Ли – общий курс самообороны достаточен для подготовки агента, чтобы он смог дать отпор в случае внезапного нападения противника.

В книге Виктора Попенко опубликованы даже графические инструкции по изготовлению тех или иных шпионских «штучек», которым учили курсантов «Фермы». К примеру, целая глава посвящена изготовлению ключей с помощью разного рода оттисков. В качестве материалов для оттиска предлагалось использовать пластилин, стенс (это вещество применяется в практике стоматологов-зубопротезистов), силиконовую пасту, полимеры, гипс.

Современные историки спецслужб считают, что определенный дисбаланс между количеством мемуаров бывших агентов КГБ и ЦРУ, мешающий взвешенному и детальному сравнению методик работы разведшкол СССР и США, связан с тем, что бóльшая часть информации о деятельности учебных подразделений по подготовке разведчиков в Советском Союзе до сих пор остается засекреченной либо подается авторами воспоминаний тенденциозно, сухо и без необходимых подробностей.

К примеру, Олег Хлобустов, ветеран спецслужб, окончивший вышеупомянутую Высшую школу КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского (впоследствии вуз переименовали в честь Юрия Андропова) и отслуживший в органах госбезопасности 35 лет, посвятил в своей книге феномену генсека-чекиста целую главу. Она содержит общие, в значительной степени, биографические и идеологические описания становления и работы вуза – понять, чем именно и насколько плотно там занимались курсанты, из данного повествования нельзя.

* СМИ выполняющее функцию иностранного агента

Источник

О программе подготовки в ВШ КГБ СССР

Ранее я уже отмечал свое восхищение содержанием программы обучения в Высшем учебном заведении КГБ при СМ СССР. Как оказалось, слушатель ВШ КГБ «вешал мне на уши лапшу», чтобы подчеркнуть превосходство элиты перед плебеем. Он явно не ожидал, что мне судьбой будет предоставлена возможность поступить и в самую систему органов госбезопасности, в частности, в военную контрразведку после обучения в 311 спецшколе КГБ, а затем и в самую Высшую школу КГБ при СМ СССР.

В 1965 году, через год службы оперуполномоченным особого отдела КГБ СССР в гарнизоне Осиповичи Белорусского военного округа, меня направили на учебу в ВШ КГБ. Нахальство мое было немыслимым. Не зная ни условий поступления, ни условий конкурса и количества претендентов на одно место, я упаковал свое военное имущество и книги в один ящик (от боеприпасов) и послал в Москву медленной скоростью. Итак, 1 августа 1965 года вместе с остальными молодыми особистами я прибыл по адресу: г. Москва, Ленинградский проспект, 3 — для сдачи экзаменов. В начале была повторная медкомиссия. Помню, что на вопрос анкеты: «Употребляете ли спиртное, курите?», я написал: «Не курю и не пью, но если для дела необходимо, то сделаю». Надо мной смеялись и говорили, что редко кто признается в употреблении алкоголя. Но мои ангелы-хранители на небесах помогли начальству разобраться в вопросе «кто есть кто?».

Однако разговор был начат с «охотничьих рассказов» и «лапши» слушателя ВШ КГБ в поезде «Одесса — Луганск» в феврале 1962 года. Правда оказалась значительно серее и неинтереснее. Никаких выездок, лаун-теннисов, бальных танцев. Только юриспруденция и немного иностранного языка. Кроме того, за год до моего поступления школой командовал генерал-лейтенант Питовранов. Обстановка была не то чтобы демократическая. Она больше смахивала на анархию. Слушатели-курсанты ходили в самодельных погонах, офицерских габардиновых гимнастерках, шиком было с расстегнутым воротником и без головного убора пройтись по Москве. Часто их без шинели подвозили черные служебные ЗИСы, ГАЗ-21 и т. п. Хуже была потеря элементарной бдительности. Кроме того, что спецшкола находилась в центре Москвы, возле Белорусского вокзала и в начале ул. Горького (ул. Тверская), что позволяло фотографировать входящих и выходящих будущих разведчиков и сотрудников безопасности наших посольств за рубежом, во двор школы, где происходили официальные построения мероприятия и т. п., выходили окна из магазинов и бытовых мастерских.

Естественно, что однажды, как все давно предсказывали, случилось то, что и должно было случиться.

Профессионалы западных спецслужб перефотографировали весь выпуск офицеров 1964 года и отпечатали во французских журналах фотокарточки под рубрикой «Птенцы генерала Питовранова готовы покинуть родное гнездо. Где их теперь ожидать?».

