что случилось с другом казахи
Поговорите тут. Языковые патрули, тюрьма и гонения: как в Казахстане притесняют русских?
В последние годы новости о дискриминации русскоязычного населения приходили в основном с западных рубежей бывшего СССР. В Средней Азии до недавнего времени таких проблем не было. Однако там власти долгие годы вели националистическую политику, и сейчас она начала давать свои плоды. Чуть больше года назад казахский правозащитник Ермек Тайчибеков дал интервью, в котором обвинил власти Казахстана в ущемлении русских. Беседа с журналистами вылилась для него в семь лет колонии строгого режима — спорный приговор судья Данияр Сембаев вынес 19 августа. Новость об этом пришла вслед за сообщениями о языковых патрулях в республике, активисты которых записывают видеоизвинения от русскоязычных жителей Казахстана. «Лента.ру» решила разобраться в причинах роста русофобии в прежде абсолютно дружественной России стране.
Семь лет за слова
Поводом для преследования Тайчибекова послужило интервью изданию «Царьград», в котором он рассказал о распространении русофобских настроений и притеснении русских в Казахстане с одобрения местных властей. Кроме того, в нем он упомянул о нападении казахских националистов на селение дунган (коренной народ, проживающий на юге республики) в феврале 2020 года. Тогда от рук радикалов погибли десять человек, более сотни получили ранения. Суд счел высказывания правозащитника экстремистскими, он получил максимальное наказание по статье.
Тайчибеков известен в Казахстане как последовательный русофил. К примеру, он подавал в парламент Казахстана собравшую 200 тысяч подписей петицию о придании русскому языку статуса государственного (вместо нынешнего статуса официального). Возмущение националистов также вызывали его заявления о том, что казахи, которые выступают против интеграции с Россией, являются «сепаратистами», так как, по его мнению, именно русские дали казахам цивилизационные основы и помогли им состояться как нации. Активист считает Казахстан неотъемлемой частью России, поддерживает самопровозглашенные республики Донбасса. Брат Тайчибекова Марлен рассказал, что он был ошеломлен приговором, так как «дело разваливалось на глазах».
Мой брат, который защищал людей, которых громили по национальному признаку, будет сидеть, а погромщики, убивавшие людей, отсидев в СИЗО, сейчас на свободе, пьют пиво, радуются. Где справедливость в этом мире? В Казахстане ее точно нет. Одна надежда на Россию
Языковые патрули
«Приношу публичные извинения Куату Ахметову», — такую фразу содержат многие ролики, публикуемые на YouTube-канале Til Maydani (что на русский переводится как «Волна языка»).
Ролики посвящены языковым рейдам. Руководит ими упомянутый Куат Ахметов, он же владеет каналом. Вместе с соратниками он заходит в магазины и проверяет, переведены ли этикетки на казахский язык и понимают ли его сотрудники. При этом названия самих роликов пишутся на русском языке, хоть и с множеством орфографических ошибок, например «Астана Руский Фашизм казахов не обслуживают принципиально для них важно чтобы говорили на руском». Сам Ахметов объяснил причины своей деятельности «обидой» на русских, которые высокомерно относятся к приезжим и «с ненавистью» приходят в Казахстан.
Первые видео на канале появились четыре месяца назад, сейчас у него больше 20 тысяч подписчиков. Кроме видеозаписей с рейдами и извинениями не владеющих казахским русских продавцов, на канале размещены и «программные» ролики. Часть из них посвящена законодательному регулированию языкового вопроса в Казахстане. Большая часть видео на казахском языке, но есть и русскоязычные записи. С заголовками вроде «Для тупых рускоязычных граждан не владеющих казахским языком» (авторская орфография и пунктуация сохранены).
В России организация Ахметова получила известность после ролика, в котором националисты в сопровождении сотрудников правоохранительных органов пришли в городе Актау в магазин, которым владеют русскоязычные граждане Казахстана. Гости вступают в перепалку с хозяевами.
Материалы по теме
Поговорите тут.
«Наша цель — объединение нации»
Одна из участниц разговора говорит: «Вы не любите русских. А что мы вам сделали? Мы вам город построили! Если бы не мы, вы бы здесь не были». Очевидно, имеется в виду тот факт, что Актау строился преимущественно специалистами из РСФСР, с 1964 по 1991 год город носил название Шевченко. Через некоторое время на канале появился ролик с этой женщиной, в котором она уже извиняется за свои слова и говорит, что была «в нервном состоянии».
