зачем мотылек зачем летишь к огню

Мой мотылек, зачем летишь к огню?

Она сидела за столиком напротив, лениво потягивая спрайт из стакана с трубочкой, уткнувшись носом в книгу. Я почувствовала, как мои губы исказила слегка презрительная ухмылка.

У той самой девушки напротив запищал мобильный и она нехотя отвлеклась, вынув из ушей маленькие наушники, которые я сразу не заметила.
Мне был неинтересен ее разговор, но я все еще сверлила незнакомку взглядом, подперев голову рукой.
В меру полная фигура, наверное, всю жизнь на диетах, но до осиной талии ей далеко, пускай рост и соответствовал модельным параметрам.

Она повысила голос в какой-то момент, он сорвался на сварливый визг, а я поморщилась. Девушка вернула телефон обратно в сумку, нервно передернув плечами. В первые секунды казалось, что она сейчас подскочит и унесется из кафе, но что-то удержало ее, я буквально ощутила, как трудно ей удалось держать себя в руках.

И все-таки мы где-то уже встречались. И эта ее ужасная фраза о проруби. Внутри почему-то болезненно кольнуло. Вот же быдло с книгой. Я бы никогда так не стала выражаться.

Девушка хмыкнула и зачем-то особенно гордо уткнулась в книгу, взглянув на свои красивые наручные часы. Ее руки задержали мое внимание, в животе что-то приятно перевернулось и я на мгновение представила, как эта рука гладит меня по щеке и будто я даже знаю ее мягкость, сейчас поцелую ладонь. Да что за бред?!

Я с ужасом выдохнула, испуганно уставившись в стол. Знаю, как это чувство называется. Де жа вю. Да, именно она теперь со мной. С чего бы.
Мой страх перед собственным колотящимся сердцем притих, и я снова тайком рассматривала ее, заметив золотое колечко на указательном пальце. А обручального нет. Явная гордая недотрога, только подступись.

Она не обратила внимания, расслабленно вздохнув и, вероятно, перелистнув страницу электронной книги.
Где-то мы уже встречались! Но где. Я была в растерянности.
С совершенно детской улыбкой я поднялась и буквально в миг оказалась за ее столиком. И какого черта меня сюда шарахнуло, настроение же с утра только обещало лучшего, а теперь я снова напоминала себе юлу. Оптимизм вернулся. Из-за сытости, наверное.

Она помолчала, закусив губу, словно провинилась. Но скорее всего задумалась, смотря на меня в упор. Я провела рукой по щеке, боясь, что тушь размазалась или еще что.
Черт. Я ее знаю. Видела где-то, пускай в этом городе всего три дня.

— Вам не нравится моя книга?

Она спросила меня и на ум почему-то пришла первая встреча Мастера и Маргариты в переулке, когда она несла желтые цветы.
Вот только ее книгу выбросить сейчас я бы не решилась.

Эта особа показала мне толстую исписанную тетрадь, тут же улыбнувшись.

— Готовлюсь, как могу. В любое время и в любом месте.

Она не выглядела студенткой, довольно взрослая женщина примерно моих лет. Я бы дала ей тридцать два-три, ну а мне зимой исполнилось двадцать семь. Со временем возрастная разница затирается до дыр.

Я сглотнула и непонимающе кивнула. Нет, я не знала. Кроме школьных лет и курсов косметологии у меня за плечами не было образования. Но никогда я не считала себя такой уже глупой, однако такие профессора почему-то немного портили настроение, мне казалось, что я что-то упустила очень важное в жизни.

Но только не в случае с этой незнакомкой. Не такой уж заучкой она выглядела с виду и не такой незнакомой мне казалась. Она улыбалась, рассказывая о любимой учебе, а все думала, что уже знаю, как она поведет себя в следующую секунду, как опустит глаза или переплетет пальцы рук. Я будто наизусть знала ее каждое движение. Это удивляло меня и усиливало интерес к ней.

