что случилось с солисткой группы вельвет
Екатерина Белоконь и Александр Лифшиц разошлись во мнении об EP «Вельвета»
Солистка поп-рок-группы «Вельвет» Екатерина Белоконь и ее муж, а по совместительству бас гитарист и менеджер группы Александр Лифшиц, пришли в студию «Радио Romantika» представить свой первый EP «Обратный отсчёт». В мини-альбом, официальная премьера которого состоялась в апреле 2021 года, вошло четыре композиции.
Менеджер группы, наоборот, считает формат EP более эффективным с точки зрения временных затрат. Он считает этот опыт удачным и уже осенью группа планирует выпустить второй EP.
В эфире «Радио Romantika» Екатерина и Александр также поделились подробностями своего знакомства и романа длиною в 14 лет. 20-летний студент Александр занимался на тот момент разработкой сайтов, а его брат- барабанщик по случаю предложил Екатерине его услуги. Так случилось их телефонное знакомство, после чего Александр заочно познакомился и с образом, и с творчеством Екатерины, а при одной из первых встреч даже осмелился пригласить певицу в кино. Екатерина ему отказала, тогда из-за разницы в 5 лет ей Александр казался слишком молоденьким мальчиком. Но при дальнейшем телефонном общении она прониклась к парню и позволила себя еще раз пригласить в кино.
— Ладно, ты что-то там про кино говорил. Ну, приглашай, – вспомнила, как все начиналось, артистка.
Это случилось 4 марта 2007 года. А через несколько дней, 8 марта, Александр приехал к ней в гости, и пара уже не расставалась. Через полгода они уже официально расписались, и их личные и творческие пути переплелись в единое целое.
История группы «Вельвет»
Осенью 2005 года для записи песен талантливой молодой исполнительницы Кати Белоконь был образован студийный проект «Вельвет».
Материалы для дебютной пластинки еще записывались с сессионными музыкантами, но уже весной 2006 года образовался классический состав – вокал, гитара, бас, барабаны. На свет появилась группа «Вельвет».
Первым успешным стартом на российских радиостанциях, а впоследствии на музыкальных телеканалах, стали синглы под названием «Иду за тобой» и «Бей в барабаны!».
Эти песни и клипы на них отметились в музыкальных кругах и позволили группе заявить о себе как о самобытном мейнстримовом коллективе.
Боевое крещение на большой сцене состоялось летом 2006 года. На ночном рок-концерте фестиваля «Новая волна» в Юрмале группа исполнила сет из трех композиций. Концерт проходил на берегу Балтийского моря в присутствии более чем двадцати тысяч зрителей.
Последовала череда выступлений в столичных клубах. Группу начали узнавать, билеты на ее концерты, пусть даже в небольшие клубы, расходились почти мгновенно.
Год спустя группа «Вельвет» выступила на Красной площади на концерте ко Дню России.
А вскоре после этого снова зажгла в Юрмале. Солистка Екатерина выступила также в роли соведущей концерта в паре с рок-музыкантом Сергеем Галаниным.
Осенью 2007 года группа «Вельвет» представила видео на песню «Стой». За производство отвечал сценарист и клипмейкер Роман Непомнящий.
После выхода клипа позиции группы «Вельвет» укрепились в ротациях «Русского радио», «радио MAXIMUM», «Европы ПЛЮС» и «Hit-FM» и рейтингах российских музыкальных каналов: МУЗ-ТВ, MTV, «MUSIC BOX», RU-TV, «Музыка Первого», A-ONE.
Песня «Стой» впервые попала в пятерку лучших песен «Хит-парада двух столиц» на радио MAXIMUM и вошла практически во все музыкальные сборники весны-лета 2008 года (начиная с «Союз-42» и т.д.).
Позже вышла электронная версия композиции, созданная композитором Евгением Панковым. Она подтвердила хитовый стандарт композиции и была в ротации на «Европе ПЛЮС», DFM, «Love Radio» и др.
