Что будет с мерджаном агой в великолепном веке
8 исчезнувших героев «Великолепного века»
Довольно много любимых зрителями героев «Великолепного века» по каким-то причинам исчезают из сериала. Но не совсем понятно, как сложилась потом их судьба. Попробуем разобраться в этом.
Гюльнихаль
Девушка пропадает во время пребывания султана Сулеймана и его ближайшего окружения (в том числе беременной Хюррем) в Эдирны. Гюльнихаль не поехала с подругой туда, так как в это время лежала в лазарете. А потом, по возвращении Хюррем, Гюльнихаль уже нет.
Куда пропала Гюльнихаль? Её выдала замуж Дайе-хатун. Об этом обмолвилась Гюльшах в разговоре с Махидевран.
Многие любители сериала считают, что женщин, побывавших у султана на хальвете, могли отправить только в Старый дворец, если они не рожали султану детей и были ему уже не интересны (как в случае с Гюльнихаль). Но отнюдь. Таких девушек тоже выдавали замуж.
Принцесса Изабелла
Есть 2 версии ее исчезновения.
1. Гюль-ага и Нигяр поступили так, как им велела Хюррем, и все-таки бросили принцессу в мешке в море.
2. Они пожалели принцессу, так как та все же была жива и просила их о пощаде, и решили посадить ее на какой-то корабль и отправить подальше от Османской империи. Об этом стало чуть позже известно султану Сулейману, но он только указал маршрут, куда отвезти принцессу. Не стал ее возвращать во дворец.
И это доказывает состоявшийся между Сулейманом и Ибрагимом разговор, в котором султан сказал, что Изабелла отправилась по такому-то курсу в монастырь, грехи замаливать.
Одна из самых верных и безобидных служанок Хюррем. Опытная няня. Она исчезла в третьем сезоне сериала. Хотя, этого и не заметили многие зрители, так как эта героиня была всегда на втором плане и не выполняла коварных поручений Хюррем.
Возможно ее, так же как и Гюльнихаль, решили выдать замуж. Эсма прослужила много лет во дворце и, наверное, хотела создать собственную семью.
Эсманур
Матракчи Насух-эфенди отправил девочку на корабле к ее дяде Нико и дедушке. Это произошло после казни отца девочки — Ибрагима-паши. Потом следы Эсманур затерялись. Нигяр так и не смогла их найти. Вероятно, вся семья переехала в другой город, чтобы начать новую жизнь, и для безопасности малышки.
Возможно, ей поменяли имя, и она в дальнейшем стала христианкой, как и вся ее семья по отцу.
Елена
Несчастная Елена… На мой взгляд, Мустафа поступил с ней нехорошо. Он с самого начала понимал, что она свободная женщина и, чтобы остаться с ним, должна выйти за него замуж. Также он понимал все те проблемы, которые возникнут после их никяха (свадьбы). Но все же взял к себе в гарем, а жениться на ней побоялся. Не хотел разгневать отца. В результате несчастную Елену отправили домой. Уже после того, как она успела иметь отношения с шехзаде.
Какова была дальнейшая судьба девушки? Мустафа и Махидевран купили ее семье дом и всем обеспечили. Думаю, что и приданым. И, возможно, через какое-то время, когда любовь Елены к Мустафе остыла, ей удалось выйти замуж за достойного человека.
Гюль-ага
После очередной интриги Хюррем ему пришлось покинуть дворец Топкапы. Но он не остался в накладе. У него было спрятано немало золота, заработанного за годы его службы во дворце. Плюс сама Хюррем не забыла про своего верного евнуха и купила ему дом.
Клара
Это первая наложница шехзаде Мехмеда, которая впоследствии получила имя Нурбахар. Несчастная забеременела, когда шехзаде еще не отправился в санджак. А это было против правил и девушке беременность прервали. А потом Хюррем отправила Клару подальше от Топкапы. Возможно, в Эдирны или в какое-то другое место. Вероятно, с последующей целью поскорее выдать ее замуж.