Я смутилась, наспех решая, соврать или нет.

Мне думалось, эта девушка сейчас заявит, что я мешаю ей читать, но она только выключила электронную книжку и отложила ее в сумку.

Я только открыла рот, чтобы спросить, почему она так решила и что меня выдало, как она продолжила:

А народу на улице, казалось, прибавилось. И неизменно пробки по вечерам. Остается идти пешком по Арбату до отеля.

Вообще, я с первого взгляда могла сказать, что человек она очень жестокий. Но в тоже время ощущалось нечто теплое, наверное, в глазах. Они прекрасны.

Но кроме того, что мое имя в переводе с греческого означает «светлая», я не услышала. И руку она мне не пожала. Мы как-то молча согласовали с друг другом, что пойдем вместе и вышли из кафе.
На улице меня обдало жизнью весны, я невольно улыбнулась, вдыхая смесь бензина с запахом чьих-то духов и в то же время цветущим ароматом весенних перемен.

Апрельский закат догорал на западе, я засмотрелся на эту светлую алую полоску, а незнакомка на меня. Теперь у нее было преимущество передо мной, она знала мое имя.
А я неожиданно вспомнила свои детские рассказы. Юность тогда только начиналась. Любовь, вернее подобие любви, как заявила моя девочка в те времена, море наслаждений и вдохновений кружили мою голову. И вот еще что. Я помнила тот неумелый рассказ про лучи заходящего солнца в окнах старого замка. В ранней юности я думала, что он о любви, у меня все тогда было о любви, а теперь я знала, что рассказ именно о заходящем солнце.
И отблески умирающих лучей в окнах, выходящих на запад. Сладкие воспоминания детства прервал один колкий факт, все еще отчетливо обитающий в моей памяти.

Идеальный образ главной героини рассказа, тонко сплетенный воспоминаниями о одной моей близкой знакомой. Сколько бы она не причинила мне в ту юную пору боли, я помнила ее иногда сильней, иногда слабей. И образ Лорелай, вечно живущий в моем подсознании иногда причинял боль, а иногда несказанное тепло. Я ни о чем не сожалела.

Она слегка выбилась вперед, гордо обернулась, словно делая одолжение всему миру. Совершенно прямые волосы блеснули в темноте, этот профиль, эти глаза. Теплота глаз сюда явно не подходила. Я узнала все в ней, но не узнала этих глаз.

Мой виртуальный роман по переписке с ней был не то чтобы неудачен. Просто. Я вздохнула, успокаиваясь. Мне все еще не хотелось это вспоминать. Но все же я бесконечно рада была ее встретить.

И я продолжала идти рядом, тяжело, но тихо дыша, словно пробежала круг стадиона. Саша задумчиво улыбалась, мне теперь казалось, время нисколько не изменило ее.

Мы снова смеялись, я отметила, что теперь уже она идет за мной, потому что я направлялась в сторону отеля, где остановилась с Тимом.

Я боялась признаться себе, что помню о ней все, что знаю. Все, что она рассказывала мне в те вечера, теперь оживало в сознании. Я закусила губу. Воспоминания приносили нежность и тоскливую боль. Я незаметно снова оглядела молодую женщину. В ней же ничего такого! Привязанность к образу, к образу, к образу. Я пыталась себя убедить.

Саша всегда убеждала, что общается с людьми на одном уровне и ничуть не высокомерна, но взгляд всегда выдавал ее. Пусть теперь теплые глаза и во много скрывали это.

Правда, лед давно растаял. Апрель ведь. Ее ладонь оказалась такой же нежной, она не врала мне тогда.

Я думала, она больше ничего не спросит, найдет повод исчезнуть в толпе, но Саша вдруг остановилась, серьезно и удивленно смотря на меня. Это удивление читалось в ее глазах. Она будто не верила, что я вообще существую в реальности. Как странно, но в ее существование мне верилось легко всегда.

