первый и второй храмы в иерусалиме кто разрушил

Почему был разрушен Второй Храм?

Почему был разрушен Второй Храм?
Евгений Левин
Каждому, кто хоть немного знаком с еврейской традицией, вопрос, вынесенный в заголовок, может показаться странным. Зачем спрашивать о том, что известно даже ребенку: «Из-за чего был разрушен Первый храм? Из-за трех грехов: идолопоклонства, разврата и кровопролития. Из-за чего же был разрушен Второй храм, во время существования которого занимались Торой, соблюдали заповеди, делали добрые дела? Из-за беспричинной вражды между евреями, которая – как три греха, вместе взятые: идолопоклонство, разврат и кровопролитие» (Вавилонский Талмуд, Йома, 9б).

Этот талмудический ответ ежегодно повторяют во время уроков и выступлений. Он приводится как в бесчисленных популярных брошюрах, так и в серьезной литературе, посвященной еврейским траурным датам. При этом обычно его иллюстрируют замечательной историей из трактата Гитин (56б) «О Камце и Бар-Камце».
На первый взгляд этот талмудический рассказ напоминает гоголевскую «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Однако если прочесть эту историю чуть более внимательно, то мы увидим, что речь в ней идет отнюдь не только о «беспричинной вражде». И что, по мнению мудрецов Талмуда, разрушение Храма было вызвано и другими причинами:

Предание от рабби Йоханана: Из-за Камцы и Бар-Камцы разрушен был Иерусалим… Некий человек имел друга по имени Камца и врага по имени Бар-Камца.
Однажды, устроив пир, человек этот сказал своему слуге:
– Иди и скажи Камце, что я приглашаю его на пир.
Слуга по ошибке пригласил Бар-Камцу. Войдя в пиршественную залу и увидя Бар-Камцу среди гостей, хозяин, обращаясь к нему, сказал:
– Ведь ты враг мне. Место ли тебе здесь? Встань и уйди.
– Прошу тебя, – сказал Бар-Камца, – так как я уже нахожусь здесь, позволь мне остаться. Я готов заплатить стоимость всего, что съем и выпью на твоем пиру.
– Я на это не согласен, – ответил хозяин.
– Я уплачу половину стоимости всего пира.
– Не желаю.
– Уплачу все, сколько пир стоит.
– Нет! – решительно сказал хозяин и, схватив гостя за руку, заставил его встать и удалиться.

(Здесь и далее трактат Гитин цитируется по книге «Агада» Бялика и Равницкого; перевод Фруга.)
До этого момента повествование полностью соответствует теме «беспричинной вражды». Однако дальше появляется новая линия. Выгнанный с пира и опозоренный, Бар-Камца, как ни странно, обиделся вовсе не на хозяина дома: «При нанесенной мне обиде, – сказал себе Бар-Камца, – присутствовали просвещеннейшие люди города и не заступились за меня, – они, следовательно, рады моему унижению. Хорошо же, пойду с доносом на них к кесарю».
Иными словами, своими главными обидчиками Бар-Камца счел мудрецов, присутствовавших на пиру. По его мнению, если бы мудрецы вмешались в происходящее и попытались объяснить хозяину неправомочность его действий, то, возможно, в конце концов все сложилось бы иначе и он не подвергся бы публичному унижению. Однако мудрецы хранили молчание – потому, решил Бар-Камца, они не видят ничего ужасного в том, что у них на глазах один еврей беспричинно унижает и оскорбляет другого.
После этого неудивительно, что за свое оскорбление Бар-Камца решил отомстить не хозяину, но всем евреям.

Явившись к кесарю, Бар-Камца сказал:
– Государь! Евреи изменили тебе.
– Чем ты докажешь это? – спросил кесарь.
– Пошли им, – ответил Бар-Камца, – жертвоприношение, и увидишь, принесут ли они жертву твою.
Послал кесарь через него же трехлетнего тельца. В дороге Бар-Камца сделал тельцу повреждение на верхней губе (по другому преданию – в роговой оболочке глаза), что делало животное неприемлемым для жертвоприношения.