На ролик отреагировали в России. Глава Россотрудничества Евгений Примаков заявил, что казахстанские власти «с опаской относятся к своим националистам и стараются лишний раз их не раздражать». Вице-спикер Совета Федерации Константин Косачев потребовал от Нур-Султана дать оценку происходящему. А МВД России запретило лидеру «языковых патрулей» на 50 лет въезжать в Россию.
18 августа Ахметов заявил, что против него возбудили уголовное дело за разжигание межнациональной розни по статье 174 УК Казахстана. Кроме того, он рассказал, что его целый день продержали на допросах. Там блогеру якобы настоятельно рекомендовали закрыть свой канал с унижениями русских. Официальных подтверждений его словам пока нет. Позже выяснилось, что Ахметова отпустили из отделения полиции, выписав ему штраф в 125 тысяч тенге (25 тысяч рублей).
Впрочем, предпосылки к тому, что языкового активиста накажут, уже были. Казахские власти после реакции из России сразу открестились от него. Сами рейды в правительстве назвали проявлением «пещерного национализма», отметив, что движение Ахметова не имеет в стране официального статуса. Вот только подобные активисты не возникают на пустом месте.
«Демарши против русского языка»
В беседе с «Лентой.ру» глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович рассказал, что подобные кампании проходят при поддержке антирусского националистического лобби, которое присутствует в казахстанской элите. Как объяснил эксперт, эта группа пользуется поддержкой Запада, и за последние годы с помощью США смогла вырастить целое поколение прозападных националистов в политическом классе, госаппарате и СМИ.
Попытки реабилитации предателей времен Великой Отечественной, демарши против русского языка в быту и школе — все это похоже на мероприятия, спланированные единым центром
По словам Мендковича, при такой поддержке сверху националисты долгое время действовали достаточно свободно. Страдают от этого не только русские. Он привел в пример антидунганский погром в феврале 2020 года в Кордае. Тогда произошел межэтнический конфликт между казахами и дунганами, в котором погибли 10 человек, были разгромлены несколько сел, более 10 тысяч дунган бежали в Киргизию. Власти страны не увидели в погромах межэтнического противостояния, а назвали произошедшее массовыми беспорядками. Лишь немногие погромщики получили минимальные сроки. К ответственности привлекались даже пострадавшие дунгане.
Русский язык в Казахстане сейчас переживает не лучшие времена. Как уже писала «Лента.ру», антироссийски настроенные либерал-демократы укрепили свои позиции в казахстанской политике после парламентских выборов, их радикальное крыло представлено партией «Ак Жол». И недавно власти страны анонсировали масштабный план по дерусификации образования, согласно которому к 2023 году все школьники будут обучаться на казахском. В те же сроки планируют завершить и начатый еще в 2017 году перевод языка на латинскую графику.
Русский язык в Казахстане не государственный, но обладает официальным статусом с 1995 года. Однако с 2001-го в стране началась программа, которая предусматривала постепенный перевод делопроизводства и документации на казахский. Параллельно с этим на казахский переводилась и система образования. Постоянно сокращается количество русскоязычных школ, русский язык постепенно вытесняют и из университетского преподавания. При этом русским языком активно пользуются и этнические казахи, которых националисты презрительно называют шала-казахи, то есть «ненастоящие».
В 1990-е годы первый президент страны Нурсултан Назарбаев часто изъяснялся перед гражданами на русском и даже приносил на нем присягу. Нынешний глава государства Касым Жомарт Токаев указывает, что люди обязаны безупречно знать казахский, что язык должен стать «объединяющим фактором» и заменить русский в качестве языка межнационального общения.
Правда, есть проблема — сам Токаев часто произносит подобные речи на русском языке, поскольку Казахстан так и не стал преимущественно казахоязычным. Согласно исследованию «Фонда Эберта», 51 процент жителей страны свободно владеет русским языком. Тот же процент учеников школ выбрал русский в качестве языка сдачи выпускных экзаменов. Растет и число школьников, обучающихся на русском. Если в 2014 году их было 800 тысяч, то в 2021-м — 1,1 миллиона.
Но несмотря на то что русский язык сохраняет свои позиции, русская община постепенно оказывается на обочине культурной и политической жизни страны.