— А как ты живешь, Лен?

Всегда ненавидела ее это «Лен». Уже кажется, сделала что-то не так, сейчас меня вычитают, как ребенка. Она навсегда осталась строгой учительницей, а я двоечницей. Мне казалось, мы всегда ссорились подсознательно из-за этого.

Подниматься в душный номер не слишком хотелось. Одной.

Алекс любила спорить. Вот и теперь она самодовольно улыбнулась, чтобы я даже не думала поиграть в убийцу.

Мне не хотелось кофе,я терпеть не могла его запах еще с детства. Как и запах табачного дыма. Вечно кофе и сигареты. Ассоциация с садисткой-родственницей. Саша знала эту историю, она бы могла рассказать ее и читателям этого рассказа, если еще не забыла.
Я не думала, что она помнит все так, как помню я.

Я разлила яблочный сок по стаканам, после присев за стол. Саша молча села рядом и медленно пила фрэш, поблагодарив. Мда, ну и встреча.

Алекс помедлила с ответом, она больше не так живо улыбалась, но ее теплые глаза еще искрили какой-то радостью, наверное, это действительно были волшебные линзы.

Но раз зашла по собственному желанию, значит, есть. Она с интересом оглядывала новомодный номер, я приглушила свет. Из приоткрытого окна веял прохладный весенний ветерок. Как странно. Она не торопилась уходить, мы сидели совсем рядом и уже час делали вид, что смотрим какую-то комедию. По спине пробежал холодок, я подумала, что совсем расклеилась, слишком нежно звучала музыка.

Я смотрела фильм, Саша смотрела на меня, я же чувствовала. Но взглянув на нее, я с огорчением отметила, что она тоже смотрит фильм. Ее глаза больше не казались такими теплыми, я все больше узнавала ледяной, в свое время родной взгляд. Такой безжалостный и холодный, садистично-нежный ко мне. Она успокаивающе гладила меня по руке, а я уже без стеснения в упор смотрела на нее. Ее глаза слезились. Она упорно смотрела фильм.

Я никогда не могла наблюдать чьи-то слезы, а на ее особенно, в носу защипало. Титры на экране, в комнате стало еще темней.
Я не поняла, как это произошло, но мы уже обнимались. Она пахла чужой, незнакомой, я же обнимала ее впервые.
Снова, словно маленький ребенок, я не могла объяснить, что происходит. Но Саша сама прижимала меня к себе, кажется, совсем не делая одолжения. Ее нужно было обнимать, она вся дрожала, тихо плача.
Да нет, она и не плакала. Я подняла глаза. Алекс кусала губы, по щекам медленно текли слезы. Нет, она точно не умеет плакать так громко, как плачу я.

Она не пыталась меня успокоить, сама выключила телевизор, все так же крепко прижимая меня к себе. Слезы безмолвно текли по ее щекам.

Я приоткрыла рот, тихо плача и смотря на нее, а она гладила меня по щеке. Я почувствовала себя семнадцатилетней девочкой, целуя нежную ладонь, покрывая пальцы, запястье поцелуями, словно поддавшись какому-то странному инстинкту или выполняя загадочный ритуал. Ничего подобного. Просто эти руки были мне слишком знакомы и в тайне любимы всю жизнь.

Словно я и не забросила ту страницу в сети, словно тот ужасный вечер никогда не кончится.

— Я соскучилась. Но ты по мне нет.

— Нет. Я не соскучилась.

— Потому что я отключила в себе эмоции.

— Чтобы ничего не чувствовать. Не хочу.

— Потому что это больно?

У меня сейчас дрожат руки так, словно с того нашего разговора в сети прошло всего полчаса. А прошли годы. Целая вечность. И время не лечит.

