учитель преподающий основы царицы наук

Андрагогика: почему взрослых нужно обучать иначе, чем детей

Как особенности восприятия зрелых людей влияют на процесс обучения и какие барьеры мешают им достигать результатов.

Кто изобрёл андрагогику

Андрагогика — это наука обучения взрослых людей. Хотя этот термин, в противоположность педагогике, немецкий учитель Александр Капп ввёл ещё в 1833 году, сам подход сформировался гораздо позже. Его создателем считается американский педагог Малкольм Ноулз. Свои идеи о том, как помогать зрелым людям учиться, Ноулз описал в книге «Взрослый ученик» (The Adult Learner). Её первое издание увидело свет в 1973 году, затем книга неоднократно переиздавалась.

Во «Взрослом ученике» Ноулз привёл обзор существующих теорий обучения и преподавания и рассказал об исследователях, подготовивших почву для появления андрагогики. Среди них педагог упомянул, например, американского теоретика образования Эдуарда Линдемана, автора книги «Значение образования взрослых» (The Meaning of Adult Education).

Журналист. Пишет и переводит статьи о самобытной культуре и образовании.

Чем андрагогика отличается от педагогики

Ноулз выделил несколько факторов, которые следует учитывать при преподавании. И затем, описав основные характеристики, присущие ученикам-детям, Ноулз противопоставил им черты обучающихся взрослых.

Необходимость знаний

Ученики-дети, по мнению Ноулза, рассматривают знания всего лишь как инструменты, помогающие справляться с учебными заданиями и получать высокие оценки. Они не догадываются, как будут применять эти знания в реальной жизни.

Взрослый же ученик не будет браться за изучение чего-либо, пока не поймёт, зачем ему это нужно.

Поэтому первая задача, которая стоит перед педагогом, работающим со взрослыми людьми, — объяснить им ценность обучения. Например, показать, как учёба повысит их продуктивность на работе или качество жизни. Ещё лучше — создать экспериментальные условия, в которых ученики сами ощутят нехватку знаний, которыми может поделиться преподаватель.

Представление ученика о самом себе

Поскольку традиционный педагог, согласно Ноулзу, воспринимает детей как зависимых от него, то и сами ученики со временем начинают осознавать свою подчинённость учителю. Однако чем старше дети, тем большую самостоятельность они проявляют.

Взрослый человек уже вполне осознаёт ответственность за собственные решения и свою жизнь.

Такое самосознание порождает в зрелых людях потребность в том, чтобы и другие уважали их самостоятельность. Тем не менее, когда зрелый человек сталкивается с необходимостью снова чему-нибудь учиться, нередко он вспоминает свой опыт детской зависимости и, по словам Ноулза, «складывает руки, садится поудобнее и говорит: „Учите меня“».

Однако это ошибочное предположение, что от него, как и в детстве, требуется послушание, вскоре вступает в конфликт с нынешним самосознанием зрелого ученика. Чтобы преодолеть этот дискомфорт, человек в конце концов просто бросает обучение. Поэтому Ноулз советует: преподаватель, который желает просвещать взрослых, должен первым делом помочь им преодолеть представление об ученике как о зависимом субъекте. Вместо этого стоит предложить модель ученика, который сам выбирает направление своего обучения.

Предыдущий опыт ученика

Традиционный педагог не считает личный опыт учеников отправной точкой для обучения. Опыт, который имеет для него значение, — его собственный или опыт автора учебника. Поэтому основой работы становятся, например, лекции и чтение литературы, выбранной самим преподавателем, а не учениками.

В андрагогике на опыт учеников смотрят иначе.

Уже только потому, что взрослый человек прожил более долгую жизнь, чем школьник, его опыт гораздо более разнообразен. Причём он ещё и различается от человека к человеку. Поэтому обучение должно помогать взрослым проявлять свою индивидуальность.