5 апреля группа победила в номинации «Лучшая новая группа» по версии молодежного журнала «FUZZ».
В июле на открытии фестиваля «Новая волна — 2008» группа «Вельвет» выступила совместно с «Би-2» с песней «Научи меня быть счастливым». Дуэт оказался настолько удачным, что Шура и Лева выразили желание записать с вокалисткой группы еще одну песню для их нового альбома.
В ноябре группа выпустила первый альбом «Бей в барабаны».
Большие концерты, посвященные этому мероприятию, прошли в Москве, в клубе «Б-2», и в Санкт-Петербурге, в клубе «Орландина».
Начало года прошло в студии за работой над вторым альбомом. Выступления состоялись в январе в Ледовом дворце (СПб), в июне на Красной площади и на Новой волне в Юрмале, где музыканты участвовали практически на всех afterparty. На закрытии фестиваля исполнили дуэтом с группой УМА2РМАН песню «Прасковья» в необычной латино-версии, подготовленной музыкантами обоих коллективов.
В июле «Вельвет» выпускает радиосингл «Прости». В течение года песня звучит на всех без исключения радиостанциях, завоевывая престижные награды и становясь участницей практически всех крупных и значимых концертов на российском центральном телевидении.
Екатерина Белоконь: «Поп и рок в России давно на одной стороне»
Группа «Вельвет»: как держать «оборону до последнего»
Появившись на горизонте шоу-бизнеса в 2005‑м, команда певицы, автора музыки и текстов Екатерины Белоконь выбрала не самый простой путь к звездам. Музыканты все время лавировали между эстрадной и альтернативной сценами, между которыми в нашей стране всегда была если не пропасть, то точно пионерское расстояние. Сколько бы ни выступали поп- и рок-артисты на одной сцене, сколько бы дуэтов ни записывали, в психологии отечественных слушателей точек пересечения между ними очень мало. «Вельвет» это нисколько не смутило. Группа много лет шла своим, особым путем. Как показало время — не напрасно.
Она выстрелила с несколькими очень яркими хитами-манифестами — «Прости», «Капитан Арктика», «Продавец кукол», собрала внушительный урожай наград, позже — затаилась на несколько лет, а теперь снова вернулась в строй с альбомом «Тонкая красная линия» и новой концертной программой. Артисты покажут ее 17 апреля в клубе «Мумий Тролль Music Bar». На сцене прозвучат и композиции с вышедшей в феврале пластинки, и уже давно любимые слушателями песни. По словам Екатерины Белоконь, материала накопилось такое количество и музыканты так соскучились по выступлениям, что было сложно отбирать произведения для концерта и от чего-то отказываться. Накануне события «ЗД» поговорила с певицей о том, с какими настроениями «Вельвет» вступает в свою новую эпоху, как быть единоличницей, но прислушиваться ко мнению окружающих, и чем опасен Интернет.
— Екатерина, расскажите, с чем был связан долгий перерыв? С момента выхода предыдущего альбома «Ближе нельзя» прошло целых шесть лет…
— За это время мы выпустили два сингла, не исчезли насовсем. Но ведь вдохновение не приходит из-под палки. Нам нужно было взять творческий отпуск, отдохнуть, перезарядиться, произвести переоценку ценностей, набраться смелости, чтобы двигаться дальше. По-моему, это пошло только на пользу. Я перфекционист и часто бываю не до конца довольна результатом, но мне очень нравится, каким получился новый альбом. Когда он играет у мужа в машине, я не возмущаюсь: выключи это немедленно! (Смеется.) Для меня это уже показатель того, что все хорошо.
— О чем эта пластинка лично для вас?