Я хотела ответить, но через секунду мы уже целовались, целовались глубоко и совсем по-настоящему. Это было странно, это было удивительно, прекрасно.
Мы целовались непозволительно, пряча эти поцелуи от себя же в темноте. До дикости невесомо и нежно, я все ласковей отвечала ей. Мы целовались и слезы текли по щекам, а после высыхали. Мы успокаивались, но наши тела все еще дрожали, как на двадцати градусном морозе.
И не нужно было ничего писать в телефон про любимые губы. Мне казалось, апокалипсис наступил, небо упало, мы застряли в какой-то матрице, слишком реальны теперь друг для друга.

Она смотрела на меня, не отрываясь, потом снова прильнула к моим губам и кивнула, целуя. Но я не ответила, что-то неожиданно вскипело во мне, я толкнула ее.

«Ты хочешь, чтобы я тебя ударила?! Я не хочу больше быть с тобой, не хочу целовать, не хочу, чтобы мы делали что-то подобное!»

Ее девичий голосок тогда так резко и грубо прозвучал в моей голове! И сейчас так же! Словно тот вечер так и не закончился, тот ужасный визг, кажется, всю жизнь будет звенеть в моих ушах.

Я хотела зажечь свет, пребывая в агрессивном состоянии. Она остановила меня, прижав к себе и я впервые в реальности удивилась ее физической силе.

— Прости меня. Я же простила. И ты прости. Мне плевать на всех, меня никто так не любил. Именно так.

К удивлению, она не ответила грубостью, шепча мне свои женские обиды.
Я всегда удивлялась, как можно быть такой разной. Убивать, воскрешать, приходить, чтобы снова любить. Или убивать.

Она целовала меня нежно и обиженно, а я злобно и жадно.

— Просто не уходи. Пожалуйста.

Мы, наконец, отпустили друг друга, я машинально прижималась к ней, она приобнимала меня.
За окном медленно загорался рассвет, мы вместе смотрели в эти окна на восток. Как до жути быстро прошла ночь. Как ужасно и хорошо она прошла.

Саша оторопела, она попыталась взять меня за руку, но я метнулась в ванную, чтобы умыться. Казалось, если я сейчас усну, то обязательно мертвенным сном. Но кошмар мне не приснится.

В замочной скважине скрипнул ключ, спортивно сложенный мужчина-угандиец прошел в холл, устало раздеваясь.

Через несколько минут я скажу ему, что встретила старую подругу и я надеюсь, Саша толерантно относится к неграм. Она точно улыбнется, незаметно приобнимая меня, когда Тим поцелует ей руку.
Я тихо хихикнула, представив ее лицо, если соврать ей, что это мой муж. Она еще долго не узнает, что Тим действительно только друг, родственник подруги.
Я люблю, когда любимая ревнует. И с этим ничего не поделать.

Источник

masterok

Мастерок.жж.рф

Хочу все знать

Мотыльки всегда были знамениты тем, что их приманивает яркий свет в темноте. Увидев его, насекомые сразу летят в эту сторону, причем даже если этим источником является огонь. Нетрудно догадаться, что последствия такой встречи не самые приятные. Однако если мотыльки всегда притягивались к огню, почему они не отучились лететь на него.

Почему насекомое не эволюционирует таким образом, чтобы избавиться от этой вредной привычки?

Точно неизвестно, когда появились мотыльки. Ученые относят их к бабочкам, к семейству огневки-травянки. Насекомое вырастает до 26 мм и обладает преимущественно коричнево-серым окрасом. Самки превосходят самцов по размерам примерно на полсантиметра. Женская особь может отложить за один раз до 600 яиц. Спустя 15 дней из них вылупляются гусеницы. Последние активно питаются, после чего в период с 10 по 30 дней залезают в кокон и превращаются в мотылька. Особи быстро осваиваются и сразу могут приступать к полноценной жизни.