Как «разбавляли» русскоговорящих
К моменту распада Советского Союза Казахстан был, по сути, двунациональной страной. При общем населении в 16,22 миллиона человек русские составляли 6 миллионов (37,82 процента). Весь период независимости их число постоянно снижалось, преимущественно из-за миграции в Россию, обусловленной как экономическими факторами, так и политикой «казахизации» страны.
В 2020 году русское население Казахстана составляло уже 18,85 процента, или около 3,5 миллиона человек, и оно продолжает сокращаться. В девяностые годы Казахстан покинули почти 2 миллиона русских и почти миллион немцев — это были поволжские немцы, которых депортировали сюда еще во время Великой Отечественной войны. Такого количества русских не эмигрировало ни из одного другого постсоветского государства.
Директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ Павел Салин считает, что все годы независимости страна вела политику мягкого вытеснения русского населения. Чтобы не нарваться на обвинения в дискриминации, власти Казахстана действовали очень аккуратно.
Например, перенаправляли финансовые потоки с севера страны, где проживало большинство русских, на казахский и казахстаноязычный юг, чем стимулировали и без того высокую рождаемость в тех регионах. Если присутствию русских в малом и среднем бизнесе власти не препятствовали, то из госуправления их постепенно убирали. Первое правительство республики возглавлял Сергей Терещенко, а сейчас этническим русским достаются один-два наименее значимых министерских портфеля.
Кроме того, в Казахстане действуют государственные программы переселения населения южных регионов на север с целью «разбавить» русскоязычное население титульной нацией. Существует и практика репатриации оралманов — этнических казахов из сопредельных стран. Несмотря на трудности интеграции, власти негласно поощряют переезд оралманов именно на север страны.
Результаты такого подхода можно увидеть на примере Западно-Казахстанской (Уральской) области. В советские времена этот регион был преимущественно русским. С тех пор доля русских в Уральске сократилась почти в два раза и теперь составляет лишь 26 процентов, согласно переписи 2020 года. При этом в некоторых районах севера и востока страны русских все еще остается около 70 процентов.
Эпоха «казахизации»
В годы правления Назарбаева власти пытались выстроить «казахстанскую» нацию из разных этносов. В заявлениях постоянно подчеркивалось культурное и этническое многообразие страны. Однако постепенная миграция русских, других славянских и европейских народов сделала эти концепты ненужными. И при Токаеве все четче стало прослеживаться желание властей опираться именно на казахское этническое ядро.
Процент русского населения в Казахстане неизбежно будет снижаться. Продолжается эмиграция в Россию, да и демография тоже на стороне титульной нации. В казахских семьях обычно рождается много детей, а русское население постепенно стареет. Если средний возраст этнического казаха сейчас — 23 года, то этнического русского — 42.
И на этом фоне дискриминация русского населения Казахстана может стать действительно системной. Во-первых, власть постепенно обновляется, в нее попадают люди, выросшие уже в эпоху «казахизации». Для них завершение национального строительства и доминирование казахов во всех сферах жизни от экономики до политики — не просто вопрос удержания власти, но и важная идеологическая установка.
Материалы по теме
Алфавитный беспорядок
Страх и ненависть на Иссык-Куле.
Но помимо идеологии свою роль сыграют и рациональные факторы. Чем меньше русская община, тем менее она важна в электоральном смысле, тем меньше ее экономическое, политическое и культурное влияние. Если в девяностые Назарбаеву были необходимы постоянные реверансы в сторону русских, чтобы получить их поддержку, то теперь они перестают быть настолько важным фактором казахстанской политики.
Не стоит также забывать, что «русский фактор» в Казахстане — это не только вопрос сохранения собственно общины, но и вопрос сохранения культурного влияния России в регионе, который очень важен как в сфере безопасности (граница с Казахстаном пролегает в степи, и ее очень трудно контролировать), так и в экономике (страна обладает огромным транзитным потенциалом). В экономике Казахстана уже сейчас много китайских денег. Исчезновение русских приведет к тому, что русская культура и идеи сотрудничества с Россией перестанут быть актуальными. А значит это место займет другой сильный сосед. Может быть, как раз Китай.