Бали-бей
В последний раз мы видим этого бравого воина, когда он привозит Хюррем, которую в течение 2 лет удерживали в заточении люди, нанятые Хатидже-султан. Куда потом пропал Бали-бей? По истории он до самой смерти служил османской династии. Вероятно, он продолжил свою службу вне Константинополя и наконец женился.
Пять героев «Великолепного века», которых не хватало в последнем сезоне сериала
Гюль-ага
За спиной у каждой могущественной госпожи «Великолепного века», как правило», стоял верный слуга или калфа. Для Валиде Султан до самой ее смерти это была Дайе-хатун, для Шах Султан — Мерджан-ага. Что касается главной героини сериала Хюррем, то поначалу ее верной опорой был Гюль-ага. В отличие от того же Сюмбюля он сразу распознал в рыжеволосой рабыне будущую госпожу и стал ее верным слугой на протяжении первых двух сезонов.
Сам по себе Гюль-ага был очень располагающим к себе персонажем. Добрый, верный и с отличным чувством юмора. А чего стоили его вечные перепалки с главным евнухом гарема Сюмбюлем-агой. Как знать, если бы Гюль-ага не был изгнан из дворца Топкапы, то в третьем и четвертом сезонах Хюррем было бы намного легче противостоять ее врагам. Как бы то ни было, а больше Гюль-ага ни в каких событиях гарема не участвовал. По сюжету за верную службу Хюррем его хорошо отблагодарила, и он больше ни в чем не нуждался. Ну а место подле Хасеки падишаха в итоге занял Сюмбюль-ага.
Сюмбюль-ага и Гюль-ага. Фото: кадр из сериала
Шах Султан
Сначала зрителям показывали только двух сестер султана Сулеймана — всеобщую любимицу Хатидже Султан и Бейхан Султан. Однако в третьем сезоне Ибрагим и Хатидже решают, что им нужна помощь в борьбе с набирающей силу Хюррем. Поэтому они приглашают приехать в столицу Шах Хубан Султан.
С первого же своего появления на экране гордая госпожа покорила сердца зрителей. Пожалуй, Шах была самой рассудительной из всех султанш. И если бы не случайность, то она так бы и осталась жить во дворце Топкапы. Однако под напором своей племянницы госпожа покидает столицу Османской империи и больше уже не появляется в кадре. По сути, в четвертом сезоне ее заменили на другую сестру падишаха — Фатьму Султан. И, по мнению многих фанатов, последняя сильно проигрывала Шах Хубан практически во всем.
Шах Султан. Фото: кадр из сериала
Гюльнихаль
Настоящая дружба в гареме султана явление редкое, ведь все рабыни были соперницами за внимание повелителя. Однако бывали и исключения из правил. Так, самым близким человеком для Хюррем долгое время была Гюльнихаль. Верная и тихая девушка не оставляла подругу, против которой, казалось, был настроен весь дворец. Правда, все изменилось после того, как Гюльнихаль попала в покои повелителя на хальвет.
Хюррем долго не могла простить предательство подруги. И даже когда они помирились, прежнего доверия между ними не было. Чем дальше развивался сюжет, тем меньшую роль в нем играла Гюльнихаль. В какой-то момент она из подруги Хюррем превратилась в няню ее детей. А уж из сериала ее и вовсе вывели как-то странно. В один момент нежная красавица просто пропадает из кадра после того, как ее ранит служанка Махидевран Султан. Уже задним числом зрителям сообщают, что по традициям гарема Гюльнихаль выдали замуж и выслали из дворца. Больше уже ни с кем у Хюррем не было таких отношений, как с ее самой первой подругой в Топкапы.