— У нее говорящее название: «Тонкая красная линия» — это военный термин, который «переводится» как «оборона из последних сил». В песнях раскрывается эта тема, но каждый может воспринимать их по-своему. Мы были приятно удивлены, что на пластинке, судя по отзывам наших постоянных слушателей, нет композиций-аутсайдеров, проходных треков, хотя к некоторым из них сами мы изначально относились довольно прохладно, добавили для разнообразия. С одной стороны, эта пластинка — тот же «Вельвет», только более взрослый и осмысленный. С другой — мы впервые полностью делали работу сами, не привлекая аранжировщиков. При этом по ряду причин мы записывали половину материала, сводили и мастерили на другой студии, а также привлекли к работе других музыкантов. Все эти решения только улучшили звучание. Мы отвечали за каждую ноту, и впервые все вышло так, как изначально было задумано. Получился драматургически выстроенный роман из десяти глав. Я, вообще, хотела включить двенадцать треков, но ребята сказали мне: «Катя, остановись!».
Фото: Марина Терешина
— Я знаю, что совсем недавно вы сняли и новый клип. Поделитесь подробностями?
— Это видео на одну из моих трех любимых композиций с альбома «Не молчи». В качестве режиссера мы пригласили Владилена Разгулина, который снимал мое самое первое видео в 2006‑м, а потом и в 2013 году. Очень комфортно работать с человеком, который знает всю историю группы, чувствует атмосферу наших песен. Он уже прислал первые отрывки с монтажа. Мне нравится то, что получается. Это история взаимоотношений, конечно же, не самых простых, которая рассказана в танце.
— В 2010‑м, когда вышел альбом «Продавец кукол», «Вельвет» был на пике популярности. Вы думали тогда о том, как удержаться на волне?
— Успех не обрушился на нас в одночасье. Этому предшествовала долгая работа. Нужно было приложить очень много усилий, для того чтобы достигнуть определенного уровня. Мы не думали о том, чтобы оставаться в тренде, просто старались держать внутреннюю планку для самих себя, продолжать делать качественный материал, придерживаться своих внутренних принципов — например, не подгонять под какой-то «формат» звучание композиций, не выступать под фонограмму даже во время телесъемок.
— Каково соотношение удачи и трудолюбия? Что важнее для артиста?
— Удача, стечение обстоятельств — это те факторы, которые могут помочь только для какого-то краткосрочного взлета, как мне кажется. Я считаю, что постоянное самосовершенствование, работа над собой и своим творчеством — это самое важное. Я делаю то, что мне нравится, делаю интуитивно. В этом смысле я лидер в коллективе, поскольку сама пишу все песни. Если кто-то со мной не согласен и аргументы обоснованны, я могу изменить свое мнение, но последнее слово всегда за мной. При этом я никогда не пытаюсь следовать каким-то модным тенденциям, я их и не знаю и не чувствую.
— Тем не менее группа «Вельвет» живет не под стеклянным колпаком, и за последние десять лет в музыкальной индустрии произошли изменения. Какие, на ваш взгляд, стали самыми существенными?
— Технологические. Оборудование, программы для создания музыки сегодня стали гораздо более доступными, постепенно умирает студийный бизнес, к сожалению. У каждого дома стоит компьютер: ты можешь купить недорогой микрофон, установить необходимые программы и самостоятельно создавать и записывать композиции. Вот только от этого часто страдает качество. Вроде бы здорово, что появилось такое разнообразие возможностей и новой музыки, но за счет того, что буквально каждый может стать исполнителем и «композитором», не имея никакой подготовки, уровень профессионализма сильно снижается. Я с пяти лет училась — сначала в музыкальной школе, потом в училище, и меня удивляет, когда человек, выходя на большую сцену, даже не знает нот.
Фото: Марина Терешина
— А насколько избирательна современная публика?
— Есть вдумчивые слушатели, а есть те, кто ведется на так называемый хайп. Я не слежу специально за тем, что происходит. Порой, услышав что-то «модное», пожимаю плечами… А потом этот исполнитель, удививший меня, забывается, у людей появляются новые фавориты. Все очень стремительно меняется. Безусловно, если мы говорим не о классике, а о современной музыке, она является зеркалом времени. Сегодня, например, на волне рэп-исполнители. Кто-то даже называет их «новыми рокерами». Я осилила только половину знаменитого баттла Oxxxymironа с Гнойным. Поняла, что это не мое.