Здесь будут полезны групповые обсуждения, разбор кейсов, решение проблем — то есть активности, в которых взрослый ученик может выразить свою точку зрения. Взаимное обучение тоже работает.

Впрочем, у большого опыта есть и тёмная сторона. К зрелому возрасту человек накапливает немало нездоровых ментальных привычек и предрассудков. Преподаватель должен постараться обратить на это внимание учеников и помочь им открыться новым идеям. В этом пригодятся такие практики:

Готовность учиться

Этот пункт похож на первый. Дети, считает Ноулз, готовы систематически изучать только то, что, по словам преподавателя, поможет им справиться с контрольными заданиями и получить лучшие оценки.

Взрослые же готовы изучать то, что поможет им более успешно справляться с проблемами и задачами, возникающими в реальной жизни.

Кроме того, чтобы повысить готовность взрослых учиться, следует предлагать им образовательные задачи, соответствующие их текущим способностям и уровню развития. В англоязычной психологии и педагогике их называют Developmental tasks (развивающие задачи). По мнению Ноулза, для взрослого ученика одной из таких задач может стать развитие диалектического мышления, то есть осознание сложности и противоречивости окружающего мира.

Фокус обучения

При традиционном подходе обучение сфокусировано на изучении отдельных предметов, например геометрии или русской литературы XX века. Дети при этом воспринимают учёбу как приобретение знаний, относящихся к предмету.

В андрагогике же обучение сфокусировано на решении задач, которые помогут ученикам справляться с проблемами в реальной жизни. Новые знания и навыки при таком подходе лучше усваиваются, когда они представлены в контексте настоящих жизненных ситуаций.

Чтобы подчеркнуть значимость контекста, Ноулз приводит такой пример. На протяжении многих лет в США боролись с неграмотностью взрослых, проводя курсы чтения, письма и арифметики. Однако ученикам не хватало мотивации и многие из них не проходили обучение до конца.

Когда исследователи стали искать причины неудач, они поняли, что неграмотных людей учили читать и писать слова, очень далёкие от их реального словарного запаса. А математические задачи даже отдалённо не помогали справляться с трудностями, с которыми взрослые ученики сталкивались в магазине или банке. Когда создатели курсов приблизили задания к быту обучающихся, результаты учеников улучшились.

Мотивация

Мотивация учеников-детей — внешняя. Это оценки, одобрение или неодобрение учителя, давление родителей.

Конечно, и взрослых нередко мотивируют стимулы извне, будь то повышение по службе или прибавка к зарплате. Но внутренние факторы, по мнению Ноулза, стимулируют зрелых людей всё-таки сильнее.

Например, выше хорошей зарплаты взрослый человек может поставить удовлетворение от работы и самоуважение.

Ноулз ссылается на исследование, проведённое канадским педагогом Алленом Тафом ещё в 1970-х, которое показало: обычно взрослые люди изначально мотивированы учиться и саморазвиваться. Однако нередко им мешают такие препятствия, как недостаток возможностей и ресурсов, нехватка времени, а также учебные программы, которые противоречат принципам обучения взрослых и приводят к негативному самовосприятию взрослых в роли учеников. Так что, похоже, взрослые изначально полны мотивации, а задача учителя — убирать барьеры, которые встают у них на пути.

Как работа Ноулза повлияла на современную андрагогику

Ноулз стал основоположником нового направления в науке об образовании. До конца жизни он развивал свою теорию, неоднократно дополнял «Взрослого ученика» и выпускал новые работы.

Идеи американского педагога стали прочной базой для трудов и других учёных. Например, Джек Мезиров разработал критическую теорию обучения взрослых, а Феликс Адам и Джордж Эйкер изучили его физиологические и психологические факторы. Джон Хеншке предложил тест, который помогает преподавателям, обучающим зрелых людей, улучшить свою практику. Но и работы самого Ноулза не утрачивают актуальности: его книги продолжают переиздавать для новых поколений андрагогов и вообще всех, кто интересуется образованием взрослых.