Малкочоглу
Малкочоглу Бали Бей был, пожалуй, одним из самых главных красавцев сериала, за внимание которого боролась даже сама дочь султана Сулеймана. Храбрый, верный и отважный воин пользовался всеобщим уважением во дворце падишаха. Тот, к слову, настолько ценил Бали Бея, что даже назначил его хранителем своих покоев.
Сам Малкочаглу достаточно быстро понял, что дворцовая жизнь не приносит ему такого удовольствия, как военная служба. Однако долгое время султан не соглашался отпускать его куда-либо от себя. В последний раз Бали бея можно увидеть в самом конце третьего сезона, когда он возвращает Хасеки Хюррем Султан во дворец. По всей видимости, в дальнейшем падишах наконец-то отпускает его. В четвертом сезоне «Великолепного века» о Малкочоглу говориться лишь вскользь. Многие поклонники этого персонажа надеялись, что он еще появится в сериале, однако этого так и не произошло.
Бали Бей. Фото: кадр из сериала
Ибрагим Паша
Ибрагим Паша, наверное, самый неоднозначный герой «Великолепного века». Поклонников у него столько же, сколько и ненавистников. С одной стороны, нельзя отрицать его верность султану Сулейману. С другой, чем могущественнее становился Ибрагим, тем больше ошибок он совершал на посту великого визиря. Однако нельзя отрицать что именно с Пашой у Хюррем Султан была самая сильная химия.
Великолепный Век
Великолепный Век: Второстепенные персонажи
Наложница Сулеймана. Была убита Садыкой.
Жена Бали-бея, умерла от чумы на следующий день после свадьбы.
Кормилица султана Сулеймана. Хазнедар гарема.
Второй визирь во времена Ибрагима-паши. Позже 32-й Великий визирь Османской империи. Сторонник Хюррем Султан.
Сестра султана Сулеймана, жена казнённого визиря Ферхата-паши.
Евнух гарема и верный слуга Хюррем Султан. Был изгнан из гарема по приказу Махидевран Султан.
Подруга, служанка и землячка Хюррем Султан. Была выслана из дворца и выдана замуж.
Служанка Махидевран Султан, позже служила у Хюррем Султан. Была убита Нигяр-калфой при покушении на жизнь Хатидже Султан.
36-й Великий визирь Османской империи. Второй муж Фатьмы Султан.
Главный ага гарема. Хранитель покоев султана. Позже ага Баязида. Убит персами.
Бывший жених Александры, художник. Пал жертвой интриг Ибрагима-паши.
33-й Великий визирь Османской империи. Муж Шах Султан.
Миниатюрист. Друг Ибрагима-паши, жених Садыки, бывший муж Нигяр-калфы. Автор Сулейман-наме
Евнух гарема. Слуга Шах Султан.
Бывшая служанка Сесилии (Нурбану). Наложница султана Сулеймана. Мать Разие Султан.
Дочь шехзаде Мустафы и Айше-хатун.
30-й Великий визирь Османской империи.
Принцесса Кастилии и Леона. Была влюблена в султана, пала жертвой интриг Хюррем Султан.
Главный привратник, затем капудан-паша после Барбароссы. 39-й и 41-й Великий визирь Османской империи.
Евнух гарема, позже верный помощник и друг Хюррем Султан. Хозяин первой кофейни Стамбула. После смерти Хюррем верный помощник и друг Михримах Султан.
Воин, поэт, влюблённый в Михримах Султан. Друг шехзаде Мустафы.
Сестра султана Сулеймана, жена Великого Визиря Кара Ахмеда-паши.
Бывшая служанка Махидевран Султан, калфа Хюррем Султан. После смерти Афифе-хатун становится хазнедар. Позже калфа Селима в Манисе.
Любимица султана Сулеймана. Скрывала, что является представителем династии Сефевидов — соперников Османской империи. Выслана из дворца.
Турецкий пират, позже капудан-паша.
Визирь Османской империи, третий муж Хатидже Султан.
Сестра султана Сулеймана, жена Великого Визиря Лютфи-паши.