Расчет Бар-Камцы был точен. Хотя по еврейским законам бык стал непригодным для жертвенника, с точки зрения римлянина повреждения были столь незаметны и незначительны, что не делали жертву ущербной. Так что отказ принести его в жертву, безусловно, был бы воспринят как неуважение к императору.
Кстати, интересно отметить, что агада основывается на реальных исторических событиях. Как свидетельствует Иосиф Флавий («Иудейская война» II, 17:2), Великое восстание действительно началось с отказа евреев принять жертву от императора Нерона.
Однако вернемся к нашей агаде. Бар-Камца принес животное в Храм, и священники обнаружили в нем порчу. Они знали, чья это жертва, и встали перед дилеммой: следует ли, невзирая на увечье, принести жертву, как того требует политическая ситуация, или отвергнуть ее. Священники обратились с этим вопросом к законо­учителям, и те решили: отношения между римским императором и его еврейскими поданными таковы, что нужно руководствоваться миротворческими соображениями. Однако рабби Зхарья воспротивился такому решению, указывая, что оно может стать опасным прецедентом:

Держали ученые совет, и решено было: ради царя принять тельца для жертвоприношения. Восстал против этого рабби Зхарья бен Евколос:
– Это, – сказал он, – может создать в народе мнение, что вообще животные с телесным изъяном могут быть приносимы в жертву.
Пришли к решению – казнить Бар-Камцу, дабы он не стал доносить о деле этом кесарю. И тут противником общего мнения выступил рабби Зхарья:
– Утвердится мнение, – сказал он, – что казни подлежит всякий, кто причинит жертвенному животному повреждение.

Источник

Иерусалимский храм

мона­хиня Мариам (Юрчук)

Место, где встре­ча­ются эпохи

Вели­че­ствен­ная гора, воз­вы­ша­ю­ща­яся над Иеру­са­ли­мом по биб­лей­ской тра­ди­ции так иудей­ской, как и хри­сти­ан­ской иден­ти­фи­ци­ру­ется с горой Мориа, где Авраам должен был при­не­сти в жертву своего сына Исаака, а царь Соло­мон построил извест­ный вет­хо­за­вет­ный храм. Жерт­вен­ник Авра­ама, покры­тый сейчас купо­лом мечети, был когда то есте­ствен­ной вер­ши­ной горы Мориа. Слово «мориах» про­ис­хо­дит от еврей­ского слова «море» (страх, тре­вога), или «ора» (свет). Авраам назвал это место «Иегова ире», что озна­чает «Гос­подь усмот­рит».

Пло­щадь на Хра­мо­вой горе назы­ва­ется, по араб­ски Аль Харам Аль Шариф, что озна­чает почтен­ный двор. Она имеет непра­виль­ную тра­пе­ци­е­вид­ную форму. Про­дол­жи­тель­ность запад­ной стены состав­ляет 491 метров, восточ­ной 462м, север­ной 310м и южной 281м. Эта боль­шая пло­щадь с севера отде­лена кана­вой выры­той на холме Везефа, с юга холмом Oфель, с востока доли­ной Кедрон и с запада доли­ной Тиро­пеон. Она под­ни­ма­ется на высоту 740 м над уров­нем моря. На Хра­мо­вую гору ведет восемь ворот — одни из них, Золо­тые Ворота сейчас заму­ро­ваны. Выйти из нее можно любыми воро­тами, но войти — не будучи мусуль­ма­ни­ном — только одними: Мавре­тан­скими (Муграби) — назван­ными так, в честь мусуль­ман­ских палом­ни­ков из стран Север­ной Африки. Глав­ный рав­ви­нат запре­щает иудеям вхо­дить на Хра­мо­вую гору по гала­хи­че­ским сооб­ра­же­ниям (невоз­мож­ность совер­шить в наше время очи­сти­тель­ные обряды).

Во вре­мена царя Давида это место явля­лось соб­ствен­но­стью евусея Орны (Арауна), кото­рый на вер­шине горы устроил себе место для молотьбы зерна. Царь Давид в конце своего прав­ле­ния, из-за гор­до­сти, при­ка­зал про­ве­сти пере­пись народа, в резуль­тате чего постигло страну нака­за­ние Божие в виде эпи­де­мии. На этом месте увидел царь ангела с мечом, под­ня­тым над Иеру­са­ли­мом, чтобы опу­сто­шить его.

В молитве, умоляя Гос­пода, сказал Давид: «вот, я согре­шил, я посту­пил без­за­конно; а эти овцы что сде­лали?» Тогда Давид по ука­за­нию про­рока Гада, отпра­вился к Орне и купил у него гумно и построил жерт­вен­ник, чтобы уми­ло­сти­вить Бога и отвра­тить моро­вую язву» ( 2Цар.24:18-25 ; 1Кор.21 )

С тех пор царь Давид хотел постро­ить храм на этом месте, но честь эта выпала его сыну Соло­мону.