Источник

Старейший в стране учитель математики Александр Фельдман – о царице наук, талантливых учениках и любимой цифре

Век живи, век учи

Любовь с первой задачи

Пока школьники провожают последние дни длинных летних каникул, учителя перебирают старые тетради, изучают методички. Но Александра Марковича я застала за более увлекательным делом: скромно усевшись за одну из задних парт, он, подобно жадному до знаний ученику, размашистым почерком исписывал очередной лист бумаги. Задачи, уравнения, формулы — стоит только его руке прикоснуться к разбросанным по тетради цифрам, как они словно по волшебству выстраиваются в стройный рядок и подсказывают своему «повелителю» правильный ответ.

Родился Александр Маркович в Симферополе в семье флейтиста. В два года переехал с родителями в Челябинск, где и пережил суровое военное время. А в 1944-м оказался в городе Коврове, что под Москвой, — там формировалась труппа белорусского оперного театра, куда попал и его отец. В ноябре артисты переехали в Минск, и маленький Саша на несколько лет поселился в небольшой комнатке театра.

— До сих пор, когда прохожу мимо, поглядываю на окна нашего жилища, — ностальгирует он. — Я и сам обучался музыке — два раза в неделю ходил на уроки игры на скрипке. Помню, просыпался в пять утра, чтобы не опоздать на занятия к шести. Учился хорошо, даже перешел в музыкальную школу при консерватории, где мне платили стипендию. Но со временем понял, что скрипка все-таки не мое, поэтому вернулся в обычную школу, на тот момент одну из лучших в городе.

Александр Маркович признается: учителя у него были очень хорошие, например, физику преподавал наставник нобелевского лауреата Жореса Алферова.

— Но физиком становиться мне не хотелось: работа с приборами и разные опыты отнимают много времени, мой преподаватель не успевал всех учеников опрашивать, после уроков оставлял. Я хотел больше свободы, поэтому выбрал математику. Отучился в БГПУ, по распределению попал в сельскую школу, потом переехал в Воложинский район и вскоре снова вернулся в Минск. Несколько лет проработал в школе № 76, а потом знакомый предложил перейти в 19-ю — здесь изучали математику на углубленном уровне. В этом году наша школа отметит столетний юбилей, и я ее старейший «житель» — работаю уже 52-й год.

В подсчетах я не сильна, поэтому прошу подсказку. Но даже на простой вопрос о возрасте учитель отвечает философски, призывая на помощь свою верную подругу — математику:

— Это смотря как считать. С одной стороны, 28, а с другой — наверное, 82.

Вообще, любовь к числам у Александра Марковича давняя и уж точно «ответная». Но вот особенно неравнодушен он к цифре 7:

Главная награда — успехи учеников

Долго о себе рассказывать Александр Маркович не любит и все время переводит разговор на учеников. По-доброму хвастает: среди них были внуки знаменитых писателей и просто талантливые ребята, ставшие потом докторами наук. За время работы он выпустил около 100 классов. Практически всех помнит пофамильно, а некоторых, самых достойных, — в лицо. Один из его учеников вспоминает:

— Был в Минске в начале апреля, около школы увидел Марковича, поздоровался. Он поднял глаза и без запинки сказал: «Дмитрий Гельтман, выпуск 1974 года», чем поверг в немалое изумление шедшую рядом с ним молодую учительницу.

— Я недавно перебирал книги и нашел письмо, — протягивает мне конверт математик. В нем — копия выпускной фотографии, сделанной в 1970-х годах, и номера всех школьников. А еще — трогательные слова, которых удостоится не каждый учитель: «Всегда помним ваши уроки математики, ту душу и опыт, которые вы в них вложили». Тут же замечаю еще одно письмо, от ученицы другого класса: «Дорогой Маркович, хочу признаться в любви вам, как единственному настоящему учителю. Я приехала через 30 лет и показала кабинет математики своим детям».