Главный повар гарема.
Кадий Стамбула, затем казаскер Румелии, после шейх-уль-ислам Османской империи.
Любимица Мустафы. Вернулась в свою семью.
Наложница Мустафы, умерла из-за неудачного аборта.
Шекер-ага
Шекер-ага
Биографические данные
Семейное положение
Титулы
Национальность
Общие сведения
Деятельность
Место службы
В сериале
Первое появление
Актер
Дубляж
Шекер-ага (осман.تکان دهندهوهکتار тур. Şeker Ağa) — главный повар гарема.
Содержание
Биография
Как главный повар, Шекер появляется в сериале достаточно часто и в основном на кухне Топкапы. Именно он готовит яства для гарема и семьи султана. На кухне происходит вся «тайная жизнь» дворца — жизнь слуг и подчиненных великих мира сего. Обсуждение высочайших приказов, мелкие пакости между слугами, попытки шантажа — Шекер-ага на протяжении всего сериала остается персонажем второго плана, являясь при этом свидетелем всех основных событий правления Сулеймана. В первой серии он выбивается из сил, чтобы приготовить праздничный стол в честь восшествия нового правителя, во второй — чтобы испечь пышек для совета Дивана. Самое значительное событие происходит в шестой серии, когда приготовленный Шекером десерт отравляют, и повару приходится присутствовать на самом настоящем допросе. Но Ибрагим, хорошо зная натуру слуги, верит в его невиновность и отпускает. В конце сезона Шекер вместе со всем гаремом спускается в подземелья, спасаясь от обезумевших янычар, и единственный поступает вполне дальновидно, прихватив с собой яства для Валиде, Махидевран и младших детей.
Во втором сезоне кухня Топкапы становится местом жарких баталий между Гюлем-агой и Сюмбюлем. Шекер старается не принимать ничьей стороны в этом противостоянии, но заметно сближается с Гюлем, ходит вместе с ним на рынок, где обсуждает некоторые дела с торговцами и с Матракчи, и в заведение к Эленике.
Шутки Шекера-аги над Киразом-агой
В третьем сезоне с уходом Гюля-аги кухня появляется всё реже, однако Шекер по-прежнему проводит досуг за играми с Сюмбюлем в нарды, а после приезда Кираза-аги с Афифе Хатун составляет вместе со старым другом партию против них. Также и приезд Мерджана-аги воспринимается старыми гаремными слугами практически в штыки.
Характер
Шекер-ага — добродушный и веселый толстяк, любящий шутить и смеяться. Он часто угощает обитателей гарема и подбадривает их в трудную минуту. Может ага и поворчать, и прикрикнуть на своих поваров — но мягкий, не любящий ссор характер просто не позволяет ему долго на кого-либо злиться. Сюмбюль-ага в некоторых эпизодах умело этим пользуется — его шутки в отношении повара могут быть очень даже злы, но в глубине души аги любят друг друга, а их игры в нарды помогают главному евнуху отвлечься от слишком большого количества дел во дворце.
В то же время, Шекер — мастер своего дела. Готовка — его призвание, и он знает это, потому и боится, что может ударить в грязь лицом перед вышестоящими и нещадно ругается на своих поваров, если видит, что они работают не в полную силу. Сам ага трудолюбив и талантлив, и это признает даже Дайе Хатун, по любому поводу сразу идя на кухню, будь то приготовление к празднику или просто приказ Валиде Султан.
Шекер-ага любопытен: благодаря дружбе с Сюмбюлем он знает куда больше, чем должен знать обычный дворцовый повар. Но слуга испытывает такое благоговение перед султанской семьей, что не решается расспрашивать о чем-то у друга, лишь иногда ворча из-за приказов сделать что-либо быстрее, чем это физически возможно.