Соответственно, режимные меры ужесточились. Генерал Питовранов был переведен на должность Председателя Торговой палаты СССР, где трудился до конца своих дней.

На курсантов и офицеров-слушателей ВШ КГБ направили внимание комендатуры. Патрули с величайшей радостью вылавливали и доставляли в Московскую военную комендатуру нарушителей воинской дисциплины — молодых чекистов. Сводки об этом педантично ложились каждое утро на стол начальника Высшей школы и начальнику Управления кадров КГБ при СМ СССР.

Мы были первым потоком офицерского состава в Высшей школе. Наверное, жизнь потребовала высокой квалификации нового поколения сотрудников органов госбезопасности. Необходимы были и научные кадры.

Но Высшая школа была не готова нас принять и подготовить. Преподаватели были разные — от профессоров московских вузов до практиков — сотрудников СМЕРШа. Последние просто рассказывали нам о своей оперативной практике. Учебников по спецдисциплинам фактически не было. Старые, времен НКВД — МГБ, отменили после замены Семичастного, а новых не успели подготовить.

Никто не поверит, но программа подготовки сотрудников органов военной контрразведки ВШ КГБ при СМ СССР периода 1966–1970 гг. писалась «по ходу пьесы». Наш поток стал подопытным.

Система органов КГБ даже не имела своей аспирантуры. В это трудно поверить, но в те времена система контрразведки только приближалась к проблеме научного подхода к обеспечению государственной безопасности.

Решение коллегии КГБ при СМ СССР «О задачах органов госбезопасности при СМ СССР», как основной ведомственный правовой документ, имело гриф секретности «Совершенно секретно». Его фактически никто не видел, кроме руководства КГБ при СМ СССР. В нем даже не было определения понятия «государственная безопасность». Было оно на двух с половиной листиках.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Как в советское время обучали элиту КГБ

Империи не вечны. Год за годом происходило подтачивание их основ и разложение общества. Элита, дорвавшаяся до власти, теряла голову, забывала, зачем она, вообще, пришла во власть. Постепенно происходило перерождение и вырождение управленческого сословия. В конечном итоге это привело к развалу и Римской империи, и Российской империи, и СССР, и незабвенного КГБ.

Прием на работу в КГБ имел ряд существенных отличий. Если в странах западных демократий достаточно было подать заявление, пройти собеседование, негласную проверку и сдать соответствующие экзамены, то в Советском Союзе многое было \»не как у людей\». Достаточно сказать, что процесс отбора будущих сотрудников КГБ начинался уже в средней (!) школе. Как правило, это были школы с углубленным изучением иностранных языков. Набор учащихся был обставлен так, что дети простых граждан не могли в них попасть, даже если школа располагалась в соседнем доме. Ну и, само-собой, были еще школы для детей номенклатуры (партийных и советских работников, сотрудников внешнеторговых организаций и руководящего состава КГБ).

Элитность таких школ никогда не афишировалась. Ученики этих школ были заранее уверены в своем светлом будущем. Роль преподавательского состава нередко сводилась к формированию соответствующего мировоззрения будущей советской элиты и оказанию помощи для раскрытия их способностей и таланта. Впрочем, отпрыски сановных родителей часто решали идти проторенной дорожкой своих \»предков\».

Принадлежность к \»сливкам общества\» часто носила преувеличенный, а порой и гротескный характер. Так, один паренек, родители которого работали за границей, каждый день приносил в школу две пачки самых дорогих импортных сигарет и угощал ими одноклассников. Ему было приятно быть в \»центре внимания\». Да и вкусы у него были самые изысканные. Например, из автомобилей он предпочитал только \»Роллс-Ройс\». На мой вопрос, почему ему не нравится \»Мерседес\», он совершенно искренне ответил, что его (творческой) натуре больше подходит именно \»Роллс-Ройс\». Напомню, что в то время в Москве было только два \»Роллс-Ройса\»: один в гараже у Л.Брежнева, другой у посла Великобритании.

Но и самим выпускникам надо было \»проявлять бдительность\» : фиксировать, кто из учителей рассказал антисоветский анекдот, дал \»свою\» оценку решениям партии и правительства, критикует действия партийных и советских работников. Кстати, такие действия преподавателей могли быть и провокацией, имеющей целью проверить \»бдительность\» будущего курсанта. Вообще говоря, это самый щекотливый момент при подготовке к поступлению в училище КГБ. По этому поводу была даже такая шутка : Чтобы стать курсантом КГБ, надо \»сдать\» десять учителей, включая директора школы и завуча.