Русских детей снова обидели в Казахстане. Национальность оборачивается против них в ссорах
Скандалы из-за проявлений бытового национализма в Казахстане все чаще оказываются на слуху. Появилось два новых видео, на которых русских детей обижают сверстники-казахи или ребята постарше: на одном мальчика просто бьют, на другом заставляют есть землю.
Наших бьют
Из Казахстана снова пришли тревожные новости: в интернете появилось два ролика, на которых местные избивают русских детей. На первом, по одним данным, дело происходит в Илийском районе, по другим, — в Астане. С русским мальчиком дерутся сверстники, но когда он дает сдачи, к драке подключается юноша постарше и бьет ребенка ногой. В этот момент другой ребенок заступается за упавшего русского мальчика, на чем съемка заканчивается.
На втором видео молодой человек накладывает ребенку в руки кирпичи, пинает, а потом заставляет есть землю. По некоторым данным, над мальчиком издевались давно: кирпичи клали на спину, а в рот запихивали песок.
Детские драки случаются везде — в России, Казахстане и других странах мира. Но в некоторых странах СНГ национальность — русский — становится для ребенка «отягчающим фактором» и дает обидчикам повод провоцировать конфликты.
Реакция сверху
Начальник полиции Алматы Серик Кудебаев рассказал «360», что взял ситуацию с унижением русского ребенка под личный контроль. Ответственных за истязание мальчика уже нашли — это оказалась семья из города Сарканд Алматинской области. Супруги в прошлом году взяли под опекунство троих братьев семи, девяти и 14 лет. Средний ребенок и оказался пострадавшим — над ним издевался 17-летний родной сын супругов-опекунов.
Обидчика ребенка уже поместили в изолятор временного содержания, а полиция открыла досудебное расследование по факту истязания ребенка. Супругов по решению комиссии по защите прав несовершеннолетних лишили опекунства, а троих детей определили в Центр адаптации.
А вот дело с ребенком из Илийского района обстоит хуже: его мать заявила, что за избиение сына никого не наказали, а в полиции заявление принимать отказываются. Хотя журналист Александр Коц в своем Telegram-канале сообщил, что местная полиция проводит сбор материалов «для принятия мер воспитательного характера».
Родителей 14-летнего юноши (по другим данным, ему 16 лет), который бил ребенка ногой, обещают привлечь к административной ответственности. При этом дети и родители якобы «помирились между собой и претензий друг к другу не имеют».
«Языковые рейды»
Помимо избиения русских детей в странах СНГ на территории Казахстана развернулось активное движение «языковых рейдов». Блогер-националист Куат Ахметов на своем канале в YouTube начал выкладывать ролики, на которых казахи заставляли людей извиняться за незнание казахского языка. Причем тренд на дискриминацию русского языка и русскоговорящего населения постепенно распространяется и на другие страны Средней Азии.
Беспредел Куата Ахметова уже начал вызывать серьезные опасения среди россиян — на его действия почти никак не реагировали. Одним из ответов российских дипломатов стало решение запрещать таким националистам въезд на территорию РФ. Однако в глазах общественности такое ограничение не было достаточно жестким. Действительно, случаи унижения русскоговорящего населения продолжились.
Накануне в Казахстан с официальным визитом приехал премьер-министр России Михаил Мишустин. В ходе переговоров с казахским премьером Мишустин отметил «внимательное отношение к русскому языку», который все еще является официальным в стране.
По неподтвержденным данным, на Ахметова завели уголовное дело за разжигание межнациональной розни — якобы об этом рассказал он сам. Блогера якобы весь день держали на допросах из-за приезда «русского премьера» и настоятельно рекомендовали закрыть канал с унижениями носителей русского языка. Официальных подтверждений этому получить не удалось.
Тени Кордая: казахи и дунгане общаются друг с другом по-русски
– Добрый день, что будете заказывать? – официантка в кафе подает меню. Выбираем. Пока ждем, приносят большое блюдо салата.
– Это всё наше, местное. Дунгане выращивают, – пресс-секретарь акимата Кордайского района с удовольствием хрустит молодым перцем. Подхватывает дольку помидора.
– Нет, сыр точно не наш. Зато овощи какие!
Акимату есть чем гордиться. За 1,5 года восстановили почти все пострадавшие во время погромов здания в селах Масанчи, Булар батыр и Аухатты. Коммерческие объекты планируют отремонтировать в сентябре.