Но при всем его добродушии и Шекер не безгрешен — со слов Сюмбюля и его собственного поведения можно заключить, что повар действительно «в доле» с некоторыми торговцами на рынке. Но дела свои ага тщательно скрывает, и очень злится, если кто-то всё же решается его обмануть. Сюмбюль-ага же ловко манипулирует Шекером и под угрозой разоблачения его «тайных дел» добивается для себя всяческих поблажек.
Отношения
Дайе Хатун отчитывает гаремных слуг
В основном Шекер-ага общается с поварами и другими гаремными слугами. Что касается первых, то они — подчиненные, и Шекер нещадно бранит их за любую оплошность. Это вызвано не личной неприязнью — просто повар жаждет сделать свою работу как можно лучше, и боится, что аги стараются не изо всех сил.
К Дайе Хатун Шекер испытывает благоговение: она олицетворяет собой и Валиде, и Сулеймана, и всю династию Османов в целом, которой повар бесконечно предан. К тому же, тут примешивается и некоторый страх — ага хорошо знает, что Дайе не стесняется с наказанием и потому боится совершить даже маленькую оплошность.
Очередная ссора на кухне
Что касается Сюмбюля, Гюля-аги и Нигяр, то все они для Шекера — друзья и приятели. Но если Сюмбюлю запросто удается обвести менее сообразительного товарища вокруг пальца и добиться от него любой уступки, то Гюль-ага не «интригует» против Шекера, и, напротив, имеет вместе с ним даже некоторые дела в городе. Так, во втором сезоне повар отправляется к Эленике именно с Гюлем-агой, который не преследует своих целей и в отличие от Сюмбюля не собирается при первой попавшейся возможности припугнуть друга имеющимися сведениями. В третьем сезоне после ухода Гюля-аги Шекер вместе с Сюмбюлем составляют «оппозицию» сначала Киразу-аге, а потом Мерджану-аге.
Шекер-ага и Матракчи
И еще одного человека можно назвать приятелем Шекера — это Матракчи Насух Эфенди, с которым повар познакомился ещё до начала сериала. Ага очень уважает ученого, интересуется у него положением «сверху» и отдает должное способностям эфенди, хотя, вероятно, и не понимает всего значения его зарисовок и книг.
Чужие письма
Что стало с Мерджаном-агой? Поиск ответа вдохновил на эту историю.
Альбом с коллажами и артами к работе:https://vk.com/album327111986_278407099
Шикарные буктрейлеры:
1) https://vk.com/video511364077_456239022
2) https://vk.com/video511364077_456239058
от Emi Hambardzumyan@
Часть II. Мерджан. Глава 11. Новая жизнь.
Дела и правда были в запущении. Слова Шах Хубан было достаточно, чтобы Мерджана с полным доверием допустили ко всем хозяйственным делам. Ему казалось, что после управления дворцом Топкапы, наведения порядка в обители не будет иметь большого труда. О, Аллах, как же он ошибался! Рабочие покои Меркез-эфенди были отданы в распоряжение Мерджана, в обители же ему была выделена жилая комната. Свитки с отчетами валялись где и как попало, в немыслимых количествах и беспорядке. Мерджан подобрал себе верных людей и смог привести в порядок казну обители. Теперь приезжающие паломники и дети-сироты при школе ни в чем не нуждались. Школы было две: для девочек и для мальчиков. Помимо Корана, девочек учили ткать, мальчиков — плотничать. На подходе был ремонт восточной части мечети, да и крыша в Текке местами протекала. В день к Мерджану с просьбами и жалобами забегало множество людей, ни раз по ошибке называя его Меркезом-эфенди. В конце концов Мерджан устал каждый раз поправлять их и только спрашивал очередного