ранняя диагностика онкопатологии в поликлинической практике
Найти рак без симптомов: как устроен скрининг в онкологии
«Чем раньше обнаружить рак, тем выше шанс выздороветь» — наверняка вы не раз слышали об этом от врачей или читали в СМИ. Успех лечения онкологического заболевания зависит от многих факторов — гистологических особенностей опухоли, ее размера, состояния здоровья пациента и, не в последнюю очередь, стадии заболевания. «Поймать» болезнь помогают различные программы диагностики. Разбираемся, какие они бывают, кому и когда они нужны, всегда ли они полезны и с какими рисками сталкивается пациент чаще всего.
Какие методы диагностики бывают
В диагностике заболеваний — в том числе, онкологических — есть несколько ключевых понятий: скрининг, ранняя диагностика, диспансеризация, чек-ап и самообследование. Чем они отличаются друг от друга, кому и когда показаны — давайте разберемся.
Скрининг — организованное обследование здоровых людей, которое помогает выявить заболевание и предшествующие ему состояния на ранних стадиях, когда симптомов еще нет. В онкологии скрининг показан пациентам, которые входят в группу риска развития нескольких видов рака.
Вот основные факторы риска развития онкологических заболеваний:
Необходимость проведения скрининговых исследований зависит от наличия этих факторов риска, среди которых основные — пол и возраст. Календарь и объем обследований во многом опирается от них.
Чек-ап — условное название набора медицинских обследований для проверки общего состояния здоровья. Если коротко, он помогает ответить на вопрос: «А все ли в порядке с моим организмом?».Чек-апы — это в большей степени попытка частных медицинских организаций удовлетворить запрос пациентов на качественную диспансеризацию.
«Часто люди выбирают чек-апы вместо диспансеризации, потому что уровень доверия к бесплатной медицине в России оставляет желать лучшего. Частные клиники пользуются этим и формируют различные пакеты услуг, в том числе — по комплексному обследованию организма.
Но проблема в том, что сегодня не существует исследований, которые бы доказывали, что чек-апы помогают здоровому человеку избежать развития тех или иных заболеваний в будущем. Кроме того, растет медикализация — то есть расширяется представление о том, какие состояния считаются болезнью, и пациент проходит дополнительные дорогостоящие обследования, которые ему не нужны, а иногда и могут навредить», — отмечает онкоэпидемиолог Антон Барчук, научный сотрудник НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, директор Института междисциплинарных медицинских исследований Европейского Университета в Санкт-Петербурге, соавтор сервиса Скрин 3.0 (проект Фонда «Не напрасно»), с помощью которого можно узнать о предрасположенности к раку.
Скрининг, ранняя диагностика, диспансеризация и чек-ап требуют взаимодействия с медицинскими организациями. А вот самообследование — осмотр тела — можно проводить дома самостоятельно.
Например, если женщина во время самоосмотра нащупала уплотнение в груди, которого раньше не было, это повод обратиться за консультацией к врачу и составить план обследований. Кроме того, самообследование помогает обнаружить новые родимые пятна и подозрительные изменения кожи — в этом случае также есть смысл незамедлительно обратиться к онкологу или дерматологу-онкологу, чтобы исключить меланому (рак кожи). Однако к самостоятельному методу диагностики самообследование отнести нельзя.
Как появился скрининг в медицине
Мы уже выяснили, что принципиальное отличие скрининга от других подходов к медицинской диагностике — наличие организованной программы. Перечень и календарь обследований подбирается с учетом риска развития заболеваний, которые планируется выявлять. При этом решение о включении того или иного исследования в скрининговую программу основано на результатах масштабных научных исследований. Но так было не всегда.
Первые скрининговые (профилактические) обследования появились еще в первой половине ХХ века, когда понятия «скрининг» как такового не было. Например, в 1927-1929 годах ученые Георгиос Папаниколау и Аурел Бабеш изобрели известный каждой женщине Пап-тест — взятие образцов клеток со стенок шейки матки для лабораторной диагностики, которая помогает понять, есть ли предраковые или раковые клетки.