Практически во все населенные пункты района проведен газ. В четырех – построены спортивные залы, где дети и взрослые могут играть в футбол и волейбол, заниматься на тренажерах, ходить на секции единоборств. Построены новые школы. Во многих селах укладывают асфальт. Такого здесь не видели уже лет 40.
Аким Кордая Рустем Даулет чуть ли не через день приезжает в Масанчи, чтобы проконтролировать ход работ. Аким Жамбылской области Бердибек Сапарбаев тоже наведывается минимум раз в месяц. К нему здесь уже настолько привыкли, что местные жители запросто останавливают его на улице со своими просьбами. Да он и сам заходит в дома, чтобы узнать, как поживают хозяева. Многих знает в лицо. Раньше такого не было.
Правда, всё это сделали не своими силами. Напряглись и область, и республика. На год бюджет Кордая вырос в 3 раза. Попросили помочь и местных предпринимателей, и “Самрук-Қазына”.
Больше всех изменило свою работу Духовное управление мусульман Казахстана. Первым делом в районе заменили главного имама. Он взял мечети под жесткий контроль. Из 70 мечетей района 35 находятся в Масанчи, Аухатты и Сортобе. Поэтому в первую очередь изменения коснулись их.
Прежде всего был введен запрет на благословение браков несовершеннолетних. Обычно дунганские девушки выходили замуж в 16–17 лет. Некоторые из-за этого бросали школу. Теперь все дети должны получить среднее образование.
В прошлом году был создан Дом имамов. У него сразу несколько целей. По требованию муфтията все имамы должны знать казахский язык. Их обучают на курсах. Здесь же проходят собрания имамов – мажилис, на которых они обсуждают возникающие проблемы. Созданы медресе при мечетях. Курс обучения также контролирует главный имам района.
Масанчи
Внешне всё мирно. Люди спокойно ходят по улицам. Траншеи газовых труб уже закопаны. Дороги отремонтированы. Газ подведен. Президент и аким области сдержали свое слово и помогли восстановить инфраструктуру.
В который раз поражаюсь многолюдству дунганских сел: жизнь на торговых улицах здесь мало чем отличается от городской. Тут постоянно действующий рынок, дальше в ряд продуктовые магазины, настоящие ТРЦ с ширпотребом. Вот в тандыре пекут хлеб. Через 10 метров – магазин хозтоваров. Можно купить всё для полеводства: от тяпки до культиватора на трактор. Или вот: поливальная установка в сборе. Кафе. Еще кафе. Это всё – признаки деловой активности и местного богатства. Завернешь за угол – школа. За ней спортивная площадка, на которой орет-бегает толпа детей от 3 до 13 лет. Каждый занят своим делом.
Но, когда разговариваешь со взрослыми, чувствуется напряжение. Это видно по реакции людей. Даже мужчины, если к ним обращается на улице незнакомый человек, сначала останавливаются на расстоянии, оценивая, можешь ли ты нанести ему вред, и только после этого отвечают.
Приезд группы “КАРАВАНА” стал причиной небольшого переполоха для местной власти. У нас не было цели встречаться с акимом села, но он и его люди упорно дежурили в центре поселка, чтобы не упустить журналистов. Затем точно так же караулил аким соседнего Сортобе. Это нельзя назвать обычной ответственностью казахстанских чиновников. Скорее, боязнь, как бы снова чего не вышло.
Всё-таки казахский сложный
По селу дунгане двигаются отдельно, казахи – отдельно. Люди стараются не пересекаться и не перемешиваться. Это притом, что села Масанчи и Каракемер практически срослись. Их разделяет только пересохший ручей: официальная граница 2 сельских округов. По факту вся торговля жителей Каракемера идет в Масанчи. Здесь они покупают всё необходимое. Здесь живут покупатели их скотины. Дети Каракемера учатся в школах Масанчи. В этом году обещают построить уже третью школу. Как заговорить на казахском: секреты от выучивших язык Виктории и Ярослава
– К сожалению, наша молодежь не общается друг с другом, – говорит Дыдыр ДВУМАРОВ, председатель совета ветеранов Масанчи. – Вот дети из Каракемера в футбол с нашими детьми поиграли и разошлись. Даже телефонами не обмениваются. Я этот вопрос много раз поднимал в своем кругу. У каждой семьи должен быть хотя бы один друг-казах, которому можно довериться. Тогда таких конфликтов не будет.