просителя, в чем его проблема. Вечернее время Мерджан проводил в беседах с Шах Хубан. Они шли по дорожке, а за ними, на почтительном расстоянии, неизменно следовали две служанки. Султанша живо интересовалась, как идут дела, помогала советом с реставрацией восточной стены: рекомендовала закупить белый камень у поставщика из Амасьи, к которому обращалась, когда строила Текке. Обговорив все дела, Шах Хубан замолчала и смутилась, потом протянула Мерджану книгу. — «Ахлаги-насири». Повелитель мне прислал ее месяц назад, я была бы рада ее с тобой обсудить. Не всё же «Газели Сафита» читать. — Мерджан протянул руку за книгой и вроде бы случайно коснулся пальцами ее ладони. Шах султан подняла на него глаза и улыбнулась. — Госпожа, насколько я помню, «Газели Сафита» вам понравились, — весело произнес Мерджан, ободрённый её улыбкой. Шах-султан подхватила игру: — Мерджан-эфенди, мне понравились твои труды! Но «Газели Сафита», честно сказать, просто ужасны! — Шах Хубан закатила глаза и они оба рассмеялись. — Твой взгляд на поэзию намного свежее и интереснее. Со своей стороны, в книгу я вложила мое виденье трудов Насиру Туси, но после прочтения, — Шах-султан понизила голос, — сожги это письмо. Мерджан напрягся. Там было что-то сокровенное, личное от нее… ему? — Обещаю, — с нежностью, на выдохе, ответил Мерджан. Книгу он прижал крепко к себе, но открыл лишь в своей комнате. За красивой кожаной тисненной обложкой Мерджан обнаружил сложенный небольшой лист пергамента, с нетерпением начал читать. «Признаться, я не сразу решилась на этот ответ. Твои письма взбудоражили меня. Что ж, считаю важным ответить, сколь трудно бы это не было. Я не привыкла делиться личным и быть столь же откровенна. Раскрою тебе правду, я следила за твоей судьбой после нашего знакомства в библиотеке: через письма матери, твоего учителя в Эдирне и многих других. Твой приезд в Конью был не случаен. Что бы дало, если бы я сказала об этом? Ложные пустые надежды. Мой брак с Лютфи-пашой был сложным, имеющим много подводных камней и тины, что не для всякого было заметно. Мне казалось, что, дав ему блестящий карьерный рост, я усмирила его жестокий нрав, но увы. В целом, этот глупый и недалекий человек был мне глубоко противен. Мне всегда казалось, что я хорошо прячу свои чувства, что другие не видят… я старалась, чтобы не видели. Попросила служанку пришить высокие воротники к платьям, чтобы не было видно следов на шее. Но ты заметил. Ты всегда был внимательнее ко мне, чем все остальные. Я не знала, что рабынь было так много, и думала, что тогда в Стамбуле — это был единственный случай. Если бы знала, развелась бы раньше. Я понимаю, по какой причине ты не сказал. И все же это рассердило меня. В своих поступках я всегда старалась руководствоваться только разумом и не давать чувствам брать верх надо мной. Чувства делают человека слабым и уязвимым. Я не могла позволить себе таких просчетов, не хотела быть такой же ранимой и беззащитной, как моя бедная сестра Хатидже. Чувства завели ее на темный путь без надежды и света. В день, когда ты открыто вступился за меня перед племянницей, она поняла, что ты — моя уязвимая пята. Рисковать тобой я не буду, она это поняла. Не считаю это поражением, суметь вовремя остановиться — один из признаков здравомыслия. В конечном счете, я не жалею, что уехала из Стамбула. Здесь, в обители, я наконец обрела тот покой, что искала. Ты спрашивал «П о ч е м