— Для учителя самая большая награда — успехи учеников. Конечно, приятно, когда они ценят твои старания и через много лет возвращаются, чтобы сказать простое спасибо.

Заслуженные дифирамбы любимому наставнику ученики шлют не только в письмах. В соцсетях есть группа под названием «Клуб почитателей Фельдмана», где выпускники разных лет обмениваются впечатлениями от уроков, вспоминают забавные афоризмы и бесконечно благодарят за привитое уважение к математике. Как же ему удается без современных роботов и STEM-учебников настолько понятно объяснять сложный материал?

— Если бы у меня в классе была интерактивная доска, я бы ею пользовался. Но, как видите, здесь только обычная зеленая, мел и моя голова. Конечно, одного учебника недостаточно — я постоянно покупаю литературу, ищу интересные примеры для школьников. Даже на лето задаю порядка 200 задач, потом выборочно проверяю. Стараюсь делать все, чтобы ученики уходили с урока «наполненные». Если что-то непонятно, они приходят ко мне на поддерживающие занятия: уже десятки лет это моя личная инициатива, раньше проводил уроки в 7.30 утра, теперь в 8.

Математик считает, что школа должна готовить ученика так, чтобы ему не нужны были репетиторы. Его глубоко возмущают фразы некоторых частных педагогов о том, что школа не учит к поступлению в вуз:

— Хочется спросить: а кто учит — ваши платные курсы? Это абсолютно неверно. Я ребятам постоянно говорю: вам репетитор не нужен, я для вас лучший репетитор. Всегда готов помочь, только ученик не должен быть безразличным.

Математика всему голова

— Могу даже за одну фразу или малейшее дополнение поставить высший балл. Любимчиков у меня нет, но нравится, когда ученик бережно относится к математике и старательно решает задачи. Я бы не сказал, что это сложный или совсем непонятный предмет, но он очень важный. Ведь математика учит думать, анализировать, как никакая другая дисциплина. Кстати, научно доказано: если уменьшить количество уроков по математике всего лишь на час в неделю, то у ученика упадет успеваемость на 10—12 процентов по всем предметам.

Педагог признается: за все время работы у него был лишь один ученик, который с полной уверенностью заявил, что математика ему не пригодится:

— Он был очень слабым, занимался на два-три и, что самое обидное, принципиально не хотел ничего менять. В итоге мальчик выпустился с четверкой в аттестате и уехал учиться за границу. Но это уникальный случай, больше подобного в моей практике не было. Вообще, я восхищаюсь нашими детьми — они очень умные и современные, весь мир держат в руке. А ребята меня любят, наверное, за то, что я их хорошо учу и отношусь к каждому с уважением.

Молодым педагогам заслуженный учитель Беларуси желает терпения и сил, подчеркивая, что преподавание — это сложный труд, на который уходит много времени:

— В начале своего пути я готовился к урокам по 3—5 часов, штудировал литературу. Сейчас большинство педагогов — женщины, у которых есть мужья, дети и много домашних хлопот помимо работы. Нужно помнить, что учительство — это бесконечный поиск и совершенствование себя. Я уже решил, что буду работать до 99 лет, потому что 100 — это век, а вечно преподавать нельзя.

Источник

Цифирная школа на Варварке. Как и что считали юные москвичи 300 лет назад

Появление светских начальных школ, инициированное Петром I, совершило переворот в российской системе образования. Особняком среди учебных заведений стояли цифирные (то есть арифметические) школы, где готовили будущую техническую интеллигенцию. Единственное сохранившееся до наших дней здание цифирной школы — белокаменные палаты XVI–XVII веков на Варварке, где при Иване Грозном находилась резиденция английской купеческой компании. Сейчас в нем работает музей «Старый Английский Двор», входящий в состав парка «Зарядье».