Выбор гумна Орны на место воз­дви­же­ния вет­хо­за­вет­ного храма гово­рит о том, что обо­жжен­ное солн­цем место труда чело­ве­че­ского, где он при­об­ре­тает чест­ный хлеб для себя и своей семьи, имеет в глазах Бога больше бла­го­во­ле­ние, чем самые кра­си­вых места в мире, но не освя­щены трудом рук чело­ве­че­ских. Всякий раз, когда потом при­но­си­лись сюда первые снопы, собран­ные с полей, согласно запо­ве­дям Моисея, оживал в глазах пер­во­на­чаль­ный образ этой горы и гумно Орны.

Царь Соло­мон начал стро­ить храм в чет­вер­тый год своего цар­ство­ва­ния (962г): «И дом, кото­рый я строю, велик, потому что велик Бог наш, выше всех богов. И доста­нет ли у кого силы постро­ить Ему дом, когда небо и небеса небес не вме­щают Его? И кто я, чтобы мог постро­ить Ему дом?» ( 2Пар.2:5-6 ).

Стро­и­тель­ство дли­лось семь лет. Для стро­и­тель­ства Соло­мон нанял фини­кий­ских масте­ров, поэтому своим внеш­ним видом напо­ми­нал он фини­кий­ские храмы. Храм окру­жал вели­ко­леп­ный двор. Само здание храма было про­дол­го­ва­той формы и состо­яло из трёх смеж­ных поме­ще­ний оди­на­ко­вой ширины — При­твора (Улам), Свя­ти­лища (Хейхал) и Святая святых (Давир). В При­твор под­ни­ма­лись по сту­пе­ням, а с двух сторон от входа стояли две медные колонны: правая назы­ва­лась «Яхин», левая «Боаз».

В Свя­ти­лище стоял Семи­свеч­ник (Менора), по обеим сто­ро­нам кото­рого рас­по­ла­га­лись ещё по пять золо­тых семи­свеч­ни­ков, кото­рые отлил Хирам ( в храме Ирода стоял уже только один семи­свеч­ник). Эти све­тиль­ники горели посто­янно и осве­щали храм и днём и ночью, а огонь зажи­гался в них исклю­чи­тельно от огня из костра на жерт­вен­нике, как и все другие огни на тер­ри­то­рии храма. В случае уга­са­ния огня на жерт­вен­нике, его нужно было воз­жи­гать особым обра­зом. Один из све­тиль­ни­ков Семи­свеч­ника, назы­ва­е­мый запад­ным зажи­гался только раз в год. Семи­свеч­ник в биб­лей­ской тра­ди­ции, а также в совре­мен­ном иуда­изме явля­ется сим­во­лом Боже­ствен­ного света. Эта тра­ди­ция видимо послу­жила осно­вой для т.н. «Чина бла­го­дат­ного огня (света) «у Гроба Гос­подня в Вели­кую Суб­боту в Иеру­са­лиме, т.к. Гроб Спа­си­теля сим­во­ли­зи­рует жерт­вен­ник, где было поло­жено обес­кров­лен­ное Тело Христа, как и тре­бо­ва­лось от пас­халь­ного агнца. Согласно пра­во­слав­ной тра­ди­ции, вынос Свя­того Огня (Света) сим­во­ли­зи­рует выход из Гроба Света Истин­ного, то есть вос­крес­шего Христа. В древ­ней церкви было рас­про­стра­нено мнение, что освя­ще­ние Храма Гроба Гос­подня и вет­хо­за­вет­ного храма Соло­мона про­изо­шло в одно, и тоже время, т.е. в еврей­ский празд­ник Кущей, а сов­па­де­ние дат вос­при­ни­ма­лось как один из знаков пре­ем­ствен­но­сти.