— Если говорить об окружении, раньше вы комфортнее чувствовали себя на сцене?
— Нет. На меня в этом смысле вообще не влияет то, что происходит вокруг. Сейчас мне даже стало комфортнее, потому что появилось больше уверенности в себе, в своих музыкантах, больше опыта.
— Вы все время курсировали между попом и роком. Все-таки, что ближе лично вам? И не было ли страшно вставать на такой довольно непростой путь? Ведь публика, которая слушает эстраду и рок в нашей стране, — это немного разные люди…
— Определение «поп-музыка» почему-то часто звучит как ругательство и нечто второсортное, хотя на самом деле это искажение понятий. Если разобраться, это просто «популярная музыка». Об этом вроде бы все постоянно говорят, но, чтобы отношение изменилось, должно пройти больше времени. И я сейчас не о «попсе» — это что-то действительно совершенно отдельное. Тем не менее в последние годы границы стираются. Поп и рок в России давно на одной стороне. Причем Григорий Лепс со своими мощными гитарами и барабанами звучит более роково, чем некоторые артисты, причисляющие себя к этому направлению. Сегодня у представителей поп- и рок-лагеря, скорее, могут возникнуть какие-то конфронтации с рэперами.
— Как менялись с годами амбиции?
— С возрастом начинаешь более реалистично смотреть на вещи, смещаются главные ценности — и в творчестве, и в жизни. «Золотой граммофон»? Ну был. Важнее, чтобы все близкие были здоровы. Ты начинаешь в принципе спокойнее относиться ко всему, что происходит. Пусть все идет как идет.
— Как-то раз вы работали в Хельсинки с саундпродюсером Тони Кимпимаки, известным по сотрудничеству с Sunrise Avenue, HIM. Вам запомнился этот опыт?
— Мы приехали всего на два дня на запись вокала, когда уже был готов трек. Первый день я пела на английском языке, второй — на русском. Мне очень понравилось работать с вокальным продюсером. Это был совершенно другой подход.
— Кстати, одним из клиентов Тони была группа The Rasmus. Пересматривая клип «Продавец кукол», можно найти что-то общее в образах ваших музыкантов с имиджем ее участников…
— В работе над видео мы всегда полностью доверяемся режиссерам, стилистам. Они профессионалы в этом, и каждый должен заниматься своим делом. А с The Rasmus у нас была забавная история: как-то они приезжали в Москву, когда мы как раз записали первый альбом. Каким-то образом наши пиар-менеджеры передали солисту послушать несколько композиций с него, и он оценил их, сказал: «Это здорово!».
Новости шоу бизнеса и музыки NEWSmuz.com
— О группе «Вельвет» довольно мало информации в интернете. Давайте проясним. У группы есть постоянный состав?
— Два последних года у нас постоянный состав: Денис Саевич, Женя Тарцус, Саша Лифшиц. И еще с недавних пор мы начали работать с сессионным клавишником, для концертов.
— Вы играете на противоположных по духу сценах – Milk и «Новая волна», например. Отличаются ощущения? Вы играете разные программы для разных площадок?
— На «Премии Муз-ТВ» многие поют живьем.
— А что происходит при любом срыве? До сих пор с ужасом вспоминаю, когда у МакSим была проблема со звуком. Я сидела в зале, и слышала, как коллеги-музыканты чморят ее последними словами. Но она же не виновата! Метроном пустить в зал – это как? Так что на всех днях города, праздниках в парке Горького или на Поклонной горе – у нас только «плюс». Если есть возможность настроить звук – то «минус». Потому что фонограмма уже достала.
— Вернемся к началу вашей карьеры. У нас ведь музыкальное образование?
— Да, я закончила музыкальное училище Ипполитова-Иванова как преподаватель сольфеджио и музыкальной литературы. После чего закончила гуманитарный институт телевидения и радиовещания по специальности звукорежиссер. Музыкой занимаюсь с пяти лет.