Источник

Обучение в Краснознаменном институте КГБ

Они не знали настоящих фамилий друг друга — только имя и отчество. При зачислении каждый получал «школьную» фамилию, которая начиналась на ту же букву, что и настоящая.
Проучившись вместе два или три года, даже прожив весь этот срок в одной комнате, можно было так и не узнать, как же на самом деле зовут однокашника. А если он открыл тебе свою настоящую фамилию, считай, доверяет.
Формально это грубое нарушение правил конспирации. Ведь если на курсе учится будущий предатель, он смог бы передать своим хозяевам (американцам, англичанам, китайцам) данные сразу на несколько десятков молодых разведчиков, разбросанных по всему миру, вместе с которыми закончил Краснознаменный институт КГБ имени Ю. В. Андропова, в простонародье называемый «разведшкола».
В середине 1980-х так и получилось. Году в 1985-м или 1986-м (точно выяснить не удалось) арестовали и расстреляли предателя Пигузова, который был секретарем парткома Краснознаменного института и, следовательно, имел доступ к фотографиям всех слушателей КИ и так называемым «установочным данным» на них: настоящая фамилия, имя, отчество, место и год рождения, сведения о женах и детях.
Передал он, видимо, и характеристики на выпускников нескольких лет, не партийные, гладкие («скромен, отзывчив, с товарищами поддерживает ровные отношения»), а настоящие, чекистские, что составлялись в течение всей учебы и для вербовщика из спецслужбы противника не имеют цены, так как там – вся поднаготная.
Сколько провалов советской разведки на совести Пигузова, одному богу известно. Преданные им помнят его сидящим в президиуме под бюстом вождя, говорящим правильные речи. Еще помнят написанное им учебное пособие под названием «Иностранный язык в разведке».

Территория Краснознаменного иститута КГБ

В лесистых местах ближнего Подмосковья от постороннего глаза укрыты добротно постороенные кирпичные здания с территорией приличных размеров, обнесенной двумя бетонными заборами с колючей проволокой, сигнализацией и камерами визуального контроля.
Если грибник или охотник случайно набредет на них, то на заборе прочтет:
«Лаборатория НИИ…» таких-то проблем. Дело ясное — наука.
И невдомек грибнику, что набрел он на один из факультетов Краснознаменного института. Факультеты разные, в зависимости от сроков обучения: один, два и три года.
Нелегальных разведчиков здесь не готовят. Они — штучный товар, учатся на конспиративных квартирах в Москве с приходящими преподавателями.
Если бы грибник смог забраться на забор, он увидел бы, помимо пятиэтажного учебного и жилого корпуса, крытый спортивный зал, бассейн, пару теннисных кортов, асфальтовую дорожку, на которой бегают кроссы будущие шпионы.
Так, в частности, выглядит «Юрмала» — двухгодичный факультет КИ. «Юрмала» — название неофициальное, выдуманное выпускниками именно этого объекта за его уют и зеленые насаждения. Вообще шпионам, видимо присуща тяга к природе.
Говорят, в бытность начальником разведки В. А. Крючков приказал развести на пруду, который был у него в штаб-квартире в Ясеневе, уток, а потом туда еще и карпов запустили. Утки прижились, стали плодить утят, за которыми начали охотиться вороны. Охранявшие объект прапорщики отстреливали ворон из винтовок и развешивали на деревьях, чтобы отпугивать оставшихся в живых.
А карпов летом вылавливали сетью и часть подавали чекистам на обед, а другую — продавали им же через магазин…

Учебный процесс

«Вилла»

(статья А.Васильева «У вас продается славянский шкаф?», 1992 год)

Источники информации:

1. Васильев «У вас продается славянский шкаф?»

Источник

Какие полезные в бизнесе навыки можно было получить в КГБ?

Способны ли бывшие чекисты эффективно управлять бизнесом? Вопрос не праздный в стране, где выходцы из спецслужб контролируют не только все ветви власти, но и командные высоты в экономике. Достоверно оценить вес этой прослойки (вернее, надстройки) можно будет только лет через пятьдесят, когда откроются архивы спецслужб. Но ничто не мешает уже сейчас оценить квалификацию тех, кого в 1970-1980-е готовили для тайной войны с внешним врагом и кто по иронии судьбы стал сливками «национальной буржуазии» — так охарактеризовал класс, который должен контролировать основные активы в стране, основатель сети «Седьмой континент» Владимир Груздев, миллиардер и бывший разведчик.