– Почему такое неприятие между соседями?
– У нас сейчас всё нормально. Мы к ним в гости, они – к нам.
– А на каком языке вы общаетесь с соседями?
– А молодежь?
– То есть у вас есть проблемы в изучении казахского языка?
– Есть. Для изучения языка нужно создать условия. Прежде всего открыть специализированный класс с лингафонным оборудованием.
Это очень странная проблема для Жамбылской области. Вокруг дунган живут одни казахи. Выходишь на улицу и тренируй произношение. Нет? Значит, общения всё-таки нет.
– Никогда бы не сказал, что дунгане неспособны к языкам. Вы говорите на 2 сложнейших языках – русском и китайском.
– Казахскому языку трудно научиться, – признается аксакал. – Когда мне надо выступить на собрании в районе, я всегда стараюсь начать речь на казахском. Зачитываю. Потом отдышусь и продолжаю на русском. Литературный казахский очень сложный. Хотя бытовым я владею сносно. Главное – меня понимают. Вот у меня внук в Шу в казахскую школу ходит. Уже сейчас он шпарит на казахском – не угонишься. Молодое поколение растет. Лет через 10 все они будут свободно общаться.
Казахский за 30 лет так и не стал языком межнационального общения. Отсюда тоже проблемы в контактах между 2 общинами.
При этом и сам язык стал сложнее. У казахского как государственного появилось много других функций. Это язык юриспруденции, государственного аппарата. Что, как ни странно, не пошло ему на пользу в плане доступности. Он не стал языком торговли. Там, где люди общаются наиболее тесно. Два человека в магазине – продавец и покупатель – скорее заговорят на “великом и могучем”.
По личному опыту могу сказать, что, как только речь заходит о сложных сферах – например, про поиск причин, почему суд одного человека посадил, а другого освободил, все собеседники тут же скатываются на русский и никто не высказывает претензий. Так проще. То есть казахский занял яркую нишу государственного и бюрократического языка. Еще он сохранил нишу бытового применения. Но дальше не пошел. Он не стал языком науки. То есть не воспринял функцию накопления знаний. С этим справляется русский. Даже сейчас не каждый казахоязычный журналист сможет прочесть некоторые публицистические тексты. А что говорить о простых людях без высшего образования?
Сортобе. Мечеть
Двери мечети открыты. Прямо на коврах молельного зала наклеена разметка: тут можно сидеть, здесь нельзя. Карантин. 8 рядов по 12 мест. Умножаем на два – изначально храм рассчитан на 200 мужчин. В соседней комнате еще мест 30 – для женщин. Население всей махалли, если принять среднюю семью за 6 человек, – 1 200 человек. В Сортобе 12 мечетей. Итого население села – 15 тысяч человек. В 3 раза больше, чем в любом другом в районе.
К нам выходит улыбчивый аксакал в тюбетейке:
– Ассалям алейкум! Я имам мечети Губар Сулеевич Паншаров.
– Люди говорят, что одна из причин конфликта – это то, что дунгане, особенно молодежь, мало общаются с ровесниками из других сел.
– Дунгане очень мало общаются, – соглашается имам. – Но, наверное, это не главное. Я служил на Дальнем Востоке. И если узнавал, что рядом пришел парень из Петропавловска, я брал хлеб и бежал к земляку. А сколько от меня до Петропавловска? 2–3 тысячи километров. Сейчас такого отношения нет. Молодежь стала говорить только о деньгах. Например, я раньше, когда ехал по дороге и брал попутчиков, никогда не просил у них денег. Сейчас я вижу, как рука пассажира тянется в карман. И так все мы: только и думаем, где заработать можно.
– Суд прошел. Причина конфликта осталась или разрешилась?
– Я всегда людям говорю, что не бывает так, что в конфликте один виновный. Если дерево валят, то одна сторона будет толстой, а другая – тонкой. У одного много богатства, у другого меньше. Или муж ударил жену. Кто виноват? Мужчина? Не всегда. Если бы женщина промолчала, муж бы не ударил. У нас получилось примерно так же: кому-то нужен был этот конфликт. Я не считаю, что есть третья сила. Ну разве что шайтан, который не хочет, чтобы люди дружили.
Если грубо сказать, наши ребята, молодежь, ведет себя высокомерно. А это очень плохое качество человека.