Кроме семи­свеч­ни­ков, в Свя­ти­лище раз­ме­ща­лись у стен, в два ряда, пять золо­тых столов хлебов пред­ло­же­ния ( в Храме Ирода только один). Перед входом в Святая святых стоял неболь­шой кадиль­ный алтарь из кед­ро­вого дерева, покры­тый золо­том, для вос­ку­ре­ния фимиама. Между свя­ти­ли­щем и Святая святых, нахо­ди­лась завеса из голу­бой, пур­пу­ро­вой и черв­ле­ной шерсти и кру­че­ного вис­сона (тон­кого льна) с изоб­ра­же­ни­ями львов и херу­ви­мов. Счи­та­ется, что именно эта зана­весь разо­рва­лась в момент смерти Христа на Гол­гофе: «Иисус же, опять возо­пив гром­ким голо­сом, испу­стил дух. И вот завеса в храме раз­дра­лась на-двое, сверху до низу…» ( Мф. 27:51 ).

В Святая святых стоял Ковчег Завета с фигу­рами херу­ви­мов над крыш­кой и Скри­жа­лями Завета внутри. Ковчег был уста­нов­лен на камен­ном помо­сте над вер­ши­ной скалы Авра­ама, высо­тою в 3 пальца от уровня пола. Два гигант­ских херу­вима высо­той около 5 метров, выре­зан­ных из олив­ко­вого дерева, и покры­тые золо­том про­сти­ра­лись по двум сто­ро­нам Ков­че­гом Завета. Согласно тра­ди­ции рядом с Ков­че­гом стоял на полу сосуд с манной и жезл Аарона. Ковчег Завета был сделан с бла­го­род­ного дерева ситтим (сорт акации). Статуи херу­ви­мов были выре­заны из дерева дикой мас­лины, а жезл Аарона из мин­даль­ного дерева.

После освя­ще­ния Храма царем Соло­мо­ном, Слава Божия при­сут­ство­вала в Святая Святых в виде облака. Только Пер­во­свя­щен­ник имел право один раз в год, в День Очи­ще­ния (Йом Кипур) войти внутрь. В Святая Святых не было окон, там царила полная тем­нота, потому, что Гос­подь: «Мрак соде­лал покро­вом Своим» ( Пс.17:12 ).

В самом центре внут­рен­него двора, напро­тив входа в При­твор, стоял медный, огром­ных раз­ме­ров жерт­вен­ник все­со­жже­ния, на кото­рый под­ни­ма­лись по наклон­ной плос­ко­сти. Огонь на нем по запо­веди нико­гда не угасал.

Вави­лон­ский царь Наву­хо­до­но­сор пол­но­стью раз­ру­шил Храма Соло­мона в 586 году д.н.э. Пророк Иезе­ки­иль видел, как «слава Иеговы» в виде облака поки­дает Иеру­са­лим: И под­ня­лась слава Гос­пода из среды города и оста­но­ви­лась над горою, кото­рая на восток от города… ( Иез.11:23 ). Это была гора Еле­он­ская, с кото­рой впо­след­ствии воз­несся на небо Иисус Хри­стос. Семь­де­сят лет спустя, Пер­сид­ский царь Кир издал декрет, раз­ре­шав­ший изгнан­ни­кам воз­вра­титься в Иудею и вос­ста­но­вить Иеру­са­лим­ский храм. После воз­вра­ще­ния из плена нача­лась вос­ста­нов­ле­ние храма под руко­вод­ством Зоро­ва­веля. Второй храм усту­пал место пер­вому по вели­чию и кра­соте. Святая Святых оста­ва­лось пустым, Боже­ствен­ное при­сут­ствие в виде облака поки­нуло его, а также Ковчег Завета со Скри­жа­лями был утра­чен навсе­гда. Сохра­ни­лось пре­да­ние, что он най­дется в конце вре­мени.

В 167 году до н.э. Храм был осквер­нен селев­кид­ским пра­ви­те­лем Антиохом Эпи­фа­ном IV, кото­рый уста­но­вил на его тер­ри­то­рии статую Зевса. Это собы­тие стало при­чи­ной вос­ста­ния Мак­ка­веев, кото­рые заново освя­тили Храм и уста­но­вили в память об этом собы­тии празд­ник Ханука (освя­ще­ние).

Сын Анти­па­тра, рим­ского про­ку­ра­тора Иудеи, слу­жив­ший при цар­ском дворце, устроив пере­во­рот, воца­рился и осно­вал новую дина­стию уни­что­жив прежде всех потом­ков Мак­ка­веев. Его звали Ирод. Про­ис­хо­дил он из тех самых иду­меев (потомки Исава), кото­рых Мак­ка­веи насиль­ственно обра­тили в иуда­изм.