В своей финальной форме мотыльки живут до 24 дней. Они предпочитают вести ночной образ жизни, выбираясь на поиски пищи с наступлением сумерек. Насекомое в больших количествах встречается в Европе, Америке и Азии. Оно отлично адаптируется к окружающим условиям и может комфортно ощущать себя как в жарком, так и холодном климате. С наступлением зимы гусеницы могут провести ее в коконе, впав в состояние анабиоза.

Зрение мотыльков устроено таким образом, что они могут ориентироваться в пространстве лишь по свету, расположенному на большом расстоянии. Например, идеальным маяком для насекомого служит Луна.

Из-за этой особенности мотыльки в большинстве случаев полагают, что источник света располагается далеко. Однако если они подлетают вплотную к включенной лампочке или разведенному костру, происходит дезориентация. Мотылек не может понять, где именно он находится, поскольку все вокруг окутано светом. Это нередко приводит к тому, что насекомое может залететь в огонь.

Действительно, проследив за полетом насекомых, можно заметить, что обычно они летят не прямо к источнику света, а приближаются к нему по сходящейся спирали или летают кругами. На самом деле насекомые стремятся двигаться прямо, но законы геометрической оптики удерживают их около лампы. Иногда, правда, они резко сворачивают в сторону, но и новое направление опять закручивается в спираль. Если насекомое выбрало курс под углом больше прямого, то оно полетит по расходящейся спирали, пока не потеряет из виду источник света. Таких мотыльков мы около ламп не наблюдаем.

В 1960г. Г. А. Мазохин-Поршняков предположил что насекомые летят на свет, так как он является универсальным и наиболее надежным индикатором открытого пространства. Это может объяснять особую привлекательность ультра-фиолетового излучения (именно на него особенно активно реагируют насекомые), так как оно почти не отражается наземными предметами. Так бабочка, залетевшая в комнату, будет биться в окно, направляясь к источнику УФ излучения — солнцу. Тогда, попадая ночью в луч света, насекомое может воспринимать окружающую его темноту как замкнутое пространство и, стремясь вырваться, лететь к свету.

Вот еще одна версия.

Плавный переход цвета воспринимается как полосы. На границе белого видна еще более белая полоса, а на границе черного — еще более черная. Причиной возникновения данной иллюзии является латеральное торможение в сетчатке.

Есть версия противоположная, что мотыльки летят в самую темную, как ни странно, зону, то есть хотят улететь от света. Эта зона рядом с источником, на границе света и тени, кажется мотыльку самой черной в связи с распространенной оптической иллюзией, известной как полосы Маха. Из-за оптичекой иллюзии — полос Маха, мотыльку кажется что самая темная темнота вокруг него — рядом с лампочкой — и он пытается туда и залететь. Мы подвержены той же самой иллюзии — если нарисовать белую и серую полосу рядом- между ними мы увидим черную.

Корни фототактиса пока не выяснены, но удивительно, что даже разные виды одного рода могут различно реагировать на свет: некоторые виды летят активно, а некоторые не летят совсем.

Итак, почему же природа не может никак отучить мотыльков от пагубного стремления лететь на лампы или в огонь. Отучиться от этой привычки у мотыльков не получается, поскольку процент особей, столкнувшихся вплотную с ярким светом слишком мал. Из-за этого эволюционный скачок невозможен.

Источник

Зачем мотыльки летят на свет лампочки, обжигаются и умирают?

Сам того не подозревая, Томас Эдисон, запатентовав лампочку, стал виновником смерти миллиардов живых существ. Нет, речь не о тех, кто не смог высунуть её изо рта, но о ночных бабочках, мотыльках и о мошках. Но в чём же причина смертельной одержимости насекомых фотонами?

Дело в ориентации животных в пространстве. Запоминай термин: фототаксис. Это перемещение по отношению к источнику света. Когда вампир пятится от солнца, фототаксис отрицательный, а когда ты стремишься к светящемуся экрану – фототаксис положительный. У бабочек как раз второй случай, поэтому свет = свободное пространство = хорошо.