— Почему такой странный выбор – после музучилища в звукорежиссуру?
— На последних курсах училища я пела в вокальном студенческом ансамбле, в основном ретро-репертуар. И заинтересовалась звукозаписью, аранжировкой. Мне стало очень интересно в это вникать. Пробовала поступить в Гнесинку на звукорежиссуру, но там был большой конкурс, и я была не очень все-таки готова. Не поступила, и пошла в ГИТР. Там и осталась.
— Каким образом произошел следующий скачок – от звукорежиссуры к созданию своей группы?
— Это был долгий путь. Еще в начале учебы в ГИТРе появились первые две-три песни, нашлись люди, которые меня поддержали, музыканты и люди с деньгами, и мы начали работать. Тогда еще не было названия «Вельвет». Но ничего не срослось, не дошло даже до ротаций. Я все это время продолжала работать звукорежиссером в клубе при московском мясокомбинате. У нас была маленькая комнатушка, свой Mac, и мы делали аранжировки, обслуживали все местные коллективы. Я записывала голоса, накладывала обработку…
Примерно к 20 годам я поняла, что не получается ничего в музыкальной карьере, о чем так мечтала. И на несколько лет вообще ушла из музыки. Работала бухгалтером на обувной фирме. Освоила все бухгалтерские премудрости на практике – первичная документация, сверки, банк. Я сообразительная девочка… Пришла временно заменить подругу, которая ушла в декрет, а осталась там на 4-5 лет. Даже музыку не слушала.
Когда стали записывать вокал, я поняла, что пропущенные годы сильно сказались. У меня изменился голос, и вообще ничего не получалось, хотя я ходила петь на студию ежедневно на два-три часа в день. Пришлось заново искать свою манеру. За это время я подружилась с ребятами, и Женя Панков предложил поработать с ними в качестве аранжировщика.
Так я в 2005 году перешла работать в студию Большакова. А там – все топовые музыканты. «Би-2» записывали тогда первого «Нечетного воина», Земфира, «Уматурман», вообще все. Обрастала знакомствами. В это время продюсер «Би-2» Саша Пономарев, Вадик Самойлов и мой нынешний продюсер организовывали культурный фонд «Наше время» с целью поддержки начинающих музыкантов. Кто-то из них услышал мои песни и предложил записать их на конкурс фонда. Я записала демку, песен шесть. Ребятам песни понравились, и они предложили контракт.
— Контракт на запись альбома, или на постоянную работу?
— Я не буду раскрывать деталей, но контракт был долгосрочный, не на один альбом. И мы начали работать. Когда мы сняли первый клип, я поняла, что не смогу совмещать работу на студии с концертной деятельностью. И в 2006 году появилось название «Вельвеt».
— Хотелось бы остановиться именно на этом этапе. Фонд «Наше время» был проектом Владислава Суркова по адаптации русского рока к новой действительности. Вам давались какие-то идеологические установки?
— Нет, задачи ставились исключительно творческие. И до сих пор ничего иного. За что люблю своего продюсера, так это за то, что он никогда не вмешивается в творческий процесс, дает мне полную свободу. Захотели послать альбом на мастеринг в Америку – пожалуйста, хотя ему результат не понравился. Понадобился для записи струнный квартет – пожалуйста, деньги дам. Никаких ограничений!
— А на чем фонд планировал отбиваться? Денег-то было вложено много.
— При этом только «Вельвет» из всей новой генерации, которую поднял фонд, и остался на плаву!
— Фонд еще существует, Самойлов там что-то делает. Но, наверное, соглашусь. У Гройсмана были группы «Провода» и Nikel, но они распались или про них ничего не слышно. Впрочем, осталась группа Znaki, я с ними регулярно пересекаюсь.
— Зато осталось множество суперпрофессиональных записей, сделанных Большаковым. Ваш продюсер Константин Ветров уже, кажется, был депутатом Госдумы. Как получилось, что он занимался делами всего фонда, а теперь занимается только «Вельветом»?