В 19 году до н.э. царь Ирод, чтобы добиться ува­же­ния народа и при­крыть перед евре­ями свое иду­мей­ское про­ис­хож­де­ние, склон­ность к элли­низму, а также мно­го­чис­лен­ные пре­ступ­ле­ния, пред­при­нял смелый план рекон­струк­ции Храма. Для этой гран­ди­оз­ной работы, было нанято десять тысяч рабо­чих, и тысяча свя­щен­ни­ков обу­ча­лась стро­и­тель­ному мастер­ству, чтобы мир­ские люди не имели доступа к свя­щен­ным поме­ще­ниям.

Храм полу­чился необык­но­венно кра­си­вым. В него вело пятеро ворот (по другим источ­ни­кам 12). Вели­ко­леп­ная гале­рея укра­шала его с четы­рех сторон, вклю­чая зна­ме­ни­тый Коро­лев­ский портик и так назы­ва­е­мый портик Соло­мона.

Юго-восточ­ный угол этого пор­тика, часто назы­ва­е­мый «вер­ши­ной храма», тянулся вдоль южной стены Храма и нахо­дился на самом краю глу­бо­кой долины Кедрон, на высоте около 180 метров. Здесь про­ис­хо­дило опи­сан­ное в Еван­ге­лии одно из иску­ше­ний Христа: «Потом берет Его диавол в святой город и постав­ляет Его на крыле храма, и гово­рит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо напи­сано: Анге­лам Своим запо­ве­дает о Тебе, и на руках поне­сут Тебя, да не пре­ткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: напи­сано также: не иску­шай Гос­пода Бога твоего» ( Мф. 4:5-7 ).

С этого угла был также сбро­шен и побит кам­нями во время про­по­веди в 62 году, Иаков брат Гос­по­день, первый епи­скоп Иеру­са­лима.

На про­ти­во­по­лож­ном углу хра­мо­вой пло­щади нахо­ди­лась зна­ме­ни­тая кре­пость Анто­ния, кото­рая исполь­зо­ва­лась рим­ля­нами глав­ным обра­зом, помимо хра­не­ния обла­че­ния пер­во­свя­щен­ника, как наблю­да­тель­ная точка, откуда удобно было кон­тро­ли­ро­вать пове­де­ние бого­моль­цев в Храме, осо­бенно по случаю боль­ших празд­ни­ков. Здесь апо­стол Павел после посе­ще­ния Храма избе­жал смерти от фана­ти­че­ски настро­ен­ных иудеев, объ­явив себя граж­да­ни­ном Рима ( Деян.21-22 ).

За внеш­ней стеной нахо­дился двор, куда сго­ня­лись пред­на­зна­чен­ные для про­дажи жерт­вен­ные живот­ные, устра­и­ва­лись меняль­ные кон­торы, осо­бенно перед празд­ни­ками. Доступ сюда был открыт всем, вклю­чая языч­ни­ков. Внут­рен­ний двор был пред­на­зна­чен исклю­чи­тельно для изра­иль­тян и отде­лен забо­ром из рез­ного камня на кото­ром были при­креп­лены таб­лички на гре­че­ском и латин­ском языках, пре­ду­пре­ждав­шие, что необ­ре­зан­ным под стра­хом смерти запре­щен вход внутрь. В восточ­ной части хра­мо­вого двора нахо­дился квад­рат­ный в плане так назы­ва­е­мый жен­ский двор окру­жен­ный бал­ко­ном. В каждом из его четы­рех углов были квад­рат­ные при­делы: для назо­реев, для про­ка­жен­ных и для хра­не­ния масла и вина также двор для дров необ­хо­ди­мых для суще­ство­ва­ния жерт­вен­ника. За ним через внут­рен­нюю пре­граду нахо­ди­лись дворы изра­иль­тян и свя­щен­ни­ков.

Еврей­ский исто­рик Иосиф Флавий так опи­сы­вает внеш­ний вид храма: «Внеш­ний вид храма пред­став­лял всё, что только могло вос­хи­щать глаз и душу. Покры­тый со всех сторон тяжё­лыми золо­тыми листами, он бли­стал на утрен­нем солнце ярким огнен­ным блес­ком, осле­пи­тель­ным для глаз, как сол­неч­ные лучи. Чужим, при­бы­вав­шим на покло­не­ние в Иеру­са­лим, он издали казался покры­тым снегом, ибо там, где он не был позо­ло­чен, он был осле­пи­тельно бел» (Иудей­ская Война V, 5–6). Иосиф Флавий пишет также, что из высо­кой тер­расы храма, можно было уви­деть про­стран­ство от Сре­ди­зем­ного до Мерт­вого моря.