В 1937 году доктор Элиза Л’Эсперанс основала Центр раннего выявления рака в Нью-Йорке. В первый год работы Центра обследование прошла 71 женщина. Им проводили Пап-тест, и если врачи выявляли патологию, пациентку отправляли на биопсию — брали небольшой участок ткани для гистологического исследования. Если патоморфолог обнаруживал предраковое состояние, женщине проводили операцию, чтобы удалить пораженный участок, или оставляли под наблюдением в клинике.
Уже через девять лет через Центр прошли 1356 женщин, и его модель быстро скопировали по всей стране: профилактические клиники открылись в Филадельфии (1938 год) и Чикаго (1943 год), а к в 30 штатах Америки открыли 181 центр.
Еще один интересный пример — появление скрининга рака молочной железы. Он начался в 60-х годах ХХ века, когда доктор Роберт Иган из Университета Хьюстона (США) вместе с коллегами предположил, что с помощью маммографии можно обнаружить не пальпируемую опухоль груди и отличить злокачественное новообразование от доброкачественного. Тогда скрининговое обследование состояло из пленочной маммографии и осмотра груди врачом-хирургом. Если у доктора возникали подозрения, пациентку направляли на биопсию.
В ней ВОЗ и авторы привели понятие скрининга:
«Скрининг — это предположительная идентификация невыявленной болезни или дефекта путем использования тестов, анализов или других процедур, которые можно применить быстро. Скрининг-тесты позволяют выделить внешне здоровых лиц, которые предположительно страдают от тех или иных болезней, среди тех, которые предположительно этих болезней не имеют. Скрининг-тесты не претендуют на диагностическое значение. Лица с положительными или подозрительными результатами должны направляться к врачам для установления диагноза и необходимого лечения».
«Ко мне на прием часто обращаются пациенты без каких-либо симптомов заболевания — они просто хотят знать о своем здоровье больше и обезопасить себя от рака в будущем. В этом случае на первом этапе консультации я задаю человеку ряд вопросов, которые помогают понять, какие скрининговые исследования ему можно рекомендовать.
А дальше начинается самое интересное — я рассказываю человеку о всех возможных вариантах, почему в его случае могут помочь именно они, и объясняю, какие плюсы и минусы у них есть. И только после этого мы вместе с пациентом принимаем решение, когда и какие исследования ему стоит пройти», — поясняет онколог-химиотерапевт Полина Шило, программный директор Высшей школы онкологии (ВШО) и соавтор сервиса Скрин 3.0.
Какие программы онкологического скрининга существуют сегодня
Скрининговые программы проводятся только в том случае, когда их эффективность доказана и есть все необходимые ресурсы (оборудование, лаборатории, учреждения для лечения и наблюдения пациентов, персонал и так далее) — поэтому сегодня в мире их всего пять.
Хороший плохой скрининг
Как мы уже выяснили, задача любой скрининговой программы — снижение смертности от того или иного заболевания и увеличение продолжительности жизни. Если скрининг не решает эту задачу, его не используют. При этом ожидаемая польза обследований должна превышать их потенциальный вред.
«Когда программа скрининга внедряется на уровне популяции, рассчитывается сумма спасенных лет жизней и количество потраченных на это денег в год. Такая практика есть во многих странах, и некоторые скрининговые программы, запущенные с оглядкой на такие расчеты, действительно экономически эффективны. Они не превышают порог выделенных на них расходов. Но надо понимать, что в задачу скрининга не входит экономия денег на здравоохранении. И мы намеренно в него вкладываемся, чтобы спасти годы жизни тысячам людей.
Это можно сравнить со страхованием — когда вы вкладываете определенную сумму в надежде, что рано или поздно это поможет предотвратить какую-то большую проблему у небольшого числа людей. Случится это или нет в каждом конкретном случае — скорее нет, но на уровне популяции это работает», — поясняет Антон Барчук.