КТО ХОДИЛ В РАЗВЕДКУ

Комитет государственной безопасности был ведомством-монстром: здесь и тайная полиция, и антитеррор (с примесью террора), и пограничная служба, и охрана первых лиц государства, и разведка, и контрразведка. Но в современной элите бывшие главные управления КГБ представлены неравномерно. «Есть большая разница между кадрами, которые отбирались для разведки и для других управлений КГБ. Не было ничего общего между Первым управлением (разведка) и, например, Девятым (правительственная охрана) или Пятым (борьба с инакомыслием), — говорит бывший офицер Первого главного управления (ПГУ), депутат Госдумы Александр Лебедев, контролирующий Национальную резервную корпорацию с активами в несколько миллиардов долларов. — Между управлениями существовали китайские стены. Кадры для них отбирались совершенно по-разному». «Сотрудники службы были лучше подготовлены… лучше обеспечены материально, им не приходилось заниматься грязной работой, то есть бороться с внутренними подрывными элементами», — нахваливал подчиненных последний шеф советской разведки Леонид Шебаршин в мемуарах.

Президент «Российских железных дорог» Владимир Якунин в 1985-1991 гг. работал в представительстве СССР при ООН в Нью-Йорке. ЦРУ всегда считало эту контору главным шпионским гнездом на территории Америки, но в официальной биографии Якунина никаких подтверждений этим подозрениям нет, а сам он на прямые вопросы о профессиональном прошлом только отшучивается. Гендиректор «Рособоронэкспорта» Сергей Чемезов, который вот-вот пересядет в кресло главы госкорпорации «Российские технологии», работал в ГДР одновременно с Путиным. По официальной версии — представителем некоего Экспериментально-производственного объединения «Луч». В опубликованных три года назад мемуарах советского разведчика, прикрывшегося псевдонимом Владимир Усольцев, описана дружба двух сотрудников дрезденской разведгруппы — Сергея (в котором опознают Чемезова) и Володи (Путин). Сергей и Володя, рассказывает Усольцев (под этим псевдонимом, возможно, скрывается бывший разведчик Владимир Гортанов), даже делили одну служебную «Ладу» на двоих.

Как и лучшие бизнес-школы, школа разведчиков была весьма придирчива в подборе учащихся. При приеме проверялась их способность к языкам, они проходили серьезные тесты на общую эрудицию. Как и в бизнес-школу, в Краснознаменный институт поступали за вторым образованием. Первый диплом был необходим абитуриентам потому, что обеспечивал разведчика убедительной легендой. Лебедев, например, окончил экономический факультет МГИМО, Юрий Кобаладзе, работавший под прикрытием в Великобритании, — факультет международной журналистики того же вуза, а Шебаршин там же учил восточные языки. За границей Лебедев и Шебаршин служили в советских посольствах, а Кобаладзе работал корреспондентом Гостелерадио. А вот выпускнику юрфака Ленинградского университета майору КГБ Путину его первый диплом пригодился по возвращении из Германии при трудоустройстве в первой alma mater.

Следующим барьером было психологическое тестирование. Эффективному шпиону необходимы не только интеллект и эрудиция, но и специфический склад личности, ведь ему предстоит убедительно лгать, скрывать свои чувства и мысли. От собеседования с психологом не избавлял послужной список кандидата, уже успевшего поработать в органах. «Сотрудники наружного наблюдения часто приобретают неестественную манеру поведения, оказавшись в пустынном месте. Они импровизируют, и не всегда удачно, — объяснял Шебаршин недостатки смежников. — Их выдает внутреннее напряжение». Николай Рабчонок, до октября 2007 г. возглавлявший белорусский Институт национальной безопасности (бывшие Высшие курсы КГБ), в интервью еженедельнику «Экспресс Новости» пояснял: «Чтобы устоять, надо иметь большой запас прочности, в том числе и заложенный генетически». «Экстраверт и интраверт. В чистом виде для работы в разведке непригоден ни тот ни другой тип, — пишет Усольцев. — Володя [Путин] представлял собой удачную смесь: он был одновременно и тем и другим».