Храм Ирода был построен с исполь­зо­ва­нием эле­мен­тов греко-рим­ской архи­тек­туры, его вели­че­ствен­ность впе­чат­ляла и апо­сто­лов: «Учи­тель! посмотри, какие камни и какие здания!» ( Мк. 13:1 ).

Вет­хо­за­вет­ный храм кипел жизнью. Гла­зами вооб­ра­же­ния, можно пред­ста­вить себе его буд­нич­ный день.

Вот левиты, совер­шив обряд очи­ще­ния, спешат к своим обя­зан­но­стям, а книж­ники и фари­сеи, усев­шись под колон­нами, спорят о законе, и ищут аргу­менты, как бы опро­верг­нут утвер­жде­ния сад­ду­кеев. Свя­щен­ники и зна­токи писа­ний, ожидая откры­тия засе­да­ния Синед­ри­она, сорев­ну­ются в точ­ней­шем истол­ко­ва­нии закона.

При­шед­ший из поля зем­ле­де­лец с пер­выми сно­пами пше­ницы встре­ча­ется здесь с город­ским ари­сто­кра­том, кото­рый ведет на веревке трех­лет­него тельца башан­ского, а набож­ный, но рев­ни­вый муж тащит с собой свою лег­ко­мыс­лен­ную жену, подо­зре­ва­е­мую в измене, чтобы горь­кими водами испы­тать ее вер­ность.

Под высо­ким пор­ти­ком двора языч­ни­ков народ увле­ченно бесе­дует с ново­яв­лен­ным про­ро­ком, а про­да­вец голу­бей громко выкри­ки­вают из-за при­лавка.

Звуки тор­говли, пла­мен­ных споров, пес­но­пе­ний и част­ной молитвы, меша­ются здесь со зву­ками труб, голо­сами уби­ва­е­мых живот­ных и с трес­ком пла­мени на костре жерт­вен­ника.

Для нас, хри­стиан, самыми цен­ными явля­ются кар­тины храма, запе­чат­лен­ными на стра­ни­цах Еван­ге­лия. Здесь про­ис­хо­дило вве­де­ние во Храм Пре­свя­той Бого­ро­дицы, здесь пророк Заха­рия во время слу­же­ния в храме полу­чил весть от Ангела, о том, что его пре­ста­ре­лая жена родит ему сына, буду­щего Иоанна Кре­сти­теля, кото­рый «будет велик пред Гос­по­дом» и «предъ­и­дет пред Ним в духе и силе Илии» ( Лк. 1:25 ).

Сюда был при­не­сен Богом­ла­де­нец Иисус своими свя­тыми роди­те­лями в дар Богу, на 40‑й день после рож­де­ния, и встре­чен стар­цем Симео­ном и про­ро­чи­цей Анной. В память об этом собы­тии был уста­нов­лен хри­сти­ан­ский празд­ник – Сре­те­ние Гос­подне.

Здесь нашли Его роди­тели сидя­щего посреди учи­те­лей, слу­ша­ю­щего их и спра­ши­ва­ю­щего их так, что » все диви­лись разуму и отве­там Его», здесь же на крыле храма был иску­ша­е­мый от сатаны ( Лк. 4:9-12 ). Отсюда выгнал всех про­да­ю­щих и поку­па­ю­щих, и опро­ки­нул скамьи менов­щи­ков и скамьи про­да­ю­щих голу­бей, сказав, что «дом Мой домом молитвы наре­чется для всех наро­дов а, вы сде­лали его вер­те­пом раз­бой­ни­ков» ( Ис. 56:7 ; Иер. 7:11 ).

Здесь не осудил блуд­ницы, пред­ло­жив пер­вому бро­сить камень тому, кото­рый нико­гда не согре­шил ( Ин. 8:2-11 ). К этому храму совер­шил свой слав­ный «Вход Гос­по­день в Иеру­са­лим», когда народ кричал «Осанна Сыну Дави­дову! Бла­го­сло­вен гря­ду­щий во имя Гос­подне! Осанна в вышних!» ( Мф. 21:9 ). Сюда вернул Иуда трид­цать среб­рен­ни­ков пер­во­свя­щен­ни­кам и ста­рей­ши­нам, сказав «согре­шил я, предав кровь невин­ную».