Так, например, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) четко регламентирует, как должны приниматься решения о внедрении той или иной скрининговой программы. В документе также прописано, как соотносятся вред и польза скрининга и как их соотношение может меняться в зависимости от возможностей страны. Подробнее о пользе и вреде скрининговых обследований читайте в следующей главе.
Вот несколько примеров рабочих программ скрининга:
Скрининг рака шейки матки (РШМ) в Финляндии. Программа охватывает женщин от 30 до 60 лет (возраст зависит от муниципалитета, в некоторых границы быть могут шире — 25-65): по достижении стартового для скрининга возраста их в индивидуальном порядке приглашают записаться в лабораторию для проведения Пап-теста (а теперь и теста на вирус папилломы человека).
В течение месяца после забора материала на исследование женщина получает на почту письмо с результатами теста, и если врачи обнаруживали какие-либо патологии, ее приглашают на дополнительное обследование. Сегодня программа охватывает более 70% женской части населения Финляндии.
Скрининг рака молочной железы в Нидерландах. Как и в финском кейсе, эта программа охватывает более 70% женщин. 1 раз в 2 года они получают приглашение пройти маммографию, а каждое действие врача-рентгенолога и диагноста тщательно анализируется — насколько все сделано правильно.
Скрининг колоректального рака в Словении. Людей также в индивидуальном порядке приглашают сдать тест на скрытую кровь в кале, и если анализ положительный, пациентам предлагают пройти колоноскопию, чтобы исключить заболевание.
Всегда ли скрининг полезен
У каждой скрининговой программы есть как польза, так и вред. Соотношение между ними зависит от организации программы скрининга, оборудования, которое используется в скрининговых исследованиях, от качества предоставляемых медицинских услуг в конкретном регионе или медучреждении и других факторов. Это значит, что стандарты проведения скрининговых программ в каждой стране могут быть свои — например, возраст для старта обследований может отличаться. Так, в США маммография показана женщинам с 50 до 74 лет раз в 2 года, а в России — начиная с 40 лет с той же периодичностью.
«Чтобы понять, какие исследования должны входить в ту или иную скрининговую программу, проводятся многочисленные исследования. Однако иногда они не дают исчерпывающий ответ на вопрос, когда конкретно нужно начинать обследования. Яркий пример — генетические тесты, которые помогают выявить мутации, увеличивающие риск развития рака.
Мы знаем, что скрининг у носителей BRCA-мутаций, повышающих вероятность развития рака груди, спасает жизни и проводить его нужно пациентам в возрасте 25-30. Однако показаны эти тесты далеко не всем женщинам, и задача врача — выяснить, нужно ли обследоваться конкретной пациентке», — отмечает Полина Шило.
Главное преимущество скрининга — он помогает обнаружить рак на ранних стадиях, когда шансы вылечиться выше, и вовремя начать терапию. При этом на ранних стадиях заболевания часто можно избежать радикальных методов лечения. Например, полного удаления молочной железы при раке груди.
«Сократить риск гипердиагностики очень просто — проходите скрининговые обследования согласно возрасту и согласованному с врачом графику. При этом выбирайте доктора, который в своей клинической практике придерживается принципов доказательной медицины — его решения основаны не на личном опыте, а на результатах научных исследований и международных стандартах», — рекомендует онколог-химиотерапевт Полина Шило.
Поскольку скрининговые программы разработаны далеко не для всех видов рака, возникает вопрос: «Как не пропустить начало заболевания и обезопасить себя?» К сожалению, не существует универсального средства: рак — своего рода лотерея, в которой никому не хочется участвовать. И главный совет здесь — не откладывайте поход к врачу, если заметили ухудшение самочувствия. Неприятные симптомы не обязательно указывают на развитие онкологического заболевания, но могут сигнализировать о других патологиях, которые так же важно вовремя лечить.
Что вы знаете о скрининге?
Итак, мы разобрались, что такое скрининг, как он появился и каким он бывает. Предлагаем вам пройти небольшую проверку знаний и убедиться, что теперь вы знаете о скрининге рака достаточно.