Перед поездкой пытался договориться о встрече с одним из знакомых уже фермеров. С третьей попытки звонок удался.
– Добрый день, Рома. Как у вас дела? Вы в этом году засеялись?
– Решили в Узбекистане поработать?
– Да нет. У друга дочь замуж выходит. Празднуем. И присматриваюсь. Думаю, может, здесь остаться?
– А живете на что?
– Оборотные деньги есть пока.
Агроном отдела сельского хозяйства акимата Кордайского района Галымжан Османов, в принципе, подтверждает слова селян. Большая часть дунган сейчас ориентируется на Шуский район. Официальное объяснение: там нет проблем с водой. Но часть людей всё-таки осталась в Кордае.
Жамбыл. Поле
Фархад встретил на окраине села. Черный джип уверенно поехал между полями, направляя нашего водителя. Приехали. Типичный стан в поле: пара грузовых машин, контейнер, фура, стол под навесом и гигантский насос, качающий воду из канала.
– Читал я, что вы написали, как мы землю портим. Вот, смотрите, я на этом поле год всего, – рассказывает Фархад. – За это время аренда выросла в 3 раза. Знаете, почему? До этого здесь ничего не сажали. Один сорняк рос. Мы в прошлом году поле разровняли, обработали химикатами, почву разрыхлили, лук посадили. Люди аж заценили нашу работу. Ко мне уже хозяин приходил, говорит, что хочет поднять аренду. У него уже желающие есть. Вот рядом поле, вы проезжали. Там сейчас ячмень растет. Видели, какой? Это после нашей обработки. Я там 6 лет до этого сидел. А чуть дальше другое поле. Там тоже ячмень. Но он в 2 раза ниже. Потому что за ним никто не смотрел.
– Как вы считаете, конфликт дунган с казахами исчерпан?
– Это зависит от правительства. Если там захотят, такого не будет. Никто не застрахован, что они завтра не придут. Что будет завтра, никто не знает. Но те, кто был там, завтра на такое уже не пойдут. Полиция очень много людей перетаскала. Но всем им слишком смягчение дали. Другие, наверное, смотрят и думают, что такое с рук сойдет.
– У меня дети, – показывает Фархад рукой в сторону навеса. – Я хотел, чтобы они здесь выросли, общались с ровесниками, выучили язык. В прошлом году сын познакомился с ровесником-казахом. Нурик его зовут. Они тесно общались. Он даже ночевал у нас. Но тут прибегает один пацаненок, кричит, что тот подрался. Приходит Нурик, спрашиваю, что случилось, а он мне, что к нему подошли, сказали, чтобы он не дружил с дунганами, иначе пожалеет. Он отказался, его и побили. И у меня возникает мысль: кто этим детям говорит такое?
– Фархад, как вы считаете, есть ли отличия между казахами и дунганами, кроме языка?
– Вот у меня люди работают, – показывает в поле, где работает бригада. – Приехали из Каракалпакстана. Ради чего они работают? Человек заработал 5 тысяч – всё, хватит. И пошел гулять. Не стремится он к большему. У нас всё по-другому. Мы не пьем, не курим. Я пытаюсь заработать, чтобы дать детям будущее.
– На каком языке вы говорите с рабочими?
– На казахском. Правда, с трудом, на бытовом уровне. Многие из них русского не понимают. Поэтому приходится. Мое мнение: знать язык – только плюс. Но, когда кто-то начинает от меня требовать, чтобы я говорил на казахском, я специально перехожу на русский. Меня раздражает, когда говорят, что я должен. Я никому ничего не должен. Но вот детей я заставляю учить. Потому что им это надо.
Шайтан попутал
– Почему посадили только наших пацанов? Ни одному дунганину срок не дали! – возмущается житель одного из сел Кордайского района.
– Как не дали? Одного точно приговорили, – я пытаюсь вспомнить имя осужденного.
– Да нет же. Только наши сели. Мне так сказали.
– А кто сказал?
– Да говорили, – бросает он уже в сомнении. Видимо, моя уверенность как-то его поколебала. Самое интересное, как потом выяснилось, у моего собеседника сын примерно одного возраста с осужденными. И вроде человек должен переживать за сына. И искать проверенную информацию. Но он пользуется слухами, и этого ему достаточно.