Долгое время упоминания историков о существовании здесь школы не имели прямого документального подтверждения. Однако в 2010 году сотрудники музея обнаружили в фондах Российского государственного исторического архива Санкт-Петербурга два документа, в которых было сказано, что одна из цифирных школ петровского времени с 1720 года находилась именно в этом здании. История школы — в совместном материале mos.ru и агентства «Мосгортур».

Первые учителя и первые ученики

Столкнувшись с нехваткой грамотных специалистов для государственной и военной службы, Петр I провозгласил образование делом государственной важности. Его он поручил своему ближайшему сподвижнику Якову Брюсу, овеянному легендами обитателю Сухаревой башни, человеку науки и «колдуну». С родины Брюса, из Шотландии, был выписан профессор Абердинского университета Генри Фаркасон — на Руси его переименовали в Андрея Даниловича Фарварсона. Прибыв в 1698 году в Архангельск, в 1701-м он уже открыл в Москве Школу математических и навигацких наук, для которой была выделена Сухарева башня.

Ученики школы одними из первых на Руси познакомились с международным языком математики — арабскими цифрами, получив доступ к сокровищам мировой технической литературы. В те времена все еще пользовались архаичной и довольно неудобной системой буквенного счета, унаследованной от древних греков и римлян. Производить математические вычисления было крайне непросто — очень уж громоздкими получались вычисления, когда дело касалось больших чисел. Даже изучение иностранных языков не имело столь важных последствий для страны, как освоение арабских цифр.

В том же 1701-м в Москве была открыта Артиллерийская школа, чуть позже — Медицинское училище (1707) и Инженерная школа (1712). Работу этих профильных училищ значительно затрудняло отсутствие у учеников начальной подготовки. Петр I решил этот вопрос созданием четырех видов начальных школ: русских, цифирных, горнозаводских и гарнизонных. В цифирные школы принимали мальчиков из дворянских семей, детей чиновников — дьяков, подьячих, а также священнослужителей.

Жениться нельзя, учиться

Указ Петра I об открытии цифирных школ для обучения «малых ребяток из разных чинов» вышел в марте 1714 года. Согласно ему такие учебные заведения должны были открыться во всех губерниях и провинциях для обязательного обучения детей в возрасте от 10 до 15 лет. От учебы увильнуть было сложно: Петр I запрещал жениться юношам, которые бросали учебу. Таких молодых людей в XVIII веке называли хлестким словечком недоросль. Помните одноименную комедию Дениса Фонвизина и любимую фразу ее заглавного героя Митрофанушки? «Не хочу учиться — хочу жениться», — заявлял он.

«Послать во все губернии по несколько человек из школ математических, чтоб учить дворянских детей, кроме однодворцов, приказного чина цыфири и геометрии, и положить штраф такой, что невольно будет жениться пока сего выучится. И для того о том к архиереям о сем, дабы памятей венчальных не давали без соизволения тех, которым школы приказаны». Из указа об открытии цифирных школ.

Школы предлагалось размещать в архиерейских домах (церковно-административных учреждениях) и монастырях, а содержать их за счет доходов губерний. Это вызывало недовольство со стороны духовенства и местных властей, которые часто вопреки воле государя отказывались предоставлять помещения и содержать учителей за свой счет.

Детей обучали воспитанники профессиональных учебных заведений. Ученикам давали уроки «цифирной мудрости», основ геометрии, а также преподавали письмо и чтение.

Цифирная школа на Варварке

Цифирная школа на Варварке начала работу в 1720 году. Для нее было отведено подворье Нижегородского митрополита, которое размещалось на бывшем Старом Английском дворе с 1676 года.

Из сохранившихся документов известно, что прибывшие в Москву учителя и собранная группа учеников долгое время ждали, когда им предоставят помещение: «по неминутной нужде вышеописанное Нижегородское подворье для оной науки и отведено». Сколько длилось это ожидание, неизвестно.