Походу мотыля на наживку собирают.

Уловив источник света (солнца /луны), насекомые летят под определённым углом к его лучам. Так как свет от небесных светил рассеивается равномерно – животинки летят по прямой. Гомо сапиенс же эту систему сломал. Лучи от электрической лампочки исходят из одной точки, поэтому траектория членистоногого превращается в спираль. Колесо сансары совершает оборот, а мотылек приближается к источнику света.

Траектория движения мотылька вокруг лампочки.

В лучшем случае недоумевающая бабочка решит, что раз так светло, значит сейчас день. Тогда насекомыш приземлится отдыхать. В худшем же случае ряды членистоногих суицидников пополнятся.

Но не всё потеряно! Энтомологи поговаривают о поведенческих механизмах защиты, которые уже формируются у городских гусениц. В отличие от своих диких родственниц, они не ведутся на уловки лысых приматов и обходят стороной подозрительно святящиеся объекты. Эволюция!

Не будьте как мотылёк. Думайте головой!

Походу мотыля на наживку собирают.

Этот вид живёт считанные минуты. Вылетели, поспаривались, потомство отложили и на тот свет.

Каждые три года задалбываешься с утра на работу по их трупикам ходить. Скользко.

А на свет газовых фонарей, типа, не летели.

Блин, почему у меня в голове это прочиталось голосом Тимоновой?

Мотылек заходит в кабинет к ортопеду и ортопед его спрашивает: «Какая у вас проблема?», и мотылек отвечает:

«Какая проблема? С чего бы начать? Я работаю на Григория Иллиновича, работаю целыми днями. Честно сказать, док, я уже просто не знаю, что я делаю. Я даже не знаю, знает ли об этом Григорий Иллинович. Он знает только то, что у него есть власть надо мной, и, кажется, это приносит ему наслаждение. Но я не знаю. Я просыпаюсь от недомогания, хожу туда-сюда.

По ночам, я иногда просыпаюсь и поворачиваюсь к какой-то старой женщине. Она в моей кровати, рядом со мной, женщина, которую я когда-то любил, док. Я не знаю, как так получилось.

Док, иногда я чувствую себя пауком, хотя я и мотылек. Я будто свисаю на паутине над бесконечным огнём. «

И ортопед говорит: «Мотылек, да у тебя проблемы, друг. Но тебе нужно идти к психологу. Зачем ты сюда вообще пришел?»

И мотылек говорит: «Потому что свет был включен».

Источник

Все знают, что ночью, когда вокруг ничего не видно, корабли плывут на свет маяка.

То же самое происходит и с мотыльками. Точно также ночью, когда темно, мотыльки летят, ориентируясь на свет, но не маяка, а Луны. Причём летят так, чтобы лунный свет падал им в глаза всегда с одной и той же стороны. Это позволяет насекомым не сбиться с пути. Если на пути встречается препятствие, закрывающее Луну, они облетают его, пока снова не увидят свет.

Когда мотылёк видит лампу, то он воспринимает её за Луну. Но, к огромному сожалению, Луна далека и для него безобидна, а лампа близка и так опасна.

Когда он пролетает мимо лампы, то свет неожиданно для него исчезает, оставаясь не сбоку, а позади. Тогда озадаченный мотылёк поворачивает до тех пор, пока снова не увидит свет. Мотылёк снова летит, и снова теряет его. Так он и летает кругами вокруг лампы-луны, постепенно приближаясь к ней по спирали, пока в итоге не обожжёт об неё свои крылышки.

Уж слишком он зовет к себе и манит, этот губительный огонь! На столько манит, что мотылек, как под гипнозом, летит на него! И даже если он только опалит крылышки и останется жив, генетически это чувство опасности не закрепится. И новые поколения мотыльков будут также бесстрашно лететь на манящий огонь!