Сразу видно, что до него информация о судах шла обрывочно. Не было целенаправленной работы по освещению всех процессов по масанчинскому погрому. А та информация, что дошла, тут же была искажена слухами и собственным суждением. Век погромов не видать: участникам убийств, грабежей и поджогов вынесли приговоры
В принципе, картина обычная. Интернет старшее поколение не юзает. Не у всех есть смартфон или компьютер. Центральные газеты уже никто не выписывает. Единственная районная “Кордай шамшырагы” (“Кордайский маяк”) – раньше местные только ей и доверяли – понемногу загибается. Ее журналисты больше озабочены не тем, чтобы проводить “линию партии”, а собственной судьбой – министерство информации намерено объединить все государственные газеты в холдинг.
Зато есть телевизор, где не всегда могут на пальцах объяснить, что происходит и почему. И добрые соседи, которые всегда объяснят, что происходит, правда, по-своему.
Дунгане арендуют землю во всех селах Кордайского и Шуского районов. Главное условие – наличие воды.
– Дунгане возвращаются? – спрашиваю у своего собеседника.
– Появляются понемногу. В этом году соседнее поле взял один. Хотел поговорить, а он не хочет, молчит.
– Так он вас, наверное, боится?
– Может быть. Да я его трогать не собирался. Сейчас с ними связываться опасно.
Налоговый рай
– В этом году у района бюджет такой же большой, как в прошлом? – спрашиваю у пресс-секретаря акимата Кордайского района Нурболата САТЫМКУЛА.
– В этом году у нас обычный бюджет. Только по начатым программам финансирование идет, – отвечает он. – Остальное прикрыли.
Но журналисты же люди недоверчивые, поэтому я пошел смотреть бюджетные расходы Кордая и сделал неожиданное открытие. То, что Жамбылская область сидит на дотациях – известно давно. Но чтобы всё было так запущено…
Вот Кордайский сельский округ. Население – почти 30 тысяч человек. Налогов в 2021 году должен сдать 247 миллионов тенге. Зато бюджет – в 3 раза больше – 682 миллиона. Ладно, это райцентр. Он по статусу обязан хотя бы выглядеть лучше других. Но у других такая же картина.
Аухаттинский сельский округ. Население – почти 6 тысяч человек. Планы на налоги – 22 миллиона тенге. Планы на бюджет – 52 миллиона.
Масанчинский сельский округ. Население – 21 тысяча человек. Налоги – 49 миллионов тенге. Бюджет – 237 миллионов тенге.
Касыкский сельский округ. Население – 3 400 человек. Налоги – 11 миллионов тенге. Бюджет – 63 миллиона.
Если не считать детей и пенсионеров, средний житель Кордайского района платит 2–4 тысячи тенге налогов в год. Сюда входят 5 их видов: подоходный, на собственность, на имущество, земельный и налог на транспортные средства. Извините, но у меня только один транспортный налог составляет более 9 тысяч.
Можно понять, почему такие мизерные налоги платят жители обычных сел. Там реальная безработица процентов 30–40.
Еще треть живет на поденщине: на обработке плантаций картофеля, лука, помидоров. Люди выезжают на заработки в другие регионы. Но при чем здесь такие богатые Аухатты, Масанчи, Сортобе и Кордай, которые платят мало налогов, как и остальные? Фото отсюда показывают, что эти села богаче других. Значит, и сумма налогов должна быть больше. Но этого нет.
Формально это несправедливость, бросающаяся в глаза. Средняя дунганская семья оперирует капиталом в 7–9 миллионов тенге. (Кто больше всего выиграл после кордайских погромов? – Аналитика | Караван). На эти деньги она берет в аренду землю, покупает семена, удобрения, расходные материалы для организации полива, технику, инструменты для рабочих, платит за воду и электричество. У средней казахской или русской семьи в том же Кордайском районе размер капитала в 2–3 раза меньше. Причем половину этой суммы составляют не деньги или техника, а земля. То есть и налогов она должна платить меньше. Хотя бы в 4–5 раз.
По сути, Масанчи, Сортобе, Аухатты и Кордай работают на теневой рынок, чего департамент госдоходов Жамбылской области не видит. Или не хочет видеть.
И поставляет неверную информацию в Нур-Султан, которая дает неправильный результат после анализа. После этого мы всем миром складываемся, чтобы помочь погасить очередной конфликт.