Пройдя отбор, счастливчики оказывались за колючей проволокой, которой был огорожен заветный вуз. Чему их здесь учили три года шесть дней в неделю? Учебный день начинался в восемь утра с часовой физподготовки: бег по пересеченной местности, гимнастика, плавание, борьба, лыжи. Занятия в классах проходили с 9 до 18 с перерывом на часовой обед, пишет в своей книге «КГБ сегодня» американец Джон Баррон, узнавший эти детали от перебежчика Станислава Левченко.

В школе будущим разведчикам предстояло овладеть навыками работы над собой и работы с людьми. «У нас прививается определенное профессиональное качество — не хочу употреблять плохое слово “прикидываться” — выглядеть так, как ожидает от нас собеседник. Это постепенно входит в кровь… Это помогает решению задач», — рассказывал Шебаршин. В первые годы правления Путина люди, бывавшие на аудиенциях в Кремле, всегда покидали президента с ощущением, что тот принял их точку зрения. Часто оно было совершенно ложным.

Плох тот разведчик, который не умеет составить психологический портрет человека, найти его слабые стороны, подчинить и заставить работать на себя. Левченко рассказывал Баррону, что в 1970-х завербовал несколько агентов в Японии, руководствуясь знаниями о мотивации, преподанными в школе. Там считалось, что толкнуть объект на сотрудничество с КГБ может один из четырех факторов: деньги, идеология, компромат и тщеславие. Второй фактор, разумеется, предпочтительнее — он позволял экономить дефицитную инвалюту.

Одно дело завербовать и совсем другое — добиться службы не за страх, а за совесть. Здесь потребуeтся совокупность качеств, которые в современной теории менеджмента обозначаются как «эмоциональный интеллект»: способность «вдохновлять, воодушевлять, пробуждать азарт, поддерживать высокую мотивацию и преданность делу» (из аннотации к одному из руководств для менеджеров, стремящихся стать эмоциональными лидерами). Аннотация практически буквально перекликается с характеристикой «Володи», которую приводит Усольцев: «Он внушал ощущение уверенности окружающим — всем становилось ясно, что он своего добьется». Хорошо умеет мотивировать подчиненных и Сергей Иванов. «Ему никогда не лень поблагодарить за помощь, попросить о ней. Он не считает, что все ему обязаны просто в силу того, что он приемник-передатчик и все вокруг должны на цыпочках ходить, — рассказывает бывший высокопоставленный чиновник. — Если ты хочешь, чтобы люди с тобой работали и работали с отдачей, нужно быть более щедрым на эмоции». По его наблюдениям, у Иванова это получается лучше, чем у другого первого вице-премьера, Дмитрия Медведева.

В школе разведчиков готовили к тому, что в вожделенной зарубежной командировке, которая длилась, как правило, пять лет, им предстоит пахать за двоих: выполнять и официальную работу, и тайную. Плохое выполнение «основных» обязанностей журналистами, дипломатами, сотрудниками торгпредств могло их выдать. «За долгие годы за рубежом мне не приходилось видеть в посольствах человека, который бы ломался под непосильным грузом работы, — вспоминает Шебаршин. — Разведчик должен уметь работать и нести двойную нагрузку». Справедливости ради отметим, что не только разведчиков приучали к ненормированному рабочему дню. Основатель «Лаборатории Касперского» Евгений Касперский учился в Высшей школе КГБ на криптографа. «Я премного благодарен данному учебному заведению за то, что меня там научили не просто работать, а вкалывать», — говорит выпускник технического факультета «Вышки».

Увы, никаких навыков ведения бизнеса разведшкола не давала: КПСС зорко следила за идеологической чистотой своего карающего меча. Даже если шпион работал под видом коммерсанта, свои бизнес-решения ему приходилось согласовывать с начальством. Однажды, рассказывает Баррон, советский шпион в США Руди Герман предложил Центру купить акции IBM и на доход от них оплачивать образование сына. Ответ поступил следующий: «Ваше предложение о капиталовложениях в уолл-стритовскую фирму представляется неприемлемым и противоречит принципам марксизма-ленинизма. Прекратите думать о деньгах и сладкой жизни. Перестаньте рассуждать и действовать как капиталист». Центр неоднократно отчитывал Руди за то, что он слишком много внимания уделяет развитию своего кинобизнеса.