Нет. У скрининга есть как плюсы, так и минусы. С одной стороны, он помогает обнаружить заболевание на ранней стадии и оперативно начать лечение, а с другой — во время обследований человек проходит через не всегда приятные процедуры, находится в стрессе и рискует получить ложноположительный или ложноотрицательный результат тестов, а иногда — ненужное ему лечение.
Диагностика в онкологии
Сегодня отмечается увеличение заболеваемости раком во всем мире. Наряду с этим, развитие радиологических методов диагностики и их широкое применение, способствуют диагностике онкологических заболеваний на ранних стадиях…
Сегодня отмечается увеличение заболеваемости раком во всем мире. Наряду с этим, развитие радиологических методов диагностики и их широкое применение, способствуют диагностике онкологических заболеваний на ранних стадиях. Процент выживаемости при онкологических заболеваниях напрямую зависит от степени тяжести рака.
В онкологии применяются следующие основные методы лучевой диагностики:
Применение лучевой диагностики в онкологии направлено на решение основных задач:
Виды рака и методы его диагностики
Опухоли яичников
Методы визуализации, такие как магнитно-резонансная томография (МРТ), которая может дать дополнительную информацию, но не являются необходимыми исследованиями при проведении предоперационной оценки в рутинной практике. При сомнительных результатах по данным УЗИ, использование МРТ усиливает специфичность метода визуализации, тем самым снижая риск неверного диагноза
КТ не является методом выбора при раке яичников, а используется при невозможности выполнения МРТ, также для оценки поражения лимфоузлов.
Рак шейки матки
Рак эндометрия
Опухоли пищевода
Для определения распространенности процесса, поиска метастазов, как дополнительный метод используется КТ грудной клетки и брюшной полости с контрастированием
Опухоли желудка
Методы лучевой диагностики (МРТ, КТ) используются для поиска метастазов в брюшной полости и забрюшинном пространстве, в малом тазу, легких и головном мозге. Для этого предпочтительней делать МРТ органов брюшной полости, малого таза, головного мозга и КТ легких
Опухоли поджелудочной
КТ и МРТ с контрастом считаются оптимальными методами диагностики.
МРТ даст более точную информацию по выявлению опухоли, а КТ более точно определит инвазивный рост, что важно для оперативного хирургического объема.
Все органы брюшной полости и забрюшинного пространства имеют склонность к метастазированию в легкие, головной мозг, малый таз.
Опухоли печени
Рак желчного пузыря и желчных протоков
Диагноз должен быть основан на данных радиологического исследования МРТ и патоморфологическом подтверждении диагноза.
Рак ободочной кишки
Виртуальная колоноскопия (неинвазивный метод, основанный на лучевой диагностике) способна точно визуализировать локализацию опухоли, что особенно полезно в сочетании с эндоскопическим методом в планировании объема хирургической операции
Колоректальный рак
Опухоли толстой кишки
Опухоли легких и средостения
Опухоли почек
Опухоли мочевого пузыря
Рак предстательной железы и яичек
Лимфопролифераливные заболевания / лимфомы
Лучевая диагностика (компьютерная, магнитно-резонансная томография с контрастом) позволяет выявить наличие опухолевых образований в различных анатомических областях, которые не доступны врачу при внешнем осмотре
Опухоли головного мозга
Опухоли спинного мозга
Магнитно-резонансная томография используется для определения локализации опухоли, ее уровня и положения (интрамедуллярные или экстрамедуллярные опухоли, т.е. находящиеся в структуре спинного мозга или вне его). В случае противопоказаний к МРТ проводят КТ
Меланома
Лучевая диагностика не используется для выявления меланомы как таковой, но ввиду активного метастазирования, проводится КТ и МРТ.
Ранняя диагностика онкопатологии в поликлинической практике
Ранний визит к врачу может спасти жизнь человека, но иногда осторожность доходит до абсурда. Пациенты рискуют залечить себя во вред здоровью, и врачи не имеют право отказать в опасных процедурах. Бывает, что незнание — тоже сила.