у?». Знаю, многие женщины, чей брак не удался, несмотря на всю греховность и преступность, заводят любовников. Я никогда не желала этого. После супружеского долга с Лютфи сама мысль, что ко мне будет прикасаться другой мужчина, была противна и невыносима для меня. Так было до дня нашего расставания. Если до этого дня я сомневалась в природе твоих чувств ко мне, то твой взгляд сказал очень многое. Я с болью вдруг поняла, что, возможно, никогда не увижу тебя больше и, коснувшись твоего плеча, не смогла остановиться. У тебя очень крепкие плечи. Мне приятно было прикосновение твоей руки и хотелось в ответ касаться тебя. Я потеряла на миг контроль над собой, перестала понимать, что делаю. Признаю, такое было со мной впервые. Я еще не поняла толком, что произошло тогда между нами. Мне хотелось уйти, как полагается султаншам: гордо, с высоко поднятой головой, достойной рода Османов. Окружающие должны верить в могущество и несокрушимость султаната. Так всегда учила держаться меня мать, так всегда строго и отстранено вел себя со мной отец. Так я старалась держаться со всеми, даже с тобой. Но ужас от того, что я теряю тебя навсегда, ломал и разбивал меня на тысячи осколков. Невозможно было уйти, не взглянув на тебя еще раз. Таков мой ответ на твой вопрос. Твое письмо про луч солнца, признаю, я прочитала несколько раз и сожгла последним. Никто и никогда не писал мне столь чувственных слов. После этого письма меня посещали странные жаркие сны, в которых я лежала в твоих объятиях, и руки наши переплетались. Я рада, что Аллах сохранил тебя от всех козней. Я рада, что ты приехал, Мерджан».
Медленно надвигался вечер, удлинняя тени и принося с собой приятную прохладу. Беседы с учениками кончились и Меркез-эфенди воспользовался свободным временем, чтобы прогуляться по саду. Это был уже достаточно пожилой мужчина с седой бородой и густыми седыми бровями. Он производил впечатление сурового и серьезного человека, но когда оказывался среди детей, улыбался такой доброй улыбкой, что его разом переставали бояться. Лето заканчивалось, но не все цветы еще отцвели, и он радовался этим прекрасным творениям Аллаха. Его отвлек юный послушник, он передал, что приехала Эсмахан-султан и ищет госпожу Шах-и-Хубан Хазретлери. Меркез-эфенди догадался, где она. У Светлейшей госпожи было любимое место для прогулок. Там сад заканчивался высоким берегом, внизу протекали шумные воды Босфора. Удивительный простор и особая красота неба на закате привлекали ее. Она любила следить за полетом чаек и, как казалось Меркезу-эфенди, именно там его духовная дочь заживляла свои раны, находила успокоение и чувствовала себя наиболее свободно. Он поспешил донести до нее радостную весть и углубился по дорожке в конец сада. Пройдя заросли сирени и акаций он вышел к берегу и увидел стоявших у самого края Шах Хубан и Мерджана. Они смотрели на воды и молчали. Не было ничего предосудительного в происходящем и Меркез-эфенди хотел уже окликнуть госпожу, но увидел, что двумя пальцами она держится за пальцы Мерджана, а указательный палец Шах Хубан медленно скользит по его кисти. Происходящее немало удивило и смутило Меркеза-эфенди и для себя он решил, что обязательно поговорит с духовной дочерью об этом. Он посчитал неуместным свое присутствие здесь и удалился. — Учитель, вы нашли Султаншу? — Нет, сын мой. Передай Эсмахан-султан, что ей лучше подождать Шах-и-Хубан дома, думаю, она скоро вернется.