А сколько стихов, песен, прозаических сравнений связано с этим явлением! Литература бы, наверное, обеднела, если бы мотылек не летел на огонь)

Ну Вы даете)). Мотылек летит на свет. Он ведь глупенький не знает, что может погибнуть. Так же можно спросить: «Почему ребенок сунет пальцы в розетку?» Тоже ведь по той же причине. А он ведь человек, а не какой-то там мотылек. В общем все от незнания.

Мотылек, в отличии от некоторых людей, и не мечтает жить вечно.

Для борьбы с насекомым долгоносиком раньше использовали следующий действенный метод, на краю с полем сахарной свеклы делали большие костры и перемещались по полю выгоняя долгоносиков, они прилетали прямо на костер и в нем сгорали. На свет прилетают в большинстве ночные насекомые, такая любовь к свету имеет название-фототаксисом. Ученые пока не объяснили почему происходит этот эффект, можно только предполагать, что привлекает ультрафиолет, но это опровергают насекомые избегающие света, они от него скрываются, но и они устремляются на свет лампы, дневных скорее всего привлекает тепло.

Умереть врядли, но как медик могу утверждать, что прием мочи это не есть гуд! Во первых моча,это продукт переработки питательных веществ организмом, а значит это и выведение шлаков и токсинов. Поэтому если вам мало того,что окружающая среда загрязнена до критической точки и мы с каждым днем гробим себя продуктами с ГМО и гмНо :))) то милости просим, пейте мочу.

Объяснить ребенку,что человек не умирает, а отправляется жить в другой мир.

Расскажите ему про рай, что там красиво, всегда лето, расскажите ему про Бога.

Он поймет, что после смерти есть другая жизнь, иначе он будет думать что жизнь бессмысленна и разочаруется в ней.

Ни вам не нужно делать.

Здесть кроме как сожалеть и вспоминать добрым словом, ничего делать не нужно и не стоит.

У ребенка будет один крестный папа, и в этом нет ничего плохого. Главное чтобы он любил его и всегда был рядом в беде и радости.

А то бывает так, что крестная мама есть, а как выглядит кресник не знает.

Так что у малыша есть вы родители, есть дедушка и бабушка, есть крестный папа. И малыш будет не менее счастлив, поверьте.

Настоящий христианин, должен боятся только Бога

Он должен понимать, что все зависит в первую очередь от воли Бога и наша жизнь, находится прежде всего, в Его руках.Как говорят:

К жизни нужно относится как к временному прибыванию на земле и понимать, что она не вечна.Смерти боятся не надо, это всего лишь миг по сравнению с вечностью.А вот то что ждет там, действительно должно беспокоить и волновать, душу верующего человека.Настоящий христианин, должен жить так, что бы ему было не стыдно перед Богом.Что бы его душа, не сгорала и не терзалась от стыда, за свои грехи.Он должен думать, прежде всего о жизни вечной.И прожить земную жизнь так, что бы стать достойным Царствия небесного

Вообще смерти боятся не правильно.Хотя и сознательно идти на нее, нельзя.В нашей религии, это грех.Хотя есть разные случаи.Например когда ты жертвуешь собой, ради спасения другого человека, это не является грехом

Состояния веры, это состояние прежде всего, состояние доверия к Богу и принятие Его воли.Это не значит, что человек должен всегда плыть по течению.Это значит то, что он должен признавать свою ничтожность.Но не вообще, а именно в сравнении с Богом.То есть он должен знать, что он никак не может быть выше Бога.И в сравнении с ним, он ничтожество.Грубо говоря, так.Доверять Богу и принимать Его волю, не всегда легко, но верующий человек, это должен уметь.Что касательно смерти, она неизбежна все равно.Но верующий человек не должен ее боятся.

Он должен боятся того, что будет после нее.

А если ты стараешься жить со Христом в сердце и жить во Христе, то что вообще, должно быть тебе страшно?

Источник