Медикам и ученым еще предстоит выяснить, где проходит золотая середина между осмотрительностью и излишним усердием. Проблемная область — онкологические заболевания.
Границы разумного
Еще задолго до пандемии медицина стала одной из главных тем в поисковиках и новостных заголовках. Коронавирус обострил ситуацию, и теперь каждый стал «экспертом» в вопросах профилактики и лечения любых недугов. При этом многие люди по-разному реагируют на поток информации. Кем-то завладевает тревожность, и вперед выступает бэконовский лозунг «Знание — сила». Внутренний голос подсказывает, что пора бы сходить в больницу на проверку, даже если нет симптомов. Сперва кажется, что подобная осторожность спасительна. Но так ли это?
«В самой практике обращения к врачу с беспокоящими вопросами и прохождении периодических медицинских обследований нет ничего плохого. Во многих случаях это позволяет выявить проблемы со здоровьем на ранней стадии, в том числе не касающиеся онкологии, и предотвратить развитие более серьезных заболеваний и состояний. Вредной эта практика становится, если обращения и обследования выходят за рамки разумного и не соотносятся с клиническими рекомендациями», — рассказал врач-онколог Консультативно-диагностического центра НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова Игорь Якубенко.
«Рамки разумного» — субъективное понятие. И все же медицинской практике известны конкретные примеры. Один из них — проверка здорового человека на онкомаркеры. Большинство тестов не используются в диагностике злокачественных новообразований. Анализ может показать отклонения от нормы, которые на деле связаны с другими проблемами в здоровье. Рак здесь не при чем. Пациент же паникует, и требует все новые и новые исследования, пока не залечится во вред себе.
«Другой частый пример — выполнение КТ или МРТ без показаний. Достаточно часто выявляются разного рода отклонения, которые, вероятнее всего, были у человека с рождения или представляются доброкачественными, но однозначно определить их истинную природу можно только с помощью сложных инвазивных методов, а иногда даже операций. Это некомфортно и страшно для любого пациента, дорого для системы здравоохранения и можно было бы легко избежать», — уверен Игорь Якубенко.
Безвредное соседство
Представьте, что в вашем организме прижилась опухоль, о которой вы не знаете. Она вас совсем не беспокоит, самочувствие как всегда приподнятое, ничего не болит. Захотите ли вы узнать об ее существовании? Большинство людей ответят утвердительно, и понять такую позицию можно. Чем раньше обнаружить рак, тем больше шансов справиться с ним и продолжить полноценную жизнь.
И все же есть опухоли, с которыми человек может спокойно жить. Скорее всего, в конечном итоге он умрет вместе с ними, а не от них. И порой к лечению лучше не прибегать. Лучше было бы совсем не знать о недуге.
«Гипердиагностика — это выявление злокачественного новообразования у человека, которое не способно причинить вред здоровью, вызвать серьезные симптомы и привести к смерти. Существуют некоторые виды опухолей, которые характеризуются медленным развитием, латентным течением и чаще всего обнаруживаются случайно. При их выявлении, например, у пожилого человека с множеством других заболеваний назначение противоопухолевого лечения, связанное с этим обследование и постоянные визиты к врачу могут существенно повлиять на его комфорт и подвергнуть рискам, а опухоль при этом и так не стала бы причиной каких-либо существенных проблем со здоровьем», — объяснил Игорь Якубенко.
Его коллега из Городского клинического онкодиспансера Петербурга (ГКОД) Александр Алборов подтвердил проблему и привел несколько примеров. Один из них — проверка людей без симптомов на рак предстательной железы. По итогам анализа врач может обнаружить несколько неагрессивных опухолей, не требующих лечения.