— Про его депутатство в то время не знаю. Они поделили с Сашей Пономаревым сферы влияния. У Ветрова, кроме нас, были еще группы «Кометы» и «Море». В кризис он, видимо, просчитал свои риски, и решил сконцентрироваться на нас. Но «Кометам» и «Морю» он до сих пор помогает.
— У нас не так много депутатов Госдумы, которые активно занимаются шоу-бизнесом. Причем в разных партиях – сначала ЛДПР, потом «Единая Россия», потом снова ЛДПР…
— Насколько я знаю, он в основном в ЛДПР… Но Константин – в душе музыкант. Он закончил режиссерский факультет институт культуры. Он артистичный, потрясающий человек. Общаться с ним – одно удовольствие. У него, кстати, были свои песни и он пел. Так что он творческий человек. Кроме того, есть еще депутат Ковалев, он тоже активно занимается шоу-бизнесом.
— Ветров изначально был в роли инвестора или администратора?
— Нет, концертами он никогда не занимался. Но отнести песню на радио – это пожалуйста. Да и концертный вал у нас так сразу не начался.
— На вашем последнем альбоме в списке благодарностей первым стоит имя Владислава Суркова. Какую роль он сыграл для «Вельвета»?
— Для меня – никакую. Список составлялся продюсером. Он позвонил мне и спросил, кому я хочу записать благодарность. Я назвала имена своих стилистов и гримеров. Когда уже вышел диск, я увидела имя Суркова. Понимаете, у них свои отношения. Там есть благодарности людям, с которыми я лично даже не знакома – Петру Авену или Сергею Кожевникову, например. Просто я не хожу на деловые встречи, у меня своих обязанностей хватает.
Собственно, в самом фонде мы почти не бывали. Там был офис, в нем общались продюсеры. А внизу была репетиционная база. Мы были обычными музыкантами, с той разницей, что нам не надо было где-то подрабатывать, разгружать фуры.
— Единого коммьюнити с другими музыкантами фонда не сложилось? Не ходите друг к другу чай пить?
— Нет-нет, у нас были чисто рабочие отношения.
— К моменту выхода вашего первого альбома многие песни «Вельвета» уже были в радиоротациях. Причем настолько разных станций, как «Русское радио» и «Maximum». Подобных примеров тоже немного.
— Да, это так. С другой стороны, это одна «Русская медиа-группа», они сами распределяли треки. Слушатели «Максимума» приняли нас в штуки, именно потому, что наши песни играли на «Русском радио». Для меня загадка, откуда они узнали, что нас играют на «Русском радио», если они его не слушают?
— Для меня это тоже загадка. Но у нас рок и попса всегда были антагонизмами. Вы-то как себя ощущали, частью рок-движения или персонажем из поп-музыки?
— Я себя вообще никак не ощущала. Я продолжала работать на студии. Мои песни уже звучали на «Русском радио», а я продолжала ездить на работу и записывать самые разные группы. Саша Васильев подходил ко мне, и звал в свою тусовку пить чай. А я стеснялась.
Артистом я себя стала чувствовать совсем недавно, и то… не до конца. Я вообще не в тусовке. Если я чудом залетаю на какие-то мероприятия, чувствую себя не в своей тарелке. Когда недавно на премии Ру-ТВ фотографы попросили меня сняться на фоне пресс-вола, и я перешагнула ограждение, ко мне тут же подлетели охранники и чуть не скрутили меня. Пришлось доставать бэджик. Я – неузнаваемый человек. Незнакома с коллегами по цеху, не посещаю светские мероприятия.
— Почему?
— Мне неинтересно. Зачем? Когда пиарщики привозили меня на ток-шоу, я понимала, что это не мое. Сейчас всегда отказываюсь – спасибо, я лучше дома посижу.
— Получается, рокеры вас не воспринимают своей, и поп-тусовка не считает своей.