В этом храме исце­лял, про­по­ве­до­вал и гово­рил притчи, здесь же пред­ска­зал его буду­щее раз­ру­ше­ние: И выйдя, Иисус шел от храма; и при­сту­пили уче­ники Его, чтобы пока­зать Ему здания храма. Иисус же сказал им: видите ли всё это? Истинно говорю вам: не оста­нется здесь камня на камне; всё будет раз­ру­шено. ( Мф. 24:1-2 ).

Это ужас­ное про­ро­че­ство, испол­ни­лось в 70 году н.э. Иеру­са­лим был пол­но­стью раз­ру­шен, а храм сожжен рим­ской армией, во время осады Иеру­са­лима сыном импе­ра­тора Вес­па­си­ана, Титом. От этого неко­гда вели­че­ствен­ного соору­же­ния оста­лись лишь раз­ва­лины, став­шие для народа изра­иль­ского зна­ме­нием суда Божьего.

Этот день в исто­рии Изра­иля стал сим­во­лом всех несча­стий, стра­да­ний и народ­ных бед­ствий. Согласно еврей­ской тра­ди­ции, в тот же день (9 Ава по еврей­скому кален­дарю) был пол­но­стью раз­ру­шен также и первый храм постро­ен­ный царем Соло­мо­ном (Иосиф Флавий ука­зы­вает 10 Ава).

В Тал­муде гово­рится, что за 40 лет до раз­ру­ше­ния храма постро­ен­ного Иродом, вет­хо­за­вет­ные жерт­во­при­но­ше­ния поте­ряли свою силу: «зa сорок лет до раз­ру­ше­ния храма жребий (козлов) не выпал на правую сто­рону; крас­ная лента не побе­лела; запад­ный свет пере­стал гореть; двери свя­ти­лища (ворота храма) откры­лись сами по себе…» (Йома 39б).

В первом отрывке жребий и верёвка явля­ются частью обряда Дня Очи­ще­ния (Йом Кипура). Этот вет­хо­за­вет­ный празд­ник по тол­ко­ва­нию святых отцов явля­ется про­об­ра­зом иску­пи­тель­ной жертвы Христа и Его Вто­рого При­ше­ствия.

Откры­ва­ю­ща­яся сама по себе дверь воз­вра­щает нас к завесе, разо­рвав­шейся на две части во время смерти Христа на горе Гол­гофе. После­до­вав­шее в момент смерти Христа зем­ле­тря­се­ние, видимо стало прямой при­чи­ной откры­тия ворот храма, для откры­тия кото­рых по сооб­ще­нию Иосифа Флавия тре­бо­ва­лось два­дцать свя­щен­ни­ков. В тот же самый момент видимо разо­рва­лась на две части и цер­ков­ная завеса ( Мф. 27:51 ).

Слова Спа­си­теля «Се, остав­ля­ется вам дом ваш пуст» ( Мф.23:38 ; Лк.13:35 ), по тол­ко­ва­нию Евфи­мия Зига­бена «Дом ваш», т.е. храм, остав­ля­ется пустым, так как в нем не оби­тает больше бла­го­дать Божия.

В Свя­щен­ном Писа­нии, храм (Хейхал), часто назы­ва­е­мый Домом Божьим (бейт озна­чает дом) или дом Гос­пода ( Ездр. 1:4 ; Иер. 28:5 ; Пс. 91:14; 134,2 ). В Новом Завете храм, тоже назы­ва­ется Домом Божьим ( Мф.12:4 ) или «Домом отца моего» ( Лк 2:49 ; Ин. 2:15 ; Мф. 21:13 ).

Долгое время хра­мо­вая пло­щадь нахо­ди­лась в руинах и запу­сте­нии. В 130 году н.э. импе­ра­тор Адриан построил на раз­ва­ли­нах Иеру­са­лима рим­скую коло­нию под назва­нием Элия Капи­то­лина, а на хра­мо­вой пло­щади язы­че­ское свя­ти­лище в честь Юпи­тера Капи­то­лий­ского, что стало непо­сред­ствен­ной при­чи­ной вос­ста­ния Бар-Кохбы в 132 году. Вос­ста­ние было подав­лено, и Адриан издал декрет, по кото­рому всем, кто под­вергся обре­за­нию, доступ в город был запре­щён.