«Однако пациент, у которого выявлено подобное заболевание, с большой долей вероятности захочет быть прооперированным, то есть пролеченным радикально. При этом операция — также с большой долей вероятности — может повлечь за собой такие осложнения, как недержание мочи и импотенция, — рассказал заведующий амбулаторно-поликлиническим отделением ГКОД Александр Алборов. — Еще один пример — рак щитовидной железы. Скрининг заболевания позволяет выявить огромное количество опухолей, большинство из которых также медленно растут, не метастазируют, не приводят к смерти. В результате пациентам выполняются операции и радиойодтерапия, ухудшающие их качество жизни».
Дорогое «нечто»
Насколько масштабна в России гипердиагностика, никто не знает. Качественные исследования не проводились. Вместе с тем известен опыт Австралии. Результаты, полученные учеными по пяти видам опухолей, опубликованы в 2019 году.
Выяснилось, что ежегодно в стране «гипердиагностируют» 11 тыс. женщин и 18 тыс. мужчин. На рак молочной железы приходится 22% случаев, на рак простаты 42%, на рак почек 42-58%, а на меланому и опухоли щитовидной железы — 54-58% и 73% соответственно. Цифры разнятся в зависимости от пола пациентов.
«Причина парадоксальна — чем выше технические и лабораторные возможности, чем более продвинутые методы мы используем, тем больше шанс найти „нечто“. Само по себе это хорошо, потому что помогает выявлять заболевания на ранних стадиях. Но продвинутые технологии способны нанести вред, если проводить подобные обследования без показаний. Именно по этой причине, а не потому что им „жалко“, врачи не отправляют пациентов на исследования без реального повода. Наша задача — решить, нужен ли конкретный тест в конкретной ситуации. Чтобы нивелировать различия в образовании или личном мнении, эти решения должны приниматься на основе исследований, доказавших целесообразность в конкретной ситуации», — отметил Александр Алборов.
Гипердиагностика оборачивается не только вредом для пациентов из-за инвазивных процедур. Проверять каждого на недуг без веской причины выходит в копеечку, и это проблема носит системный инфраструктурный характер.
«Речь не только о деньгах за платные анализы. Время в больнице и работа медиков тоже дорого стоят, и иногда они расходуются впустую — а могли быть потрачены на человека, в жизни которого обследование и лечение действительно бы что-то изменили. Чтобы гипердиагностики не происходило, главное, что может сделать врач, — это следовать клиническим рекомендациям и принципам доказательной медицины, — рассказал Александр Алборов. — В идеальном мире было бы достаточно посоветовать пациентам не заниматься самолечением и самодиагностикой и следовать советам врачей — правда, остается открытым вопрос о том, что далеко не все работники руководствуются клиническими рекомендациями. Поэтому как минимум не стоит стесняться задавать вопросы о своем здоровье и о том, для чего нужен тот или иной анализ».
Шаткий баланс
Программы скрининга считают достижением современной системы здравоохранения. Обследования помогают людям без каких-либо симптомов обнаружить опухоль и вовремя начать лечение. В итоге если в целом уровень заболеваемости никак не меняется, то процент смертности, очевидно, снижается. В первую очередь речь идет о раке шейки матки, раке молочной железы и колоректальном раке, уточнил Александр Алборов.
«Однако любой скрининг — это всегда балансирование между потенциальной пользой и вредом для пациента, будь то лучевая нагрузка или осложнения агрессивных методов лечения при гипердиагностике, которые существенно снижают качество жизни, не влияя на ее продолжительность», — добавил онколог.
Ученым и чиновникам предстоит в ближайшие годы понять, как найти золотую середину между тем, чтобы спасти жизнь пациента за счет подобных обследований, и последствиями гипердиагностики. Ее масштабы больше, чем кажется, уверены эксперты.
«Можно рекомендовать придерживаться только одобренных программ скрининга и проходить обследование в специализированных центрах, которые помогут принять правильное решение по поводу того, какое обследование и лечение необходимо в каждом конкретном случае», — уверен Игорь Якубенко.
Его коллега Александр Алборов уповает на сочетание массового и выборочного скрининга, качественный сбор анамнеза для понимания групп риска и внедрение новых технологий, в том числе молекулярно-генетического.