Освободившись от двойной опеки — идеологической и служебной, многие чекисты среднего звена воспользовались шансом. «В начале 1990-х именно, скажем так, военные чаще других были готовы принять на себя риск начать бизнес, несмотря на криминальные и другие угрозы, — аккуратно подбирает слова Антон Стороженко, партнер хедхантинговой компании Amrop Hever Group. — Личные качества давали им уверенность в том, что они могут этому противостоять».

Большие деньги долго не шли чекистам в руки. Бывшие фарцовщики и комсомольцы оказались куда предприимчивее. Выходцам из внутренних управлений КГБ пришлось наниматься на работу к олигархам. Гонитель советских диссидентов Филипп Бобков возглавил спецслужбу Владимира Гусинского. Генерал-майор Алексей Кондауров, боровшийся в КГБ с террором, стал начальником аналитической службы ЮКОСа. Примеры можно множить, но суть их проста: бывшие тузы КГБ соглашались на роль высокооплачиваемой обслуги.

Чекистской молодежи пробиваться было еще труднее. Олигархам они были неинтересны. Предпринимательской жилки лишены. Лебедева, по его словам, выручали не столько познания, вынесенные из разведшколы, сколько закалившийся на службе характер.«Вас послали на три буквы сто раз, а вы снова пошли, вас тысячу раз послали, а вы все равно понимаете, что один раз из тысячи, но у вас получится», — описывает свое понимание бизнеса Лебедев. Счастливый тысячный шанс выпал банкиру в середине 1990-х, когда Национальный резервный банк стал ключевым агентом «Газпрома» по работе с украинскими долгами. Успехам Груздева способствовало партнерство с Владимиром Карнауховым, прежде отвечавшим в мэрии за потребительский рынок. Касперский со своим антивирусным стартапом — едва ли не единственный из бывших, кто построил компанию по рыночным правилам.

Легендарный СЕО GE Джек Уэлч сказал, что диплом МBA — все равно что знак качества на лбу. Вот только эффект длится не больше года: выпускнику бизнес-школы надо как можно быстрее наняться на работу, иначе модная упаковка теряет товарный вид.

В современной России знак качества от СВР практически несмываем. Разведчик Кобаладзе сначала стал управляющим директором инвестбанка «Ренессанс Капитал», а в феврале 2007 г. занял ту же должность в X5 Retail. Обязанности у него те же, что и в пресс-службе СВР: доносить до публики и чиновников информацию в выгодном для работодателя свете. Шебаршин заседает в совете директоров «Мотовилихинских заводов». Ну а если нити биографии тянутся к Дрездену, размер приза вырастает в разы.

Экономика России становится все менее конкурентной, и чекист во главе компании может оказаться весьма ценным активом: ему проще, чем гражданским, добиваться роста тарифов (если речь идет о монополиях), субсидий из бюджета, согласия госорганов на слияния и поглощения. Примеры Лебедева, Груздева, питерских и дрезденских соратников Путина показывают, что бывшие разведчики способны выстраивать эффективные схемы по консолидации активов под своим контролем. Отсутствие специальных знаний — не помеха, нужных специалистов можно просто нанять на рынке. «У меня другая роль — стратегия, предвидение угроз и развития индустрии, — объясняет Касперский. — Угадывать, куда катится этот мир, в бизнес-школах не учат. А мое образование как раз мне помогает». И все же бывшим шпионам практически невозможно превратиться в настоящих бизнесменов. Кобаладзе знавал коллег, которые, привыкнув во всех подозревать врагов, страдали манией преследования. Навык держаться друг за друга, или пресловутый чекистский корпоративизм, — это вполне рациональный способ поддержания внешних коммуникаций, но закрытость этой социальной сети затрудняет усвоение новых идей. Вместо максимизации прибыли, которая движет предпринимателями, бывшие чекисты руководствуются философией минимизации ущерба. Конкурентные рынки не внушают им ни малейшего доверия, отсюда такая страсть к работе в монополиях и созданию изолированных от конкуренции госкорпораций. Даже те, кто добился успехов вне государственного сектора, при возможности стремятся покинуть мир наживы и чистогана. Груздев снова баллотируется в депутаты и пару недель назад объявил о продаже своей доли в «Седьмом континенте». Лебедев, чьи бизнес-проекты идут ни шатко ни валко, тоже сосредоточился на политике. Книга легендарного CEO Intel Энди Гроува о кризисе в компании и его преодолении называется «Выживают только параноики». Горстка бывших разведчиков не только выжила, но и одержала безоговорочную победу в битве за стратегические активы.

Источник

Универсальный бизнес портал

Чему учили в кгб