«По сей день невер­ным рабам запре­ща­ется вхо­дить в Иеру­са­лим, ибо они убили слуг Бога и даже Сына Его. Им доз­во­лено при­хо­дить в город лишь для того, чтобы опла­кать его, и за деньги поку­пают они себе право опла­кать раз­ру­ше­ние своего города» — писал в IV веке бла­жен­ный Иеро­ним.

С тех пор свя­щен­ная пло­щадь на горе Мория была забро­шена, а в визан­тий­ский период стала даже скла­дом мусора.

Хра­мо­вая горя стала снова местом покло­не­ния и молитвы после захвата Пале­стины ара­бами в 638 году. Халиф Омар, построил здесь первую дере­вян­ную мечеть, а Омей­яд­ский халиф Абд Аль Малик в 661 году заме­нил ее камен­ным Купо­лом над Скалой, кото­рый стоит здесь до сего­дняш­него дня.

В южной части хра­мо­вой пло­щади в 705 году, халиф Аль Валид, построил Мечеть Эль Акса, что озна­чает «мечеть отда­лен­ная».

После заво­е­ва­ния Иеру­са­лима кре­сто­нос­цами в 1099 году, мечети на Хра­мо­вой горе были пре­вра­щены в церкви: «Купол над скалой» стал Храмом Гос­пода (Тем­плюм Домини), а Эль Акса — храмом Свя­того Соло­мона (Тем­плюм Соло­мо­нис).

В 1187 году, после пора­же­ния кре­сто­нос­цев в битве на горе Хиттим, Иеру­са­лим был заво­е­ван вой­сками Сала­дина (Салах ад-Дина).

В ходе взятия города несколько мусуль­ман­ских воинов взо­бра­лось на вер­шину « Купола над Скалой» где стаял золо­той крест. В этот момент как пере­дают араб­ские и хри­сти­ан­ские хро­ники — битва была пре­рвана и глаза всех смот­рели в одну точку, крест на куполе. Когда мусуль­ман­скими вои­нами крест был сбро­шен на землю, тогда по всему Иеру­са­лиму раз­несся такой крик, что земля задро­жала. Мусуль­мане кри­чали от радо­сти, хри­сти­ане от ужаса. С тех пор над горой Мориа доми­ни­рует неиз­менно мусуль­ман­ский полу­ме­сяц.

От вет­хо­за­вет­ного храма сохра­нился только фраг­мент стены окру­жа­ю­щей Хра­мо­вую гору, кото­рая уце­лела после штурма рим­ских леги­о­не­ров в 70 году. Эту стену обычно назы­вают Стеной плача (Котель ха-Маарави) или Запад­ная стена. В дей­стви­тель­но­сти эта стена не явля­ется частью вет­хо­за­вет­ного храма, а только частью под­пор­ной стены выпол­нен­ной так чтобы обра­зо­вать ровное плато на уровне вер­шины горы Мориа.

После раз­ру­ше­ния храма стала она самым святым местом иуда­изма. В первые века после раз­ру­ше­ния храма евреи соби­ра­лись на молитву на Мас­лич­ной горе, откуда откры­ва­ется вид на всю Хра­мо­вую пло­щадь. Начи­ная с V в. воз­ни­кает обычай молиться у Стены плача и опла­ки­вать раз­ру­ше­ние храма. Посте­пенно Стена плача пре­вра­ща­ется в место сим­во­ли­зи­ру­ю­щее былое вели­чие Изра­иля и упо­ва­ние на его буду­щее.

9 Ава (начало авгу­ста) в Изра­иле явля­ется днем наци­о­наль­ного траура. У Стены плача соби­ра­ются иудеи, для того чтобы опла­ки­вать раз­ру­ше­ние храма. Чита­ются особые молитвы, книга про­рока Иере­мии и книга Плачь Иере­мии:

«Вспомни, Гос­поди, что над нами совер­ши­лось; призри и посмотри на пору­га­ние наше. Насле­дие наше пере­шло к чужим, домы наши — к ино­пле­мен­ным; Отцы наши согре­шили: их уже нет, а мы несем нака­за­ние за без­за­ко­ния их. (Пл. Иер. 5:1 )

В древ­ней хри­сти­ан­ской церкви, деся­тое вос­кре­се­нье после Троицы было днем памяти о раз­ру­ше­нии, Иеру­са­лима. Сего­дня эта тра­ди­ция уже забыта.

Источник