— На днях «Капитана Артику» сняли из ротации на «Нашем Радио», как объяснили, из-за отрицательных результатов тестирования. А когда я выступала на позитивной сцене «Нашествия», была очень удивлена – зрители подпевали не только «Капитану Арктика», но и тем песням, что были только на альбоме. Я не понимаю всех этих тестирований. Когда живьем попадаешь в народ – вот там все тесты.
— Зато ваш муж Лифшиц – активный рок-тусовщик. Как началось ваше знакомство?
— Когда мы со студийными музыкантами сделали какое-то количество песен, встал вопрос о постоянном концертном составе. Мы наши какое-то количество хороших музыкантов. Потом в силу разных нестыковок они начали отходить. Первым откололся бас-гитарист, и Саша Лифшиц занял это место. Он уже был моим мужем.
Часто встречаю в прессе, что Саша пришел в группу потому, что он брат Бори Лифшица. На самом деле, я сначала познакомилась с Шурой и Левой, потом с их барабанщиком, потом Боря познакомил меня с Сашей. Все наоборот!
— Вы следите за продажами своих альбомов?
— Зимой я читала в прессе, что «Продавец кукол» бьет рекорды по продажам. Только вот не знаю, кто это написал. Индустрия продажи компакт-дисков находится в упадке, об этом все знают.
— На диске написано, что все права на альбом принадлежат Николаю Ветрову.
— Это сын Константина. Он занимается административными делами, подписывает договоры. На первом альбоме так же. Это нормально, когда артист передает все права на альбом своему продюсеру на какой-то срок. Это прописано в контракте. Но это не навечно, только на оговоренный срок. Я даже получаю авторские отчисления из РАО. Примерно 4 тысячи рублей за 2 месяца! Максимум – было 18 тысяч. С нетерпением ожидаю первых отчислений от РСП!
— Ваши альбомы выходили на нетрадиционных носителях – флешках, виниле?
— Нет. Мы выкладывали в интернет, с платой за доступ к скачиванию.
— Вы водите машину?
— Нет. И не хочу. Никогда не хотела. У меня сестра отъявленный автолюбитель, мама, подруга… А мне никогда это не было интересно. У нас две машины, и одна простаивает. Все говорят – иди учись. Я все оттягиваю.
— Как вы сочиняете песни – под гитару или фортепиано?
— Еще в 6-7 лет бабушка мне купила пианино «Лирика». И основная мелодика песен мне приходит именно за фортепиано. Я пробовала электропиано, синтезаторы – все не то. Не знаю, в чем тут секрет. Причем пианино у меня расстроенное, его тащили волоком с этажа на этаж. Оно расстроенное, разбитое, занимает полкомнаты… Но могу только с ним.
Слова и музыка появляются одновременно. Сначала появляются несколько слов с мелодией. Потом вперед бежит мелодия, слова отстают. На студию я приношу песню уже с демо-аранжировкой. Песня отдается аранжировщику, он доводит ее до ума. В этом состоянии я ее показываю продюсеру, и мы записываем песню с музыкантами. Как правило, никаких неожиданностей на этом этапе не появляется, песня уже практически готова.
— Отдельно стихи вы пишете?
— Нет. У меня нет потребности. Я пишу немного, для меня это тяжелый процесс. Написать в день три песни – это невозможно. Вот картины – да. У меня мысль сделать выставку, только картин пока мало. Делаю графику, причем преимущественно венецианские улицы. Там красиво. Выставками надо заниматься, а мне не до того. Я как-то хотела расписывать посуду. Купила стеклянные стопки, специальные краски – одну разрисовала, и как-то все это заглохло.
— Какую музыку вы слушаете?
— Традиционный последний вопрос – о планах.
— Готовим новый альбом. Точнее, я не уверена, что это будет именно альбом – мне кажется, этот формат себя все-таки изжил. Скорее, будем выпускать синглами. Хотя нашему продюсеру нравится процесс выпуска альбомов – делать обложку, расставлять песни. Будем давать концерты, хотя концерт в клубе Milk дался моим музыкантам непросто. Весной непременно сделаем масштабный концерт!