Одна из двух сохранившихся описей с описанием цифирной школы в палатах Старого Английского двора была составлена стряпчим Качаловым и понятыми в 1722 году:

«Строение на подворье каменное, небольшое, верхнее и нижнее, с небольшими погребами; в комнатах полы частию досчатые или бревенчатые, частию кирпичные или земляные; всю мебель составляет несколько столов еловых (один дубовый) и деревянные лавки; окна больше стеклянные, но одно слюдяное, а несколько сенных и чуланов вовсе пустыя, одно однакож с железною решеткою; образ один без оклада, крыши драничныя, а частию лубочныя, ветхия; остаток сада: 7 яблонь, 2 груши обломанные, 2 пня яблонных, 7 кустов смородинных; дворовой городьбы ничего нет…»

Второе краткое описание цифирной школы на Варварке сохранилось в «доношении Святейшего правительствующего синода от 23 мая того де 1722 года». В нем говорилось, что двум учителям по указанию Московской губернской канцелярии выделили в каменном здании две жилые палаты, которые использовались как помещения для занятий с детьми. О трех нижних палатах сообщалось, что в них живут «их учителевы жильцы», то есть учителя сдавали внаем часть помещений, чтобы пополнить собственный кошелек.

В наши дни помещения, где находилась цифирная школа, занимают основной этаж здания. В ходе реставрации 1968–1972 годов были обнаружены те самые жилые палаты, которые в более ранних документах упоминаются как «Казенная палата» и «Поварня». В трех нижних палатах, в которых жили люди, снимавшие у учителей жилье, сейчас размещаются экспозиция, музейный магазин и гардероб.

В документах есть сведения о количестве учащихся на тот период: «да при них школьников сто человек». Как долго обучалось такое большое количество учеников и скольким из них удалось окончить московскую цифирную школу на Варварке, исследователи пока не выяснили.

Челобитные от дворян и закрытие школы

Меры педагогического воспитания в арифметических школах были суровыми: за провинности полагались телесные наказания. Среди учеников наблюдались случаи побегов. С 1716 года государю начали поступать челобитные от представителей разных сословий с просьбами освободить их детей от обязательного обучения в цифирных школах. Царь пошел навстречу просьбам и первыми освободил дворянских детей, а с 1720 года — купеческих.

В большей степени на угасание первых арифметических школ повлиял Духовный регламент 1721 года, написанный сподвижником Петра I Феофаном Прокоповичем. Этот документ давал право духовенству открывать архиерейские школы для детей священнослужителей, которые на тот момент составляли половину всех учеников цифирных школ. В конце концов все сословия, кроме разночинцев, были освобождены от обязательного обучения, дети отправлялись в светские школы только по желанию родителей.

К концу правления и жизни Петра I практически в каждой российской губернии было две школы: светская и духовная. Как и многие другие начинания Петра I, система образования, построенная царем-реформатором, пришла в упадок вскоре после его смерти. Цифирные школы не нашли поддержки ни у дворянства, ни у духовенства: их представители стремились обособить своих детей от других сословий. Спасти цифирные школы пыталась Адмиралтейская коллегия путем объединения их с архиерейскими школами, но Святейший правительствующий синод выступил категорически против подобных инициатив. В 1744 году вышел указ Правительствующего сената о соединении оставшихся заведений с гарнизонными школами — низшими военно-учебными заведениями: «тем особливым Арифметическим школам не быть, а соединить оныя с гарнизонными школами, так как и в Москве учинено».

За короткий срок своего существования арифметические школы помогли осуществить одну из ключевых задач петровских реформ в области просвещения. Их выпускники оказались незаменимы на кораблях молодого русского флота и там, где государева служба требовала знаний и высокого профессионализма. А знаменитая «Арифметика» — учебная энциклопедия, составленная Леонтием Магницким по повелению Петра I, позднее попала в руки юного Михаила Ломоносова, бесповоротно изменив как его судьбу, так и судьбу России.

Источник