На следующий день, после полудня, в рабочие покои Мерджана заглянул Меркез-эфенди. — Дела обители пошли на лад, это видно, — похвалил он Мерджана. — Идет строительство, еды хватает вдоволь, мои ученики хвалят тебя. Ты проделал большую работу, признаю, нам не хватало такого человека. Мне бы не хотелось с тобой расставаться, но возникла деликатная проблема, которую я вынужден обсудить с тобой. Твое общение с Шах Хубан. Я вижу, как загораются ее глаза и наполняется светом ее лицо. Она ожила. Люди тоже видят это, идут слухи, совсем не лицеприятные для женщины ее статуса и положения. Мерджан напрягся и побледнел. Все, что касалось ее, он всегда принимал близко к сердцу. — Кто эти люди, что распускают столь грязную ложь?! — Я знаю, что слухи ложны, — спокойно заметил Меркез-эфенди, — я беседовал с Шах Хубан и знаю как никто, что ваши отношения никогда не переходили черту дозволенности и не носят греховный характер. И все же я вынужден спросить тебя. Ты любишь Шах Хубан? Мерджан замер, опустив взгляд. Впервые он говорил с кем-либо о своих чувствах столь открыто. Это было трудно. Словно признаваться в собственном безумии. Он долго молчал, прежде чем тихо ответить: — Да. — Тогда покинь обитель, ибо ваши встречи серьезно подрывают и ее репутацию, и репутацию обители. Сплетники стали называть это святое место домом свиданий и рассадником блуда. Внутри Мерджана все холодело от боли. Неужели опять разлука? — Или соверши никях с ней и прекрати пересуды. То, что говорил этот многоуважаемый эфенди было невероятным! Если бы перед ним был кто-то другой, Мерджан воспринял был это как насмешку над собой, но глава обители вряд ли стал бы шутить. Может, Шах Хубан не все ему рассказала. Он предлагает это ему, безродному рабу, евнуху? — Вы знаете, кто я? — Да. — И при этом. — Да. Ты свободный человек. Ведь сказано в Коране: «Соединяйте браком неженатых мужчин и незамужних женщин. Пусть недостаток не будет причиной, препятствующей браку. Щедрость Аллаха велика. Ведь Он знает намерения людей и читает в их сердцах, словно в открытой книге. Аллах дарует надел для хорошей жизни тем, кто желает хранить своё целомудрие». Эмоции столь сильно переполняли Мерджана, что он зашагал по комнате. После длительного молчания, сдавленным глухим голосом он ответил: — Я не могу. Это безумие, словно гнаться за ветром, я даже мечтать о таком не смел. Я знаю, кто я, и никогда равным ей не буду, мои чувства к госпоже моя лишь мука и отрада. Даже с ней я не говорил об этом. Лишь однажды мельком, в день приезда. Но больше мы не возвращались к этой теме. И я не осмелюсь никогда снова вернуться к этому. Общение с госпожой уже очень много для меня. Дерзать же о вступлении в брак с ней недопустимо, боюсь, даже один намек на возможность этого оскорбил бы ее. — Я говорил с Шах Хубан так же, как с тобой сейчас. Не оскорбил бы. Мерджан замер и с ужасом посмотрел на Меркеза-эфенди. По телу пробежала дрожь. Повисла долгая пауза. Смысл услышанных слов все никак не мог уложиться в голове. Это невозможно! Или все же… Меркез-эфенди, видя его замешательство, продолжил. По мере того, как он говорил, голос его теплел, словно говорил он о родном для него человеке: — Я знал ее еще совсем ребенком. Знаю, какая она настоящая. Совсем юной она была выдана замуж за очень жестокого человека, намного старше ее. По сути, она тогда осталась совсем одна, без матери и отца, без опоры и поддержки. Многие считают ее очень гордой, не понимая, что гордость, резкость и самоуверенность — это ее панцирь, в который она заковала себя, чтобы спрятать свой страх. Признаю, в этом есть и моя вина, она была молода и в письмах обсуждала со мной возможность развода. Люфти-паша казался уважаемым и порядочным человеком. Разве возможно мулле одобрять развод без причины? Я думал, время все сгладит, пойдут дети — но не вышло. Она лишь внутренне черствела и закрывалась. С тобой же она счастлива, я вижу. Здесь, в обители, вдали от дворцовых правил и чужих глаз, она стала раскрываться настоящая. Добрая, искренняя, заботливая. Мерджан молчал, ошарашенный и смущенный. Голос его дрогнул: — Просить благословения на брак у Султана Сулеймана. — Можешь попросить у меня согласие на никях с Шах Хубан, я ее духовный отец.